Управлять дворцом не просто

Юлия Васильева, 2011

Королевские смотрины… Венценосный жених в растерянности, невесты соревнуются в сумасбродстве, а политическая выгода и тонкий расчет ставятся выше любви. Банально и скучно? А что, если взглянуть на картину изнутри? Например, из кабинета управляющего дворцом вид открывается не менее захватывающий, чем с королевского престола.

Глава 3

Борьба с паразитами подручными способами

— Милая леди, а вы абсолютно уверены, что так уж необходимо травить крысолаков? — Профессор Хлеб смотрел на меня сквозь толстые линзы круглых очков, отчего его голова напоминала некоего гигантского ракообразного. Мы торжественно стояли над одной из многочисленных нор, вырытых прямо около парадного входа во дворец.

— А что мне еще остается? По всему парку развелись, спасения от них нет, — посетовала я, как заправская кумушка. — Травить быстрее всего, ведь через несколько дней их тут уже быть не должно.

— Не думаю, что вам понравятся дохлые крысолакские тушки, разбросанные по всему парку. — Профессор трагически протер свою розовую от летнего солнца лысину в обрамлении пушка седых волос. — Знаете ли, эти твари имеют дурную привычку при смерти выбрасываться из нор.

Я категорически замотала головой, представив себе усеянные трупами дорожки, — впечатления у иностранных гостей будут неизгладимыми. Профессор с достоинством почтенного ученого протирал линзы своих очков батистовой тряпочкой и, кажется, вовсе забыл о моем существовании. Ну почему травлей королевских крысолаков должен заниматься не меньше чем профессор зоологии местной академии? Это полное безумие! Мне бы было куда проще общаться с обычным работягой, но против традиций трудно выступать.

— А нельзя ли найти какое-нибудь другое средство? — заискивающе пролепетала я, изобразив гримасу «благородная дама в беде». Между прочим, иногда срабатывает.

Старичок-профессор слегка смягчился (видимо, «благородная дама в беде» была довольно убедительной):

— Ну а как же! Думаете, случайно я профессор зоологии вот уже более тридцати лет? — Он водрузил очки обратно на нос. — Есть у меня одно изобретение, которое помогает избавиться от крысолаков, правда, при этом оставляет их в живых.

— И это устройство кто-то уже использовал на практике? — подозрительно спросила я, чем явно не прибавила себе баллов.

— За кого вы меня принимаете? — Его брови изумленно подпрыгнули. — Впрочем, если сомневаетесь, то вполне можете нанять какого-нибудь уличного шарлатана. Наверняка он сделает эту работу лучше университетского профессора.

Я задумалась, чем привела его в еще большее раздражение. Ну правда: какая-то пигалица осмеливается сомневаться в его знаниях! Молодые люди моего возраста должны в аудиториях, раскрыв рты, слушать, что он вещает с кафедры. Никто же не сказал ему, что я сомневаюсь во всем и вся. Значит, снова возвращаем на лицо «благородную даму в беде».

— Простите, если обидела вас своим недоверием, но на меня в последнее время свалилось столько ответственности. — Я картинно заломила руки.

— Ладно, ладно, только не плачьте. — Профессор ободряюще похлопал меня по руке. Вовремя, ибо я уже всерьез собиралась пустить слезу. — Избавимся мы от ваших крысолаков, духу их в парке больше не будет.

Мы еще некоторое время пообменивались заверениями во взаимном восхищении, после чего разошлись в разные стороны: профессор — травить крысолаков, а я — продолжать свою ежедневную инспекцию.

Данная инспекция каждый раз давала удивительные результаты: вчера в саду, например, наткнулась на кучку заботливо расставленных капканов. Вероятнее всего капканы эти предназначались для пресловутых крысолаков, пусть им икается, но это вовсе не значит, что туда не может попасть кто-нибудь другой. Я, например, оставила в одном из них изрядный кус материи своего платья и была несказанно рада, что отделалась так легко. В замке и вовсе после того как заглянула в одну из комнат, из-за двери на меня выпал скелет. Я орала как сумасшедшая, переполошив половину прислуги, пока до меня не дошло, что это чулан, а выпала на меня всего-навсего модель скелета человека, которую использовали для уроков анатомии, когда нынешний монарх был еще долговязым подростком. Скелет по моей исключительной просьбе мы презентовали школе при Королевской медицинской академии во избежание повторения подобных казусов.

Около ограды парка мне пришлось остановиться: по ту сторону слышались странные звуки и непонятное бормотание. Я подобрала подол платья и тихонько, на цыпочках, приблизилась к стене — теперь все было слышно достаточно отчетливо.

— Полегче, папенька, все юбки помнете. Чай не мешок картошки поднимаете, — раздраженно сказал девичий басок.

— Не учи жить, Малашка. Меньше плюшек за обедом жрать надо было, сейчас бы уже на той стороне была, — урезонил мужской голос.

— А вы еще и плюшки считать будете? Родному дитяте кусок хлеба жалеете. — Малашкин ответ закончился подвыванием.

— Не слушай старого дурня, доча, — раздался второй женский голос, — ты лучше ручками за зубцы цепляйся, а мы уж подтолкнем.

— Подтолкнешь ее, как же! Вон кака кобыла вымахала!

— Помолчите, папаша. Посмотрим, как заговорите, когда я королевой сделаюсь.

Мне стало невыносимо любопытно посмотреть на этих непрошеных гостей. Благо рядом со стеной со стороны парка росло несколько удобных раскидистых деревьев. Пользуясь их ветвями как своеобразной лестницей, я быстро взобралась на верхушку каменной ограды. Лезть было невысоко, потому как ограда делалась скорее для красоты, нежели для защиты: вот уже в течение нескольких сотен лет в Греладу не вторгался никто мало-мальски вызывающий опасения. Подозреваю, что наш кусок суши просто-напросто никому не был нужен. Пожалуй, даже та троица, которая сейчас штурмовала препятствие, представляла собой первых внешних интервентов за многие годы. Наверное, их надо было встречать хлебом и солью. Я добралась до конца ограды и не без труда втиснулась между двумя каменными зубцами. Кажется, теперь каждый лишний кусок пирога за обедом будет угрожать моей маневренности.

Передо мной предстала живописная картина. Пожилой мужчина с пышными усами и не менее пышными бровями, одетый по моде городского купечества, пытался подсадить на ограду упитанную барышню, своим нарядом больше напоминавшую ведущую танцовщицу местного варьете. Вокруг суетилась худая женщина в чепце в зеленый горошек, с таким количеством кружева, что ее лица я так и не смогла разглядеть.

Я схватилась покрепче за зубец и торжественно произнесла:

— Дамы и господа, попрошу секундочку внимания.

Услышав сверху подобное обращение, девица взвизгнула и, завалившись назад, упала плашмя, придавив обоих родителей. С мостовой на меня уставились три пары удивленных глаз. Такой эффект льстил моему самолюбию.

— Мне жаль вас огорчать, но королевские смотрины только на следующей неделе. — Я покачала туфелькой, едва не уронив ее с ноги. — К тому же пускать на них будут по приглашениям, иначе вы рискуете быть с позором выставленными за ворота дворца.

Первой очнулась худая женщина, у которой теперь из-под чепца можно было разглядеть вытянутое лисье лицо. Она поднялась на ноги и взяла под локоть своего мужа, пытаясь привести того в такое же вертикальное положение.

— Пойдем дорогой, нам здесь не рады. Счастья своего не знают.

Мужик поднялся, плюнул на мостовую.

— А ты чего, дуреха, слезы размазываешь? А ну поднимайся! — скомандовал он своей дочери, которая уже обиженно поджала губы и, казалось, была готова разразиться фонтаном слез. — Папенька обязательно что-нибудь придумает!

Все трое удалились, не удостоив меня даже взглядом. Я пожала плечами и начала слезать с ограды, пока кто-нибудь меня не увидел. Говорят, что во время смотрин деда нынешнего короля, Ратмира I, девицы всех сортов и мастей буквально штурмовали замок, в результате чего начальник охраны вынужден был выставить по часовому через каждые несколько метров дворцовых стен, чтобы хоть как-то отпугнуть настырных невест. Особо не помогло, королевой в результате стала дочка бакалейщика, которой хватило ума и расчетливости, чтобы обойти все преграды и соблазнить короля. Не скажу, что Грелада особо пострадала от такой королевы из народа, скорее даже наоборот. Но теперь вся знать зорко следила, чтобы подобного казуса больше не повторилось.

Задумавшись о судьбах сильных мира сего, я сделала неосторожное движение — тут же раздался противный треск рвущейся материи. Рогатый леший! Так никакого гардероба не хватит! Платье разодралось почти по всей длине юбки и висело живописными лохмотьями. Придется до дома пробираться кустами мимо дворца. И что меня дернуло лезть на стену? Сказала бы стражникам, они бы живо шуганули эту троицу. Все-таки страсть издеваться над убогими разумом людьми до хорошего не доводит.

Я зажала в руке разорванный подол и осторожно, постоянно оглядываясь, пошла по тропинке. Горький опыт подсказывал, что именно в такие моменты судьба никогда не бывает ко мне благосклонна.

Половину пути я прошла без особых происшествий. Свидетелями моего конфуза оказались только крысолаки, но этим тварям и дела не было до разодранного платья. Оставалось только проскочить мимо служебных пристроек да восточного входа во дворец.

— А я вас везде ищу, — раздался позади голос.

Мое сердце тут же упало в пятки и попыталось затеряться в пальцах. Я медленно повернулась боком к говорившему, стараясь не показывать испорченный подол. Сэр Кит улыбался во все тридцать два зуба. Уход Кларины нисколько не убавил его спеси, а наоборот, дал почувствовать некоторую власть в замке. Ну, погоди! Когда съедутся все гости, работы будет столько, что этой ухмылке придется исчезнуть. Я про себя хмыкнула.

— Доброе утро, сэр Кит. Насколько понимаю, завтрак уже готов, раз у вас есть свободное время расхаживать по парку?

— Да как вы могли подумать, что мне взбредет в голову бегать от работы? Уж не считаете ли меня никчемным лодырем?

Именно так и считаю. Я улыбнулась еще шире.

— Рада за вас, вижу, вы даже можете найти свободную минутку, чтобы есть деликатесы на свежем воздухе. — Я кивнула на вазочку с каким-то сиреневым десертом в его руке.

— О, вы совсем не так поняли. — Он протянул мне креманку с устрашающего вида нагромождениями взбитых сливок. — Это для вас.

Я в восторге. Знаю, этот дармоед просто нашел наилучший способ, чтобы поизмываться надо мной.

— Сэр Кит, вы же знаете, что мне не нравятся десерты, к тому же управляющая слишком занята, чтобы тешить ваше самолюбие подобным образом. — Я стала стратегически отодвигаться дальше по дорожке. Еще несколько шагов — и можно будет спокойно скрыться в кустарнике. Только он меня и видел!

— Я понимаю, что вы спешите сменить это разорванное платье. — Парень свободной рукой подкрутил рыжий ус. — Но стоит вам уделить мне всего лишь секунду, и во дворце никогда и ни у кого не возникнет вопросов, что госпожа управляющая делала с утра в столь непристойном виде.

Я зашипела от досады, что еще больше позабавило сэра Кита. Нахал рассмеялся так, что у меня мурашки пошли по коже. Кажется, мне «посчастливилось» нанять на работу Мировое Зло. Именно так, с большой буквы.

— И на кой лад я вам сдалась? — Взяв из его рук злосчастную вазочку, мне не удалось подавить стон отчаяния.

— Видите ли, я не привык, чтобы женщины воротили нос от моих десертов. Это задевает самолюбие.

По его усмешке было ясно, что самолюбие его настолько велико, что вряд ли даже целый полк девиц на диете мог бы его задеть.

— Почему оно такого странного трупного цвета? — пробормотала я себе под нос, подозрительно принюхиваясь к десерту.

— Там ежевика. — Судя по голосу повара, высказывание все же его задело.

— Верю на слово. — Глубокий вздох, и отправляем ложку с фиолетовой массой в рот.

Главное — держаться, иначе этот кошмар никогда не кончится. Боже, ну какая же все-таки гадость, и не запьешь! Я натянуто улыбнулась.

— На этот раз неплохо, — попыталась придать голосу убедительности, но никак не получалось. — Вот, можете же, когда постараетесь! Ну, теперь мне пора!

— А доедать не будете? — Вид у повара был растерянный, даже усы поникли.

Не дай бог это еще и доедать! Воспользовавшись замешательством мучителя, мне удалось скрыться в зарослях. Надеюсь, на сегодня это будет последним приключением. Я подхватила подол поудобнее, но не успела сделать и нескольких шагов, как позади раздался еще один знакомый мужской голос:

— Леди Николетта, доброе утро! Мне необходима ваша помощь.

Ну почему? Почему я не могла встретить по дороге какую-нибудь служанку? А еще лучше портниху? На худой конец, сгодилась бы и сваха. Почему на пути попадаются именно те представители мужского пола, которых в данном положении мне хотелось бы видеть меньше всего.

— Доброе утро, ярл Амеон. — Я с отчаянием почувствовала, что краска жаркой волной поднимается от шеи к лицу — проклятие всех белокожих и веснушчатых. — Чем могу помочь? Может, вас не устраивает работа королевского повара?

Даже в таком положении не перестаю надеяться, что судьба сделает мне хоть какой-то подарок.

— Нет, что вы. Мы вполне довольны его блюдами. Проблема в другом. — Ярл несколько замялся, но мне было не до того, чтобы удивляться его нерешительности. Пальцами левой руки я пыталась собрать разорванный подол в кучу и придать ему вид причудливой драпировки. Хотя со стороны, наверное, казалось, что я чешу пятую точку. Провалиться бы сейчас на месте!

— Говорите же. — Меньше всего мне сейчас хотелось вежливо ждать. — В мои обязанности входит следить за обустройством гостей.

— Не сочтите за сумасшедшего, но принцесса Сора и половина нашей свиты видели… привидение около наших покоев.

— Привидение?! — От удивления я даже выпустила подол из рук.

— Я бы не стал вас беспокоить по этому поводу, привидение в современном замке — это такая нелепость, но вчера вечером и сам увидел ее…

— Ее?

— Женщину в белом балахоне, она бродила по коридору.

Новость о привидении перестала казаться мне такой уж нелепостью. Знаю я одну женщину в белом. Правда, ни к чему потустороннему она не имеет ни малейшего отношения.

— Простите за мою неосведомленность, но, я так понимаю, вам выделили покои на третьем этаже восточного крыла?

— Да-да, немного далековато от основных помещений, но комнаты нас вполне устраивают.

Очень мило с его стороны. Совсем недавно в этих комнатах проживала только плесень. Вернее, несколько сотен ее видов. И только неделю назад я заставила господина Гальяно разогнать это общежитие.

— Постараюсь разобраться с этим сегодня же.

— Госпожа управляющая умеет изгонять призраков? — удивленно спросил кочевник.

Я немного засмотрелась на его флуоресцентные глаза и поэтому произнесла вслух:

— Еще как.

Удивление стало еще больше и еще непосредственнее. Неужели я похожа на ведьму? По-моему, трудно придумать более земное создание. Или приземленное.

— Простите, сейчас мне некогда, у меня есть еще незаконченные дела.

Надо побыстрее ретироваться, пока разговор опасно не затянулся.

— Леди Николетта, мне очень неловко, но у вас порвано платье.

Очень предупредительно! А то я не знаю!!! Мог бы сделать вид, что не заметил.

— Спасибо. — Неловкости не скрыл даже мой смущенный смех. Странно, но в правилах хорошего тона никогда не пишут, как вести себя в подобных ситуациях. — Вы знаете, управлять замком не только трудно, но и временами опасно.

Правильно, мило пошутим. Главное, чтобы он не представил, будто на меня напали крысолаки и я порвала платье, героически от них отбиваясь. И впрямь пойдут слухи, что в замке не все гладко.

Цель была уже совсем близко — всего в каких-то десяти шагах, но судьба-злодейка все никак не могла оставить меня в покое. Прямо перед крыльцом моего дома стоял сэр Ульвен — человек, с которым я ни за что в жизни не захотела бы лишний раз встретиться и в лучшем положении, чем мое нынешнее. Дело в том, что наивысшей радостью и, можно сказать, смыслом жизни сэра Ульвена было поучать других людей. Неважно чему и по какому поводу, и уж тем более неважно, насколько глубоки познания самого сэра Ульвена в данной области. Важнее всего то, что он, достигнув пятидесятилетнего возраста, свято верил, что потеря былой ловкости и красоты автоматически компенсируется мудростью. Поэтому преследовал всех и вся с маниакальной дотошностью, пытаясь научить уму-разуму, или, на худой конец, осчастливить советом. Надо сказать, что сэру Ульвену не раз пытались поручить хоть какое-то дело (не как в признание заслуг, но чтобы избавиться от его назойливого присутствия), однако этот непревзойденный советчик в любой области приносил едва ли не катастрофические беды, умудряясь при этом всю вину сваливать на кого-нибудь постороннего.

Со мной у придворного были особые счеты, поскольку он уже не раз пытался занять место управляющего замком. Если прикинуть, то в замке трудно найти хоть одно должностное лицо, у которого не было бы со мной счетов. Можно подумать, что меня прокляли.

Я собралась было развернуться и зайти в дом с черного хода, но оказалось, что отступать уже поздно — меня обнаружили, опознали и сразу же пошли в наступление.

— Леди Николетта, глядя на ваш внешний вид, я еще раз убеждаюсь, что работа управляющего не для женщины. Если бы ваш отец мог сейчас вас видеть, он скончался бы на месте от позора и горя. — Судя по тону сэра Ульвена, он был не столько расстроен этим фактом, сколько доволен.

— Вы правы, драгоценнейший сэр. — Я по примеру собеседника тоже забыла поздороваться. — С этой минуты, следуя вашему наимудрейшему совету, буду ходить исключительно в мужских штанах.

Придворного перекосило, как от запаха кислой капусты, и я решила воспользоваться шансом, чтобы наконец-то проскочить в дом. Не тут-то было. Сэр вовсе не по-благородному схватил меня за юбку уже на самых ступеньках, от чего материал затрещал и стал расходиться дальше по шву. Если бы не моя быстрая реакция, стоять бы мне на крыльце в одних панталонах, а они, как назло, в цветочек.

— Не так быстро, молодая леди.

Ну все! А я еще, дуреха, думала, не слишком ли жесток мой план в отношении сэра Ульвена. Но теперь от человеколюбия не осталось и следа! Передумав бить сэра острым каблучком по коленке, чтобы вырваться, я повернулась к несчастному с самой своей широчайшей улыбкой. Если бы он знал, что затевается в моей голове, то, скорее всего, предпочел бы физическое воздействие.

— Сэр Ульвен, а ведь я совсем забыла, что хотела с вами посоветоваться!

Придворный тут же выпустил из рук то, что осталось от моего многострадального платья, ибо с подобным предложением никто не осмеливался к нему обращаться вот уже лет эдак пять. Я ведь как никто другой умею польстить чужому самолюбию.

— Я весь внимание.

— Королевский сад представляет сейчас довольно печальное зрелище…

— А я всем сто раз говорил, но никто не желал слушать. — Младший лорд сел на любимого конька, и мне пришлось его перебить:

— Вот решила выделить небольшую часть парка и одного из садовников, чтобы попросить вас взять их под свой контроль и таким образом показать пример хорошего ухода за садом.

Наказание провинившегося садовника будет жестоким. Интересно, кто кого быстрее сживет со свету?

— Ну вот, я всегда верил, что в вас есть доля благоразумия!

Большое спасибо! А то я сегодня с утра засомневалась.

Сэр Ульвен просиял, теперь ему явно было плевать на мой неподобающий внешний вид.

— Выделенного вам садовника можете забрать из караульной, он недавно немного провинился, так что не стесняйтесь в методах. Ну а часть парка, которую вы удостоите чести, применив свои таланты, находится в западном углу. — Лавровый холм садовник вам покажет.

Холм я выбрала не случайно — работы там невпроворот, но, даже если эти двое умудрятся натворить нечто страшное, никто не увидит, так как место это что ни на есть глухое.

— Леди Николетта, вы определенно можете на меня положиться. Недаром я буквально вчера говорил королю, что нельзя все взваливать на хрупкие женские плечи.

Ох уж этот пустозвон! Знала, что он будет пытаться убеждать всех и всякого, будто я не гожусь на роль управляющего, но мне и в голову не приходило, что он дойдет до его величества.

— Как это мило и предусмотрительно с вашей стороны. — Главное вовремя закусить губу, чтобы с языка не сорвалось чего-нибудь лишнее. — Надеюсь на скорейшие результаты в порученном вам деле. А сейчас разрешите откланяться — я должна привести себя в порядок.

— Конечно-конечно. И у меня теперь тоже есть наисрочнейшие дела.

Вот так. Врагов надо разводить ласково.

Что-то в последние дни мой гардероб становился все меньше, а куча тряпочек для протирания пыли — все больше. При такой нагрузке управляющему должны выдавать молоко за вредность и месячный отпуск на поправку здоровья. Я быстренько закрепила все крючочки на корсаже (слава богу, жесткие шнурованные корсеты вышли из моды еще при предыдущем поколении!), убедилась, что новое платье сидит нормально, и выскочила из своей комнаты. Одежда, не эпатирующая публику, серьезно прибавляла уверенности в себе. Итак, что у нас в меню на сегодня?

«Привидение» на третьем этаже, выводящее кочевников из душевного равновесия, — это на завтрак.

Травля крысолаков сомнительными методами — это на обед.

Королевский повар, у которого явно слишком мало работы, — это на ужин.

Каждой трапезе необходимо отдать дань с должной изобретательностью.

Надо сказать, что за всю свою сознательную жизнь настоящего привидения я не видела ни разу. И если даже допустить, что таковое существует в замке, то оно скорее съело бы свои оковы, чем появилось на третьем этаже восточного крыла. Бедлам и гомон стоял, как… как… как у кочевников на привале. Нет, сама я лично никогда на стоянке кочевников не была, но по ощущению в пустыне они останавливались именно так: с разбросанными повсюду коврами, тюками и шкурами, вечно суетящимися людьми, громкими разговорами на непонятном шипящем языке, протяжными песнями и кислым запахом какого-то алкоголя. Третий этаж был неузнаваем. Если бы я могла предугадать, что так будет, то не настаивала бы на приборке. Гости, несомненно, чувствовали себя как дома.

За одной из дверей слышался высокий требовательный голосок принцессы Соры. Я проскользнула мимо побыстрее, чтобы еще раз не встретиться с этим маленьким чудовищем. Прочие кочевники на меня внимания почти не обращали, лишь иногда сторонились, давая дорогу. Придется даже признать за дворецким некоторую дальновидность. Если бы кочевники получили другие покои — не видать нам ни минуты тишины. Опять же это привидение… Надо же такое придумать!

Не то чтобы я не верила, что кочевники видели привидение (они определенно что-то видели), вот только им не хватило некоторой осведомленности в делах двора, чтобы понять, что это не привидение. Ни одно королевское семейство не обходится без тайн или без сумасшедших родственников. В данном случае это была не такая уж тайна, да и родственник был не настолько не в себе, но, понятное дело, положение вещей никто не стремился афишировать. Младшая сестра покойного короля с самого детства была со странностями, по крайней мере, все вокруг так утверждали. Я же ничего странного в ее поведении не видела, окажись ваша скромная слуга на месте принцессы, двор, наверное, вообще предпочел бы, чтобы меня держали в смирительной рубашке. Как бы то ни было, принцесса Виолетта под разными предлогами спровадила тьму-тьмущую женихов, предпочитая выгодной партии пленэры на природе и гончарную мастерскую. По прошествии двух десятков лет (во многом благодаря осуждению двора и злобным насмешникам) Виолетта превратилась в старую деву, живущую в своем мире и не желающую, чтобы ее из этого мира вырывали. Да, наверное, многим это казалось именно сумасшествием. Как бы то ни было, сейчас женщина обитала в дальнем крыле дворца под присмотром одной-единственной служанки и никому не доставляла хлопот, если никто не доставлял хлопот ей. А еще летом она носила просторные белые балахоны, вечно испачканные красками и глиной. Все это вкупе и могло породить слухи о пресловутом привидении.

Дверь, за которой находились покои принцессы Виолетты, располагалась в самом конце коридора. Здесь было прохладно, сумрачно и тихо. Гомон кочевников долетал сюда, но не настолько отчетливо, чтобы это могло кого-либо побеспокоить. Я постучалась, но вошла, не дожидаясь ответа. Очутившись в небольшой передней, зажмурилась от яркого солнца, светившего из окна. После мрачного коридора глазам было не так-то просто привыкнуть. Под окном в кресле-качалке сидела пожилая женщина, она изредка отталкивалась носком ноги от пола, отчего кресло двигалось мерно и усыпляюще поскрипывало. В такт креслу, словно в каком-то диковинном оркестре, постукивали спицы в ее руках.

Служанку звали Мириам. И если она не была занята делами, то всегда вот так вот караулила под дверью принцессы, будто бы ожидая, что та на старости лет решится на побег из дворца.

— Доброе утро, Мириам, — вежливо поздоровалась я, чем сразу нарушила гармонию помещения.

— Доброе. — Взгляд ее серых глаз нельзя было назвать враждебным, но и симпатии ко мне она явно не испытывала.

— Скажите, пожалуйста, ее высочество в последние несколько дней из комнаты по ночам не выходила?

— Я такого не припомню. Но разве ж за молодыми углядишь. Эта вертихвостка кого угодно вокруг пальца обведет. — Служанка даже на секунду не прервала работу.

Ирония заключалась в том, что одну сумасшедшую поставили, чтобы стеречь другую. Если принцесса Виолетта находилась в своем, неведомом нам мире, то мир Мириам вполне можно было себе представить, если мысленно вернуться в прошлое лет на двадцать.

— Я поговорю с принцессой? — Может быть, она будет чуть более адекватна.

Служанка сделала короткий жест спицами, который я расценила как знак — валяй! — и поспешила воспользоваться приглашением. Постучала в дверь, ведущую в комнату принцессы, и, не дождавшись ответа, решила войти.

За дверью скрывалось огромное светлое помещение, пропитанное запахом краски. Но вот то, что я там увидела, несколько отличалось от ожидаемого. Принцесса Виолетта в белой просторной одежде с растрепанными вьющимися волосами сидела за мольбертом, кисть в ее руке замерла и вот-вот грозила испачкать зеленой краской колени. Внимание женщины было приковано к гиганту, который сидел посреди комнаты на колченогой табуретке и терзал лютню.

— Доброе утро, ваше высочество. — Я присела в реверансе, тупо следуя протоколу, хотя прекрасно понимала, что принцессе было бы наплевать, даже если бы я сказала ей: «Привет!»

А вот бард остановил свою игру и, вскочив с табуретки, рискуя пробить головой потолок, поклонился:

— Доброе утро, леди Николетта. Я решил сыграть для принцессы свою новую песню.

— И кто же властительница ваших дум на этот раз? — только и оставалось мне спросить лукаво, ибо список жертв его таланта мог бы занять минут пять при перечислении.

Бард зарделся, словно разоблаченный подросток. Покоритель женских сердец из него был и вправду аховый. Ходили даже слухи, что кто-то его проклял. Не знаю, так ли, но я старалась быть в курсе его приключений, так как было неимоверно интересно, чем же все кончится и, главное, — когда. Начнем с того, что звали его Наталь и имя его настолько же ему не подходило, как и искусство барда. Он был не менее двух метров роста, упитанный, причем без намека хоть на какую-то фигуру, с лицом румяного пупса и руками, больше похожими на садовые лопаты. Лютни для него делались только на заказ. Обладая довольно влюбчивой натурой, каждой даме сердца Наталь посвящал серенаду (в результате чего их накопилось столько, что хватило бы и на гильдию бардов). Обработанные любовными рифмами дамы таяли, словно ледяные скульптуры на солнце, и очертя голову бросались к нему в объятия. После нескольких свиданий или бурной ночи — это уж кому как позволяла совесть — у барышень внезапно открывались глаза на ухажера, и он не казался им таким уж неотразимым. Далее с ледяным отчуждением или шумным скандалом — опять же насколько кому позволял характер — дамы расставались с бардом, оставляя последнего с разбитым сердцем. Впрочем, ненадолго. Запасы безмозглых девиц в нашем королевстве были неисчерпаемы.

Конец ознакомительного фрагмента.