Хроники трепещущей парадигмы

Юлия Борисовна Медникова, 2021

Многие люди, садясь в общественный транспорт, стараются отгородиться от мира и окружающих наушниками. Кто-то слушает музыку, кто-то подкасты, кто-то аудиокниги, не понимая, что теряет на самом деле. Если освободиться от девайсов и прислушаться, можно сделать много интересных и необычных наблюдений. Ведь порой мы говорим, совершенно не думая, что кто-нибудь может подслушать, записать и сделать из этого целый сборник. Подобные наблюдения есть и в книге Юлии Медниковой «Хроники трепещущей парадигмы». Автор называет себя психологом-заочником и философом-любителем. Тем интереснее читать ее рассказы, где, помимо увлекательных сюжетных коллизий, есть много профессиональных пометок. Медникова не просто показывает героев в разных жизненных ситуациях, но и делает анализ их поступков, мотивов, эмоций. В книгу вошло порядка тридцати рассказов автора. Все они – разноплановые, написаны в разных жанрах, и везде присутствует легкая ирония, ставшая основой авторского стиля. Содержит нецензурную брань.

Детка, где твоя голова

Лилит раньше и не догадывалась, что муж умеет так водить. С доставшимся им «Мустангом» он обходился как заправский дрифтер: занос влево — и песочные брызги веером разлетаются из-под колёс, занос вправо — и тормоза жалобно вопят о пощаде.

Наконец, вой сирен остался далеко позади. Вот уже с полчаса они ехали по прямому шоссе среди скошенных кукурузных полей в сторону мексиканской границы, и ни спереди, ни сзади на много километров никого не было. Теперь точно оторвались. Лилит спрятала ствол в бардачок и поцеловала гладко выбритую щёку мужа.

Джон потыкал кнопки, и из колонок раздались задорные звуки банджо. Водитель довольно кивнул сам себе и оставил приёмник в покое.

— Да переключи уже станцию. Ты же знаешь, я ненавижу кантри.

— Придётся потерпеть, детка. Это местное радио. Нам сейчас лучше быть в курсе новостей.

— Странно. За нами никто не гонится, я просто разочарована в американской пенитенциарной системе. Даже немного обидно. У них тут по дорогам люди разъезжают в… Кстати, ты не забыл мою одежду?

— Там, в сумке, — не отрываясь от дороги, Джон ткнул большим пальцем в сторону заднего сидения.

Лилит переползла назад, чтобы избавиться от оранжевой тюремной пижамы.

— Там твоя косметика и все такое.

— Любиииимый… — Лилит нежно потрепала волосы мужа, раскрыла сумку и с недоумением достала из нее вещи одну за другой. Двумя пальцами, брезгливо, словно использованную пелёнку, она вытянула из сумки бедую футболку с мультяшными персонажами на груди.

— Что это?

— А?

— Вот это! — закрывая обзор, Лилит растянула перед Джоном полотнище, на котором Микки Маус тщетно пытается поцеловать Минни.

— А, я же купил её тебе в тот раз в Диснейленде. Помнишь?

— Я же просила привезти серый свитшот с эмблемой колледжа.

— Так я его не нашёл. Решил взять вот эту. Она почти новая.

— Конечно почти новая. Я её не надевала ни разу. Как ты думаешь, почему?

— Я думал, она тебе нравится.

— Эта??? А где моя помада «Estee Lauder»?

— Да я не знаю. Я сгрёб всё в пакет. Всё, что было на туалетном столике — то и сгрёб.

— Какая–то ерунда. Тут нет помады.

— Милая, ты и так красавица. Мы только что сбежали от полиции двух штатов, а ты думаешь о том, что у тебя нет помады.

— Я полгода не красилась. И мне нужна другая футболка. Я не могу разгуливать в таком виде. Представляешь, стыд какой будет, если меня поймают в футболке с целующимися мышами??? Останови у ближайшего магазина.

Джон припарковал машину на обочине и выдохнул.

— Детка, успокойся. У тебя истерика. Ты просто устала. Нас никто не поймает, если мы будем осторожны. Ты же умная девочка. Детка, где твоя голова? — Джон взял руками голову Лилит и нежно потряс. — Ты сейчас не можешь расхаживать по магазинам. А я не могу светить карту — нас мигом засекут.

— Ты что, не взял наличные?

— Взял, конечно. Но их не так много, чтобы тратить на всякую ерунду. И потом, когда ты в последний раз видела, чтобы за одежду расплачивались наличными? Ты с таким же успехом можешь снова надеть оранжевую робу и наручники — тоже отлично привлечёт внимание.

Снова тронулись и остаток дороги уже ехали молча. Долго. Пока Джон не стал совсем клевать носом, и пока придорожный мотель не заманил их неоновой вывеской. Всё банально — серые простыни, библия на тумбочке и кофейный автомат в коридоре. Но, по крайней мере, душ можно принимать с закрытой дверью и стулья не привинчены к полу. А главное — можно поспать.

Джон нежно стиснул плечо жены, а она отстранилась и забилась в свой угол широкой кровати. Джон вздохнул и взял пульт от телевизора.

«Нашумевшее дело Лилит Савицки получило новый виток. Кристофер Фингер, бывший сотрудник банка «Steel finance», на показаниях которого базировалось обвинительное заключение, признал, что дал на процессе ложные показания. Теперь Лилит Савицки, несомненно, освободят из–под стражи. Напоминаем, она была осуждена на тюремное заключение сроком шестнадцать лет, — диктор засуетилась, ей в кадр сунули какие–то бумажки — Простите… Последние новости! Сенсация! Нам только что сообщили, что Лилит Савицки совершила побег из тюрьмы штата Канзас. Надеемся, что она смотрит нас сейчас и ее порадуют известия относительно нового поворота дела. Лилит! Вы свободны! Вам больше не нужно бежать! Лилит, поздравляем Вас с тем, что справедливость восторжествовала!»

— Боже, крошка! Ты можешь в это поверить???

Лилит вскочила с кровати и уставилась в экран с поплывшим взглядом и не могла пошевелиться.

— Детка, детка, ты понимаешь, что произошло? Нам больше не нужно ехать в Мексику.

— A?

— Нам больше не нужно бежать! — Джон тряс жену за плечо.

— Мы сможем пойти в магазин и воспользоваться карточкой?

— Конечно, мы завтра же пойдём в самый большой магазин и купим всё, что ты захочешь.

— Я хочу другой свитшот.

— Конечно милая!

— И хочу помаду «Estee Lauder».

— Конечно, милая! Хоть «Chanel». Хочешь помаду «Chanel»?

— Нет, хочу «Estee Lauder» № 441.

— Конечно, милая!

Лилит вышла из оцепенения, стянула с себя футболку с мультяшными мышами и повалила мужа на жёсткий казённый матрас.

Наконец–то они смогли снова проснуться, обнимая друг друга. Солнечные лучи неровными полосками пробивались сквозь видавшие виды жалюзи. Пели птицы.

Но было что–то не так. С улицы доносился странный шум.

Прячась за раму, Лилит выглянула в окно. Напротив мотеля припарковалось несколько автомобилей с логотипами телеканалов. На лужайке было полно людей. Они расхаживали по траве, сидели, стояли кучками. С блокнотами, микрофонами, видеокамерами и осветительным оборудованием. Все персонажи были в нетерпеливом радостном возбуждении.

Лилит на цыпочках подошла к тумбочке и достала пистолет.

— Джонни, просыпайся…

«Эти кадры облетели сегодня все экраны страны. Какая трагическая случайность. Если бы эта прекрасная мужественная женщина, жизнь которой была преисполнена достоинства, только знала, что в последний раз предстанет перед миром в таком нелепом виде…»

На лужайке с идеально подстриженной травой навзничь лежит Лилит Савицки. Из тонких пальцев только что выпущен элегантный «Смит–энд–Вессен». В кадр попадает полицейский, который сидит, прислонившись к стене здания, и монотонно кивает окружившим его медикам.

Камера возвращается к Лилит и берёт крупнее. Колени неловко вывернуты в сторону и словно придают картинке вращение. Дрон с камерой вовлекается в вихрь, эпицентром которого становится голова Минни Маус, от которой по белой футболке расползается влажное алое пятно.