Тайна моего положения

Юлия Арниева (2024)

Я была успешным парфюмером, но судьба внезапно забросила меня в тело юной Эмилии — сироты из обедневшего аристократического рода во времена, напоминающие викторианскую эпоху. Смогу ли я, обладающая знаниями из прошлой жизни, найти свое место в чужом мире и построить собственное дело? И какую роль в моей судьбе сыграет таинственный незнакомец, лица которого я не разглядела в полумраке? Это история о том, как, оказавшись в чужом мире и чужом теле, можно не только выжить, но и начать новую жизнь, найти друзей и свое призвание, не теряя себя и своей мечты.

Глава 5

Дорога до Элшимора заняла намного больше времени и оказалась гораздо утомительней, чем я себе представляла. На протяжении всего пути беспрерывно лил дождь, и дорога превратилась в нескончаемую полосу глубоких луж и ухабов. Экипаж раскачивался и скрипел при каждом толчке, лошади с трудом шли по глубоким рытвинам, грязь налипала на колеса, замедляя ход, а капли воды били по окнам, размывая пейзаж до неузнаваемости. Внутри кэба было сыро и промозгло, холодный воздух проникал сквозь щели в дверях, несмотря на то, что мы старались закрыть их как можно плотнее.

Помимо меня в экипаже сидели ещё двое пассажиров: пожилая женщина, беспрестанно кашляющая и кутающаяся в шерстяной платок, и молодой человек в пыльном пальто и ужасно нудным голосом. Женщина время от времени ворчала, подтягивая к себе корзину с продуктами, а молодой человек, казалось, погрузился в свои мысли, иногда бросая короткие взгляды в окно, за которым виднелась однообразная картина.

Большую часть пути я просидела в углу рядом с ящиками, закутавшись в плащ, и пыталась согреться. Время от времени лошади резко тормозили, когда колеса попадали в особенно глубокую яму, и тогда нас всех подбрасывало на сиденьях. Мадам Пруденс тихо охала, прижимая к себе свою корзину. У Эдмона невольно вырвалось ругательство, за которое он потом долго перед нами извинялся. Но в основном мы молчали, как будто каждый был слишком сосредоточен на том, чтобы просто выдержать этот мучительный путь…

— Кажется, экипаж сбавил ход, — проронил парень, уставившись в окно, силясь хоть что-то разглядеть за серой пеленой дождя.

— И то верно, — тотчас просипела женщина, схватившись за ручку своей корзины, бросив на меня подозрительный взгляд.

Я промолчала, но тоже посмотрела в окно, надеясь за ним увидеть долгожданный постоялый двор, как пообещал извозчик — последний в этом изматывающим пути. Из-за слетевшего с оси колеса нам пришлось сделать вынужденную остановку, хорошо Бирн довольно быстро справился с поломкой, но время было упущено, а по темному лесу продолжать путь было бы опасно. И нам пришлось уклониться от маршрута и повернуть к ближайшей гостинице…

— Да, прибыли, храни нас создатель, — прервав мои тягостные думы, с облегчением вздохнула мадам Пруденс, сейчас же вскакивая с сиденья, стоило только двери широко распахнуться.

— Прибыли, — эхом повторил Бирн, помогая женщине выбраться из кэба и, чуть помедлив, добавил, — свободные комнаты имеются.

— Полагаю, здесь подают горячий ужин, — недовольно протянул Эдмон, следующим покинув карету.

— Конечно, мсье, — не сразу ответил извозчик, в его голосе мне послышалась вина и капелька брезгливости, что натолкнуло меня на мысль: ничего хорошего ожидать от этой стоянки нам не следует…

Увы, мои предположения подтвердились. Здание выглядело старым и неухоженным, с облупившейся штукатуркой и потрескавшимися стенами. Уже на подходе к постоялому двору я почувствовала тяжелый, затхлый запах гнили, плесени и нечистот.

Внутри всё казалось ещё хуже. В воздухе витал устойчивый дух несвежей еды, прелой соломы и чего-то горьковато-прогорклого. В зале стояло несколько столов, покрытых липкими пятнами, и деревянные стулья с покосившимися спинками. Слабый свет керосиновых ламп едва освещал пространство, лишь подчеркивая все его недостатки — грязь, паутину в углах и сажу, что укрывала каждую поверхность черной бахромой. А жутко стонущие половицы, которых явно давно не касалась метла, довершили убогую картину этого заведения.

Хозяйка — женщина с недовольным лицом, громким голосом объявив правила проживания, проводила нас в наши комнаты. Лестница, по которой мы поднимались, скрипела и шаталась, и я с опаской ступала на каждую ступеньку.

Комната оказалась под стать всему зданию — грязной, крошечной и унылой. В углу стояла узкая кровать, бельё на ней было серого цвета, хотя я подозревала, что прежде оно могло быть белым. Одеяло выглядело тяжёлым и грубым, словно его никогда не стирали, а подушки были плоскими с бурыми пятнами. Пыль покрывала всё — от маленького стола до подоконника, сквозь который едва пробивался свет из тусклого закопченного окна. Комод в углу выглядел так, будто его не открывали десятилетиями, а пол был настолько грязным, что мне не хотелось на него ступать. Каждая деталь комнаты кричала о заброшенности и безразличии к её постояльцам, а в воздухе стоял неприятный запах мочи и плесени, что я невольно наморщила нос, вдыхая эти душные миазмы…

— Вор! Вот его карта! Он лжет! Джон, держи вора! — внезапно за моей спиной раздался истошный рев, дверь, комнаты напротив моей, содрогнулась от удара, и я пулей влетела в свой номер и только захлопнув дверь и подперев ее стулом для надежности, обессиленно опустилась на застонавшую от моего веса кровать.

— М-да… — с тоской протянула, окинув беглым взором фаянсовый горшок в углу комнаты и таз с отколотым краем, я мысленно повторила себе, что скоро все это закончится…

В ту ночь я так и не уснула, отказавшись от сомнительного ужина, я, закутавшись в купленное в Марвиче одеяло, прислушиваясь к звукам, время от времени вздрагивая от криков, ругани и стонов, пролежала на кровати, невидяще пялясь в потолок. И как только небо окрасилось предрассветными лучами солнца, я первой покинула кошмарный постоялый двор и замерла у кэба в ожидании извозчика; впрочем, он не заставил себя долго ждать.

Остальные пассажиры присоединились ко мне спустя полчаса и вскоре мы продолжили свой путь. И, слушая недовольные высказывания мадам Пруденс, что приличным дамам в таких заведениях не место и что Бирн обязан вернуть часть оплаты, за доставленные ей неудобства. С опаской посматривая на Эдмона, который беспрестанно чесался, жалуясь, что его покусали клопы. Я нетерпеливо ерзала на сиденье и не отрывала свой взгляд от окна, надеясь, что, наконец, увижу хоть что-то, что укажет на приближение к городу…