Сенька

Юлия Александровна Скоркина, 2020

Елена даже не представляла насколько изменится её жизнь, когда она решит забрать из детского дома маленького Семёна. Способности, которыми обладает мальчик наполнят их жизнь страшными тайнами и чудесными исцелениями, встречами с потусторонним миром и новыми знакомствами. Сенька очень тонко чувствует наш мир и всегда готов протянуть руку помощи, какая бы сила ему не противостояла.

Глава 2

С того дня как в руки Елены попал свёрток с деньгами, прошло полгода. Сумма, полученная от цыганки, действительно была немаленькая. Подогреваемая азартом, которым её заразили мальчишки, рассказывая, как бы им хотелось жить в домике в деревне, Елена тоже загорелась этой идеей.

Посовещавшись с Сергеем и заручившись его поддержкой, она начала поиски. Совсем далеко от цивилизации уезжать не хотелось, но и нюхать выхлопные газы в расположившихся около трассы деревнях тоже желания не было.

Лена сбилась со счёта, сколько раз каталась с риелтором по предложенным на продажу домам. То дорога рядом, то ни одного деревца, словно в степи деревня расположилась, а то и вовсе попадались такие, где доживающие свой век старики были единственными жителями этих окрестностей.

И в этот раз смотреть очередной дом, выставленный на продажу, Лена ехала без особого энтузиазма. Правда, сегодня, чтобы скрасить нудную дорогу, она взяла с собой мальчишек.

Всю дорогу ребята болтали без умолку. Каждый из них рассказывал о своём видении дома. Мнение у каждого было своё. Единственное, в чём их мнения сходились, так это в том, что всенепременно нужно завести кошечку, причём желательно сразу по приезде. Елена остужала фантазии ребят, говоря, что найти хороший дом совсем не просто. А уж про кошку пока и думать нечего.

И вот настал долгожданный съезд с оживлённой трассы на насыпную дорогу. За окном машины разворачивался прекрасный вид русской глубинки. Дорога петляла через поля, которые сменялись небольшими лесополосами, и, миновав остаток пути среди густого леса, вся компания выехала к деревне.

Деревня была достаточно большой, имела свой магазин и одноразовое сообщение с городом в виде небольшого маршрутного автобуса, который, кстати, стоял рядом с остановкой, находившейся чуть поодаль от самой деревни.

Дома шли в два ряда, по большей части бревенчатые. Старые, но добротные. С одного края, позади домов, был небольшой обрыв, спуск с которого вёл к реке. С другого края шёл густой лес. Проезжая вдоль деревни, Елена заметила, что все дома были жилыми. Это радовало: не хотелось бы оказаться в положении, когда на зимний период деревня засыпает, проводив в городские джунгли последнего дачника. У одного из домов крутилась ребятня, и эта деталь очень порадовала мальчиков. Почти в каждом дворе лаяли собаки. В некоторых домах держали скотину. Особый же интерес вызвал дом, рядом с которым, мирно пощипывая травку, паслись две лошади. Мальчики чуть головы не вывернули, разглядывая их.

И вот она, долгожданная остановка. Их дом стоял последним. Перед взглядом Елены и мальчиков предстал дом их мечты. Из цельного бревна, с широким крыльцом, он напоминал дом с картин русских художников, описывающих процветающий крестьянский быт.

Территория вокруг дома была не очень большая. Зато, если позади остальных домов в деревне к реке вёл довольно резкий обрыв, то позади этого дома был пологий спуск, по которому до реки было прогуляться — одно удовольствие!

Всю дорогу риелтор расписывал красоту пейзажей и самобытность деревни, умолчав лишь об одном. И сейчас Елена стояла с понурым видом, смотря на этот маленький нюанс.

Всё было хорошо в деревне. Ей понравился сам дом и внутренняя обстановка. Радовали глаз и полноводная река, и дремучий лес. Можно было бы уже с удовольствием остановить выбор на нём, если бы не граничащее с забором старое деревенское кладбище.

— Роман, — устало проговорила Лена, обращаясь к риелтору. — Если бы вы упомянули об этом соседстве сразу, то мы могли бы сэкономить кучу и вашего, и нашего времени.

— Лена, я не понимаю, в чём дело? Ну кладбище! Согласен, не совсем приятное соседство, но оно старое и на нём уже сто лет никого не хоронят!

— И что? — возмутилась Елена. — Можно подумать, это что-то меняет. Вы думаете, мне было бы важно, какой памятник меня встретит с утра, выйди я на крыльцо дома, — старый или новый?

— Я не это имел в виду, — оправдывался риелтор. — Просто я действительно не вижу ничего плохого в том, что рядом с домом расположено кладбище, — упорствовал он.

— Ну, вот если вы не видите, — раздражалась Лена, — то и купили бы этот прекрасный дом себе.

На звук спорящих голосов вышли мальчики.

— Мама, что-то случилось? — спросил Миша.

— Нет, мои дорогие. Прыгайте в машину, мы уезжаем.

— Мам, тебе что-то не понравилось? — переспросил сын.

— Миша, — раздражённо ответила мать, — ни тебя, ни Семёна не смущает, что фактически рядом с крыльцом уже начинается кладбище?

Мишка растерянно посмотрел сначала на Семёна, а потом на кладбище.

— Мам Лена, что страшного на кладбище? — вдруг спросил до этого молчавший Семён.

— Видишь ли, дорогой, — стараясь говорить спокойно, отвечала Лена, — кладбище — это не совсем то место, рядом с которым бы хотелось жить.

— Зато какой замечательный дом, мам! — встрял Михаил. — И как красиво вокруг! — продолжал восхищаться мальчик.

— Ну, а я про что? — заметив поддержку мальчиков, вдруг встрепенулся риелтор. — Тишина и благодать! Да и кладбище уже почти не кладбище, а так, сквер.

— Скве-ер?! — протянула Лена.

От негодования у неё, казалось, не осталось слов. Риелтор, словно ожидая оплеухи, вжал голову в плечи.

Но скандала не произошло. Тихонько подошёл Семён к матери и, взяв ту за руку, произнёс:

— Мам Лен, ну нам с Мишкой очень-очень понравился этот дом.

Сборы были недолгими. Все нужные вещи Сергей помог перевезти, при этом всю бумажную волокиту по продаже и оформлению вообще взял на себя. Лена была ему бесконечно благодарна, а он всё не переставал удивляться, как за год может поменяться жизнь одного человека.

Первым делом вся команда в лице Лены и двух мальчишек исследовала каждый уголок нового дома. Естественно, самым интересным местом для ребят оказался чердак. Высокие балки складывались в треугольную форму, так что нагибаться не приходилось даже Лене. На чердаке от старых хозяев оставались кое-какие вещи в виде старинных стульев и сундука, который почему-то оказался пустым. Было на чердаке и окно, из которого открывался прекрасный вид на долину с рекой. Через пыльные стёкла внутрь попадал рассеянный свет, и от этого на чердаке становилось как-то таинственно.

Подойдя к лазу, ведущему вниз, сначала спустился Миша. За ним приготовился слезать Сенька, но вдруг остановился и уставился в угол.

— Что там, дорогой? — спросила Лена, оборачиваясь в ту сторону, в которую смотрел сын.

— Ничего, мама, — ответил Сеня и стал спускаться.

Дальнейшие дни потекли в неспешном разборе привезённых с собой вещей. Правда, разбирала вещи Лена почти всегда одна. Мальчишки уже успели познакомиться с местной детворой и исследовали окрестности деревни.

В принципе, Лена перестала с опаской смотреть на столь неугодное для неё в своё время соседство с кладбищем.

«Да и Бог с ним, — думала она, — ведь и правда же на нём уже никого не хоронят. Не мертвецов же, в конце концов, бояться в двадцать первом веке!»

Жизнь текла, новосёлы потихоньку знакомились с соседями. Всё их устраивало в новой жизни, только иногда, ночами, Лена просыпалась от непонятных звуков. Слышалось ей, что будто на чердаке кто-то копошится, но всё же здравый смысл подсказывал, что, скорее всего, это какие-то ночные животные или птицы могут залетать по старой памяти, когда дом ещё не был жилым.

Однажды, идя из магазина, Лена поравнялась с женщиной её возраста. Оказалось, что та живёт от них в нескольких домах. Звали женщину Анна. Разговорились, и Лена пригласила новую знакомую в гости на чай. Этим же вечером две женщины сидели за столом на веранде и беседовали.

В беседе Лена узнала, что живут они тут с рождения. Муж Ани работает в городе и иногда остаётся там ночевать в квартире матери, а сама Аня на работу устроиться не может, хозяйничает по дому и сидит с детьми. Детей, как и у Лены, было двое: старший мальчик, которому на тот момент уже исполнилось шестнадцать лет, и младшая дочка. Девочке было десять, её звали Софья.

Именно из-за неё Анна и не могла пойти работать. У Софьи было слабое здоровье. Вернее, случались дни, а ещё точнее, ночи, когда на девочку ни с того ни с сего нападали жуткие приступы удушья. Обследования на астму и на любые другие болезни, связанные с дыхательными путями, результатов не давали. Врачи разводили руками. Вполне здоровый ребёнок вдруг начинал краснеть и задыхаться вплоть до потери сознания. Мать с отцом ничем помочь не могли. В такие минуты их отчаяние достигало наивысшей точки. Они до смерти боялись, что каждый приступ для Софьи будет последним. После приступа девочка лежала в постели несколько дней, полностью обессиленная. Случались припадки с периодичностью раз в два месяца, в остальном же ребёнок был практически здоров.

Пролистывая жизнь назад, Аня заострила внимание, что припадки с Софьей стали случаться после того, как они съездили к бабке в соседнюю деревню, чтобы заговорить ребёнку грыжу, но, скорее всего, это было лишь досадным совпадением.

Лена в ответ рассказала свою историю, и о том, что у Мишки были эпилептические припадки, тоже сказала, упомянув при этом, что вот уже почти как год приступы не случаются.

Анна тяжело вздохнула, понимая, что это единственное, о чём она мечтает вот уже много лет. Дальнейший разговор женщин был в русле «ни о чём».

Вечером, укладывая мальчиков спать, Елена спросила, знают ли они Софью.

— Эта девочка выходит к нам, только если мы сидим на скамейке, — подтвердил Миша. — Она говорит, что ей нельзя бегать, а то она задохнётся.

— Очень жаль девочку, — грустно проговорила мать.

— А почему ей никто не поможет? — искренне спросил Сенька.

— Знаешь, милый, — ответила Лена, — есть такие болезни, о которых врачи ещё не знают и не могут помочь.

— Но, мама, это если болезни, — продолжал Сеня, — то вот, как наш Мишка. Он болел. А Софья, она не болеет.

— Ну как же не болеет, Сенечка? А что же это, по-твоему, если не болезнь? — вскинув брови, спросила мать.

— Просто от неё нужно прогнать того, кто к ней приходит ночью, — пробормотал Сенька и, отвернувшись к стене лицом, подсунул маленький кулачок под щёку, приготовившись заснуть.

Лена молча уставилась на сына. Как понимать его слова, она не знала. Решив поговорить об этом утром, она ушла в свою комнату. Женщина долго не могла заснуть, проговаривая про себя ответ Семёна о том, что нужно прогнать того, кто приходит ночью.

Утром, после обеда, когда Мишка сидел над обычными домашними заданиями, Лена всё же решила поговорить с сыном.

— Сенечка, — начала она, — а что ты имел в виду, когда вчера говорил о том, кого нужно прогнать?

Сенька повернул соломенную голову к матери и внимательно на неё посмотрел.

«Боже, этот взгляд! В этом взгляде все тайны мира», — подумала Лена, поражаясь, насколько может быть серьёзен взгляд шестилетнего мальчишки.

— Мам Лен, — серьёзно проговорил Сенька, — понимаешь, иногда к людям приходит тень и делает им плохо.

— А что это за тень, Сенечка? — непонимающе спросила Лена.

— Я не знаю, мама. Иногда я вижу их. Некоторые просто стоят и смотрят, а некоторые начинают показывать зубы. Такие делают человеку плохо.

— Они тебя пугают? — продолжала выспрашивать Лена.

— Нет. Я их не боюсь. Они мне ничего не делают, просто смотрят и злятся.

— Сенечка, а часто ты их видишь? — в голове у Лены возникали тысячи вопросов, и с каждым ответом сына их становилось только больше.

— Нет, — равнодушно ответил ребёнок, разглядывая пластиковую машинку, которую он держал в руках. — Ведь они не за каждым человеком ходят. А вот во дворе у Софьи я видел, когда мы первый раз сюда приезжали. Помнишь, с дядей, который нам этот дом показывал?

— Что, прямо на улице видел? — спросила Лена, чувствуя, как от холода немеют пальцы рук.

— Ну да, — пожал плечами мальчик. — Это девочка. Очень злая, — подытожил мальчик и сдвинул брови. На этом разговор был окончен.

Прошло пару дней. В мыслях Лена периодически возвращалась к тени девочки. Она изо всех сил старалась уместить в голове информацию, что сын может видеть что-то, что не способен уловить взгляд обычного человека. И опять она вспомнила слова «фрёкен Бок»: «Он просто другой». Лена улыбнулась своим мыслям и решила сходить к Анне, чтобы кое-что проверить.

Анна вышла поздороваться. Женщины поговорили о погоде, и Лена решилась на вопрос:

— Ань, а скажи, давно ли у Софьи был приступ удушья?

Аня удивилась вопросу, но ответила:

— Да нет. Вот, буквально, как вы приезжали дом смотреть. Я тогда впервые тебя увидела. В эту же ночь и было.

Возвращаясь домой, Елена беспрерывно раздумывала. Было ли совпадением то, что Семён увидел в их дворе какую-то тень, а тем же вечером у девочки случился приступ?

«Даже если связь есть, — думала Лена, — то как про это сказать Ане? Поверит ли? И можно ли что-то будет сделать с этим?»

Сомнения женщины были вполне оправданы. В конце концов, Лена и Аня были не настолько близки, чтоб вот так в открытую прийти к человеку и сказать, что, возможно, её дочь больна потому, что какой-то призрак душит её!

И всё же Лена решила не вмешиваться, резонно предполагая, что, приди она к соседке с таким заявлением, она минимум, что сделает, так это покрутит пальцем у виска и даст ей от ворот поворот. А максимум — ославит её на всю деревню, как сумасшедшую особу.

И всё бы ничего, и прошла уже неделя-другая, только встретила Лена свою соседку у магазина с распухшим от слёз лицом.

— Что случилось, Аня? — участливо спросила она.

Вместо ответа девушка разрыдалась на глазах у соседки. Спустя десять минут они сидели на кухне Анны, и Елена слушала сбивчивый рассказ о том, что буквально вчера у Софьи вновь приключился приступ удушья, хотя после первого не прошло и месяца. А это значит, что болезнь начала прогрессировать. Закончила Аня, закрыв лицо руками и содрогаясь всем телом от очередного потока рыданий.

Встав из-за стола, Лена направилась в комнату, где лежала Софья. Сердце гостьи сжалось, когда она отворила дверь и увидела ребёнка. Белая, как полотно, сбивчиво дыша, на кровати лежала худенькая девочка. Глядя на нее, складывалось впечатление, что в ней совсем не осталось крови.

— Через несколько дней она снова станет обычным румяным ребёнком, — раздалось из-за спины.

Лена обернулась. Прямо за ней стояла Аня. Боль и горе ярким отпечатком горели на её лице, когда она смотрела на свою дочь.

— А потом снова приступ, и всё по кругу.

На глаза женщины опять навернулись слёзы.

— Послушай, я понимаю, что ты можешь выгнать меня или посчитать сумасшедшей, но всё же выслушай! — горячо выпалила Лена, схватив Анну за руку.

Спустя полчаса они сидели за тем же кухонным столом и молчали. Лена ждала реакции, Аня переваривала информацию.

— Может, у вас в доме умирал когда-то ребёнок? — робко спросила Лена. — Ну, в прошлом, у предков.

— Да нет, — качнула головой Аня, — не умирали у нас дети никогда. Я не понимаю, как это может быть вообще. Всё, что ты мне рассказала, настолько неправдоподобно, что у меня ощущение, будто ты перечитала книг, — продолжала размышлять вслух Анна.

— Я прекрасно тебя понимаю, — отозвалась Лена. — Только знаешь, Сенька ведь не совсем обычный ребёнок. И с тех пор, как он появился в нашей с Мишей жизни, многое изменилось. И многое необычное вдруг стало простым. А однажды…

И Лена рассказала Ане случай с цыганкой.

— Я ведь до сих пор так и не поняла, что это было, Ань. Но и допытываться не буду. Просто приняла, как есть, что существуют люди немножечко другие, — произнесла Лена и встала из-за стола, собираясь уходить.

— Постой, — остановила её Анна. — Я не то чтобы не верю, — начала она.

— Можешь ничего не объяснять, — прервала её Лена и вышла.

Идя по дороге к дому, Лена жалела, что поступила так опрометчиво и рассказала малознакомой женщине о даре, которым обладает Семён. На сердце легла неимоверная тяжесть.

Подходя к дому, она окликнула крутящихся у противоположного двора мальчишек. Они вместе с гурьбой детворы с интересом смотрели, как сосед чистит и нахоливает лошадь.

— Пойдёмте обедать, — с улыбкой произнесла мать и увела мальчиков в дом.

Пообедав, ребята снова засобирались на улицу. Мишка уже вылетел, а Семён уже у самой двери вдруг повернулся и спросил:

— Мам Лен, она тебе не поверила, да? — и, не дождавшись ответа, умотал за братом во двор.

Лена так и осталась стоять с растерянным выражением лица.

Следующим утром женщину разбудил настойчивый стук в дверь. Накинув халат, она пошла открывать. На пороге стояла Анна. Не дожидаясь приглашения войти, она бесцеремонно отодвинула Елену в сторону и прошла на кухню. Лена молча пошла за ней.

— Что? Скажи, что мне делать? — безо всякого пояснения спросила она. — У Софьи опять этой ночью был приступ! Она от того ещё не отошла, а он снова случился. Только в этот раз, словно в бреду, дочь повторяла: «Мамочка, прогони её!»

— Аня, я не знаю, что делать, — ответила Лена. — Я просто передала тебе то, что мне сказал Семён.

— Я в отчаянии, — произнесла Анна, закрыв лицо руками. — Я не могу поверить, что это может быть правдой. Но в эту ночь муж прижимал Софью к себе, а она всё твердила и твердила: «Мамочка, прогони её!»

— Ну, что обычно в таких случаях делают? — размышляла Лена вслух. — Может, батюшку?

— Лен, мы каждое воскресенье ходим в храм! Слово «Бог» для дочери совсем не ново, — ответила Анна.

— А может, к бабке какой обратиться? Если в доме есть призрак какой-то девочки, может, есть и какой-то обряд изгнания? Ну, не знаю, что ещё в таких случаях делают. Звучит так, будто мы играем в фильме ужасов.

— Точно! Можно попробовать обратиться к той же бабке, которая в детстве заговаривала Софье грыжу, — оживилась Аня.

— Нет, тётя Аня, — вдруг раздался за спиной голос ребёнка.

Женщины обернулись и увидели перед собой босоногого Сеньку.

— Почему нет? — не поняла Лена.

— Потому что девочка, которая приходит к Софье, — сестра этой бабушки.

В комнате наступила тишина. Ни Лена, ни Аня не знали, что сказать, и молча смотрели на Сеньку.

— Как сестра? — первая из ступора вышла Анна. — А почему она именно к нам приходит? И зачем?

— Не знаю, зачем, — равнодушно произнёс Сенька, пожимая плечами. — А именно к вам, потому что у Софьи есть её вещь.

Краска отлила от Аниного лица. Не в силах устоять на ногах, она плюхнулась на стул.

— А ты не знаешь, какая вещь, Сенечка? — задала вопрос Лена.

— Большая тряпичная кукла, — вместо Семёна ответила Анна.

— Сенька, быстро иди сюда, чего покажу, — вдруг раздался голос Мишки, и брат по-детски, тут же забыв, о чём он сейчас разговаривал, улетел в комнату Михаила посмотреть, что же там может быть такого интересного.

Лена и Аня остались вдвоём.

— Что за кукла? — задала вопрос Лена.

— Помнишь, я говорила, что мы ездили в соседнюю деревню к бабке заговаривать Софье грыжу? — начала рассказ Анна. — Так вот, пока мы слушали её наставления, Софья, сидя у меня на коленях, потянула руки за куклой, которая стояла на полке за моей спиной. Обычная тряпичная кукла. У бабки их было много. Все без лица, но в разных платьях, на некоторых лежал добрый слой пыли. Они сидели на полке, словно в музее. Хоть и потрёпанные временем, но вполне пригодные для игры. И, когда пришло время уходить, она разревелась, не желая возвращать её хозяйке. Тогда бабка сказала, что если она ей понравилась, то мы можем забрать её себе. «А не жалко»? — спросила я её тогда. На что она сказала, что это куклы её сестры, и стоят они без дела много лет. Не нужны уже, а выкинуть рука не поднимается. С тех пор кукла и живёт в комнате Софьи. Она в неё уже и не играет совсем, та просто стоит на полке и пылится, — закончила рассказ Анна.

Лена молчала.

— Послушай, а может, спросим у Семёна, что нам с этой куклой делать? — произнесла Аня.

— Нет! — решительно ответила Лена. — Ты помнишь, где конкретно эта бабка жила?

— Ну да, — ответила Аня.

— Иди домой и говори мужу, что нам срочно нужно попасть в ту деревню. И куклу не забудь! Я буду готова через полчаса.

Наскоро приготовив завтрак и накормив ребят, Елена отправила мальчиков в дом Ани под присмотр её старшего сына. Сами же они, сев в машину, тронулись в путь.

Через час они были в нужной деревне и стучали в дом бабки. Дверь им открыла миловидная женщина.

— Здравствуйте, — начала Аня, — нам бы повидать бабушку, которая тут жила лет семь назад. Она ещё грыжи деткам заговаривала.

— Так это мать моя, — ответила женщина. — Да вы проходите.

Усадив гостей на стулья, женщина спросила:

— А зачем она вам? Померла она четыре года назад.

— Мы хотели кое-что узнать или вернуть, я не знаю, как объяснить, — при этих словах Аня раскрыла сумку, в которой лежала кукла, и извлекла её оттуда.

— Ой, — неожиданно произнесла женщина, — а откуда у вас эта кукла?

— Понимаете, когда-то давно эту куклу ваша мама подарила моей дочери.

Женщина побледнела и положила руку на сердце.

— Ваша дочь жива? — едва слышно спросила она.

— Да, — ответила Анна, и уже было хотела начать рассказывать о болезни, как женщина протянула руку вперёд, давая понять, чтобы она замолчала.

— У моей мамы была сестра, — начала говорить женщина. — Они были близнецами. Всегда и везде вместе. Родители безумно любили девочек, всячески старались им угодить. Каждый раз, уезжая в село по делам, они привозили им по кукле.

Моя мама, Ирина, не очень любила кукол. Её всегда пугала их безликость, а мамина сестра, Марина, напротив, этих кукол обожала, спать их с собой клала. Случилось так, что сестра заболела, и родители, как могли, баловали дочь. У Марины очень испортился характер. То ли болезнь на неё так повлияла, то ли родители, пытающиеся во всём угодить больной дочери, только становилась она злее и придирчивее день ото дня. Врачи так и не смогли спасти девочку.

В возрасте тринадцати лет Марина умерла. Родители очень сильно горевали по дочери, даже батюшка приходил к ним домой и говорил, что нельзя так долго оплакивать покойников. Почти каждый день родители ходили на могилу дочери. Однажды Ирине приснился сон. Сидит её сестра в комнате и играет в свои любимые куклы. «Марина, почему ты здесь? — спросила она. — Ведь мы тебя похоронили». «Мама мне уйти не дала. Да и не хочу я уходить, здесь всё моё», — ответила девочка. Проснулась Ира и видит, что куклы на полу лежат. Рассказала матери про это и про сон. Ох и перепугалась та! Привела в дом колдуна, который в деревне жил, и тот весь дом какими-то травами окуривал да слова странные говорил. Больше Марина во сне никому не снилась. Прошло много лет. Родители умерли. Мама моя серьёзно траволечением занялась, к ней даже из города приезжали. Многих своими травками на ноги поставила. Приезжали к ней и взрослые, и дети. И вот детишки-то на кукол стали посматривать, а она возьми да и раздай их всем, кому они приглянулись.

Да вот как вам, — привела пример женщина. — Всех за пару недель и раздала. Чего им на полке пылиться? А так хоть детишки поиграют. Да только один за одним стали к маме возвращаться те, кому она кукол подарила. Дети стали чахнуть на глазах, и врачи не могли установить, что с ними происходит. Мама все рецепты, что знала, пыталась в дело применить, лишь бы ребятишек вылечить, а всё без толку. Дети теряли силы и задыхались.

И вот однажды снится маме сон, будто она опять маленькая и стоит перед ней Марина. Руки в боки, смотрит зло на неё и говорит: «Ты зачем мои игрушки отдала?! А ну-ка быстро их назад воротила. А то задушу тебя! Мои они, слышишь! И ничьи больше!» — и тянет к сестре свои холодные руки. Проснулась Ирина в холодном поту. Поняла, что колдун тот не прогнал дух Марины, а просто утихомирил его, и всё это время она так и жила тут, в своём доме, со своими игрушками. То-то Ира замечала иногда, что на некоторых куклах пыль будто стряхнули, но и не думала, что это могут быть проделки призрака. А как поняла, что детишек своими руками к погибели обрекла, так и слегла.

На смертном одре наказала мне найти всех, кто мог кукол этих себе забрать, да и вернуть сюда, в дом. Ох уж мы их искали. Благо, четырёх из них забрали дети с нашей же деревни. Ещё двух мы забрали у людей, которые детей к маме же на лечение и везли. А вот про вас-то мы и не знали! Мама не помнила точное количество кукол. Как только мы их всех собрали, мама приказала отнести их на кладбище и прямо на могиле сестры сжечь, а пепел внутрь закопать. И ведь, знаете, детишки и впрямь на поправку с той поры пошли, а бабушке совсем плохо стало. Ей под конец сон опять про сестру приснился, только рассказать она нам его так и не смогла полностью: речь у неё отнялась, да словно в забытьё впала. Пару раз, приходя в сознание, она всё нас жестами к себе подзывала и палец один, указательный, показывала. Это теперь я понимаю, что этот жест обозначал. Видимо, мучила её сестра, куклу последнюю требовала. Вот так вот, девоньки! Хотите — верьте, хотите — нет, — заканчивала свой рассказ женщина, разводя руками. — Вы уж простите, что так получилось. Разве ж мама могла знать?

Спустя полчаса на кладбище стояли три фигуры. Они смотрели, как на одной из могил догорала большая тряпичная кукла.

— Мам Лен, — бросился Сенька навстречу входящей в дом Лене, — а Андрей обещал нас на рыбалку с собой взять. На настоящую, взрослую!

— Так уж и на настоящую? — улыбалась Лена Андрею, старшему сыну Анны, который стоял поодаль.

— Мам Лен, ну отпустишь, а? — не унимался сын.

Сзади подошла Аня и подтолкнула Лену к комнате, где спала Софья.

Девочка мирно сопела в кровати, и на её лице появился лёгкий румянец.

— Век с тобой не расплачусь, — шёпотом произнесла Анна и, заплакав, обняла Лену.

— Ну как же, — попыталась пошутить Лена, — вон, уже и плату озвучили: рыбалка по-настоящему, по-взрослому…