Южное солнце-3. С живой душой, в одежде камня

Группа авторов

Елена Ананьева, автор, редактор-составитель антологии«ЮЖНОЕ СОЛНЦЕ-3. С ЖИВОЙ ДУШОЙ, В ОДЕЖДЕ КАМНЯ».Третья антология «ЮЖНОЕ СОЛНЦЕ-3. С ЖИВОЙ ДУШОЙ, В ОДЕЖДЕ КАМНЯ» представляет стихотворения поэтов Украины с взглядом из Германии:Ольга АндрусЕлена ГоОлег ДряминАндрей КостинскийБогдан СушинскийКирилл Ковальджи (†), поэт России, урождённый в Украине.И если в первой антологии был стихотворный срез произведений маститых поэтов западной и средней полосы страны, теперь мы продвинулись южнее, представив поэзию двух метрополий: Харькова и Одессы. Продолжаем опыт – представлять произведения на русском и украинском языках. Своеобразные две команды: постмодернового духа и склада харьковчане – поэт авангарда, верлибра Андрей Костинский, Ольга Андрус и Елена Го, чьи стихотворения философского поиска смысла жизни и активного противостояния всевозможным катастрофам, в мотивах и изучении тонких психологических аспектов происходящего, в поисках новых троп, языковых экспериментов, звуковых аллитераций чичибабинской закваски. На высоте одесситы, чувствуя не только каноны и метр стихосложения, а себя Мэтрами, что не удивительно, раз это так. Лирические герои одесситов дают советы, делают выводы, взрываются эмоциями по неоднозначному настоящему и углубляются в поисках ассоциаций в далёкое прошлое, делятся наблюдениями, нежатся в стихах весенних лучей, взрываясь «котами» эмоций, чувствуя себя «классическими мостами» между городами, странами, одесситами мира. В антологии представлена поэзия Богдана Сушинского, выдающегося писателя, академика ЮНЕСКО, своеобразное напутствие от законодателей Всемирной поэзии. Под этой звездой и весенним равноденствием происходил отбор произведений. По традиции антологии проекта Глория в неё включены стихотворения создателей конкурса, почётного председателя жюри Кирилла Ковальджи + (урождённого Одесской области) и Елены Ананьевой, учредителя многоуровневого проекта «СПАСИ И СОХРАНИ», в котором издаются антологии.При покупке книги 20 % авторского гонорара идёт на развитие проекта в поддержку здоровья детей – Благотворительную программу «Сердце – больным детям!»/ „Ein Herz für Kinder“.Все произведения публикуются в авторской редакции(с) Международная книжная серия (основана в 2018 г.) «Бриллианты слов. Писатели XXI столетия».Обложка – картина Елены Фильштинской, Огайо, США (ранее из Харькова) (с)

I.

Поэтическая прелюдия

Ольга Андрус

«Звон заклинал — не зовите войну»

* * *

Я — просто камень, придорожный, серый.

Я здесь лежу с тех самых давних пор,

когда, бросая вверх огонь и серу,

вулкан шутя играл грядою гор.

Уснул вулкан. Уснул. Ни горсти пепла,

ни искры, ни дыханья… ни че го.

Посмертной маской стынет кратер — слепок

величия былого…Обожгло

студеным ветром зелень винограда

и город тихий, что спокойно спит

у самого подножья. Дремлет рядом

замерзший сторож — одинокий мирт.

А я — с живой душой, в одежде камня.

Один из многих вдоль крутой тропы.

У каждого внутри — вулкана капля.

Но, жить веками, сдерживая пыл,

я не хочу, собратьям уподобясь.

Тесна мне эта каменная клеть…

Пусть спят. Моя совсем иная повесть —

тепло отдав, однажды улететь.

Безмолвна безмятежная Помпея.

Присматриваюсь к бледному лучу.

Вулкан проснулся! Тишина алеет.

Толчок, еще толчок! И я лечу!

Елена Го

* * *

Слушай, зачем ты просил

у Бога дать тебе сил?

А теперь, когда он их дал,

ты убегаешь в подвал,

ты закрываешь замок,

ты зарываешь в песок,

ты выключаешь свет,

будто тебя нет,

будто совсем нет,

ни на одной из планет.

Теперь, когда ощутил

хрупкость старых перил,

условность привычных мерил,

кто-то вдруг отменил

диктат стен, потолков,

границ, заборов, оков,

а ты будто не рад —

разве не был готов?

От взглядов кутаясь в шарф,

в комнату входишь как шар,

большой невидимый шар,

которым можно дышать.

Вернее, не избежать

того, чтобы им дышать —

невольно, нечаянно ты

собой наполняешь рты,

артерии и порты,

импринты и импорты,

входы и выходы,

вдохи и выдохи,

входы и выходы,

вдохи и выдохи.

И чувствуешь, как в тебе,

будто внутри желе,

оказываются те,

кто находился вовне,

и произносят слова,

те, что носит твоя голова,

а ты пятишься — «я же не…

за что это всё мне?»

И вдруг понимаешь: всегда

мы внутри чьего-то ума,

мы внутри чьего-то ума —

мы внутри чрева у мамы,

внутри чьей-то программы,

внутри социальной структуры,

внутри контркультуры…

Человек питается из

встреченных им лиц,

и тот, кто однажды готов

наполненный до краёв,

за грань пролиться собой —

становится чьей-то средой,

в свою очередь чьей-то средой,

интеллектуальной едой.

«Отравятся ли мной?

Излечатся ли мной?» —

задумался и затих,

стоя среди чужих

мыслительных анфилад —

«для тех, кто меня съедят:

лекарство я или яд?

Лекарство я или яд?»

Что же теперь осел?

Что же теперь осип?

Время пришло — неси

ношу, что так хотел.

Время пришло — неси

ношу, что так просил!

Олег Дрямин

«Не отдавайте сердце никому»

Не отдавайте сердце никому,

И так в миру так много бессердечных.

Не отдавайте даже и тому,

Кто обещает жить в любви с ним вечно.

Отдайте только ключик от него,

Пусть входит в сердце, если верно любит,

И он ключ даст от сердца своего,

Взаимно лишь — всего честнее будет.

А если вдруг в любви не повезёт,

Из ста одна вас разведёт причина.

Кузнец другие ключ с замком скуёт,

И горе будет лишь наполовину.

Представьте — сердце Ваше, разлюбя,

Как бабочку, на стенд иглой пришпилят,

Не отрывайте сердце от себя,

Его в груди смертельно не обидят.

Любой игрушкой, самой дорогой,

Когда-нибудь играться перестанут,

И если, «разлюбя», не пнут ногой,

То много лет потом и не помянут.

Даю совет вам только потому,

Что опыт приобрёл в годах беспечных.

Не отдавайте сердце никому,

И так кругом так много бессердечных.

Андрей Костинский

«… навершие горы так же радовалось солнцу, как и её подножие…»

МОЛИТВА

Прошу Тебя, Господи!

Позволь мне

увидеть утром

красоту рассвета,

созданного Тобою,

равнозначного закату,

созданному Тобою,

моими глазами,

полными цвета,

созданного Тобою, —

они пьют

и замораживают

небо в зрачках;

небо тает

слезами тогда,

когда ему

так же больно во мне,

как душе моей в нём.

Каждая ли слеза равна звезде?

Обе ли они равновидны Тебе?

Господи, прошу Тебя!

Дай мне силы

так же проводить день,

как и встретил его.

Собери за день

все мои улыбки

и сохрани для того дня, когда печаль

обесцветит мир вокруг.

А если я за день

ни разу не улыбнулся,

прими это

как мою хитрость —

будто бы я коплю улыбки

для шторма,

штурмующего

цитадель ненависти

в надежде

разнести её камни

до равнинности.

Прошу, Господи, Тебя!

Услышать меня

среди миллиардов голосов,

увидеть мои

молитвенно сложенные ладони

и меня,

стоящего на коленях

и отражающего,

как в воде,

первую букву

моего величайшего греха —

гордыни.

Ты слышишь

даже мысли,

проскальзывающие

между словами молитвы.

Так между камнями

льётся вода:

живая она или мёртвая —

об этом становится известно

не сразу.

Тебя прошу, Господи!

Белому снегу,

зелёной листве,

пёстрым цветам,

чистым водам

радуюсь я!

Не лишай же меня

радости видения,

слышания,

осязания

Твоих дел,

слов,

чудес

в моей душе.

Богдан Сушинский

(на украинском языке)

«Без Голгофи поет — як Христос без хреста,

А Христа без Голгоф… не буває!»

ГЛАДІАТОР

Арена — все моє життя,

Бо все життя моє — арена…

І на щиті моїм черленім,

Карби жорстокого биття.

Лютує сонмище нездар.

Бо ж «він тримається ще й досі!»

Бо сивий шолом — честь і досвід,

А ще й таланту божий дар…

Іду «по трупах» бідаків…

Пліток і заздрощів гурмани,

Зрікайтесь СЛОВА, графомани!

Мистецтво… — не для жебраків!

В руці кинджально молодій

Тріумф вижалює аматор.

Не в ньому суть! Я — гладіатор!!

Я для трибун даю цей бій!

Для тих трибун, що, як впаду,

Мені пощади не просити…

Трибунне ревище: «Добити!!»

Мені святиться на роду.

Кирилл Ковальджи

«Весь я — только в совокупности всех «матрешек», на которые только что себя разобрал…»

* * *

По чьей-то неведомой воле

По чьей-то неведомой воле

закинут я в залы дворца —

проснулся на царском престоле.

а я недостоин венца!

В боях за меня пропадают,

признания ждут и наград,

с мольбами к стопам припадают,

а я виноват, виноват…

Я пасынок, я самозванец,

едва я осилил букварь,

я в этой стране иностранец,

не бойтесь меня — я не царь!

Не лидер я, не повелитель,

погладьте меня — я не вождь!…

Но разочарованный зритель

готовится вбить первый гвоздь.

Автограф Кирилла Владимировича Ковальджи

Елена Ананьева

„Заветные строки — спасенье, призывы и боль!»

Тайны лет охранят берега

Перед тем, как уйти,

помашу я платочком.

Я — зелёный возьму,

как листок по весне.

Мой зелёный-зелёный,

мой изумрудный,

парусами на галс

поверну по весне.

И распустятся косы

по ветру, над волнами,

и укрою зловещего

дикий припев.

Пусть любовь пёстрой лентой

волшебного рая,

белых нот арьергардом

мчит вдогонку нам вслед.

Намотать не получится

косы на руку,

и пригнобить к земле,

разбередив фантазий накал.

Распрямляется лук,

как луна возрастает,

хоть колючи кусты, —

тайны лет охранят берега.

Нет покоя, не будет,

пусть в косы вплетает

голосов разноцветье,

намотанное на салют,

запах скошенных трав

и позёмка хмельная

наших дней чередой

над стремниной каскад

запоют…

А нагайка свистит,

погонять — погоняет,

а потом просит Бога

снять грех с окаянной души.

Роковой переправой

коней снаряжаю —

на просветах воздушных

на луках высоких

скачу вдаль в тиши.

Изумрудный свой город

с тобой разделила,

отворила старинные стены,

рвы закрыв лепестками

стихов…

что дарили и мне,

и сонет посвящали,

и поют снова песни

о Музе, хранительнице

скрижалей. Несу дальше свои —

в них заветные строки,

спасенье, призывы и боль.