Южное Солнце-7. Да удвоится и утроится всё прекрасное

Коллектив авторов

У виданні Міжнародної серії книг «ПИСЬМЕННИКИ ХХI CТОЛІТТЯ. ДІАМАНТИ СЛІВ» представлені твори поетів і прозаїків різних країн – Франції, США, Таджикистану, Росії, Непалу, Німеччини, України. Людмила Маршезан, з Парижа, описала у своєму есе «На дивовижній каштановій вулиці» паризькі роки Марини Цвєтаєвої. Це не тільки есе, а й чарівна скринька літературних перлин – від грецької міфології, рядок з якої в підзаголовку антології, Генріха Гейне, її улюбленого поета, письменника Максима Горького. Символічні й пророчі рядки, згадувані Цвєтаєвою: «Зі своїх великих печалей, я створив маленькі поеми». Ми зараз усе долаємо. Світ поляризувався. Про Інну Богачінску, з США, написано безліч статей, захищено немало дисертацій, тривала дружба з Андрієм Вознесенським, прийняття в поетичний вищий, космічний розряд, відбулося. Її розділ, позначенний повітрям і печаткою космосу із закликом: «Пора піддатись істині, пора!» – переконує. У віршах і піснях Абдукаххора Косіма з Таджикистану – розсипище мудрих чотиривіршів, ліричних одкровень, східних тонкощів. Прозу книги представляє різноманітність літературних жанрів: розповіді Тетяни Копиленко і Людмили Чекменьової, дитячі казки Олени Єршової – письменниць з Росії, розділи оповідань з книги східних філософій про раджу непальського письменника, перекладача, видавця Крішни Пракаша Шрестха. За традицією антологій, заключний розділ представлений членам редакційної колегії: прозі українською мовою письменника Віктора Васильчука з України та Олені Ананьєвої, поетові, прозаїку з Німеччини, з поетичним оглядом лауреатів і віршами з циклу «Дотики до душі». Доторкніться до душ рядків дивовижних поетів і прозаїків! Почитаємо?! Олена Ананьєва – редактор-упорядник антології, Єлизавета Долгорукова – технічний редактор, Франкфурт-Гамбург, Німеччина. Віктор Васильчук – член Редакційної ради, м. Коростень, Україна. Обкладинка – картина Олени Фільштинської з Огайо, США. Молитва древніх греків: «Нехай же подвоїться і потроїться все прекрасне!»

Прелюдия

Людмила Маршезан

«Милая Елена!

Тепло Вашего сердца растопило осенний холод парижской осени, и щедрое солнце согрело сегодня нас. Спасибо за все, что Вы сделали для всех участников конкурса, не жалея времени и сил. Особая благодарность от меня за присланный Вами Диплом.

С нетерпением жду нашей встречи в Париже, чтобы я смогла показать Вам квартиру Марины Цветаевой в Ванве, хозяин которой — мой друг Флоран Дельпорт. Безмерная открытость и щедрость Флорана, его любовь и служба во имя поэзии Цветаевой наполнила эту квартиру новой жизнью. Все подробности я описала в эссе «На чудной каштановой улице», которое и высылаю Вам с удовольствием.

Всего доброго!»

Из письма Людмилы Маршезан

«Спорили сотни

Колоколов.

День был субботний:

Иоанн Богослов.

«Эврика!», — чуть не вскрикнула я. Как же можно было не принять во внимание, что Марина родилась в день святого евангелиста Иоанна, которого называли апостолом любви. Ведь любовь, свойственная духу «цветаевщины», была главной особенностью и духовного облика Иоанна. Он — единственный верный ученик, не побоявшийся сопроводить в последний путь Иисуса Христа на Голгофу. Как не вспомнить цветаевские строки: «Одна за всех — противу всех».»

Париж, Франция

Инна Богачинская

С Андреем Вознесенским после выступления Инны Богачинской в Москве

«Чтоб свой сюжет по-мастерски прожить!»

«…Пора предаться Истине, пора!

Она себя ни в чём не исчерпала.

Всё остальное — блеф и мишура,

Проказы эфемерного опала…»

* * *

Даже если пульс жизни пасует.

И не розы — резня на Пути.

Только б, только б добраться до Сути

И лучами надежды светить!

* * *

Есть минуты,

когда оголяются нервов лучины,

Когда гаснет мираж,

и былое бунтует в груди.

Разворачивай к свету свой парусник,

чтоб ни случилось!

И уверуй,

что главный твой приз всё ещё впереди!

Абдукаххор Косим

«Город спит»

(песня)

Город спит,

лишь только мотыльки

влюблённые у фонарей кружатся.

Я приду,

меня ты только жди,

в моей любви прошу не сомневаться.

Я приду,

Когда пойдут дожди,

И смоют горя и печаль разлуки.

Я приду,

когда ты спишь одна,

И обнимаешь вся в слезах подушку.

Город спит,

а я брожу один,

И проклиная рок, себе твержу.

В эту ночь,

К тебе я полечу,

и вместе встретим, мы любви зарю!

Я приду,

Лишь помни обо мне,

И мы в объятиях растаем вновь.

А сердца,

пылают от любви,

Обожги нас госпожа любовь!

Михаил Большаков

Бессарабии родной!

Бессарабских блюд — прекрасней нет!

Вкуснейший, — местного вина букет!

С тобою остаюсь — любимый край!

Душе и сердцу Ты — отрадный Рай!

Куда б ни ехал, возвращался я домой, —

С тобою связан я навек, судьбой одной!

Татьяна Копыленко

«В вазе букет увядающих роз…

Несколько начатых, прерванных строк,

Рядом — измятый и влажный платок,

Влажный от слез…

Что здесь схоронено женской душой?

Что эти розы видали вчера?

Кто в эту ночь здесь рыдал до утра

Сам над собой?…

Г. Галина, 1906 г.

«Она замерла на скамейке, слёз уже не было, она их все выплакала за эту ночь, а еще влажный, уже не нужный батистовый платок лежал в пыли на земле у её ног.

Улыбка — уже неземная, светлая, чистая, счастливая — замерла на ее нежном, прозрачном лице.

Вокруг было тихо… покойно…

Розовый сад отходил, пролившись лепестками на песчаные дорожки…

Абрикосовые деревья сбросили последние плоды на землю…

Лес затих, умолкли птицы…

Всё это вчерашнее великолепие, потеряв свои краски, звуки, запахи, всё глубже погружалось в оцепенелый, отрешённый от всего земного, безмолвный, бездыханный сон, становясь навеки — прошлым…

…только на «границе» сада и леса беззвучно покачивались качели и словно ниоткуда, а может быть — с небес, ветер иногда приносил негромкие звуки рояля, а на песчаном берегу появлялись и исчезали, словно сдуваемые горячим летним ветром, две цепочки легких, невесомых следов…»

Людмила Чекменёва

«Боже мой! Как огромен, как красив мир! Как много в нем нового, еще не открытого мною, не увиденного моими глазами, не тронутого моими руками, не прочувствованного сердцем! Слишком поздно я поняла это!

Когда ты лежишь, прикованный к кровати болезнью, твой мир ограничен белым потолком с подтеком от дождя и давно немытыми плафонами, белыми стенами, наполовину выложенными голубоватым кафелем, тумбочкой, на которой по воле медперсонала имеет право стоять только вода, и соседками, с которыми ты делишь эту страшно надоевшую территорию.

Но это тоже мир. Мир любви, страданий, надежд, человеческих отношений».

Григорий Яблонский

«Не только удивительное, но и возмутительное началось без моего участия в делах города и мира, его частей, стран и областей. В первой половине этого вновь рокового для Европы ХХ века — подлыми делами двух тиранов — вслед за Первой мировой грянула Вторая мировая война! Но родившемуся в январе 1939 года повезло не только остаться в живых, но и выжить.

Отец Эммануил и мама сибирячка-детдомовка Клавдия очень вовремя поняли, что никому из них перед нашествием фашистов оставаться на своем берегу Южного Буга близ Николаева НЕЛЬЗЯ. С тем папа-садовод и ушел на фронт сапером — рыть окопы от любого столба до Сталинграда. А мама — молодой ветеринарный врач на своей служебной телеге с верной лошадкой в июле 41-го отправилась вместе с сынишкой, а ныне автором этих строк — на Восток, в нашу самостоятельную эвакуацию. Две с половиной тысячи километров на телеге за три с половиной месяца — это удивительно или нереально?»

Елена Ершова

«Однажды родители-паучки вывели своих детишек на прогулку. Паучата пошли гулять, послушно выстроившись в ряд, держась за веревочку-паутинку. Мама-паучиха, как всегда, шла впереди, а папа-сзади, чтобы кто-нибудь из паучат случайно не потерялся. Шли они между травинок и цветов, которые Тимке казались такими высокими, что создавалось впечатление, будто они достают до самого неба. Тимка, как всегда, от любопытства крутил головой направо и налево. Кругом было так интересно, что ему то и дело хотелось освободиться от маминой веревочки и путешествовать одному. Так он и сделал однажды…»

Кришна Пракаш Шрестха

Однажды Гону Джха путешествовал по разным странам. Брел и брел, и, наконец, дошёл до одной страны, где правил раджа, считающийся себя самым умным. К тому же этот раджа очень любил слушать разные истории. Было объявлено, что каждый путник, способный удивить раджу новой историей, получит вознаграждение в размере десяти тысяч рупии. Ну, а тот, кто расскажет старую сказку, будет сурово наказан. Многие путники с готовностью шли во дворец, чтобы испытать счастье, надеясь рассказать еще не слышанную никем историю. Но обычно эти рассказы оказывались очень известными в народе и, конечно, самому радже. Но даже, когда кто-нибудь осмеливался рассказать совершенно новую историю, придворные королевства, начинали твердить в один голос — Ничего в этой истории нового нет! Эту историю мы слышали не раз. И рассказчика, вместо того, чтобы награждать, сурово наказывали. Гону Джха узнал о нраве придворных и их замыслах. Он решил использовать всю свою хитрость, чтобы перехитрить их и заставить признать его рассказ абсолютно новым.

Виктор Васильчук

«Собачья жизнь, как человеческая. Одни живут в роскоши, другие — ближе к кухне, всячески угождая хозяину, отдельные силой добывают себе кусок мяса, а некоторые становятся… «бойцами».

Не догадывался Жук, лежа под старой грушей-дичкой, у оставленной его хозяевами дома, что беззвездной чернобыльской ночью попадет в разряд собачьих гладиаторов, так или иначе получив еще один шанс на жизнь. Несчастная собака и не подозревала, что на любви людей к животным тоже делаются деньги. Еще бы! Особые корма, ошейники от блох, искусственные кости, регистрация в клубах, услуги парикмахеров и даже джакузи.»

«А новоиспеченные бизнесмены научились делать деньги и на смерти животных. Страшный Молох наживы — яростнее от чернобыльского монстра. Он безжалостно засасывает в грязь бытия, раздирает пополам человеческие души, и не только…»

(Рассказ на украинском языке в 3-й части антологии. Перевод отрывка — Е. А.)

Елена Ананьева

В зале Одесской филармонии

И снова с чистого листа.

И снова жизни полоса.

И будет белой или чёрной?!

Холодной, душной и немой.

И чёрный тон, и белых нот,

Как белый стих,

Как клич душой —

Войдёт в содружество

Обычных астр исправно.

* * *

Пустыни — зеркала земли.

Вселенной залы — исполины.

Пустыня косы распушив, метёт

Самозабвенно линии.

И площадей песчаных бури,

Подмостки Бога и Героя,

Повесой носятся над ней,

Шепча от страсти монологи.

* * *

Летят над душами, как блюз над облаками,

Синеет даль и видится вдали

Всё та же яхта, с Алыми парусами,

За ней с Зелёными — природы-стражи дни.

Cлёзы осенние ветров-печали — золотом оплачены листвы…

И плачут свечи, отражая потери,

Миры родственной судьбы.