Эхо моей души. Чувства и думы в стихах и песнях. Книга 3
«Немного о себе… Я москвичка. Выросла на Таганке, недалеко от Заставы Ильича. В 1958 году окончила Государственный педагогический институт им. В.И. Ленина, что на Пироговке. Преподавала историю и литературу на Алтае, в небольшом селе на р. Чарыш, затем в школах Москвы Таганского (ранее Ждановского района)…»
Оглавление
- Часть первая. Отчаянный корвет
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Эхо моей души. Чувства и думы в стихах и песнях. Книга 3 предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
© Светлана Федосеева, 2020
Книгу своих стихов с любовью и благодарностью посвящаю моей любимой дочери Наталии Полевской
Немного о себе…
Я москвичка. Выросла на Таганке, недалеко от Заставы Ильича. В 1958 году окончила Государственный педагогический институт им. В.И. Ленина, что на Пироговке. Преподавала историю и литературу на Алтае, в небольшом селе на р. Чарыш, затем в школах Москвы Таганского (ранее Ждановского района).
Последние годы до перестройки работала консультантом в кабинете международника Общественно-Политического Центра при МГК КПСС на Трубной площади.
Живу трудно, но интересно.
Всю жизнь пишу стихи — для себя и своих друзей.
Спасибо им, что своей доброй поддержкой заставили собрать и напечатать результаты моего творчества. Это третья книга моих стихов.
Часть первая. Отчаянный корвет
Сквозь пальцы ладоней —
Мгновений пески,
Объятия времени —
Стальные тиски.
И «нежность духа» и души
«Обыденность» собой крушит
И вырастает в «бесконечность»,
Благословляя человечность.
Потеряли мы Разума Знамя,
Гаснет совести нашей пламя.
Шагает наш Век и с ним Человек
По смертельно опасному краю.
Отчаянный корвет
По морю горечи и бед
Плывёт отчаянный корвет,
Смятенная душа им правит,
Надежды мира песней славит,
Мерцают на небе кометы
И молнии войной грозят,
Но нового видны приметы
И руки доброе «творят».
Постигнет разум человечий
Узлы своих противоречий
И нити горестных событий
Сквозь телескоп своих открытий.
И вознесётся дивный храм
Вершиною пророчества,
Где мысль и труд горят всегда
Созвездием для Зодчества.
Созвучье мысли и труда —
Симфония на времена.
Пески мгновений
Сквозь пальцы ладоней —
Мгновений пески,
Объятия времени —
Стальные тиски.
На небе высоком
Искала звезду,
К познанью дорогу
В раю и в аду.
Мой голос дробился,
Он пел и кричал,
Мой дух не сдавался,
От ветра крепчал.
Столбцами вставали
Любовь и заботы,
Терпенье дарило
Судьбы повороты.
Души вороха,
Искупленье греха —
Печальные темы
Житейской поэмы.
Старуха глазастая,
Обочиной шастая,
Денёчки считает,
Нас всех поджидает.
Сквозь пальцы ладоней —
Мгновений пески,
Объятия времени —
Стальные тиски.
Всплески моей нежности
Всплески моей нежности
Всегда летят к Тебе,
Любви моей безбрежности —
Сонетом на листе.
Тебя на белом свете нет,
Я твой придумала портрет,
Душою наградила,
От бед оборонила.
Из груди моей песнь рвётся
И в сорок лет сердцу неймётся,
Мечтаю тепло твоей Тени отдать,
Чтобы потом об ушедшем страдать.
Ветер моей бесприютной нежности
Стонет один в океане безбрежности.
Жизнь есть чудное мгновенье
Галочке Мухиной с благодарностью и любовью
Во тьме слепых переплетений
Ищу я чудное мгновенье,
Где Земля в слезах дождей
Улыбается нежней,
Где над пашнею весенней
Слышен хор из песнопений
Воробьев, синиц, сорок
И гремит оркестр дорог,
Где трава расти спешит
И асфальта плен крушит,
Солнце по небу гуляет,
Взор свой в сердце направляет,
Где — в душе без разрешенья,
Вопреки хитросплетеньям
Бродят милые виденья,
Создавая настроенье.
Жизнь есть чудное мгновенье
Несмотря на бед сплетенье.
На чёрных клавишах рояля
На чёрных клавишах рояля
Глупость известная играла,
Она врывалась в окна трелью,
Беду вела в чужие двери,
В дворцах плясала и в трущёбах,
Повсюду раздавала злобу.
И грозной тучей вырос страх,
И жизнь людская стала прах,
Толпа искала лишь приют,
Хотя бы тот, где не убьют.
По зову вновь рождённой моды
Неслись кричалки «Нет свободы!»
Планету захватили Банки
По предсказаньям слепой Ванги.
А власть имущие молчали —
Что делать, как всегда, не знали.
На белых клавишах рояля
Лишь совесть о себе рыдала.
Несказанные речи
Несказанные речи
Звучат опять в ночи.
И сердце неуёмное
Отчаянно стучит.
Задумчивые тени
У лунного пруда.
Моя аллея тёмная,
Тропинка в никуда.
У вековой разлуки
Зимы холодной руки,
И с неба звёздный дождь —
В попытке мне помочь.
И снов печальных стая
Над бездною кружит.
Пророчица ночная
Устало ворожит.
Несбывшаяся встреча
Зовёт в тиши, маня.
Где он, мечтающий о вечном,
Хранящий нежность для меня?
Зелёная крона клёна
Зелёная крона клёна
Дарит нам тени у дома,
Ветер ветви устало колышет,
Небо мечтою о будущем дышит.
Моё бесприютное сердце
Надежда волною качает,
Что нам готовит завтра —
Никто на Планете не знает.
Крошило небо тучи на куски
Крошило небо тучи на куски,
Сверкали молнии опасные клыки,
В полях всходили злые сорняки,
На нас лавиной мчались степняки.
Но хрупкая надежда родилась,
Мечтой многострадальной создалась,
Вдруг взмыла к солнцу в золотую даль
И стала крепкой как булата сталь,
В отваге грозной долг и честь слились
И силы для победы родились.
Стоит страна непобедима и вольна —
Душой народною во все века сильна.
«Книгу мёртвых» читает потомок
«Книгу мёртвых»[1] читает потомок,
Слова мудрые к нам — из потёмок,
На вопросы — ответов тьма,
От сомнений в умах кутерьма.
Голод души моей — не утолить,
Дождь озорной — горстями не пить,
Песню сияющих нот не создать —
О «потерянном времени» осталось страдать.
Грозами Родины написан завет —
Для радости жизни — твори свой момент,
Выйди на кручу ранней весной,
Сердце чарует край Земли родной,
Травы серебрятся светлою слезой
И леса ласкает ветер озорной.
Мы найдём для счастья среди бед момент —
Выполним России о любви завет.
Слова мудрые к нам — из «потёмок» —
Расшифрует их дерзкий потомок.
Уставший ветер
(почти шутка)
На село уставший ветер
Принёс синий тихий вечер
И белёсые туманы
Целуют нежными устами
Убегающую речку
В её холодное сердечко.
Луны яркие лучи,
Расплескав небес ключи,
Пьют жемчужную росу,
Полюбив Земли красу.
Тьма упала на колени,
Нам даруя свет и тени.
А подруги ночи — свечи —
Обещают счастье встречи
И желанные нам речи.
Ранним утром свежий ветер,
Сорвав двери крова с петель,
Улетел опять на волю
В зеленеющее поле.
А обманутые плечи
Причитали так сердечно,
Всем в округе намекая,
Как они от бед страдают.
Верю я, что шалый ветер,
Не забудет тихий вечер
И вернётся ночевать
Там, где ждут его опять.
Душа пуста
Душа пуста как котелок,
В котором каши нет,
Душа пуста как лампа та,
В которой гаснет свет.
Душа пуста как тот цветок,
Что поздней осенью умолк.
Душа — тончайшая струна,
Безмолвья грустная страна
Под жизни ледяным венцом
Пред неизбежным всем концом
О бытии не говорит,
Лишь в небо вечности глядит,
Где звёзды водят хоровод,
Качаясь в зыбке тёмных вод.
Душа пуста — до бездны дна —
Небытию обречена.
«Бессознательное» вечно
Памяти немецкого скульптора Эрнста Барлаха[2]
Мелькают годы надо мной
И крепнет связь с родной Землёй,
А «бессознательное» вечно,
Оно дарует нам сердечность.
И «нежность духа» и души
«Обыденность» собой крушит
И вырастает в «бесконечность»,
Благословляя человечность.
«Прямолинейность» так скучна,
Не запоёт о ней струна,
Природа любит красоту
И лаконизма простоту.
И лишь Гармонии от Неба
Звучат в эфире гимны Феба.
В прошлое закрыты двери
В прошлое закрыты двери,
Надо жить и петь «теперь»,
Но память душу тихо гложет.
Никто забыться не поможет.
Я чёрный день из жизни выну,
Его оставлю за кормой,
Но ночь глухая с дерзким пылом
Опять беседует со мной.
И льются, льются её речи,
Что молода, ещё не вечер,
Пора обнять родные плечи,
Пусть улетает злобный кречет.
Ведь за окном любимый клён
Весенним солнцем озарён.
Но сердце помнит тихий вечер,
Когда горели счастья свечи,
Но погасил внезапно свет
Твоей измены подлой след.
Я в прошлое закрою дверь
И попытаюсь жить «теперь».
Цыганка народу судьбу ворожит
Души сосуд совершенно пуст,
Гаснет совести нашей пламя,
Туманом Землю объяла грусть,
Потеряли мы разума знамя.
Шагает Век и с ним Человек
По самому краю края,
А Мира Хозяин — какой-то «Зек»
За злато в борьбе отчаянной.
Богатство элиты стране претит,
Цыганка народу судьбу ворожит:
Не будет картошки и хлеба
Опять по вине мироеда.
Потеряли мы Разума Знамя,
Гаснет совести нашей пламя.
Шагает наш Век и с ним Человек
По смертельно опасному краю.
Веду неслышный разговор
Веду неслышный разговор
Всё с теми, кто был,
Всё о том, как мечталось,
Для разговора в ночи простор,
Ведь прошлое наше вечностью стало.
Усталая птица моей души
Летит над вспаханным полем,
Где холодные комья родимой земли
Лежат на раздолье весеннею смолью.
В объятьях заката дремлют леса,
Глаза озёр в синих туманах,
Но совести мудрой молчат голоса —
Шумит народ в бунтующих станах.
Забвением прошлое наше не стало,
Жизнь вновь опускает к бою забрало.
Веду неслышный разговор,
А надо мной небес простор,
Волна Луну в морях качает,
А человек опять страдает.
Небо закрыло свои глаза
Небо закрыло свои глаза
И наступила ночь,
По лицу окна скользнула слеза —
Сердцу уже не помочь.
Луна расцвела белым цветком
И заглянула в душу тайком,
А Бог из сияющих звёзд
Выстроил к счастию мост.
С любимых уст слетели слова —
Гадалка была совершенно права —
Любовью любовь не удержать,
Но надо с надеждой свой путь
продолжать.
Небо закрыло голубые очи,
А я любила и люблю Тебя очень….
Фрегат из темноты во мрак
Фрегат из темноты во мрак,
Избранников пиратский флаг,
Сердца людей давно мертвы,
Слова вождей вранья полны.
И «демократов» обещанья
Несут стране одни страданья,
И алую протеста кровь
Пророчит ветер шалый вновь.
Мы дети тонущего корабля,
По нам уже скорбит Земля,
Но в трюме есть заветный стяг —
Надежды луч развеет мрак.
Свободы стяг развеет мрак.
Любовь моя всегда со мной
Кинжал убийственного «Нет»
Я буду помнить много лет,
Дар редкий — за любовь — любовью,
За преданность — награда болью.
Судьбы назначенную нить
Так трудно нам переменить,
Но счастья солнечные дни
В душе надолго сохраним
И в радуге волшебных снов
Живёт сердечных тайн покров.
Любовь моя всегда со мной
Как неба синь над головой,
Как шум реки и сень лесов,
Как радость детских голосов.
Любовь мою отнять нельзя —
То Богом данная стезя.
В платье ситцевом любовь
Затерялись ритмы строк
В бурях жизненных дорог,
Их теперь не отыщу,
Над потерей погрущу.
В небе — хлопок облаков,
Солнца луч светить готов,
Прошлогодняя трава
Изумрудом ожила.
А под жемчугом Луны
Чувства глубиной полны,
И роняет шёпот нежный
Светлая «Страна Надежды».
Клятвы раздаёт нам вновь
В платье ситцевом Любовь.
Для неё я злато строк
Отыщу в пыли дорог.
Вечность и бессердечность
Есть в мире тьма блуждающих людей,
Судьбы лишённые богатствами и скукой,
Они обречены на горькую разлуку
И безразличия глухую муку.
Есть в мире Вечное. Оно живёт,
Не зная времени. И страхом тленное гнетёт
И на пути познания встаёт
Суровой немоты её безжалостный оплот.
На знамени землян — бессмертье — целью,
Они не знают, что Вечность,
Бездной чёрной рея,
В стремлении себя преодоленья
Мечтает о блистательной конечности
Своей космической несокрушимой млечности.
Мечтает Вечность о Конечности
Своей в веках царящей бессердечности.
P.S. А что с людьми, лишёнными судьбы
Богатствами и тяжкою докукой?
Какой-то «Калиостро» русский
То ли за деньги, то ль от скуки
Устроил для них тур
На сексзанимательный, блистательный Сатурн!
На пороге разлуки
«На пороге разлуки…»
На пороге разлуки
Стояли две муки —
Твоя и моя —
В ветрáх октября.
А осень дождливая
Лист жёлтый кружила
И гневные злые слова
На память обида дала.
Тропинки шуршали,
Тебя провожая
В чужие края,
Где не будет меня.
«На исходе сумерек…»
На исходе сумерек
Прошептала ночь,
Что наша любовь уходит прочь.
У крайнего края раздался крик —
Это в бездне слёз исчез мой двойник.
У горя разлуки —
Холодные руки.
Озябшие руки —
У печали разлуки.
И в мире ненужных дней
Блуждает теперь моя тень.
В твоей душе вселенных океан
В твоей душе вселенных океан,
Слепое будущее отмеряет скупо Время,
Поток сознанья обличит обман,
Возьмёт себе миропознанья бремя.
Неведенье судьбы — залог для счастья,
Завеса мудрая от всякого ненастья.
Дни нашей жизни Роком сочтены —
Пути ж земные выбирает мы!
Мудрость — делу голова
Над безбрежностью лесов,
В музыке тревожных снов
Земли русской слышу стоны,
Душ ушедших перезвоны.
На путях нашей судьбы
Невозможно без борьбы,
Приближаем мы рассвет
Уже много сотен лет.
У властей царит порука,
У страны — несчастье, мука,
К нам пришла сама свобода —
Новым мифом для народа.
Но смотри — воркует птица
В оперенье серебристом,
Только мы всегда в ответе
За весенний синий ветер,
Заметет он следы
Уходящей прочь беды.
Все народные приметы
Нас ведут к добру и свету.
Родине — любви слова,
Мудрость — делу голова!
Бешеная кровь перепахивает новь
По лесам и полям
Прокатился крик,
Это встал на дыбы
Чей-то жизни миг,
Это бешеная кровь
Перепахивает новь
И мостит мосты
Из истин простых.
Одиночеству вдвоём
Не отдам сердце внаём.
Пусть из дома уйдёт тихо
Надоевшее всем Лихо.
Я под бой стенных часов
Слышу эхо голосов.
Музы ласковое слово
Для души моей обнова.
Одиночество вдвоём —
То для Лиха горький дом.
А на сердце моём ком —
Не отдам его в наём.
Мне подарит судьба вдруг
Солнечный на счастье круг.
Летит смерти птица
Вам помочь — я невмочь.
Летит смерти птица
Над ночной станицей.
Мчится боевой отряд,
Глаза верою горят.
Будет снова злая сеча,
Ведь пошёл народ на вече.
У крыльца родного дома
Мать стояла у порога.
Поджидая — нет родней —
Красных, белых — сыновей.
То не сон, это новь —
По полям струится кровь,
Пролетела смерти птица
Над любимою станицей,
Водрузила венец свой
Муза скорби над избой,
Где задушенный крик
В алом пламени возник.
Никому помочь —
Мы с тобой невмочь.
Я конца боюсь
Я смерти жду и конца боюсь —
Когда в забвенье окунусь
И к новой жизни не проснусь.
Что это значит —
Души моей не будет
И мир совсем меня забудет?
Мой путь земной был незамеченным,
Людским вниманьем не отмеченный
И даже расставанье с жизнью
Пройдёт без всякой укоризны.
И на могилу кто придёт?
Такая учесть всех нас ждёт.
Я смерти жду — и конца боюсь…
Бог превратил тебя в воспоминанье
Бог превратил Тебя в воспоминанье,
Чтоб облегчить мои страданья.
На дне души живёт любимый образ
И перед ним бессилен даже Хронос.
С Тобою я о вечном говорю,
О «небывалом» ангелов молю,
К Тебе стремлюся солнечным лучом
В печальном странствии моём.
Бог превратил Тебя в воспоминанье.
Смотри — над дальним лесом лунный круг,
Послушай — сердца моего неровный стук.
Во мне тревогой — ожиданье,
Сквозь годы жду — исповеданья.
Бог превратил Тебя в воспоминанье,
Живых благословил на состраданье.
В души слюдяное оконце
Плывут надо мной в голубых небесах
Рваных облаков белые паруса,
А моей любви одинокая лодка
Для грустных стихов просто находка.
Стоит на Оке небывалая осень —
Землю пьянит смоляной запах сосен,
Серебром сентября — дивные
подснежники,
Они, как и я, безусловные грешники.
Встают над лесом тревожные зори,
Предвестники нашего горького горя,
А я надену платок узорный,
Алый он — с каймою чёрной.
Верю, заглянет скоро солнце
В души моей слюдяное оконце,
А большая странная птица
С твоей руки вспорхнёт синицей.
Моей любви одинокая лодка
Для грустных стихов просто находка.
Пирровы победы
Немая нищета идущих,
О времени всегда скорбящих,
Царит над быстротечным Миром,
Даруя нам победы Пирра[3].
Воитель духа впал в гипноз,
Надежду бросив под откос.
С косою острою старуха
Не успевает подбирать
Ушедших вдаль, чтоб не страдать.
Состарились еще до смерти
Лишенные заботы дети
И утлый чёлн судьбы родной
Уносит в океан волной.
И на Земле то ль «адский рай»,
То ль «райский ад» — сам выбирай.
Блаженны духом слепые нищие,
Беду несут вперёд идущие.
Вперёд идущие и вдаль смотрящие
Путь потеряли в Век бурлящий.
От сердца ключи
Солнца лучи золотят ручьи,
А от сердца ключи
Затерялись в ночи.
Чуда жду. Его всё нет.
Настал сиреневый рассвет.
Ищу новый, светлый день —
Кружевную вижу тень.
Веет ветер тишиной,
Лес укрылся синей мглой.
А реки Оки струя
Летит в дальние края.
«Утро бирюзовое…»
Утро бирюзовое,
День озорной,
Нашей жизни земной
Только снится покой
Осталась дева одинокой
У потаённого истока,
Ведь от счастия ключи
Не найти в глухой ночи!
Душа, любовию согретая,
Бывает золотого цвета.
Бегу от нищенской любви
Бегу от нищенской любви —
Не построить дом на обмане.
Нежных слов ты много говорил —
Ложью сердце моё поранил.
Почему ты стоишь под окном
И небо оделось в просинь.
Обернулась любовь сладким сном.
Не тебя я жду…
Я жду осень…
Кто виноват?
Где они — хранители
Нашей жизни обители?
Земля от войн дымится,
Летит подстреленною птицей,
На Планете нашей царство
Беспредельного коварства,
Не сосчитать души утрат,
Всё ищем «Кто же виноват?
Надежду лелеем зыбкую
С беспомощной улыбкою,
Что дней очарование
Вернём через страдание
И станет мир духовным
В сиянии Света Нового
Но… Мы и есть хранители
Нашей жизни обители.
С нас и спрос
За этой жизни кросс.
Голос вечности слышат поэты
И слагают канцоны, сонеты
О любви, о добре, о кровавой войне,
Дорожили что б жизнью вдвойне.
Несётся мир — вниз головою,
Моря смывают смысл волною,
А достиженья всей Планеты
Лишь в памяти бегущей Леты[4].
В соединенье двух начал —
Любви и ревности причал,
В неразрешимости загадок
Таится вечности порядок,
А в тишине смертельных мук —
Пред неизвестностью испуг.
Пролог и эпилог
Под небосводом царственным стою,
С луною мудрой говорю,
Листвою клёна ветер шелестит —
А прошлое о будущем скорбит.
Веселья нет средь суеты сиянья,
Не помогает тел горячее слиянье,
И Человек как Бог, велик и одинок,
И у виска его — безжалостный курок.
Туманный Зодиак о счастье нам твердит,
Но прошлое всегда о будущем скорбит.
Голос вечности слышат поэты
Голос вечности слышат поэты
И слагают канцоны, сонеты
О любви, о добре, о кровавой войне,
Дорожили что б жизнью вдвойне.
Голос вечности — тайна поэтов,
Не помогут властям их запреты
На стихи о приходе стихий
И о праве людей на грехи.
Моя Русь верит слову поэтов,
А оно предвещает рассветы,
Время есть — и в набаты звонить
И друзей — и понять, и простить.
Голос вечности — мудрость поэтов,
Перед Музой их святы обеты:
В зеркалах отразится наш век
И бунтующий Бог-Человек.
Голос вечности слышат поэты —
В зеркалах отразился наш век
И бунтующий Бог-Человек.
Ударил в бубны ветер буйный
Танечке Ф. с любовью
Ударил в бубны ветер буйный,
Взорвали небо контрабасы,
Сверкали молнии безумьем,
Прокладывая в тучах трассы.
Дождя ждала земля, дубрава,
От зноя задыхались птицы,
И он закапал для забавы,
Что мало даже для синицы,
Чуть пыль прибил степной дороги
И крышу окропил кадилом,
Стучался в дверь перед порогом
Как на свиданье с другом милым,
Но вдруг запел — кипел, резвился,
В травинке каждой отразился,
Земля, клубяся, ожила,
Его пила, хвалу воздав,
Листвой дубрав затрепетав.
А смерч над рощей дальней стих —
Природы преданный калиф…
Мой ветер, безрассудно буйный,
На время спрятал свои бубны.
Осенние листья целуют звезду
Осенние листья целуют звезду,
Луна отражается в чёрном пруду,
Шедевры ушедшего вдаль Ренессанса
Рождают мелодии дивных романсов.
Летящие в небе любви вороха
Становятся крыльями птицы-стиха
И влажною тучкой следы от тоски
Хотя бы на время уходят в пески.
И вот уж ликует счастливый поэт —
В венце из цветов его новый сонет.
Жизни неясной тусклый фонарь
Жизни неясной
Тусклый фонарь
По улицам города
Несёт наш главарь.
В тумане сомнений
Терпели мы муки,
Летели лишь камни
В просящие руки.
Цензура, понятно,
Считала все пятна
И объявляла бессрочный бойкот
Тем, кто «стандарту» не подойдёт.
А совесть страдала
И грустно молчала,
Так как дороги
К свету не знала.
У жизни неясной
Был тусклый фонарь —
Безумный главарь
И его потерял.
Безумный главарь
Фонарь потерял.
Несётся мир — вниз головою
Несётся мир — вниз головою,
Моря смывают смысл волною,
А достиженья всей Планеты
Лишь в памяти бегущей Леты[5].
Гласят все шифры подсознанья,
Что вновь грядёт рабов восстанье,
«Элите» наглой за разбои
Бежать придётся с поля боя.
Замолкнут пушки, всё разрушив
И в океане и на суше,
А вдоль дорог в седой пыли
Росток взойдёт другой Земли,
Полный глубокого значенья,
Для жизни нашей продолженья.
Несётся мир — вниз головою —
Спасём его души красою.
В бетонной коробке
(загадка)
В бетонной коробке
Угрюмого дома
Как в бочке селёдки
Ютились фантомы.
И жизнь проходила —
За днями шли дни —
И даже друг друга
Не знали они,
Не видели неба,
Не ведали Бога,
Когда прогремела
Набатом тревога,
Когда появились
На лике страны
Печальные знаки
Грядущей судьбы.
Угрюмого дома
Лихие фантомы
Зажгли в сердце пламя,
Подняли вновь знамя,
Пошли воевать,
Чтобы род отстоять.
Они победили
Себя и врага,
Но в мире опять
Госпожою — Орда?
Что за Орда?
И надолго ль она?
Бунтует гордый человек
Под гнётом слабостей своих
Бунтует гордый человек,
Средь тупиков судьбы глухих
Немало нищих и калек.
Тревожных снов своих пророк
Он рвётся из стальных объятий
И времени прокрустов[6] срок
Для сердца — главный неприятель.
И в бесприютности ночей,
Вдали от нежности очей,
Любимых и таких желанных,
Он грезит о планетах странных,
Где на войне не льётся кровь
И где царит всегда Любовь.
Бунтует гордый человек —
Быть может, близок новый Век.
И ревность истлела
И ревность истлела —
Так время велело,
Любовь вдруг ушла —
Грозою прошла,
А как всё звенело
И пламя горело,
Волшебными днями
О нежности пело.
И свет негасимый
Струился из глаз
И канны алели
В саду лишь для нас.
Я вдаль посмотрела —
Дорога чернела:
Направо — моя,
Налево — твоя.
И поздняя осень
В дожди позвала,
За ней лишь седая,
С ветрами, зима.
Плачевное дело,
Коль ревность истлела.
Душа умерла,
Сгорела дотла.
Закрылись святые
Для чувства врата.
Бывает на год…
Мои — навсегда.
Душа обязана трудиться
«Душа обязана трудиться…»
«Душа обязана трудиться» —
Писал известный наш поэт,
А ей приходится смириться,
Чтоб не сорвать Богов проект.
За правду юность жарко бьётся,
Проникнув мыслью глубоко,
Но ястреб с высоты несётся,
Завидев белое крыло.
Отмеченные небом души
Живут, влюбляясь и трудясь,
Но возраст чувства наши сушит,
Надежд на счастье сторонясь.
«Душа обязана трудиться»,
Но короток живущих век,
Вчера — рожденье, нынче — тризна,
Уходит в небыль человек.
Но Пушкин, Лермонтов, Есенин! —
Судьбы земной недолог путь,
Но их труды для нас — знаменье
И в этом вечной жизни суть.
«Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь»,
Не дайте ей со злом смириться
И страх раба гоните прочь.
Под небосводом черного агата
Из истории человечества
Под небосводом черного агата,
Вдоль берегов бунтующей реки
Разнёсся гром вселенского набата
По мановенью царственной руки.
И пламя страсти раскололо чащу,
И ликовал, безумствуя, шакал,
А наш далёкий, дикий пращур
Огнём костра свой род оберегал.
Мерцали в небе, зажигаясь, звёзды
И океан дымился и дышал,
И только древнегреческие Боги
Имели доступ в Космоса портал.
Но бесконечное терпение природы,
Что шлифовало каждый «интеграл»,
Открыло удивительные коды
И Человек творцом Вселенной стал.
И полетели ввысь стальные птицы,
И корабли пересекли моря,
В истории всё новые страницы
Написаны умом Богатыря.
Но — загремели ядерные взрывы
И алой кровию окрасилась Земля.
Элиты жалкой жадные порывы
Разрушили и мир, и труд землян.
И мучает Богов великое сомненье —
О возвышенье Человека их решенье.
Опять грохочет гром набатом —
Олигархат грозит нам ядерным булатом.
Одуванчиков стая летучая
Одуванчиков стая летучая,
Подорожника стебель живучий,
В государстве ромашек белых
Наше детство шагало смело.
И сегодня в роще берёзовой,
Там, где рыжее солнце встаёт,
Льются трели весны зачарованной
И любви сердце с трепетом ждёт.
Но в сетях глухих противоречий,
В горьком мире бесконечных бед
Разум растерялся человечий,
Не находит радости отмет.
У Планеты нашей голос певучий,
Волны времени — ветром на круче.
Победит ли Россия стезю невезучую?
Корень жизни у нас небывало живучий!
Факел моей души
Факел моей души
Истину ищет в тиши,
Во мгле забытого былого
Мелькает тьма загадок снова.
И судьбы горькие людей
Спустя века звучат сильней,
И мокрая листва берёзы
Роняет голубые слёзы.
Земной истории поток
Течёт и шумен и глубок,
Ложь неприглядная трусливо
Шмыгнула в осыпь вдоль залива.
На берегах Угрюм-реки
Вдруг загорелись огоньки,
Шакалы воют по оврагам,
Блуждая стаей где-то рядом.
Луна с небес в сердца глядит,
О прошлом с нами говорит,
Дорога вдаль всегда трудна,
Опасностей и бед полна.
Но Разум дан нам за терпенье —
Путей грядущих осмысление.
И Ум поможет нам в пути
Звезду ведущую найти.
Факел моей души
Истину ищет в тиши…
Мы все на земле странники
Мы все на земле странники:
И плотники, и ратники,
В Библии сказано «Гости» —
Всем место найдётся на погосте.
Идём по Планете без духовного света,
Ищем всю жизнь — «Зачем мы?» — ответа,
Эгоизм агрессивный не в почёте,
За то получает всегда всё по «льготе».
Над нами месяц озабоченный плывёт,
Куда-то нас настойчиво зовёт,
Но Человек «есмь» — счастливый и несчастный —
В юности бывает очень страстным,
То говорливый он, то молчаливый,
То смелый, а то — трусливый,
Бывает глухим и равнодушным,
Когда бытие душу задушит.
Восславим Человека — Бога творение —
Небесного с земным соединение!
Осенний разговор
Она: Меж собою шепчутся берёзы,
Ветер листья гонит вдоль дорог,
На пороге — дней осенних проза —
И судьбу нам предвещает Рок.
Мы с тобою оба постарели,
На висках заметна седина,
Сделать, что хотели, не успели,
Бокал жизни выпили до дна.
Он: Сердце моё уставшее
Качает речная волна
И память военного детства
Уносит к далёким годам,
Где высокие влажные травы
Укрыли погибших туманами
И диск белоглазой Луны
С печалью на Землю глядит.
Над обрывом на страшном краю
Я совесть свою сберегу,
Себе не допустим измены —
Душу спасём из плена.
Она и Он: В шинелях армейских отважные люди
Спасали Отчизну, рискуя всей жизнью,
И мы пред погибшими в вечном долгу
Пойдем с ними вместе
в «Бессмертном полку».
Жизни изменчивой приметы
Жизни изменчивой приметы
Так сложно описать поэту:
Из мглы житейских неудач
Доносит ветер тихий плач,
В соединенье двух начал —
Любви и ревности причал,
В неразрешимости загадок
Таится вечности порядок,
А в тишине смертельных мук —
Пред неизвестностью испуг.
Как хороши твои глаза,
Когда в них буйствует гроза,
А на траве росинок слёзы
Сияют жемчугами Грёзы.
И сердце чуткое поэта
Восславит смену Тьмы и Света.
«Стопарь» и дикарь
(то, не знаю что)
«Мой мир — «стопарь»,
А я — дикарь,
Для страсти утоления
Не знаю одобрения».
У роковой межи
Забвенье пьют бомжи,
А ветер нив и пашен
Совсем для них не важен,
Но тополиный пух
Посеребрил лопух —
«Себя мы мало знаем,
Лишь алкоголь глотаем» —
«Не нужен Вам «стопарь»,
Возьмём с собой фонарь
И, помолившись Богу,
Поищем в жизнь дорогу».
О духовном небытии
Э. Мунку, норвежскому художнику[7]
С якорей сорвал мою душу художник,
Тот, кто создал неистовый «Крик»,
В этом крике слились все надежды и боли,
Всё, чем мы пред собою когда-то клялись.
Но остались слова те лишь в театре, для роли,
Мы забыли святые для жизни пароли,
Чтоб эпохе бегущей исправно служить
И чужие «стандарты» из трусости чтить.
Каждый волен выбрать земную дорогу
И пройти достойно свой особый путь,
Лишь духовному небытию не стоит
Отдавать короткий жизни суть.
А бессмертного Мунка отчаянный «Крик»
В сердце живое навечно проник
И зажёг там негасимый пламень,
Что расплавил обыденности серый камень.
С якорей сорвал мою душу… «Крик» —
Благодатный огонь на Земле возник…
Русь моя в бедах мечется
Русь моя в бедах мечется,
Кровавой войной отмеченная,
С нищетою повитая,
Поборами забитая,
Не дорогой идет, а обочиной,
С властью лишь собой озабоченной.
С олигархами VIP элита повенчана,
Мчится нагло полосою встречною,
Миллионы в карманы загребает,
Детей наших голодными оставляет.
Вызывает у Мира удивление
Людей русских долготерпение,
У воров-то — паспорта заморские,
Отсидятся в замках своих отморозки.
Нищетой моя Русь повитая,
Поборами забитая,
Но всё-таки великая
Природою душевною
И стойкостью народною.
Стойкость народа
И душевная природа —
Корни нашего древнего рода.
Завещано древней судьбою
Завещано древней судьбою
Тебя больше жизни любить,
Но горько мне жалкой рабою
У ног твоих нищенкой ныть.
Да и ты не полюбишь такую —
С вольным ветром в небесах веселей,
Душу не примешь в цепях, немую —
Вещей птицей лучше взлететь.
И страдать, и плакать, и молиться,
Чтоб мечтою к звёздам возвратиться,
Чтобы от неистовых речей
Пламя сердца стало горячей.
Завещано древней судьбою —
Быть с тобой — любимой, не рабою.
России война не нужна
(немного политики)
Эфир кричит — Россия враг,
Интернет гудит — «страна ваша — мрак».
Идёт в огне двадцать первый век —
Спасенья ждёт земной человек.
Но Россия войны не хочет,
Наше сердце гневом клокочет
Против тех, кто так подло лжёт
И со свастикой по Планете идёт.
Посмотрите на наши просторы,
Зачем нам чужая земля?
Мы ведём важные споры,
Как освоить родные поля.
Оцените россиян доброту,
Талант в науке, искусстве,
Балета нашего красоту,
Пламя ненависти своей погасите.
У народа полно работы,
Хлеб растим, добываем нефть,
Но радостным этим заботам
Ядерная грозит смерть.
Придётся крепить оборону,
Силу духа любовью крепить,
Чтобы злобные чёрные вороны
Про «блицкриг» поспешили забыть.
России война не нужна.
Сила духа народа важна.
Идёт по земле страшный век.
Себя от себя как спасёт человек?
Сомнения сердце гложат
Сомнения сердце гложат
В осеннее время жизни,
Усталые мы бредём
К назначенной Богом тризне.
На крыльях шального ветра
Летят судьбы километры,
В сетях осенних веток
Читаем знамения предков.
И чёрной бездне тревожно
Не раз я смотрела в глаза,
Но ангелы осторожно
От беды уводили меня.
И в предрассветной мгле
Шагает Душа по Земле,
Преодолевая свой страх
Перед превращением в прах.
Бессильны слова и воля —
Нам Роком назначена доля.
Костёрпостылой любви
Костёр постылой любви
Уже не горит, а чадит.
Подари мне скорее разлуку,
Нежеланной свободы муку.
Оберну своё сердце в пепел,
Побреду безводною степью,
Отыщу волшебный источник,
В нём омою от слёз платочек.
А весною Земля зеленеет
И душа моя тоже прозреет,
Но огню уходящей любви
Не отдам память алой зари.
Живёт моя память алой зари
И цветут на ветвях любви снегири…
Усы с ума свели
(с выставки Дали)
Сон. Преисподняя. Дали.
Усы меня с ума свели.
Явь. Испания. Дали.
Колдует Гала на Бали.
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
- Часть первая. Отчаянный корвет
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Эхо моей души. Чувства и думы в стихах и песнях. Книга 3 предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
1
«Книга мёртвых» — в Древнем Египте — сборник египетских гимнов и религиозных текстов, помещавшийся в гробницу с целью помочь умершему преодолеть опасности потустороннего мира и обрести благополучие после смерти.
2
Эрнст Барлах — немецкий скульптор (1870–1938 гг.) Преследовался фашистами за антивоенную тематику и особенности художественного языка (минимализм).
3
Пирр — царь Эпира. Одержал победу, которая немногим лучше поражения, потеряв всё войско. Объект философских диспутов о тщете завоеваний.
