Отряд «Везунчиков», или Оковы проклятий

Эстер Рейн (2024)

Думаете, попаданкой быть хорошо? Только не в моем случае! Истинной любовью даже не пахнет, да и принц на белом коне не спешит меня спасать. Зато, я собрала целый отряд проклятых красавчиков. И, кажется, им нужна моя помощь, иначе, каждый из них обречен на мучительное одиночество…

Глава 9

Знакомая тень стала медленно надвигаться. Кажется, я уже даже могла различить силуэт в капюшоне. В пещеру вбежали мои перепуганные спутники.

— Ивета, что произошло, ты ранена? — склонившись, спросил Ран, пока Дружок обнюхивал мое лицо.

— Кажется, да, — слабо отозвалась я, моя голова кружилась, а сознание норовило покинуть, наверное, я получила еще и сотрясение.

— Где у тебя болит?

Я видела, но не чувствовала, как Серп ощупывал мои ноги.

— Нигде. Но мне так холодно…

Эльф и наг тревожно переглянулись, Дружок тихонько заскулил, аккуратно устраиваясь так, чтобы согреть меня, но не причинить дополнительной травмы.

— Нужно развести огонь. — Серп схватился за принесенные ветки.

— Я сейчас сделаю отвар, ты только потерпи немножко, хорошо? — Лютик стал перетряхивать свой мешок.

— Не надо отвара. Дай мне умереть спокойно. — Ироничная улыбка, кажется, не удалась, потому что эльф всхлипнул, пряча лицо в рукаве.

— Попытайся сделать хоть что-то! — Серп толкнул в плечо эльфа.

— Я попробую, но…

Еще раз шмыгнув носом, Ран положил на меня руки и стал что-то шептать.

— Как вообще это произошло? Откуда здесь взялся дракон? — недовольно бурчал Серп, не зная, чем он может мне помочь.

— Он был такой красивый… — прошептала я синеющими губами.

— Если случится непоправимое, даю слово, что я отомщу! — Наг встал на колено и обнажил одну из своих сабель.

— Не надо. Я сама виновата. Дракончик просто испугался.

— Дракончик испугался? Драконы ничего не боятся! Я только вчера дал клятву защищать тебя, а сегодня уже теряю свою госпожу. Лучше я погибну, пытаясь отомстить за тебя, чем буду жить, осознавая свое полное ничтожество.

— Не надо всего этого, просто побудьте со мной. Мне холодно и страшно.

Попытки эльфа исцелить меня не приносили никаких результатов, потому, осознание своей скорой смерти сжимало душу. Мне совсем не хотелось умирать вот так, в холодной пещере. Да и Лютик… Он мне так и не рассказал про свое детство, как же он теперь без меня-то? Неужели будет вынужден прожить свою долгую эльфийскую жизнь девственником? Одинокая слеза прочертила дорожку на покрытом пылью лице.

Увидев это, Ран разрыдался, уткнувшись в свои колени, возможно, та же мысль посетила его рыжую голову. Веки сильно потяжелели, меня невыносимо клонило в сон, когда на пороге пещеры появился мужчина.

— Вы кто такие?! Как вы посмели нарушить мой покой?! — загремел его грозный голос под сводами.

— Это ты убил мою госпожу! — воскликнул Серп и, выхватив сабли, бросился на противника.

— Убил? — Мужчина спокойно сделал шаг в сторону, из-за чего Серп пробежал мимо. — Ты же эльф, почему не можешь исцелить эту женщину?

— На мне проклятие. Я ничем не могу ей помочь. — сдавленным от горя голосом ответил Ран.

— Я смотрю, вы тут все особо «одаренные», — буркнул дракон, уклоняясь и ставя подножку нагу, который пошел на второй заход.

Серп рухнул на землю, проехав вперед пару метров. А мужчина с длинными красными волосами решительно направился ко мне, взгляд у него был такой, будто он собирается меня добить, чтобы не мучилась.

— Не подходи к ней! — Наг швырнул что-то похожее на сюрикен.

— Успокойся, мальчишка! — рявкнул дракон, в очередной раз уклонившись.

Остановившись напротив, он опустился на колени, волк предупреждающе зарычал, но красноволосый даже бровью не повел, он вытянул руки и стал водить ими вдоль моего тела, нашептывая заклинание. Золотистый свет начал литься из-под его ладоней, очень медленно нависающая надо мной тень стала отступать, а по телу тонкой струйкой потекло тепло. От прикладываемых усилий на лбу дракона выступил пот, но меня уже засасывало в спокойный лечебный сон. Опасность миновала.

Проснулась я, обнимая теплого волка, в пещере уютно потрескивал огонь и пахло мясом. В душе я ощутила легкую эйфорию, приятно было осознавать себя живой и невредимой. Если бы не магия, то после перелома позвоночника меня бы ждала долгая и мучительная реабилитация, а возможно и инвалидная коляска. Как хорошо, что можно исцелить одними руками. С другой стороны, если бы не магия, в этой пещере не было бы никакого дракона, а лишь какой-нибудь заурядный медведь. От представившихся моему обогащенному воображению картин, где меня раздирает на части свирепый косолапый, мне стало дурно, от чего я нервно подскочила на своем месте.

— Ивета, ты проснулась! Как ты себя чувствуешь? — Ко мне тут же подбежал Ран.

— Госпожа, ты, наверное, проголодалась! — Серп наколол на кинжал кусок сочащегося мяса и устремился следом.

Дружок тоже встрепенулся и стал нализывать мне ухо.

— Что вы с ней так носитесь? Жива, и ладно. — Голос дракона был переполнен презрением.

— Вы едва меня не убили, могли бы и извиниться. — Меня неприятно укололи слова и тон мужчины.

Медленно, с какой-то угрожающей грацией, дракон поднялся и направился ко мне. Я подскочила на еще подрагивающие слабые ноги, но все равно смотрела снизу вверх на застывшую рядом со мной фигуру.

— Чтобы я извинился перед женщиной? Да ты знаешь, кто я такой?

— Нет. Но, кажется, догадываюсь. — Я повертела головой, словно разглядывала его. — Ну да, точно. Царь Горох собственной персоной!

Лицо мужчины пошло пятнами гнева. Он медленно протянул руку и взял двумя пальцами мой подбородок, приподнимая его, но разница в росте все равно оказалась слишком большой, потому мужчине пришлось наклониться к моему лицу. Я отчетливо увидела огненные искры в его глазах.

— Больше всего на свете я презираю и ненавижу женщин. — Тихий и отчетливый голос, кажется, было слышно в каждом уголке этой пещеры. — Но ты настолько жалкая, нелепая и грязная, что я едва ли чувствую в тебе женщину.

Я не успела понять, когда моя рука взлетела для замаха, но звук пощечины раздался в тишине пещеры словно выстрел. Отливающие золотом глаза сузились в узкую полоску чистой ярости.

— Это я слышу от ящерицы, спавшей в пыли? — Мое чувство самосохранения ойкнуло и вышло из чата, оставляя мой язык, видимо потерявший после сотрясения связь с мозгом, самостоятельно копать себе могилу.

— За подобное я мог бы разорвать тебя на куски и съесть, но боюсь, что от такого чучела я могу подцепить глистов.

— Хам! И этим существом я еще восхищалась! — воскликнула я, срываясь с места.

Потрясений на сегодня было с избытком, и стерпеть оскорбления моя расшатавшаяся психика уже не смогла, слезы тугим комком подступили к горлу, но позволить увидеть их этому отвратительному созданию я не могла. Я выскочила из пещеры под дождь и бросилась бежать, не разбирая в сгущающихся сумерках направления. Вслед мне что-то кричали, но я не слышала, несясь сквозь мокрые листья и ветки.

Я остановилась, лишь когда в легких стало жечь. Раздавшийся шорох за спиной заставил меня вздрогнуть, но, обернувшись, я увидела Дружка. Мокрый, с поджатыми ушами, он смотрел на меня виновато, хотя его вины как раз ни в чем не было. Я села прямо на размокшую от дождя землю и громко зарыдала, оборотень приблизился, самоотверженно подставив мне свой бок вместо платка.

Жалость к самой себе душила. Этот чудный новый мир, а лучше было бы сказать чудно́й, каждый день проверял меня на живучесть. Но, несмотря на то что я была не расчесанной, не накрашенной и два дня немытой, потому что боялась раздеваться в присутствии Рана и Серпа, опасаясь, что они начнут весьма сокращенно и наперебой рассказывать мне о своем детстве, обзывать меня чучелом у этого надменного дракона не было никакого права!

Я считала, что вполне неплохо справлялась с ситуацией — не истерила, не скандалила, не впадала в отрицание. Я терпела голод, холод, ночевки на голой земле. Я была стойкой, как солдат Джейн, особенно если бы меня не подкосил отвар Лютика, ну тут уж ни у кого не было шансов. Так с какой стати какой-то противный ящер говорит, что я жалкая и нелепая?

Промокнув до последней нитки под дождем, я стала дрожать, сумерки перетекли в ночь, а мокрая шерсть, в которую я уткнулась лбом, неожиданно для меня превратилась в горячее мужское плечо. Мое лицо приподняли и стали сцеловывать смешанные с дождем слезы.