Горячие агентессы французской полиции Фрида и Гитта распутывают пять дел

Эрих фон Нефф (2019)

Две отчаянные красотки Фрида и Гитта были участницами французского Сопротивления во время Второй мировой войны, а затем стали инспекторами парижской полиции. Ни время, ни пространство не помешают им выследить преступников и заставить злодеев понести заслуженную кару. Слышите звонкий стук каблуков? Это приближается неотвратимое возмездие!

Отравленная игла

Шёл 1942 год, в оккупированном Париже хозяйничали нацисты. Бойцы Сопротивления собирались для тайных встреч в различных укромных местах по всему городу. Одна из боевых групп нашла прибежище в винном погребе ресторана «Синий кабан». Сидели в полумраке, лишь одна тусклая лампа горела под низким потолком.

— Потуши свою чёртову сигарету, — велел Поль.

— Чего это вдруг? — спросил Ив.

— Дым твоей вонючей сигареты может выдать нас тем, кто наверху.

— Думаешь, они сумеют отличить запах моей сигареты от запаха своих?

— Нет. Но в перекрытиях могут быть щели, и если кто-нибудь заметит дымок, сочащийся сквозь пол, тогда спалимся мы все.

— Какие щели? Ты о чём?

Кто-то отобрал у Ива сигарету и потушил.

— Ладно, Поль, ты тут главный.

— По крайней мере, до тех пор, пока фрицы меня не сцапали. — Поль чуть повысил голос. — Слушайте, товарищи, я уже говорил, что многие наши были схвачены нацистами и замучены полковником Гансом фон Виртом.

— Мы это не хуже тебя знаем, — сказал Рой. — И что, по-твоему, мы должны сделать?

— Нам приказали убить фон Вирта.

— Кто приказал?

— Ты же знаешь, что я не могу назвать имена.

— А о карательных мерах они подумали? Бог знает, сколько невинных граждан нацисты схватят и расстреляют в отместку.

— Я вот что думаю, — подал голос Лоран. — Немецкая армия потерпела поражение под Москвой. Война скоро кончится.

— Не болтай глупостей, — сказала Гитта. — Немцы ещё могут продолжить наступление вглубь России, а Москву захватить потом.

— В этих разговорах нет смысла, — сказал Поль. — Война ещё не окончена. Полковник Ганс фон Вирт должен быть убит, — он повернулся к товарищу, который до сих пор молчал. — Серж, ты был снайпером на прошлой войне. Тебе поручается выполнение задания.

— И мнение остальных не спросишь?

— А что тут спрашивать? Ты единственный снайпер среди нас. У тебя есть девять дней, чтобы понаблюдать за Гансом фон Виртом и выбрать подходящее место для выстрела.

— Командование Сопротивления приказало нам убить полковника, но зачем стрелять в него из винтовки? — спросила Фрида.

— А как ещё его можно убить?

— Ядом.

— Каким ядом? Где ты его возьмёшь?

— У меня есть кое-кто на примете.

— Это так по-женски, — сказал Поль язвительным тоном.

— Все мы здесь товарищи по оружию, — напомнила Гитта.

— Верно, товарищи, — Поль саркастически усмехнулся. — И раз уж мы собрались в винном погребе, давайте выпьем за успех нашего дела.

Рой окинул взглядом стеллажи с бутылками.

— Похоже, нам осталось лишь унылое мерло.

— Так что же? — пожал плечами Ив.

Серж молча расставил стаканы. Откупорили пару бутылок, разлили вино.

— За наш успех, товарищи! — провозгласил Поль. — Пьём до дна!

На узкой улочке, почти в самом центре Парижа, располагался ресторан с интригующим названием «Рука дьявола». Впрочем, кухня там была отличная.

Фрида и Гитта только что отведали здешнее фирменное блюдо — la soupe à l’oignon. По обоюдному мнению, это был маленький кулинарный шедевр.

— Этот суп — настоящая поэзия, — сказала Фрида, обращаясь к гарсону, маячившему неподалёку.

— О да, — с готовностью откликнулся тот. — О нашем новом шеф-поваре уже идёт молва.

— Да, мы слышали о нём, — сказала Фрида. — Поэтому и пришли.

— Мы бы хотели поблагодарить его лично, — сказала Гитта. — Можно?

— Ну конечно. Бен всегда рад видеть красивых девушек.

И гарсон проводил Фриду и Гитту во владения Бена, на кухню. Подруги увидели, что там царила суматоха. Повара резво стучали ножами, нарезая овощи, булькали кипящие кастрюли, на раскалённых сковородках шкворчало масло. Фриду и Гитту поприветствовал невысокий смуглый человек.

— Здравствуйте, милые девушки, — произнёс он с мягким восточным акцентом, который, по мнению Гитты, был очарователен. — Я Баяни, но вы можете звать меня Бен, как все остальные. Что привело вас ко мне?

— Мы бы хотели поблагодарить вас за тот чудесный луковый суп, — сказала Гитта.

— Благодарю вас, — отозвался Бен. — Знаете, я много плавал и обычно служил коком. Много где побывал, постоянно учился чему-то новому.

Фрида, догадываясь, что нельзя будет спросить вслух о том, что ей нужно было узнать, заранее приготовила записку. И теперь протянула её Бену. В этом был определённый риск: Бен мог позвать патруль и сдать их нацистам. Но на первый взгляд Бен производил приятное впечатление, и она всё-таки решила испытать удачу. Впрочем, даже если он и не выдаст их, это не значит, что он ответит на вопрос Фриды.

— Мы тут записали кое-что по поводу рецепта лукового супа, — проговорила Фрида, держа в руке листок бумаги. — Скажите, это те самые ингредиенты?

Бен взял записку. Там было написано: «Мы бы хотели встретиться где-нибудь с глазу на глаз. Вопрос жизни и смерти. Пожалуйста, напишите время и место».

Бен молча посмотрел на Фриду. Она протянула ему карандаш. Повара, не переставая орудовать ножами, бросали косые взгляды и явно прислушивались к разговору.

Молчание Бена затянулось неприлично долго. Фриде и Гитте казалось, что пауза длится целую вечность. Неужели Бен всё-таки выдаст их нацистам? А если не выдаст, то ответит он в конце концов или нет?

И вдруг Бен начал быстро что-то писать. Закончив, он свернул записку и вместе с карандашом вернул её Фриде.

— Пара ингредиентов была записана неверно, — сказал он сухо. — А теперь я попрошу вас покинуть кухню. Моя работа требует сосредоточенности. Я не хочу, чтобы посетители вмешивались.

Парочка поваров захихикали. Фриде и Гитте не осталось ничего иного, как уйти прочь. Обеим девушкам казалось, что их только что унизили. К тому же это хихиканье и насмешливая ухмылка помощника шеф-повара только подливали масла в огонь. Записку Фрида развернула только тогда, когда они вышли на улицу. Там рукой Бена был приписан адрес, а ниже было сказано: «Встретимся через три часа».

Три часа спустя Фрида и Гитта пришли по указанному адресу и оказались у Бена дома. Они с любопытством оглядели комнату — здесь было на что посмотреть. На стене висело распятие, на комоде лежал большой нож, похожий на мачете, а рядом с ним стояла искусно вырезанная деревянная статуэтка, изображавшая нагую филиппинку.

— Если вы ищете фотографии генерала Дугласа Макартура, то зря стараетесь, — сказал Бен. — Я три года сражался с американскими войсками, которыми командовал его отец, Артур Макартур-младший, и другие генералы.

— Я думала, что Испано-американская война продлилась совсем недолго, — сказала Гитта.

— Верно, война США против Испании шла четыре месяца. Но затем началась другая, в которой Америка воевала уже против Филиппинской республики. Эта война тянулась три года, американцы убили триста тысяч филиппинцев. Но не меня, — Бен взглянул на комод. — Это мой нож-итак, которым я вырезал ту женскую фигурку. Американцы называют такие ножи «боло». И — да, эти тёмные пятна на рукояти — это кровь…

— Нам, наверное, не стоило приходить сюда, — сказала Гитта.

— Нет-нет, конечно, стоило, — возразил Бен. — Времена изменились. Японцы вторглись на Филиппины и творят там страшные зверства. Американцы теперь сражаются на нашей стороне. Я постараюсь помочь вам всем, чем могу. Но прежде чем мы перейдём к делу, я хотел бы сказать вот что: мой родной язык, тагальский, — совсем как французский.

— Неужели? — спросила Гитта.

— Вижу, вы удивлены, — сказал Бен. — Но так и есть. Я был моряком сорок лети научился говорить на самых разных языках, включая майянский, алеутский (это язык эскимосов) и кечуа, на котором говорят жители Перу. А еда? Да, французская кухня неплоха, но в деревнях Южной Америки умеют готовить такие блюда, которые могут посрамить парижские рестораны. Впрочем, я увлёкся, — спохватился Бен. — Просто, если говорить начистоту, вы, французы, порой бываете слишком заносчивы.

— Что есть, то есть, — согласилась Фрида. — И вы отлично владеете французским, акцент едва уловим.

— За сорок лет хождения по морям я научился быстро схватывать чужие языки, — Бен немного помолчал. Потом сказал: — Я ведь до сих пор не знаю ваших имён и того, что вам от меня нужно.

— Я Фрида.

— А я Гитта.

Бен смотрел на них выжидающе.

— Есть один немецкий офицер… — проговорила Фрида. — Мы хотим его убить. Но если мы это сделаем, нацисты в ответ начнут карательные меры.

Бен был невозмутим.

— И что же?

— Мы думали о том, чтобы сделать это не так явно, — сказала Гитта. — Что, если мы используем яд? Нам известно, что филиппинцы мастера по части ядов.

— Когда-то некоторые филиппинцы действительно разбирались в ядах, — покачал головой Бен, — но сейчас это секрет практически полностью утрачен.

Фрида и Гитта не скрывали своего разочарования.

— Извините, что зря потратили ваше время…

— Нет, послушайте, — остановил их Бен. — Мой отец был надменным испанцем. Но моя мать была родом из филиппинской деревни. Она немало знала про ядовитые травы, про медуз и про змей. Она научила меня кое-чему. У меня есть причины думать, что она в конце концов отравила своего жестокого мужа. Как бы там ни было, она заполучила дом и маленький участок земли.

Бен невесело усмехнулся.

— Большинство из тех ядов невозможно изготовить здесь, во Франции. Но некоторые — можно. Все они крайне опасны. И вы не умеете с ними обращаться.

— Мы понимаем… — начала было Фрида. Бен остановил её жестом.

— Есть один яд, с которым вы справитесь, — при должной осторожности. Когда-то я и сам убивал с его помощью. Возвращайтесь сюда завтра в тот же час…

На очередном тайном собрании в винном погребе ресторана «Синий кабан» Поль объявил:

— Товарищи, мы должны убить полковника Ганса фон Вирта в течение трёх дней.

Собравшиеся глухо зашумели.

— Серж, что насчёт оружия? — спросил Поль.

— Один мой приятель раздобыл мне немецкую винтовку «Маузер 98». Стащили с одного армейского склада.

— Хорошо. Она намного лучше, чем наша винтовка Монтейля.

— Если вы застрелите полковника фон Вирта, нацисты в ответ начнут карательные меры, — пыталась увещевать Гитта. — Они схватят многих ни в чём не повинных людей и расстреляют их.

— Снова ты за своё, — сказал Поль, теряя терпение. — Можешь предложить план получше?

— Мы убьём его при помощи яда, — сказала Гитта. — Так, что никто ничего не заподозрит.

— Что же, попытайтесь, — сказал Поль. — Даю вам два дня.

И снова Фрида и Гитта пришли в квартиру Бена.

— Как вышло, что вы осели во Франции? — полюбопытствовала Фрида.

Ей не хотелось, чтобы Бен подумал, будто его просто используют, чтобы добиться поставленной цели.

— Я служил коком на корабле, который направлялся в Нью-Йорк. Мы зашли в Гавр, и тут разразилась война. В общем, я оказался на мели — и в прямом, и в переносном смысле. Слава богу, удалось избежать серьёзных проблем, так как благодаря отцу у меня есть испанское гражданство. Однако скорого возвращения в море не предвиделось, и я нашёл подработку помощником шеф-повара. А однажды вечером в ресторан заявились немецкие солдаты и увели нашего шеф-повара. И даже не сказали, за что. В общем, шеф-поваром стал я. Как бы там ни было, мне не привыкать: почти в каждом порту в ожидании нового рейса я шёл работать в какой-нибудь местный ресторан. Если не удавалось устроиться поваром, я брался за любую работу: мыл тарелки, чистил картошку, резал овощи, делал всё что угодно. Зато многому научился.

— А что насчёт яда? — спросила Гитта.

— Я всё обдумал, — сказал Бен. — Как я уже говорил, эти яды крайне опасны. Пожалуй, есть лишь один, которым вы сумеете воспользоваться, не подвергая риску самих себя, — он указал на стол. — Видите эти две сигары?

— Да, — сказала Фрида.

— Конечно, — сказала Гитта.

— Та, что справа, — это филиппинская «Корона». Та, что слева, — кубинская «Хабанос». Внутри обеих сигар встроены полые трубки, в которые помещается тонкая игла. Иначе говоря, эти сигары представляют собой оружие особого рода — духовые трубки. Из предосторожности концы духовых трубок закрыты заглушками. «Корона» уже снаряжена отравленной иглой.

— А «Хабанос»? — сосредоточенно спросила Фрида.

— Как раз собирался об этом рассказать, — ответил Бен. — Сигара «Хабанос» предназначена для тренировки. Сейчас я вам покажу на практике. Смотрите, я помещаю иглу в этот округлый кончик, который держат во рту, когда курят настоящую сигару.

Подруги внимательно следили за его манипуляциями.

— Теперь, Фрида, попрошу вас повернуться ко мне спиной. Я встану в двух шагах от вас. Гитта, наблюдайте внимательно.

Бен поднёс сигару ко рту, надул щёки, резко выдохнул. Тонкая игла вонзилась Фриде в шею, чуть повыше воротника. Фрида обернулась, подняла руку к шее, вынула иглу, поднесла к глазам, словно не веря.

— Я едва ощутила укол, — сказала она.

— Это потому, что вы ожидали его, — сказал Бен. — А иначе и вовсе бы ничего не почувствовали.

Он взял иглу и снова поместил её внутрь сигары.

— Фрида, попрошу вас встать на прежнее место. А вы, Гитта, попробуйте повторить то, что сделал я.

Гитта приложила сигару к губам и подула. Игла вылетела и попала Фриде в воротник.

— Нужно выдыхать сильнее и резче, — сказал Бен. — Вот так.

Он снова зарядил своё необыкновенное оружие, дунул в трубку. Игла пролетела через всю комнату и вонзилась в стену.

— Вам нужно как следует потренироваться, прежде чем вы отправитесь на дело.

Фрида и Гитта обменялись выразительными взглядами. Смогут ли они выполнить задуманное? Выяснилось, что всё не так просто, как казалось поначалу.

— Что касается сигары «Корона», которая заряжена отравленной иглой, — сказал Бен, — с ней следует обращаться предельно осторожно. Не поворачивайте её толстым кончиком кверху, чтобы не выпала игла. Когда будете готовы ей воспользоваться, выньте заглушку, наведите сигару на цель и дуйте — сильно и резко. А чтобы не оставлять улик, одна из вас, непременно в перчатках, должна будет вынуть иглу и унести с собой, чтобы потом избавиться от неё. А это дополнительные иглы для ваших тренировок, возьмите.

— Но как нам проделать это, если вокруг будет полно людей? — спросила Гитта. — Кто-нибудь наверняка заметит…

Бен покачал головой.

— Я могу дать вам только способ. Детали вашего плана — это уже не моя забота.

— Да, разумеется, — кивнула Фрида.

— У меня есть пиво Сан-Мигель. Угощайтесь.

Бен налил три стакана.

— Выпьем же за то, чтобы у вас все получилось.

Девушки подняли стаканы.

— Намного лучше любого французского пива, — сказал Бен. — Так ведь?

— У него отличный вкус, — заметила Гитта.

— Так и есть. Я привез это пиво с Филиппин, — сказал Бен.

— Будем откровенны, шансов у вас немного, — продолжил он. — Но я всем сердцем желаю вам успеха. Однако у нацистов повсюду полно настороженных глаз и ушей. Будет лучше, если вы больше не будете появляться ни в ресторане, ни здесь.

Расчувствовавшись, едва сдерживая слёзы, Фрида и Гитта крепко обняли Бена на прощание, и он открыл перед ними дверь. Когда они вышли на улицу, уже стемнело. Откуда-то издалека доносились звуки выстрелов.

Вернувшись домой, Фрида и Гитта принялись практиковаться в стрельбе из духовой трубки, поочерёдно пуская иглу в прикреплённую к стене мишень. Очень скоро стало понятно, что у Фриды получается гораздо лучше, чем у Гитты. Гитта просто была не способна на достаточно сильный выдох.

— И как это у тебя получается? — спросила Гитта.

— До войны я занималась плаванием, — ответила Фрида. — Чтобы добиться лучших результатов, я училась плавать под водой как можно дольше. Это помогло развить лёгкие. Впрочем, чемпионкой по плаванию я так и не стала.

— Зато можешь стать чемпионкой по стрельбе из духовой трубки. По-моему, у тебя получается не хуже, чем у Бена.

— Ладно. Значит, я выстрелю в Ганса фон Вирта иглой, а ты её вытащишь…

И снова члены боевой группы Сопротивления собрались в винном погребе ресторана «Синий кабан». В этот раз их было меньше. Вопрос на повестке был один: покушение на Ганса фон Вирта.

— Серж, ты готов к выполнению задания? — спросил Поль. — Сумеешь через два дня застрелить полковника фон Вирта?

— Да, я уверен, что справлюсь с этим. Я изучил его распорядок, — ответил Серж. — Но я беспокоюсь о последствиях. Нацисты могут казнить десятки ни в чём не повинных граждан. Может быть, полсотни или даже больше.

— Я понимаю твои сомнения, — сказал Поль. — Но командование приняло решение, и мы должны его исполнить. Полковник фон Вирт должен умереть.

— Но что, если он умрёт от яда? — спросила Гитта. — И смерть его будет похожа на внезапную кончину от естественных причин?

Поль покачал головой.

— У вас ничего не получится.

— Получится, — сказала Фрида с уверенностью. — Мы сумеем.

— Эту чушь от вас я уже слышал, — сказал Поль, — и не один раз.

— У нас есть план, — продолжала настаивать Фрида. — Полковник фон Вирт каждый вечер захаживает в кабаре «Рычащая мышь», чтобы выпить и поразвлечься. Это заведение популярно у немецких офицеров. Нужно только каким-нибудь образом заставить всех присутствующих обернуться и посмотреть в одну сторону — может быть, запустить фейерверк или предпринять другой отвлекающий манёвр.

— Фейерверк? Чтобы разом отвлечь всех офицеров? — скептически переспросил Поль. — Думаю, что фрицы станут разом смотреть в одну сторону только в том случае, если в кабаре зайдёт сногсшибательная красотка. Тут уж можете быть уверены: они будут пялиться только на неё.

В подтверждение его слов отовсюду послышались негромкие смешки.

— Ладно, товарищи, посмеялись и будет, — сказал Поль в заключение. — Не время обсуждать всякие глупые выдумки. Мы не должны отвлекаться от дела. Серж, через два дня тебе предстоит выполнить приказ и застрелить полковника фон Вирта. Встреча окончена.

Позже, когда подруги возвращались домой, Гитта сказала:

— Ну ладно, по крайней мере, у Поля была одна здравая мысль. Я имею в виду — насчёт сногсшибательной красотки. И как мы сами не сообразили?

— Нам нужно поговорить с Иветтой, — сказала Фрида.

— Да, — согласилась Гитта. — Только не следует посвящать её в детали плана…

Вечером кабаре «Рычащая мышь» было битком набито немецкими офицерами. Они пили лучшие французские вина, смеялись и вели шумные застольные разговоры, порой чересчур вольные.

— А, да, я знаю Гитлера ещё с прежних времён. Помню, он не ел ничего, кроме совсем разваренных овощей. У него была такая малопримечательная внешность, что вы вряд ли обратили бы на него внимание — по крайней мере, до тех пор, пока он не начинал говорить. Вот тогда он уже буквально пленял всех присутствующих.

— Да-да, отличное было время…

Полковник Ганс фон Вирт сидел за одним из крайних столиков в компании другого офицера. Фрида и Гитта расположились неподалёку. Сквозь сигаретный дым Гитта ощущала запах одеколона, исходивший от фон Вирта. Полковник был прямо у неё за спиной, совсем рядом. Обернувшись, она могла бы его коснуться. Фрида держала в руке сигару, как будто раздумывая, стоит закурить или нет.

Внезапно дверь кабаре распахнулась, и на пороге зала появилась Иветта. Она остановилась, царственно подбоченясь и окидывая зал властным взглядом. Длинные светло-рыжие волосы струились по её плечам. Её зелёное шёлковое платье с разрезами по бокам открывало взорам точёные ноги танцовщицы.

Глаза всех присутствующих в зале немецких офицеров обратились на эффектную красотку. Момент был самый подходящий. Как только Иветта вошла, Фрида вытащила заглушку из «Короны». Поднеся сигару к губам, она быстро прицелилась и подула в трубку. С едва слышным шелестом тонкая игла впилась в затылок полковника фон Вирта. Сидя вполоборота к соседнему столику, Гитта небрежно повела затянутой в перчатку рукой, извлекла иглу и бросила её в свою сумочку. Всё произошло буквально за пару мгновений; кажется, никто ничего не заметил. Гитта едва успела отвернуться, как Ганс фон Вирт повалился со стула и скорчился на полу. Сразу несколько немецких офицеров кинулись к упавшему полковнику, склонились над ним. Кто-то крикнул:

— Врача! Скорее позовите врача!

Во время поднявшейся суматохи Фрида и Гитта встали из-за стола и направились к выходу. Взяв недоумевающую Иветту под руки, они все вместе вышли на улицу. Никто их не остановил.

В винном погребе ресторана «Синий кабан» снова собрались бойцы Сопротивления. По обыкновению, речь держал Поль.

— Ну что же, должен признать, у меня были сомнения. Тем не менее, наши боевые товарищи Фрида и Гитта успешно справились с заданием и отравили полковника фон Вирта. Нацисты полагают, что у него случился сердечный приступ. Карательных мер из-за его смерти не будет. Серж, можешь пока припрятать свою винтовку, только не слишком далеко.

— Как скажешь, командир, — откликнулся Серж с явным облегчением.

— Если нам снова понадобится провернуть подобный трюк, мы можем на вас рассчитывать? — спросил Поль.

Фрида и Гитта переглянулись.

— Нет, ещё раз повторить то же самое мы вряд ли сможем, — ответила Фрида. — Один иностранный моряк снабдил нас отравленной иглой, но теперь наши пути разошлись. Мы расстались с ним навсегда и больше его не увидим…