Мои грани

Эрин Мосс

Джессика вместе с Джеймсом на свой страх и риск отправляются в Италию, чтобы найти хладнокровного контрабандиста Бейна. Какой поворот событий ожидает молодую пару, никто не знает… кроме него.

Глава 4

Расправляю кровать в комнате, где оставила свой чемодан. Переодевшись в тонкую ночную сорочку бледно-розового цвета, я достаю планшет с альбомными листами и грифельными карандашами. Включаю бра, который висит над кроватью, и сажусь удобней поверх одеяла, скрестив ноги в позе лотоса.

Когда мыслей в голове слишком много, а отвлечься хочется, мне на помощь всегда приходит живопись, но пока ограничиваюсь карандашом. Из окна, весьма кстати, открывается замечательный вид на залив. Вода подсвечивается огнями из окон домов, переливается в лучах искусственного света и света от небольшой луны. Виднеется большой купол здания за низкими старыми домами Венеции, и я решаю набросать небольшой эскиз итальянского города.

Начинаю рисовать сразу в нескольких местах, и мои мысли улетают далеко за пределы этой комнаты. Они останавливаются в первую очередь на Джеймсе. Может, в глубине души я могу понять и его, и его перепады настроения. Жизнь Джеймса колоссально изменилась после встречи со мной. Он был погружен в преступную жизнь именно здесь, в этом городе, а резко отказаться от всего очень сложно. Это как наркотик, тебе все время мало и хочется еще больше. Думаю, я смогу показать ему, что можно жить совсем иначе. Что есть другая жизнь, без подозрений и лжи. Допускаю мысль, что именно поэтому он не раскрывается до конца. Слишком он ко всему подозрителен, даже ко мне.

Набросав общий вид из окна комнаты, я берусь за прорисовку деталей. Начинаю с большого купола, что возвышается над зданиями. Поднимаю глаза на дома и обещаю себе, что завтра мы вместе с Джеймсом обязательно отправимся к этому большому зданию.

Очерчиваю контуры купола и штрихую тени на нем. На карандаш сильно не давлю, чтобы штрихи были не слишком широкие. Мизинцем немного растушевываю тени и вот уже купол готов. Двигаюсь карандашом вниз по эскизу и прорисовываю дома в воде. В жизни у этих зданий много небольших деталей, от крошечного круглого окошка до бельевых веревок, натянутых на маленьких балкончиках с цветами. Детали домов не стараюсь прорисовывать, ограничиваюсь только окнами с витыми решетками и небольшими клумбами с цветами.

Когда я прорисовываю окошко за окошком, мысли мои возвращаются к отцу. До сих пор не верится, что именно мой родной отец будет замешан в этой истории с Бейном. И как он вообще оказался в Италии? Вот будет мама удивлена, когда узнает, где ее бывший муж.

Прошло довольно много времени, и я действительно соскучилась по нему. Конечно, первый наш разговор не задался, но я думаю это можно исправить. У него своя жизнь, у меня своя, но он все равно остается моим отцом, хоть и помню я его воспитание только в детстве.

Мне столько нужно рассказать ему, о том, что случилось, пока он отсутствовал. И в глубине души я понимаю, что в моем воспитании преобладала всегда мама, она учила меня быть сильной, быть мужественной и не останавливаться ни перед чем, не смотря ни на что. В то время как отец не участвовал в воспитании своей дочери… Думаю, моя обида на него идет с самого детства. Его неожиданное исчезновение поселило в моей душе злость на него вместе с огорчением.

Я тяжело вздыхаю от размышлений об отце и поднимаю взгляд на окно. Мелкие волны на воде успокаивают глаза, и тусклый свет от луны словно притупляет детские обиды. Где-то там, между этих домов, находится мой отец, с которым я не общалась больше трех лет. Если я не поговорю с ним, я сделаю великую глупость. Чтобы не бередить детскую рану, ее нужно сначала излечить, чтобы никогда больше не вспоминать о ней.

Снова обращаюсь к эскизу и, прорисовав завитушки черной решетки на окне, я берусь за тени на домах. Сейчас на карандаш давлю сильней. В отличие от купола, который был больше освещен луной, здания утопали в тени. Кое-где пробивались лучи света с противоположных домов, а в целом картина смотрелась, как мозаика, которая играла светом и тенью. Я максимально плоско кладу карандаш грифелем на бумагу и прорисовываю тени длинными широкими штрихами вдоль высоты зданий. В черном цвете перед глазами встают такие же черные, как уголь, волосы Джулианы, а следом и ее хитрое лицо. Я штрихую все быстрей и быстрей, и ее лицо будто расплывается.

Что ей надо? От Джеймса? От меня? Я всегда старалась ограничивать себя в общении с такими людьми. Хитрыми и лицемерными. Они самые коварные. Однажды был у меня подобный клиент в Портленде, мы договорились об одной сумме на заказ, а в конечном итоге я осталась без единого цента в кармане и без картины, что писала месяц. С такими людьми нужно быть очень осторожными и по возможности не впускать их в свою жизнь. Но Джулиана — другая история… Как бы я ни хотела впускать ее в свою личную жизнь, но, увы, эта девушка уже присутствовала в ней, когда я выбирала Джеймса. И черт знает, сколько подобных людей вроде Джулианы я встречу, пока мы будем искать Бейна. Я не замечаю, как заштриховываю дома на наброске почти полностью. Резко останавливаясь, решаю закончить свой черно-белый эскиз завтра и кладу планшет с карандашами под кровать. Выключаю бра и закутываюсь в тонкое одеяло. Вспоминаю обещание Джеймса, и с мыслью о приятном пробуждении проваливаюсь в крепкий и глубокий сон.

Это путешествие будет долгим и я должна быть готова к любым неприятным знакомствам. Любым, а это значит, подвоха нужно ожидать в первую очередь от нее. Я стискиваю зубы, и знакомый мне воинский дух пробуждается в душе.

Просыпаюсь от того, что трудно дышать. Открываю глаза и обнаруживаю рядом с собой сонного Джеймса, который закинул свою тяжелую руку на мою грудь. Я пытаюсь приподнять его руку, но Джеймс в ответ на все мои движения, еще крепче прижимает меня к себе.

Я внутренне улыбаюсь от жеста Джеймса, немного приспустив его руку вниз на талию, облегченно вздыхаю. Поворачиваю голову и любуюсь своим любимым мужчиной, удивляясь тому, как сильно он спящий не похож на себя бодрствующего.

Он скромно пристроился на боку рядом со мной, прильнув лицом к плечу, чуть касаясь губами моей кожи. Его лицо умиротворенное и спокойное, нет нахмуренных бровей и губ, по привычке складывающихся в тонкую линию. Сейчас он был абсолютно спокойным. Нечасто увидишь столь редкое явление.

Сонный Джеймс что-то бурчит сквозь сон и переворачивается на спину, убирая руку с меня. Он принял удобное положение, тем самым вытеснив меня на самый край и без того узкой кровати. Я аккуратно снимаю с себя одеяло и медленно встаю. Джеймс не пошевелился, когда остался один в постели. Накрываю его одеялом и замечаю, что он так и лег в своей футболке и джинсах. Я снова улыбаюсь, глядя на него и легонько целую его в лоб.

Стараюсь как можно тише достать свои джинсы из чемодана и, нащупав первую попавшуюся футболку, достаю свою любимую — с надписью «Битлз». Теперь зеленую кофту я не смогу надеть. Она ассоциируется с надоедливой Джулианой.

Я тут же переодеваюсь перед кроватью, любуясь умиротворенным сном Джеймса, и, чтобы не разбудить его, быстро выхожу из комнаты. Иду прямиком до ванной и наскоро умываюсь и чищу зубы. Собираю свои волосы в маленький хвост и разглядываю отражение в зеркале над раковиной.

Мое похудевшее лицо после больницы вновь начинает обретать свою форму, и теперь нет устрашающе выпирающих скул. А вот ключица все так же выпирает, но чувствую я себя гораздо лучше. Хотя под глазами появились синяки из-за недосыпа. Я провожу по ним мокрыми пальцами, надеясь, что они сотрутся, но они остаются на месте. А вот глаза светятся… Вот что значит проснуться рядом с любимым человеком.

Я улыбаюсь своему отражению и выхожу из ванной. Спускаюсь на первый этаж в кухню, в надежде отыскать для Джеймса сок или кофе. К моему счастью в кухне никого нет, и я уверенно открываю желтые ящики кухонного гарнитура. К моему удивлению, почти все они были пусты. Кофе я не нахожу и постепенно добираюсь до маленького холодильника. В нем несколько разных фруктов, сыр и коробка абрикосового сока. Радуюсь находке и уже представляю, как несу в постель Джеймсу стакан холодного сока. Он благодарит за столь необычный завтрак и вполне возможно, мы займемся любовью на узкой кровати. Улыбаюсь от собственных смелых мыслей и беру коробку сока.

Неожиданно чувствую, что за мной следят и, повернув голову в сторону арки, вижу стоящую Джулиану. Я вздрагиваю от неожиданности, мне отчего-то неудобно.

Она, недовольно скрестив руки на груди, внимательно следит за моими движениями. Только сейчас я замечаю, что у нее темно-серые глаза. Пухлые губы поджаты, а небольшой носик идеально вписывается в ее миниатюрное лицо. Она выше меня. Из-за ее высокой талии ее длинные ноги кажутся еще длиннее. Джулиана одета в короткие джинсовые шортики. Белый топик с большим декольте подчеркивает пышную грудь. Ее длинные, ниже лопаток, черные волосы волнами спадают на плечи, завершая ее откровенный образ.

Я прикусываю язык и признаюсь себе, что выглядит она действительно хорошо. И мысль о том, что такая девушка как она, имеет планы на моего мужчину, понемногу зарождает ненависть к ней.

Ненависть, а не злость. Ненависть более глубокое чувство.

— Где Джеймс? — ледяным голосом спрашивает она и прожигает меня своими большими глазами, подведенными черным карандашом.

— Наверху, — стараюсь отвечать уверенно.

Я бесшумно набираю воздуха в легкие и осмеливаюсь повернуться к ней спиной. Открываю шкафчик над раковиной и достаю стакан.

— И что он там делает? — недовольный голос Джулианы подпитывает мою зарождавшуюся ненависть к ней.

Я громко ставлю стеклянный стакан на столешницу и снова поворачиваюсь к ней. Она скрещивает руки на груди и ждет ответа. Такое чувство, что еще секунда, она сорвется с места и накинется на меня, но пока еще силой воли сдерживает себя.

Я стискиваю зубы и стараюсь дышать ровней. Спокойно, Джессика. Она просто спрашивает.

— Он был со мной, — более уверенно отвечаю я и усмехаюсь про себя.

Ха, пусть знает, что этот мужчина мой. Мой и только мой.

Джулиана меняется в лице и злость, та, что была видна в ее поведении вчера за ужином, снова проявляется на ее лице. Она некоторое время испепеляет меня взглядом, но неожиданно ехидно улыбается.

— Как тебе мое испортившееся ризотто?

Что? Я непонимающим взглядом смотрю на нее и поверить не могу, что она все это время знала. Хотя я предполагала, что здесь что-то не так.

— Мой фирменный трюк, испытание на силу воли твоего желудка, прошел неудачно, — она поджимает губы и иронично поднимает брови.

Вот дрянь! Она специально мне дала испортившееся блюдо и потом сама же заставляла его доедать. Поверить не могу, что я впихивала через силу в себя этих каракатиц! Моя совесть не всегда играет мне на руку.

Джулиана проходит в кухню и останавливается напротив меня. Она медленно проходит по мне оценивающим взглядом, с ног до головы. Каких же мне стоит усилий сдержаться, чтобы не оттаскать ее за волосы прямо сейчас… Дышу глубоко и сжимаю руку, ту, которая на столешнице, в кулак. Джулиана смотрит на этот кулак и усмехается.

— Буду честна. Да, ты мне не нравишься. Да, я хочу избавиться от тебя. И, пока ты находишься в этом доме, в гостях у меня, распоряжения буду отдавать я, — она берет стакан возле моей руки и открывает пакет сока.

— Сколько ты знаешь Джеймса? Полгода? Год? — она наливает сок в стакан и с пренебрежением смотрит на меня. Господи, только бы сдержаться. Никогда еще я настолько сильно не умела ненавидеть.

— В отличие от тебя, я знаю его, сколько себя помню, и если ты думаешь, что можешь приехать и делать что хочешь… — она не отрывает свой пронзительно холодный взгляд от меня.

По спине проходит неприятный холодок, и я выпрямляю спину, поддерживая бунтарский дух. Не сдаюсь перед зрительной атакой Джулианы. Если она думает, что я просто так сдамся, это ее большая ошибка.

— Это мой дом, — шипит она. — Игнацио и Джеймс — моя семья. Если ты им что-нибудь сделаешь… хоть что-нибудь, я шкуру с тебя спущу. — Она съедает меня глазами и ее слова, словно яд, разъедают действительность.

— Мы работаем вместе уже на протяжении долгого времени и то, что ты рука, это совершенно ничего не значит. Я прекрасно знаю множество таких рук, вроде тебя. Самовлюбленные истерички, которые вознесли себя на пьедестал, думая, что им все сойдет с рук. Знаешь, сколько я их перевидала? — Джулиана усмехается и одаривает меня надменным взглядом.

Я не выдерживаю, и с размаху даю ей жесткую пощечину, отчего Джулиана пошатывается на месте, хватаясь за щеку. Она таращится на меня, явно не ожидая от меня такой реакции.

— Заткнись, — говорю я сквозь зубы и стараюсь убрать дрожь в руках.

Адреналин растекается по венам, и я чувствую его в пульсирующих висках. Мгновенное чувство эйфории и победы заполняет голову, но тут же испаряется. До меня постепенно доходит, что я только что натворила и мне приходится собирать остатки самообладания.

— Девушки?

Голос Джеймса, словно спасательный маяк, отвлекает нас обоих. Джулиана некоторое время все еще смотрит на меня, и я постепенно замечаю, как ее глаза становятся все темней и в черных зрачках зажигается огонь ненависти. Я твердо стою на ногах, и сжимаю руки в кулаки, зеркально отражаю чувства ее взгляда. Она расплывается в ехидной улыбке и поворачивается на голос. Я замечаю в проеме сонного и помятого Джеймса. Его отросшие волосы торчат во все стороны, придавая ему смешной вид. Он потирает один глаз и широко улыбается, глядя на нас обеих.

— Что? — Джеймс разводит руками. — Со мной что-то не так?

— О, нет! — неожиданно слишком громко восклицает Джулиана и подбегает к нему со стаканом в руках.

— Все именно так! Вот, держи, я налила тебе сока, — она передает ему стакан и крепко обнимает его. Джеймс смущенным взглядом смотрит на меня и не понимает, как себя вести в ответ на внезапный приступ заботы Джулианы, но все равно обнимает ее.

— Спасибо, — отвечает Джеймс и тут же хмурится, глядя на нее. — Что это? — он показывает на щеку и по мне проходится жаркая волна страха.

— Это? Да ничего! — отмахивается Джулиана. — Дешевый скраб для лица.

Она хихикает и быстро выходит из кухни.

— Что такое? — Джеймс подходит ко мне и внимательно смотрит в мои глаза, нежно приподнимая мой подбородок пальцами.

Я качаю головой, словно вытряхиваю лицо Джулианы из памяти, и крепко сжимаю Джеймса в объятьях. Именно тогда, когда обнимаю его, я чувствую себя в безопасности, как за каменной стеной. Приступ гнева и ненависти разбавляется морским ароматом с цитрусовыми нотками и быстро исчезает внутри меня. Я вдыхаю полной грудью свой любимый запах, и он успокоительным бальзамом действует на мои мысли. Неприятные размышления о надоедливой и чересчур высокомерной персоне с именем Джулиана, разбегаются по самым отдаленным уголкам моего сознания, но уступают дорогу обезболивающему запаху Джеймса.

— Что случилось, Джесс? — он проводит рукой по моим волосам, обнимает меня и в ответ.

Я поднимаю голову и проваливаюсь в бесконечную пропасть черных глаз. Уверенно улыбаюсь ему. Разговаривать о Джулиане и нашем инциденте нет ни малейшего желания. Слишком много чести для нее.

— Ничего, — шепчу я, но настороженный взгляд Джеймса не оставляет моего лица. — Может, пройдемся?

Мне ужасно хочется покинуть этот дом и выпить холодного вина, забыв об этом неприятном разговоре.

Его губы дрогнули в улыбке и, наклонившись, он коротко поцеловал меня.

— Я с большим удовольствием, мисс Уильямс, покажу вам одно место, — в его глазах я замечаю нехороший огонек, который присутствовал в них в день первой нашей встречи и жду, чем это закончится.

Душа встрепенулась от предстоящей прогулки по старинному городу. Мысли по поводу Джулианы спускаются еще на уровень ниже. Я вся в ожидании, думая о месте, которое хочет показать мне Джеймс.

— Идем, — он берет меня за руку. — Я переоденусь и выдвинемся.

Я невольно закусываю губы от надвигающихся на меня фантазий с обнаженным Джеймсом в главной роли, но мои мысли резко обрываются. Джулиана стоит посередине маленькой гостиной и отстранено смотрит на нас, словно не веря своим глазам.

Мы держимся с Джеймсом за руки, стоя посередине кухни, не двигаясь с места. Ожидая непредвиденной реакции Джулианы, я замираю, но, к счастью, та была не здесь. Она была глубоко внутри себя, съедая Джеймса взглядом.

— Расскажи ей, — шепчет она и ее губы начинают трястись.

— Джулия, не сейчас, — обрывает Джеймс и сжимает мою руку.

Повисла напряженная тишина, в воздухе над нами буквально сгущались тучи. Слезы выступают на глазах у девушки, и она переводит взгляд на меня. Я обращаю свой взгляд на красный след от руки на ее щеке.

— Он тебе расскажет, — тихо говорит она мне и слезы скатываются по ее лицу.

Что случилось? Две минуты назад мы были готовы разорвать друг друга, но присутствие Джеймса кардинально изменило ситуацию. Что она скрывает? Что скрывают они оба? Не может человек испепелять взглядом и тут же давать волю совершенно противоположным эмоциям.

«Игнацио и Джеймс — моя семья», эти слова Джулианы всплывают в голове, и непонятное двоякое чувство заполняет голову. Снова смешанные чувства, которые я когда-то испытывала к Джеймсу, были теперь обращены к девушке.

Я собираю остатки самообладания и стараюсь подобрать слова. Она заслужила эту пощечину, в глубине души я думаю, что она этого и добивалась — моего срыва. В этом моя слабость, я порой не сдержанна и вспыльчива, от этого сама и страдаю.

— Послушай, — говорю я и делаю небольшой шаг вперед, но не отпускаю руку Джеймса. — Прости меня за мою вспыльчивость, ты не должна из-за этого страдать. Твои слова привели к таким последствиям.

— Я уже. За все. Ответила. За. Все, — перебивает Джулиана и снова в ее голосе появляются недовольные нотки. Она отделяет тяжелой паузой каждое слово и переводит взгляд на Джеймса. Серые глаза не остыли от гнева, который был недавно направлен на меня, теперь переместился на Джеймса.

Она недолго смотрит на него. Тучи снова повисли над нами. Они общаются немым диалогом, понятным только им двоим, и чувство, что я здесь лишняя, моментально просыпается внутри меня. Джулиана опускает глаза на наши руки, усмехается и, не проронив ни слова, бесшумно выходит из дома.

Я облегченно выдыхаю и осторожно смотрю на Джеймса. Он цепляет взглядом закрывшуюся с тихим щелчком дверь и тяжело дышит. Сжимает мою руку и ледяным голосом медленно проговаривает: «Я расскажу тебе».