Брошенный вызов

Линн Грэхем, 2013

Топси покинула любящую, но чересчур ее опекающую семью, чтобы пожить самостоятельно и раскрыть тайну своего происхождения. Однако, отправляясь из туманного Лондона в солнечную Италию, Топси не представляла, что работа в поместье немолодой графини принесет ей куда больше, чем она ожидала. Встреча с высокомерным и невероятно красивым графом ломает все ее планы… и переворачивает всю жизнь.

Challenging Dante © 2013 by Lynne Graham

«Брошенный вызов» © ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

Глава 1

Данте Леонетти, международный банкир, известный филантроп и граф ди Мартино для тех, кто обращал внимание на устаревшие титулы, нахмурился, узнав, что его друг детства Марко Савонелли ждет его перед офисом. Должно было случиться что-то очень плохое, чтобы Марко покинул свою маленькую операционную и приехал в суетливый деловой центр Милана.

Тонкое, драматически красивое лицо Данте омрачилось. Он провел длинными смуглыми пальцами по роскошным черным волосам. Этот жест выражал тревогу, а ведь Данте славился невозмутимостью. Наверняка визит Марко связан с фондом — они занимались совместным сбором средств на финансирование новейших методов лечения деревенских детей, больных лейкемией. С самого начала Данте предложил покрыть всю сумму из своего кармана, но Марко убедил его, что дипломатичнее будет позволить деревне взять ответственность на себя и предложить свои услуги, чтобы собрать нужные тысячи евро. Поэтому организовывались публичные мероприятия; ближайшим должен был стать бал-маскарад в семейном имении Данте Кастелло Леонетти в Тоскане — торжественный финал всего процесса. Данте предпочел бы сделать большое пожертвование, а не одеваться в костюм из детской пьесы. Он терпеть не мог подобные глупости.

Звонок телефона заставил его вздохнуть, но за много лет работы он привык всегда быть наготове. Однако сообщение пришло не от одного из ассистентов, предупреждающих о возможном кризисе. Это была его любовница, прекрасная Делла. Данте нахмурился, увидев на изображении ее превосходные груди, и нетерпеливо удалил снимок. Ему не нужны грязные снимки в телефоне, он не подросток. Вероятно, пора расстаться с ней. Его совершенно не возбуждала перспектива искать новую любовницу, однако Делла ему наскучила, особенно ее тщеславие и жадность.

Мрачные размышления сменились искренним теплом в необычных зеленых глазах Данте, когда он пересек просторный офис, направляясь навстречу Марко Савонелли, крепко сбитому мужчине, полной противоположности Данте по характеру — Марко редко видели без улыбки. Однако сегодня он не улыбался; напротив, его выразительное лицо было необычно напряженным и тревожным.

— Извини, что приходится тебя беспокоить, — неловко начал Марко, чувствуя себя как рыба на берегу в роскошной обстановке. — Я не хотел…

— Расслабься, Марко. Присядь, выпьем кофе, — предложил Данте, указывая на мягкий диван.

— Я и не представлял, в каком шикарном месте ты работаешь, — смущенно сказал Марко. — Подумать только, я считал, что мы достигли вершин роскоши, когда мне установили компьютер…

Кофе появился мгновенно, и Данте сразу приступил к делу:

— Покидать пациентов, чтобы навестить меня — на тебя это не похоже. Что, кто-то украл деньги фонда или что-то такое?

Марко посмотрел на него с ужасом:

— Конечно нет! Это не связано с фондом, и… вообще-то я все равно собирался в Милан, чтобы навестить мою тетю Серафину, поэтому решил заглянуть к тебе, раз уж я все равно здесь.

Данте хорошо разбирался в людях и удивился только тому, что Марко считал, будто такое прикрытие его обманет.

— Правда?

— И раз уж я все равно здесь… — продолжил Марко неохотно, словно готовясь сделать что-то, чего предпочел бы избежать.

Данте пытался не смеяться над очевидностью маневров друга, но продолжение заставило его замереть.

— Ты давно общался со своей матерью?

— Она звонит мне почти каждый день, поболтать, — сказал Данте небрежно, опуская длинные ресницы, чтобы скрыть напряжение во взгляде.

— Правда? Хорошо… э-э… прекрасно… — Марко явно не ожидал такого уверенного ответа. — Но когда ты в последний раз ее навещал?

Данте замер, пытаясь угадать в словах друга тень укоризны.

— Я полагал, что новобрачные предпочтут уединение.

— Конечно… конечно, — поторопился извиниться Марко. — Естественное предположение, даже в их возрасте. И… э-э… прости, если тебя это задевает, хотя ты ничего не говорил по поводу замужества твоей матери, но для тебя оно, наверное, стало неожиданностью.

Понимая, что придется еще час ждать, пока чересчур тактичный друг доберется до сути дела, Данте подавил желание скрывать все свои чувства и решил говорить прямо.

— Не просто неожиданностью — я был в шоке, — честно признался он. — И встревожен. Не только внезапностью решения, но выбором мужа.

— Однако тогда ты ничего не сказал, — застонал Марко. — Если бы ты только открылся мне, Данте!

— Моя мать страдала, живя с моим покойным отцом. Он был мерзавцем. Но я не сказал бы об этом никому, кроме тебя. Однако я последний, кто имеет право критиковать ее жениха или вмешиваться в ее попытки найти наконец счастье.

Марко заметно расслабился, его добрые карие глаза наполнились сочувствием.

— Понимаю.

Хмурясь, Данте вспоминал внезапное решение овдовевшей матери выйти замуж за Витторе Равалло. Свадьба состоялась всего два месяца назад. Равалло был бизнесменом-неудачником и известным дамским угодником; у него не было ни гроша, а София, графиня ди Мартино, владела огромным состоянием. Их брак казался поступком импульсивным и непродуманным. Однако Данте, как преданный и любящий сын, оставил свои сомнения при себе. Если понадобится, если окажется, что брак его матери действительно ошибка, подумал Данте, он вмешается, чтобы защитить мать, но пока что не лез не в свои дела. Но сдержанность давалась ему нелегко, особенно учитывая, что молодожены все еще занимали замок Данте в Тоскане, ожидая, пока закончится ремонт в их новом доме. Из-за этого Данте не возвращался в Кастелло Леонетти с тех пор, как состоялась свадьба.

Марко поджал губы:

— Думаю, тебе стоит навестить ее в ближайшее время. Происходит что-то странное.

— Странное? — едва не рассмеялся Данте.

— Я никогда не прислушивался к сплетням, но мы дружим всю жизнь, и я должен предупредить тебя…

— О чем? — поторопил его Данте сухим тоном, сбивая драматичность начала.

— Ты же знаешь, какой энергичной всегда была твоя мать, — вздохнул Марко. — Но теперь она больше не занимается благотворительностью, не выходит из замка — даже за садом не ухаживает.

Данте нахмурился, не в силах представить, что его активная мать внезапно отказывается от той бурной жизни, которую вела, будучи вдовой.

— Звучит действительно странно.

— И еще ее новая ассистентка…

— Она наняла ассистентку? — изумленно перебил Данте.

— Молодая девушка, англичанка, очень привлекательная и приятная в общении, — напряженно сообщил Марко. — Но теперь она заменяет графиню на благотворительных мероприятиях, и Витторе часто ее подвозит…

Данте застыл; его подчиненные узнали бы в его позе затишье перед бурей, потому что описанное Марко появление в доме молодой красивой девушки вызвало у него ярость. Многие мужчины теряли голову в присутствии молодых женщин, и отчим Данте вполне может оказаться в их рядах. Ради своей матери он надеялся, что если ее брак и развалится, то по менее болезненной причине. Измены первого мужа уже причинили Софии Леонетти столько боли, что Данте не смог бы выдержать все это снова.

— Между ними роман? — требовательно спросил он, вскочив из кресла и сжимая кулаки.

— Честное слово, не знаю. Доказательств нет, за исключением того, как все это выглядит, — с сожалением признал Марко. — И мы все знаем, что впечатления могут быть обманчивы. Но в девушке есть что-то странное…

— Продолжай, — потребовал Данте хриплым голосом, приходя в ярость при мысли о том, что новый муж матери может так унижать ее в собственном доме.

— Моего отца приглашали на ужин в замке в честь дня рождения Витторе. Он клянется, что на девушке было бриллиантовое ожерелье, которое стоит много тысяч евро.

Оба знали, что отец Марко в таких вопросах не ошибается — он знаменитый дизайнер ювелирных украшений.

— Конечно, это может быть семейное наследство… — признал Марко.

— Но насколько вероятно, что у молодой ассистентки найдется такая вещь или что она возьмет ее с собой? — возразил Данте, отметая его преположение. — Как по мне, с учетом всех обстоятельств бриллианты могут говорить только о дурном поведении!

Но даже если так — что он может сделать? Конечно, придется съездить домой и оценить, что там происходит, а если он найдет подтверждение своим подозрениям, то быстро избавится от девушки с бриллиантовым ожерельем.

Топси проглотила измученный стон: ее сестра Кэт не переставала засыпать ее встревоженными вопросами по телефону. Что за семья, в которой она живет? Пристают ли к ней мужчины? Запирается ли дверь ее спальни?

Сначала Топси чувствовала себя виноватой из-за того, что солгала семье о том, куда едет и с кем живет в Италии. Но внезапно чувство вины расстаяло. Они все еще считают ее ребенком? Господи, ей двадцать четыре, у нее докторская степень по математике! Но Кэт, как и две другие старшие сестры Топси, близнецы Эмми и Саффи, просто не хотели принимать, что Топси выросла и живет самостоятельно.

Однако она сбежала из дома и лгала родным про то, где находится, как подросток. Семья считала, что она просто наслаждается долгим отпуском в доме старой школьной подруги Габриэль, которая ее прикрывала.

Со вздохом Топси подавила новый всплеск вины. Сестры так рвались ее защищать, что порой доводили до белого каления. Выйдя замуж за богатых и влиятельных мужчин, они еще больше стремились контролировать каждое движение Топси. Она искренне их любила, даже обожала, но не хотела получить работу в подарок от одного из их мужей и вдобавок выбранного сестрами бойфренда. Она потеряла счет тщательно проверенным мужчинам, которых представляли ей на приемах и ужинах. И парням, с которыми рассталась, потому что они не прошли проверку ее семейства. Либо мужчины хотели ее ради связей ее зятьев в финансовом и деловом мире, либо их отпугивали все сложности, которые к этому прилагались. Хуже того — теперь у нее был свой трастовый фонд, подаренный ей на двадцать первый день рождения всеми зятьями, чтобы она всегда имела независимые средства. Независимые, ха! Она не хотела этих денег, а теперь они еще крепче привязывали ее к миру, в котором Топси чувствовала себя лишней.

Но в глубине души она должна была признать, что приехала в Италию, в это имение, не только чтобы сбежать от семьи. На самом деле если бы кто-то из них узнал, на какой обман она пошла, то пришли бы в ярость. Они не поняли бы, какая сила толкнула ее на притворство — а ведь она никогда в жизни не лгала! А теперь ей приходилось делать это каждый день, глядя в глаза окружавшим ее замечательным людям. Почему она не подумала об этом до того, как пустилась в это приключение? Но ведь она все равно не смогла бы от него отказаться. Даже после всего, на что ей пришлось пойти, чтобы мать раскрыла ей свою тайну, Топси должна была проверить ее слова.

И потому она жила в роскоши в настоящем средневековом замке, который принадлежал семье Леонетти много столетий. Однако великолепные интерьеры выглядели обжитыми и, несмотря на богатое убранство, излучали уют и тепло. На это ей жаловаться не приходилось.

Топси срезала в саду розы для графини. Превосходный розовый сад купался в лучах солнца, струившемся с ясного синего неба, и Топси радовалась, что на ней только хлопковая юбка и футболка. Витторе, муж графини, худощавый мужчина за сорок со все еще привлекательными чертами и добрыми темными глазами, всегда участвовавший во всем, что касалось его недавно обретенной жены, пересек клумбу и вручил ей особенно красивый цветок.

— Это ее любимый сорт, — пояснил он.

— Теперь вы в них разбираетесь? — поддразнила его Топси, тронутая его вниманием к Софии. — Значит, не зря читали ту книгу про разведение роз?

Витторе тепло улыбнулся, слегка покраснев.

Именно эту картину увидел Данте, когда вышел из-за угла замка, направляясь к боковому входу. По всем традициям соблазнения его отчим протягивал розу хихикающей молоденькой брюнетке. Даже если бы Марко не заронил зерно сомнений в его мысли, Данте заподозрил бы неладное, наблюдая такие приятельские отношения между немолодым мужчиной и юной ассистенткой.

— Витторе… — выдохнул Данте.

Отчим развернулся к нему так стремительно, что чуть не упал в кусты; выпрямившись, он замер на месте.

— Данте, — с несколько натянутой улыбкой поприветствовал он. — Это Топси. Она работает на твою мать.

Топси уставилась на высокого темноволосого мужчину, появившегося из ниоткуда. Значит, это и есть Данте, любимый сын Софии, эгоистичный бесчувственный баловень, который испортил свадьбу матери своей холодностью и стремительным отъездом. Конечно, она видела его фотографию в гостиной Софии, но двухмерное изображение не могло передать тот потрясающий эффект, который производил Данте Леонетти во плоти.

Он был великолепен, от роскошной копны черных волос до подошв ботинок, несомненно, ручной работы. Внушительный темный костюм был идеально подогнан по фигуре. Данте подошел к ней, как хищник к жертве, и Топси моргнула, не понимая, откуда взялось такое сравнение. Данте остановился в паре метров от них, угрожая самим своим ростом и шириной плеч, напоминая, как неловко, когда ты не слишком высокая. Но ее взгляд приковали его необычные глаза — неожиданно изысканного оттенка зеленого, поразительно светлые на фоне бронзовой кожи, они производили странно тревожное впечатление. У Топси сбилось дыхание.

Тело казалось отдельным от разума, и ее охватывали необычные ощущения. Внезапно ее груди стали удивительно чувствительными, а между ног все неприятно сжалось, заставляя ее свести бедра. Сексуальное влечение? Топси отказывалась в это поверить. Ее никак не мог привлекать мужчина, которого она была настроена ненавидеть всей душой!

Данте пристально изучал миниатюрную брюнетку. Блестящая копна кудрей рассыпалась по ее спине почти до талии. У нее были широкие миндалевидные глаза цвета топленого меда, нежная оливковая кожа и сочный розовый рот на красивом личике сердечком. Несмотря на удивительно маленький рост, ее фигура демонстрировала изгибы Венеры. Аппетитно полные груди натягивали тонкую футболку, а юбка подчеркивала изгиб от тонкой талии к широким бедрам. К изумлению Данте, он немедленно ощутил напряжение в паху, хотя с подростковых лет так сильно не реагировал на присутствие женщины. Что еще хуже, она даже не была в его вкусе — он всегда предпочитал высоких элегантных блондинок. Но очевидно, предательские гормоны имели свое мнение на этот счет, и оставалось только радоваться, что он не снял пиджак.

Топси протянула тонкую руку:

— Топси Маршалл.

— Данте Леонетти. — Сжимая ее маленькую ладонь, Данте практически забыл о присутствии отчима, не сводя изучающего взгляда с улыбающегося лица девушки.

Конечно, она улыбается; конечно, пытается его очаровать! Если она ищет богатого любовника, то Данте в качестве добычи куда лучше, чем Витторе… Эта мысль привела Данте к блестящей идее. Он богат и не женат, а значит, окажется куда более соблазнительной мишенью. Возможно, Витторе пока только думает об измене — Данте был уверен, что мужчина не стал бы заниматься такими глупостями, как собирание роз в саду, если бы уже забрался в постель брюнеточки. Хотя Данте и удивляло то, что между этими двоими еще ничего не случилось, но он видел, что может прервать эти отношения в зародыше и защитить мать. Если он сам проявит интерес к ее помощнице, Витторе придется взять себя в руки и отступить.

— Ваша мать будет рада вас видеть, — заметила Топси.

Ее свободный итальянский удивил Данте.

— Вы говорите по-итальянски?

— Я говорю на нескольких языках, — непринужденно заметила Топси. — Моя лучшая подруга в школе была итальянкой, и мы жили в одной комнате, так что я набралась разговорных выражений.

— У вас похвальное чувство языка, — заметил Данте, впервые заинтересовавшись девушкой. — Какие еще языки вы знаете?

— Французский, испанский и немецкий. Довольно старомодный набор, — сухо заметила Топси. — Жаль, что мне не хватило проницательности выучить русский и китайский. Даже базовые знания могли бы пригодиться.

Данте пожал широкими плечами, направляясь к дому:

— Пока вы живете в Европе, эти языки вам пригодятся.

— Я отведу тебя прямо к матери, — вызвался Витторе, торопясь к каменной лестнице в просторном холле.

— А мне нужно отнести розы, пока они не завяли, — добавила Топси; ее сердце отчаянно забилось под взглядом, который бросил на нее Данте, — острым и совсем не дружелюбным. Да что с ней не так? Почему она ему сразу не понравилась?

Данте стиснул ровные белые зубы. Он у себя дома и много недель не видел мать. Ему не нужны проводники и спутники; их настойчивость немедленно вызвала у него подозрения. Витторе, обогнавший его на лестнице, почти испуганно покосился через плечо сначала на него, а потом на Топси. Это выдавало лицемерие, которое заставило Данте еще больше насторожиться.

Графиня тепло улыбнулась мужу, вошедшему в ее очаровательную гостиную.

— У меня для тебя сюрприз, — напряженно сказал Витторе.

Графиня София вскочила с кушетки, на которой лежала у окна, и воскликнула:

— Данте! Почему ты не предупредил, что приедешь?

— Я боялся, что в последнюю минуту придется изменить планы. — Данте поцеловал мать в щеку и взял ее за руки, оглядывая с ног до головы. — Ты выглядишь бледной, усталой…

Заметив тревогу в глазах женщины, в разговор вступила Топси:

— Графиня все еще выздоравливает после простуды.

— Да, она меня изрядно вымотала, — подхватила ее ложь София, взглядом поблагодарив Топси за удачную отговорку. — Заходи, присаживайся, Топси…

— Думаю, мне стоит заняться работой, — возразила девушка.

— Нет-нет. — Витторе взялся за внутренний домашний телефон, нужный для связи с прислугой. — Сделайте перерыв. Я закажу нам кофе.

Данте молча наблюдал, как Топси садится рядом с его матерью, и неодобрительно поджал красивые губы: графиня обращалась с девушкой как с любимой племянницей, а не как с сотрудницей. Она явно ничего не подозревала. А Витторе топтался рядом с кушеткой, всем своим видом изображая преданного супруга, которым хотел выглядеть перед Данте. Все трое выглядели как актеры, игравшие для него пьесу, и это будило в нем жгучий гнев. Но что может скрывать от него мать? Они всегда были близки. А теперь он чувствовал — что-то не так.