Кавиан. Альфа

Эндрю Брин (2025)

Планета Кавиан полностью покрыта локусами — растениями-убийцами, за исключением маленького полуострова. Кавианки либо вымрут окончательно, либо воспрянут и начнут бороться за выживание. Молодая дочь королевы — Нэ'Тус — строптивая непослушная девушка, но именно ей предрекают стать «Нашей Спасительницей». Но знают ли последние выжившие, что это спасение будет иметь слишком высокую цену для всего мира.

Глава 4

Все боевые кавианки летают в составе роя. Иртисс как-то говорила, что скоро я, кроме тяжёлых и невыносимых тренировок, буду учиться вместе с ровесницами формировать этот самый рой. Как будто ежедневных страданий было недостаточно, так теперь я каждое утро должна после купания появляться на этих учениях. Разумеется, на количество моих тренировок это никак не повлияло, я лишь должна была «поднапрячься», чтобы нагнать потраченное утром время. Ага, нашла дуру. Пришлось чаще прогуливать, так я могу хотя бы высыпаться и утром вставать сама, не выслушивая недовольство келле.

Но это случилось: Иртисс решила испытать меня, и посмотреть, как долго я могу летать обмотанная экосами и как их… вырываю из земли, поэтому несколько дней подряд она всё время находилась рядом, а я пыталась всеми силами скрыть свой страх, что она узнает о моих прогулах. А она узнает, ведь я до сих пор не могу одним лишь полётом вырвать эти экосы из земли. Но я же занималась! Да, меньше чем положено, но занималась!

Иртисс злилась из-за моих отвратительных результатов.

— Ну, где твой мах?! — кричала она мне во время тренировки. А я всеми силами старалась вырвать корни, — Столько времени уже прошло, а ты барахтаешься, как и в первый день. Постоянно здесь тренируешься и до сих пор никаких изменений?!

Как я могу ей признаться, она же меня прибьёт, прихлопнет как букашку! Она и без этого ходит каждый день раздражительная, того и гляди возьмёт палку и побьёт меня.

Я упала, судорожно махнула крыльями. Не смогла сорвать экосы. Вынырнула из лужи, посмотрела на келле взглядом умоляя её не злиться. Но Иртисс тяжело вздохнула и махнула рукой.

— Ты безнадёжна, — и стала уходить прочь.

— Нет, госпожа Иртисс, подождите.

Она не стала слушать, просто улетела и оставила меня здесь. Опять Нэ’Тус вляпалась в историю. Опять Нэ’Тус не похвалят. Будто Нэ’Тус всю жизнь преследует неудача. Но при чём здесь удача, если всё из-за меня самой. Зачем я прогуливала? Как мне теперь показать силу своей спины и убедить госпожу, что в рою я не буду самой «дохлой»? Я так разозлилась что взяла всю свою волю в кулак и вернувшись к экосам, занималась с ними весь день почти без передышек.

Утро наступило незаметно.

— Подъём! Опять проспала?! Собрание! Молись чтобы меня не упрекнули за твою медлительность! Шевели крыльями!

После моего маленького позора келле редко оставляла меня одну, строго следила за моими полётами и кажется смирилась что, спустя столько времени я не могу заставить экосы хотя бы скрипеть от натяжения. Но Иртисс оставалась довольной длительностью моего полёта. Так я занималась долго, и заслужила доверие учительницы, которая не узнала о моих прогулах. Со временем я смогла убедить келле что готова усердно заниматься, и она снова начала оставлять меня одну. А я снова… ну я не смога удержаться и снова прогуливала. Я просто не хотела умирать от тех нагрузок что взвалила на меня Иртисс. Но экосы я вырву! Когда-нибудь.

Утро. Купание. Питьё нектара. Собрание и формирование роя. Вернулась на цветок в ожидании приказов госпожи, но Иртисс внезапно выдала:

— Сегодня тренировок не будет.

Я побоялась радоваться. Знаю же, за этим стоит другое задание.

— Чем займёмся сегодня, келле Иртисс?

— Твоим главным оружием! — ответила она, — Кеноа.

О да, дождалась. Всё думала, когда уже? Мои ровесницы и подружки уже летают с копьями, а моя келле с этим затягивала, мучала тренировками. С другой стороны, кеноа не такая уж любимая вещь. Это капоа надела и потерпела, пока к нему привыкну, а с палкой мне нужно таскаться каждый день, но не могу же я быть той самой неудачницей, которая до сих пор без кеноа? Как малолетка!

С копьём почти как с капоа: его без труда могут соорудить специально обученные кавианки, но к ним никто не обращается. «Оружие, надо уметь делать самой». Иртисс взяла у мастеров только инструменты: кусок зернистой древесной коры, продолговатый шершавый камень и небольшой странный инструмент с двумя рукоятками и заточенным куском тёмной древесины между ними — скобель. Лезвие на инструменте было из «мокрого» дерева.

Вспомнилось из уроков Эффис:

«Мокрое» оно, потому что растёт исключительно в воде и из-за своей прочности используется для изготовления лезвий и других инструментов для быстрых работ. Стоит тёмной древесине высохнуть и инструмент потеряет всю свою прочность»

Жаль, какие бы получились крепкие копья. Всегда было интересно, почему кеноа носят название обычного дерева, вокруг которого вьются стебли иплисов, как-то глупо называть оружие одинаково только потому, что оно делается из веток этого дерева. Уф, ладно.

На одном из деревьев, у подножья чужого иплиса, келле приметила хороший, толстый сук. Она вспорхнула и прекрасно на нём балансировала.

— Хороший, прямой, крепкий, — довольно кивнула келле сама себе, — Подойдёт?

Она спрашивает, как будто я что-то в этом понимаю. Пожав плечами, подлетела ближе.

— Мне его ощупать?

— Это листы для капоа ты щупала, а тут просто надо выбрать и сделать, — келле спрыгнула, подлетела ко мне и указала на основание сучка, — Ломай.

Он оказался прочным. Обломить его, просто повиснув, не получилось, пришлось забраться и стоя прямо на нём, потянуть. Заранее раскрыла крылья. Сук затрещал и со смачным треском сломался. Теперь бы сорвать его с жилок, а они, зараза, крепкие. Сделать то сделала, только сразу выронила свой трофей.

— Ничего, — сказала мне Иртисс, когда увидела мой виноватый взгляд, — всё равно внизу будем работать.

— Под чужим иплисом?

— Чужой только цветок, всё, что под ним — общее.

Приметив удобное место, Иртисс разложила инструменты, я приволокла сук и сразу обломала с него ветки. Помогала я только в одном — держала сук вертикально и старалась по наказу келле внимательно смотреть и учиться ремеслу.

Начался долгий и нудный процесс работы со скобелем, который надо постоянно окунать в воду, набранную в цветок-чашу. Госпожа счистила кору, а потом слой за слоем состругивала древесину. Цветочный аромат разбавился запахом смолы и свежей древесины.

— Ты можешь её крепче держать? — келле посмотрела на меня с раздражением.

Да держу я! Уф, я уже утомилась, а Иртисс всё скребёт и скребёт, булькает и скребёт. Я повисла на ветке, и кажется, хотела уснуть, но внезапная тишина меня выдернула из полудрёма. Я думала сейчас Иртисс опять на меня вскрикнет, но нет, госпожа просто вытирала клафтом пот с лица… да неужели моя госпожа знает, что такое усталость? Женщина встала и протянула мне скобель.

Хочет, чтобы я продолжила?

— Устали? — спросила я, не принимая инструмент. Кивнула на палку: — Работы ещё много, не останавливайтесь!

Ой…

Зачем я это сказала? Какая пчела ужалила меня? Я просто хотела пошутить, побыть эдакой суровой келле, которая не щадит свою ученицу и вечно ею недовольна. Но… Иртисс не улыбается, вообще никаких эмоций. Я уже представила, что сейчас будет и была готова принять свою смерть.

Нэ’Тус, королевская дочь, погибшая из-за дурацкой шутки.

Но реакции всё ещё не было. Я молча взяла скобель и встала на колено перед веткой. Теперь Иртисс держит сук.

— Нужно сделать прямую палку, — сказала она, — работы ещё много, просто состругивай, но делай это равномерно.

У меня получалось, и я даже находила в этой работе какое-то медитативное умиротворение: острое лезвие из смоченного мокрого дерева легко снимало слои древесины.

— Я буду тренироваться с кеноа?

— Да. Когда мы его сделаем, вы с этим оружием станете неразлучными подружками. Но сначала я научу тебя правильно с ним летать. Оно довольно легкое, но смещённый центр тяжести поначалу будет непривычен при полёте. Но это не так страшно, важнее твоя безопасность. Кеноа очень острое… ну, я надеюсь, мы сможем его так заточить.

— Как оно будет выглядеть?

— А ты у других кавианок не видела?

— Когда? Весь день или тренировка на экосах, или обучение формированию роя, или я летаю с вами. Старших сестёр из роя с кеноа я вижу редко и на их оружие не засматривалась.

— Какая примерная девочка, — сказано с иронией, — Кеноа имеет с одной стороны острое копьё с другой — лезвие. Да, деревянное, но этого хватает чтобы на раз-два разрубать мерзкие корни. А вот с копьём всё сложнее, оно используется в основном против гигантов.

— Закалываете до смерти?

— Ага, жди. Копьё тебе пригодится чтобы при разгоне вонзить его в тушу гиганта как можно глубже, чтобы твоё кеноа стало простой палкой, держась за которую, ты не соскользнёшь. И вот представь, весь боевой рой крепится так к гиганту и начинает махать крыльями со всей яростью и силой, чтобы этого локуса прижать к земле. Какие спины и крылья должны быть у кавианок, догадываешься?

— Это-о намёк?

— Да, драть тебя за крылом, это намёк! Кроме кеноа тебе на границе дадут небольшой нож, для отдельных случаев, когда тебя, например, зажмут, и ты не сможешь замахнуться кеноа.

— И когда я начну учиться махать этой палкой?

— Сначала научись с ней обращаться, не то отрубишь себе что-нибудь. С этим кеноа ты будешь только летать, не более. Тренироваться будешь с экосами, которые выращены специально как локусы, а заниматься ты… вы все, будете с тупыми кеноа, простыми палками. Это основная часть обучения борьбе, но будет ещё одна, когда вы попадёте на границу. Там условия пожёстче, но зато ты сразу поймёшь, что надо делать.

Я работала дальше, но Иртисс нагнулась ко мне и сделала такой виноватый, почти умоляющий взгляд:

— П-простите, г-госпожа Нэ’Тус, вы не устали, может, вас заменить?

Вернула мне мою шутку, только Иртисс скорее поиздевалась. Слышно по интонации. Я молча продолжала работу, но женщина легонько меня пнула:

— Всё, моя очередь.

Я передала скобель и взяла сук, продолжив держать его вертикально.

— Обучаться на экосах не сложно, — говорила она, — просто будешь делать, что я тебе говорю, и повторять, пока не выработаются рефлексы.

Иртисс создавала кеноа с явной любовью к этому занятию, так сильна была её увлечённость. Кольцо стружки вокруг нас росло, а ствол постепенно превращался в длинную крепкую палку. Келле вручила её мне, чтобы я покрутила в руках: увесистая, но в меру, привыкнуть можно.

— Получение кеноа — это важный этап в жизни Агма. Ты взрослеешь, хотя казалось, только недавно с Амми прилетела, «зелёная» и неопытная. Да, иногда тебе хочется крылья начистить за то, что разочаровываешь меня, но я не буду врать, я вижу, как ты растёшь и развиваешься. Представить только — когда мы делали капоа, то говорили о твоём теле: какое оно слабое, — а теперь ты замечаешь, как изменяешься? Плечи стали шире, руки сильнее, бёдра покрепче. Спина тоже набирается сил. Ты ещё не взрослая, но уверенно к этому идёшь. Скоро ты сможешь доказать всем, что ты больше, чем кажешься на первый взгляд. А тебе придётся доказать!

— Я не разочарую вас.

— Да-да, слышала уже тысячу раз, но дело не во мне.

Я поняла, что только во мне, но красноречивее был взгляд келле на мой символ «Дочери королевы Кэ-Ус». Если мне хватает смелости не всегда честно поступать с учительницей, то опозорить мою маму я не могу и не хочу.

— Будешь драться с другими кавианками, — вдруг сказала келле.

— Драться? — я нервно сглотнула.

— Наша семья почитает два качества: это сила и красота. Второе, конечно, почётное в нашем обществе, но куда важнее сила. Арену в нашем саду видела?

— Так, мельком.

— Кавианки дерутся друг с другом, чтобы отточить свои навыки с кеноа и просто ради развлечения. Ты, может, сейчас не поймёшь, но поверь, нет ничего лучше, чем быть победительницей и слушать жужжание крыльев кавианок, признающих твою силу и мастерство.

— А я думала, это всё шутки, ну, что кавианкам надо будет драться друг с другом. Это разве поможет бороться с локусами?

— Не всё ж локусы в нашей семье. Тренировки — это тренировки, но только в бою ты можешь по-настоящему оценить свою реакцию, ловкость тела и то, каким сильным может быть удар. Сюда входит и оттачивание мастерства с кеноа, только в бою можно узнать, как хорошо ты умеешь с ним обращаться. И конечно, получение тумаков приучит тебя к боли лучше, чем любая изнурительная тренировка.

Иртисс закончила. Некогда грубая ветка стала прямой палкой, посередине оставались небольшие гладкие выступы — рукоять. Теперь тупой конец с помощью шершавого камня нужно превратить в острое лезвие, и занимались мы этим почти весь день, прерываясь на отдых. На другом конце делали остриё в форме копья. В дело пошла стопка шершавых листьев, которыми мы натирали кеноа, придавая ему гладкость в области рукояти.

Когда наступил вечер, и под иплисами, где мы работали, начала сгущаться темнота, Иртисс, наконец, сказала:

— Всё.

Светло-зелёное кеноа выглядит грозно, опасно. Был даже некий страх вообще приближаться к нему, это лезвие и копьё… одно неосторожное движение и можно пораниться. Иртисс показала несколько ловких приёмов: покрутила в руках и сделала пару быстрых ударов по воображаемым корням, разрубив их. Потом оценила балансировку. Но в этом кеноа не хватало ещё одной маленькой детали — символа моего имени. Иртисс высекла «Нэ’Тус» чуть дальше рукояти и заполнила прорези чёрной смолой. Моя госпожа положила оружие на обе ладони и вручила мне.

— Твоё кеноа готово.

Теперь я как настоящая воительница. Дайте корни! Пустите к локусам! Ха, получайте! На, подохните…

Могу же пофантазировать? Жаль, что фантазии далеки от реальности.

***

Распорядок дня снова был перекроен в пользу тренировок с кеноа. Первое правило — не выпускать его из рук. Вообще. Я должна стать с ним одним целым, а если потеряю, то всё, конец. Хорошо, что я — да, не пример для подражания в поведении — но рассеянной никогда не была. Мне нравилось обучаться с кеноа, куда интереснее чем просто летать с опутанными конечностями.

Все ученицы, и я тоже, ждали момента, когда нас отведут в корневой лес при Агма. Я его не видела, но Иртисс рассказала, что там тоже растут корни но это не экосы, а простые органические отростки без разума и чувств и нужны они только для того чтобы мы, молодые воины, вдоволь насладились процессом уничтожения ползучих и вьющихся корней. Это было весело, наверное, самые лучшие дни за всю мою практику, но и потом нас ждали интересные события. Всех нас собирали в одну кучу, потом делили на пары и раздавали всем тупые палки. Да, та самая подготовка к боям на арене, о которых рассказала келле. Ничего сложного, простая отработка приёмов.

Жизнь в Агма становилась ярче. Я, когда начинаю задумываться, сколько всего происходит за день, голова кругом идёт. Дни пролетают мгновенно. Конечно, устаю на тренировках, но продолжаю заниматься, и давно не валилась с ног к концу дня. Отношения с госпожой Иртисс всё такие же серые, но я давно перестала обращать на это внимание. Совесть иногда мучает, что я злоупотребляю её доверием, она до сих пор не догадывается о моих прогулах, пускай и не таких частых уже. Но так подумать — сколько можно возиться с этими корнями? Ну да, я не вырываю их из земли, но моя спина уже и так сильна, а в небе могу летать хоть весь день.

Сегодня вечером, после купания, Иртисс сразу улетела на наш цветок, но разрешила мне остаться на берегу Оос и пообщаться с подружками. При такой загруженности днём, только на озере можно поболтать, подурачиться ну и посплетничать.

Я вернулась ближе к темноте, прилетела аккурат, когда наш цветок налился светом вейциков: мягкий свет оранжевых шарообразных наростов освещал большие лепестки иплиса. Госпожа, не обращая на меня внимания, массировала очередной вейцик, чтобы он начал светиться.

— Долго ты, — сказал келле. Раздражительности в её голосе вроде не слышу.

— Да так, заболталась с девчонками. Я вам нужна была?

— Да. Ещё на озере хотела дать тебе задание, но забыла. Не стала возвращаться, — Когда вейцик налился светом, госпожа подошла ко мне: — Небольшое испытание. Ученицы других келле уже давно выполняют такие.

— Конечно, — я изобразила энтузиазм. Не хочу никаких заданий сейчас.

Иртисс подошла к центру иплиса, к большим растущим усикам в окружении мягких листьев. Подняла лепесток, под которым мы храним наш кувшин с нектаром, и поставила тот передо мной.

— Что я делаю, когда у нас заканчивается нектар?

Такой лёгкий вопрос, я даже забеспокоилась — нет ли в нём подвоха? Неужели келле думает, что я вообще не интересуюсь её ежедневными заботами помимо тренировок со мной?

— Нужно взять пустой кувшин и полететь в Эйга-Нек, — сказала я, — Там его обменяют на полный кувшин.

— Где Эйга-Нек знаешь?

Она, кажется, совсем меня за дуру держит. Я подошла к краю цветка, осмотрела горизонт. Ни разу не была в месте, где раздают нектар, но знаю в какой оно стороне. Вечером его легко было увидеть — это оранжевое зарево на горизонте, где множество иплисов создают атриум — там складируют нектар. Я уверенно ткнула пальцем в сторону освещённого горизонта.

— Приступай, — сказала келле и скрестила руки.

— Поменять кувшин? — спросила я, сразу представив лёгкость этого поручения, — И всё?

— Хочешь похвалы — шевелись.

Когда госпожа заговорила о задании, я готовилась к худшему: чистить иплис, ухаживать за цветами у его подножья, летать, да что угодно. После купания Иртисс всегда даёт что-то подобное. Работа не тяжелая, но очень нудная.

— Я сделаю это!

— Только быстро, а то я не ела почти весь день, — поторопила она.

Длинный вытянутый кувшин в половину моего роста был сделан из листьев, но очень плотных и застывших в клейкой смоле, посередине углубления для рук. Я обхватила кувшин, просунув пальцы в пазы, прижала его к себе и взлетела.

Госпожа велела сделать всё быстро, но почему она умолчала, что в Эйга-Нек собираются огромные очереди и поторопиться тут не получится. Сюда слетался весь сад чтобы, как и я, обменять пустой кувшин на полный. Делать нечего, встала в очередь и медленно продвигалась до двух больших пирамид из кувшинов. У кавианок что раздают нектар работа нехитрая, но тяжёлая и невероятно слаженная: одна группа приносит нектар из семьи Уэкко, где его добывают и смешивают, другая снабжала прибывающих кавианок у подножья пирамид.

В очереди кавианки были всех возрастов, но интересно что большая часть — мои ровесницы. Тоже задание выполняют? Когда до них доходила очередь, те отдавали пустой кувшин и получали взамен полный. Вот-вот должна подойти моя очередь, но смотрю с каким трудом молодые девушки отрываются от земли с этой тяжестью и сразу появляется какая-то неуверенность в своих силах.

— Эй, — окликнула меня раздающая кавианка.

Я протянула кувшин. Раздатчица быстро выхватила его из моих рук, отдала пустой кувшин помощнице и приняла другой, более тяжёлый. С глухим стуком кувшин с нектаром опустился передо мной.

— Вперёд! — приказным тоном велела женщина.

Ну что ж, начнём; Я помахала крыльями, размяла руки. Обхватила кувшин через углубления, и раз… подняла, фух! Только как лететь с этой громадиной? Я же от земли не оторвусь! Надо пробовать. Изо всех сил замахала крыльями, но смогла только поднять себя на носочки.

Не могу взлететь!

Раздающая грустно на меня посмотрела. Я попыталась ещё: крепче обхватила руками и напряглась что есть мочи — с трудом оторвалась от земли, но тяжёлый кувшин предательски потянул вниз, выпал из рук, но раздающая успела его подхватить.

— Осторожно, непутёвая!

Нет! Это не может происходить именно со мной! Я не могу его поднять, чуть не опрокинула, и теперь все смотрят на меня. Только попробуйте посм… надо мной начали смеяться.

Из очереди послышалось:

— Что такое, Нэ’Тус? Крылышки слабенькие?

— Ещё и дочь королевы.

— Надо же.

«Замолчите! — хотелось крикнуть мне. — У меня получится, я подниму его!»

Снова переняв от кавианки кувшин, я постаралась с ним взлететь, но тщетно. Раздатчица устало вздохнула и подошла ко мне, обхватила кувшин и отставила его в сторону.

— Очередь не задерживай, — сказала она, — Если не можешь поднять — лети за своей келле.

Нет! Нет!!! Какая келле, я боюсь даже представить, как Иртисс будет на меня смотреть. Да что смотреть, если просто раздавит меня на месте. Это стало теперь куда страшнее чем насмешки глупых кавианок. Ну почему кувшин такой тяжёлый?! Хотя… дурочка, при чём тут кувшин, другие же его поднимают. Ну что, Нэ’Тус, вот тебе и аукнулись прогулы на тренировках. Отдохнула, Нэ’Тус? А?! Дура! Какая же я…

Ненавижу себя сейчас, но сдаваться не собираюсь. Взяла кувшин и, собрав все силы, оттолкнулась от земли, сумев зависнуть в воздухе. Да, смогла, но не могу набрать высоту. Каким-то чудом я оттащила кувшин подальше от очереди, чтобы не слышать насмешки и не видеть эти взгляды.

«Не смейтесь надо мной, я подниму его.»

Но от злости кувшин легче не становится. Уже темнеет, госпожа Иртисс ждёт, а я не знаю, что делать. Ну не могу я вернуться пустой и слезливо признаться в своей слабости. Госпожа меня убьёт. Но есть идея. Окрылённая ею, я пробралась вглубь сада и отыскала кавианок с символом келле. Подошла к одной из них.

— Простите, — я взглянула на лоб и прочла её имя, символом рисованное между сяжек, — госпожа, А’Тис.

— Да, девочка, что такое? Нэ’Тус, — добавила она.

— Вы можете мне помочь?

Она меня выслушала, хоть и смотрела постоянно на мой символ «Дочери королевы». Я хотела, чтобы А’Тис помогла мне доставить кувшин до иплиса, а там я его как-нибудь подниму. Незнакомка показалась мне очень доброй, но, извинившись, отказала, и даже не объяснила почему. Но она хотя бы не смеялась надо мной, как это делали другие келле, обещая рассказать обо всём Иртисс завтра утром. Я как всегда, смогла своё ужасное положение сделать ещё ужаснее. Мне так никто и не помог: «Ты сама должна с этим справиться». Одни просто молчали, остальные насмехались над тем, что Агма, будущая защитница семейств, не может поднять кувшин.

Уже наступила ночь, нектар перестали раздавать, а я так и сидела возле своего кувшина, сдерживая слёзы. Я так устала за сегодня… все эти тренировки спины, теперь этот кувшин, будь он неладен. Бесчисленные попытки его поднять и взлететь не оставили сил даже стоять на ногах. Приняв свою страшную участь, я вернулась на иплис пустой.

Иртисс выжидала, стоя на краю лепестка. Вейцики давно потушены, и учительница, видимо, готовилась спать или медитировать. Взгляд госпожи был красноречивее любых слов: нахмурившись, она замерла, уперев руки в бока, её крылья высоко подняты, сяжки на лбу вибрируют от злости. Госпожа вперилась в меня взглядом, как будто вместо питья нектара собиралась есть меня живьём.

Иртисс сделала шаг навстречу и строгим голосом спросила:

— Где?

Я опустила голову. Надо найти какие-то слова, но мне даже дышать страшно. Взгляд теряет чёткость из-за накатывающих слёз.

— Где кувшин с нектаром, Нэ’Тус? На меня смотри!

Иртисс грубо подняла мне голову, я моргнула и не смогла сдержать нескольких слезинок.

— Я… я…

Может, что-то придумать?

–…Я не смогла его поднять.

Она обречённо вздохнула и отпустила меня. Госпожа молча отошла в сторону и приложила ладонь к лицу.

— Кто-нибудь видел это?

— Все, — призналась я.

Она метнула на меня взгляд и сильно зажмурилась, как будто испытала сильнейшую боль.

— Ох… нет, какой позор. Столько тренировок, столько упражнений на спину, и ты не можешь поднять кувшин. Твои ровесницы уже столько достигли, а ты не можешь сделать даже эту мелочь.

Я готовилась к её ярости, готова была даже к тому что она как-нибудь узнает о моих прогулах. Сама же я никогда в этом не, признаюсь. Боюсь.

О нет, она целит на меня своими сяжками! Читает мои мысли? Почему сейчас?!

Иртисс резко ко мне повернулась, выискивающее посмотрела. Сяжки всё ещё вибрировали на меня.

— Что? Ну-ка скажи!

Это бессмысленно уже скрывать. Сильно запинаясь я всё же пробормотала:

— Келле Иртис, я это… Когда вы оставляли меня в саду экосов, я… ну, я не тренировалась.

— Ч… как это, не тренировалась? — глаза ее округлились, — А что ты делала?

— Г-гуляла по саду. Общалась с подружками.

— Общалась?!

— Простите, госпожа Иртисс.

Я не заметила, как она оказалась возле меня, а в следующий миг моя щека вспыхнула от страшной боли: келле со всей силы вмазала мне пощёчину.

— Прогуливала тренировки? Гуляла? Общалась? Ох, не снится мне это — всё, что сейчас слышу от тебя? Значит, я тебя оставляла, доверяла, а ты… а ты… Ещё раз повтори это!

— Я прогуливала тренировки.

Она шипит некесами, сяжки на её голове вот-вот сломаются от напряжения, а крылья за спиной Иртисс машут с такой силой, что подталкивают женщину ко мне. Келле хотела ещё раз меня ударить, но сдержалась: сжала руку в кулак и отошла.

— Ну за что мне это? Я думала, ты тренируешь спину, а теперь даже кувшин не можешь поднять, а я, дура, считала, что сама что-то не так делаю. Как ты посмела меня обманывать? За что?

Я не знала, что ответить.

— Нэ’Тус, милая моя, ну как ты не можешь понять: все эти тренировки необходимы. От этого зависит твоя будущая жизнь. Ты хочешь погибнуть на границе?!

— Н-нет…

— Так объясни! Я начинала с малого, теперь решила давать полезные испытания, которые, как оказалось, ты не можешь выполнить. О Айхас, ну почему ты такая непослушная? Мне нужно бить тебя, чтобы ты выполняла свои обязанности?

— Не надо.

Я застыла на месте, вросла в лепесток, с опаской смотря на госпожу. Она не может найти себе места и сгорает от злости и обиды. Именно сейчас мне стало жалко Иртисс, она хочет стать достойной келле, но как она это сделает, если у неё такая ученица?

Лишь в нескольких моих словах ещё теплилась надежда.

— Прошу, простите меня!

Она стояла ко мне спиной, а когда обернулась, я увидела, что келле плачет. Явно не хотела этого показывать, быстро смахнула слёзы. Но заговорила Иртисс обиженным, слезливым голосом:

— А чего ты передо мной извиняешься? Нужны мне твои извинения, а? Вот когда локусы-малыши начнут отрывать от твоего тела ноги и руки, скажи им: «Простите, локусы, я не тренировалась, чтобы вырваться из ваших пут с помощью крыльев, пожалуйста не убивайте меня». Или, когда гигант будет нестись на тебя с огромной скоростью, крикни ему: «Простите меня, гиганты, я не умею ловко от вас уклоняться. Давайте, размазывайте меня по земле! Давайте, малыши, душите! Рвите на части!». Если ты никчёмный кувшин не можешь поднять, о какой борьбе с корнями мы говорим?

Она взяла себя в руки и быстро вернула прежнюю строгость. Такую эмоционально неприступную келле довел до слёз мой провал в простом испытании.

Мы молчали долго. Я всё ещё оставалась «приросшей» к лепестку, не осмеливаясь сделать шаг. Иртисс сидела на ложе, потом, будто нехотя, встала и подошла ко мне:

— Где ты оставила кувшин?

— Возле Эйга-Нек.

Госпожа и я полетели на поляну. На месте Иртисс осмотрела кувшин, обхватила и без труда поднялась с ним в небо. Мы вернулись, но пить не стали, аппетита не было ни у меня, ни у келле. Госпожа дождалась, когда иплис сомкнёт над нами лепестки, но оставила один открытый, сев у него медитировать. Я сняла капоа и легла на ложе, постараюсь заснуть. Не получалось. В тишине ночи я снова попросила прощения у келле.

Но она ничего не ответила.

***

После моего позора изменилось всё, как и было обещано. Нужно было догонять упущенные занятия поэтому я занималась до глубокой ночи. Свободное время теперь дикость. Никакого шага в сторону, никаких бесед с подружками даже вечером на озере, даже купаний почти не было. Такова расплата за мою «безответственность». Иртисс кроме того, что хотела меня исправить, очень боялась, что Высшие Сёстры узнают о моей плохой подготовке, которой явно не хватает чтобы стать полноценной частью роя.

День-ночь. День-ночь. Мои мучения только начинались.

— Я тебе сказала ложиться? Поела уже? Летим снова в экосы.

— Ночь уже!

— Полоса препятствий!

— Но как я в темноте буду бегать?

— Закрой рот и делай что я тебе скажу. Ты отмазки не придумывай, вотрёшь пыльцу сиуи в глаза и будешь бегать, пока я не скажу «стоп»!

От этой пыльцы уже глаза болят. Повадилась Иртисс гонять меня ночью что теперь нужно втирать эту дрянь в глаза чтобы видеть в темноте. Но да-да, я виновата во всём. Нэ’Тус плохая. Нэ’Тус непослушная. Нэ’Тус такая-сякая. Я поняла свои ошибки и исправляюсь. За таким ритмом я даже не замечала, как пролетают дни но улучшаются мои результаты. Капоа и кеноа стали со мной как одно целое, а на экосах я могла летать хоть весь день, но сил ещё не хватало вырвать корни из земли.

Что у нас ещё? Собрания, формирование роя, занятия с корнями, тренировка на кеноа. Этого мало, конечно же, давайте добавим к этому и лекции. Раз в несколько дней, вечером, нас собирали под цветком матери Гелеис и долго и нудно рассказывали о нашем предназначении. Мы помощницы, мы рабочие, мы воительницы на страже покоя сестёр.

Настал день, которого келле ждала с трепетом. Проверка. Очередным утром наш рой из молодняка погнали к диким садам. Услышав «дикий» подумала к нам, в Агма, но нет. Мы улетели совсем далеко, прочь от сада, к местам где я никогда ещё не бывала. Это была территория долгих равнин между границей Эйга-Тэх и семьями с их садами. Наш рой привели в настоящие непролазные джунгли где жили наши общие предки — Древние Матери. Дремы, громадные шестилапые насекомые. Их было совсем немного, и живут они в уединении в таких местах.

Самая старая дрема обитает в глубинах дикого сада, в гнезде, свитом из стеблей иплисов. Её сёстры живут неподалёку, следят за здоровьем и пищей. Старая и очень массивная дрема встала на четыре лапы и подняла ещё две передние. У неё была треугольная голова, две пары сяжек, а под гладкими мандибулами виднелись хоботки, которыми она потребляла нектар. Это было необычное знакомство, и случилось оно потому что место для наших испытаний находилось совсем рядом, решили так сказать мимоходом залететь и представить этим существам молодых защитниц.

Рядом с необъятным садом дикой растительности всходило поле липкого длинного тростника. Стоило только войти в эти заросли и ненадолго остановиться, как мы сразу оказывались в плену липких стебельков. Наверное, кто-то когда-то решил, что преодоление этих зарослей — хорошая проверка на силу и выносливость, ибо без неё пройти через заросли почти невозможно. И наша нехитрая задача заключалась в том, чтобы смело прыгать в этот тростник и «плыть» через него до другого края.

— Приготовьтесь, девочки.

Нас построили в линию у начала поля, келле остались позади, наблюдали и волновались. Пока организаторы испытания объясняли, что делать, я попыталась дотронуться до тростника, но отдёрнула руку, потому что растения начали тянуться ко мне, так и хотели склеить намертво.

Была бы тут Айлис, опять бы сумничала:

«Витамины, которыми насыщена наша кожа — «лакомство» для этой травы»

И этой траве все равно, что мы в капоа.

Итак, нам всё объяснили — хотя что объяснять, «проплыви» через поле и всё — но также добавили, что это не гонка, но это же сильней меня раззадорило. После случая с кувшином обо мне ходили нехорошие слухи и надо показать всем и каждой что Нэ’Тус не просто так носит символ королевы.

— Начали!

Я прыжком нырнула в лес тростника. Плыла через густые шелестящие заросли травы, которые клеились к капоа и крыльями, но я двигалась, даже не смотря по сторонам. Я буду первой! Плыть трудно, высокая трава делает каждое движение невыносимым, приходится двигаться рывками, отклеиваться от тростника. А я даже не знаю, насколько это поле большое, нужно ли экономить силы или лучше сделать несколько сильных рывков.

Я слышу шелест сбоку, мои соперницы не сдаются и идут со мной вровень. Нет, я буду первой! Кавианок я больше не видела, и не знаю, то ли они вырвались вперёд, то ли отстали. Передо мной, надо мной, и вообще везде был только тростник: он лезет в глаза, опутывает всё тело и клеится. Я гребу, отталкиваюсь ногами, машу крыльями, даже движение пальцем должно было двигать меня вперёд. Я вошла в некое подобие транса, когда вместо звуков слышала только гул в голове, не моргая смотрела только вперёд, сквозь слёзы пробираясь через противный клеящийся тростник. Чувствую, как скрипят мышц, кажется, ещё немного и они лопнут. Ноги налились болью, руки отказываются работать, спина с крыльями давно потеряли все силы. Ни полёты на экосах, ни силовые тренировки не сравнятся с этим полем, но я ползу… ползу вперёд, срывая резкими движениями тростник.

Я буду первой!

Как жаль, что желание не прибавляет сил. Я уже не могла пробираться через это поле, оно как будто бесконечно. Никакая сила воли не помогала уже двигать ногами и руками. И чем медленней я двигалась, тем больше приклеивалось ко мне тростника. Он сковывал и без того ничтожные движения.

Это конец. Всё, не могу больше двигаться. Тело облепила мерзкая трава, она не стеснялась склеивать в кокон даже мою голову. Теперь я могу только уставиться в землю, и молить о втором дыхании, которого не было. Но была тень, надо мной кто-то летал.

Это была Иртисс. Она кричала:

— Давай, Нэ’Тус! — и в её голосе я слышала веру в меня, — Ты сможешь! Конец поля близко. Несколько рывков. Давай, милая!

Милая… впервые я услышала это слово без сарказма и издевательств. Она в меня верит.

Я должна это сделать, должна разозлиться, должна издать страшный рык и с ним попытаться хотя бы двинуться и отклеить назойливый тростник.

— А-а-а!!!

Любой рывок, даже сумасшедший и некрасивый должен был помочь.

«Представь, что локусы схватили тебя»

Представила, и продолжала ползти, медленно, но постепенно ускоряясь. Извиваясь плыла через поле, останавливаясь и снова дергаясь вперёд. А потом я увидела просвет впереди: поле кончалось! Выдавливая из себя стоны, крики и все звуки, которые могла, со скрипящими в теле мышцами, я потянулась вперёд. Зажмурившись, сделала рывок, и…

Поле тростника внезапно закончилось, меня «выплюнуло» на голую мягкую землю.

Тук-тук-тук.

Вдох-выдох.

Тук-тук-тук.

Вдох-выдох…

Грудь сейчас разорвётся от боли. Руки и ноги сразила судорога. Меня кто-то поднял, куда-то отнес и положил на мягкие листья. Вокруг двигались силуэты, тени кавианок скакали на моих веках и, открывая глаза, я не понимала, что происходит. Слышала разговор моей келле с другими. Но из всего нескончаемого гомона, который смешался в голове, различала лишь немногое, цепляющее слух: «Невероятно» — «Хорошо» — «Впечатляюще».

Меня окружали незнакомые кавианки, но они разошлись, когда убедились, что я в сознании и всё в порядке. Рядом со мной осталась лишь Иртисс. Я не узнала её сразу — келле широко улыбалась. Обняв меня, она прошептала:

— Ты была лучше всех. Ты была первой. Молодец! Я горжусь тобой, Нэ’Тус.

Эти слова стоили всех мучений в семье Агма!