Подглядывая в будущее

Энди Рэйн, 2019

Два года назад Виталию Гариеву поставлен диагноз – болезнь Альцгеймера. Уникальный случай в его годы. Он наблюдается в международном медицинском институте и получает эффективное лечение. Но есть побочные эффекты. С недавних пор ему начинает казаться, что во сне он попадает в будущее. Там Виталий сталкивается со знакомыми из настоящего, узнает о смерти девушки и череде неприятных происшествий. Пытаясь исправить ситуацию, он попадает в запутанную историю. Предательство, дружба и любовь ценой жизни. Удастся ли Виталию изменить будущее? А может быть, происходящее лишь плод его воображения?

Глава 4. Знакомство с Николаем

Пациента звали Николай Третьяков, 34 года, диагноз рассеянный склероз (РС) поставлен девять лет назад. С недавних пор наблюдались признаки депрессии. Именно из-за психологического состояния коллеги из Центра рассеянного склероза отправили его проконсультироваться с Вероникой. Жил он недалеко от БРИ на ул. Пушкина, жены и детей не было. Такую информацию доктор получила вчера вечером из электронной выписки. Сегодня утром, придя на работу, Ника ознакомилась с данными о текущем состоянии и анамнезом. РС протекал благоприятно на фоне терапии интерферонами бета. Последнее обострение болезни случилось этой весной. Наблюдалась сильная слабость и онемение в конечностях с правой стороны. После курса нестероидных противовоспалительных препаратов, витаминов группы В, антиоксидантов и сопутствующих поддерживающих препаратов, болезнь, как обычно, вошла в стадию ремиссии и последствия обострения исчезли. Правда, психологическое состояние Николая начало меняться, впервые за время наблюдения, судя по записям прошлых лет.

Он пришел к Веронике в назначенное время. Молодой мужчина, стройного и спортивного телосложения, очень симпатичный, но хмурый. На нем была черная футболка, узкие синие джинсы и коричневые кеды. Глаза спрятаны за стильными солнцезащитными очками. Гладко выбритое лицо с мужественными скулами. Брови, казалось, от природы всегда нахмурены.

— Добрый день, меня зовут Николай, — спокойным голосом произнес вошедший пациент

— Здравствуйте, Николай, я Вероника, — искренне теплым и успокаивающим голосом поприветствовала Ника. Она пригласила пациента присесть, указав ладонью на мягкое кресло.

— Спасибо, приятно познакомиться.

Николай снял очки. Глаза оказались карими. Осмотревшись, изучил окружающую обстановку, затем подошел к креслу и разместился в удобном положении, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди. Кабинет психотерапевта совершенно не ассоциировался с медицинским учреждением. Зайдя туда, вы попадали в мир душевного спокойствия и комфорта. Светло-зеленые обои на стенах, огромный ковер на ламинированном полу, бархатные темно-зеленые шторы, покрытые лаком стол и книжный шкаф из массива дуба, цветы в углах комнаты, велюровая мягкая мебель в теплых тонах. Все как в гостиной хорошего загородного дома, не хватало только камина.

— Вам комфортно? — дружелюбно поинтересовалась гостеприимная хозяйка.

— Вполне, спасибо, — все также спокойно проговорил пациент

— Николай, давайте познакомимся. Я расскажу о себе, потом вы расскажете о себе, — прищурив глаза и улыбаясь, предложила Ника.

Пациент задумался. Помолчав секунд пять, он тоже прищурил глаза, улыбнулся и одобряюще кивнул.

— Мне 34 года, родилась я в Перми, до сих пор здесь и проживаю. С детства увлекаюсь рисованием и психологией. Была замужем, но не сложилось, детишек нет. Наверное, потому, что я всецело отдаюсь работе, и на остальную жизнь меня почти не остается. В выходные и иногда по вечерам, если не поздно возвращаюсь с работы, могу, почувствовав вдохновение, накинуться на мольберт. Иногда весьма недурно получается, — посмотрев куда-то на потолок, говорила Вероника, представляя себе свои последние произведения.

— Какие сюжеты рисуете? — спросил пациент, не скрывая своего интереса

— В основном пейзажи: тлеющий закат, восхождение солнца, бездонное ночное небо, дыхание травы…

— Покажете как-нибудь? — улыбнувшись, застенчиво спросил Николай

— Ах, конечно, как-нибудь похвастаюсь, — ответила Ника и рассмеялась.

— Вы, Вероника, весьма интересная девушка, — серьезным голосом произнес пациент.

Девушка неожиданно для себя смутилась, и щеки налились розовым румянцем.

Пациент продолжал:

— Думаю все, что касается моего здоровья, вы уже прочли в истории болезни, поэтому начну с вопроса, в котором сам не могу разобраться, и очень надеюсь на вашу помощь. Знаю о себе, что меня зовут Николай, мне 34 года. У меня есть неприятное хроническое заболевание. Каждый мой день — это день сурка. Пробуждение, пробежка по стадиону, душ, завтрак, работа, обед, снова работа, дом, ужин, сон. В моменты обострений перестают слушаться руки и левая нога, голова, словно чужая, и в шею словно вбивают кол. Когда это случается, приходится много дней проводить в больнице, получать уколы и капельницы. И так целый месяц. До недавнего момента все было хорошо, но последнее обострение нарушило привычный порядок вещей. В начале апреля этого года меня госпитализировали и прописали уже привычный курс лечения. Самочувствие было нормальное, но через несколько дней начались проблемы со сном. Лечащий врач прописал Феназепам. «Выпьете перед сном, препарат снимет беспокойство и поможет уснуть», — говорил лечащий врач.

Ника молча слушала пациента и мысленно соглашалась с назначением коллеги из отделения неврологии.

— Препарат я пил, и проблемы с засыпанием исчезли, но с тех пор мне стали сниться очень странные сны. Самый первый был очень красочный и реалистичный, как, в общем, и все последующие. Мне снилось, что я лежу в маленькой кровати с трёхлетним сыном, зовут его Дима. Рядом на нашей постели лежит моя жена и рукой качает детскую кроватку с дочкой Настей. Реальнее быть просто не может, я слышу тишину комнаты, легкое поскрипывание качающейся кроватки, вижу в темноте очертания сына, чувствую теплое дыхание. «Папа», — шепотом произносит малыш. «Что, Димка?» — шепчу я в ответ.

«А что такое война?» — спрашивает не желающий просто так засыпать ребенок. В тот момент мне кажется, что Дима всегда так, когда надо спать, то в туалет попросится, то попить, то рассказать ему про другие планеты или почему бывает холодно.

«Война — это когда к нам приходят люди, которые желают нам зла, хотят отнять у нас все самое дорогое», — еле слышно отвечаю я, надеясь удовлетворить интерес сына.

«А почему они хотят у нас все отнять?» — продолжает любопытствовать малыш.

«Видимо у них нет чего-то своего, и они хотят силой забрать это у нас», — терпеливо продолжаю я.

«А почему у них нет своего?» — спрашивает Дима.

«Тихо! — раздраженно шепотом выкрикивает мама. — Если вы разбудите мне Настю, я вам обоим покажу, что такое война. Спите уже».

Димка замолкает и через полминуты начинает сладко сопеть. Я перебираюсь на кровать к жене, закрываю глаза и медленно погружаюсь в сон. Уже не слышу звуков, и перед глазами только чернота, но я не вижу сна, просто ощущение полной пустоты, словно меня засосало в бездонное невесомое пространство. Так длиться минут двадцать по ощущениям, пока тишину не нарушает детский плач. Мгновенно вырвавшись из плена дремоты, я открываю глаза и вижу, как Димка, всхлипывая, забирается на нашу кровать.

«Что случилось, малыш?»

«Папа, не умирай, пожалуйста, папа!» — растягивая окончания слов, говорит он.

Я уже привык к темноте и вижу, что слёзы градом льются из его испуганных глаз.

«Все хорошо, сын, папа рядом», — продолжаю я спокойным голосом, хотя от его слов по спине табуном пробегают холодные мурашки.

«Мне приснился плохой сон. Ты умер, приснилось, тебя больше нет, совсем», — всхлипывает малыш и его плач становится все сильнее.

Дочь начинает ворочаться. Жена спит как ни в чем не бывало, словно наелась успокоительного. Мир её снов от нашей реальности отделяет пятиметровая стальная стена, и даже ядерный взрыв не нарушит её покой. Целый день с двумя детьми изматывает не меньше, чем две смены шахтера в угольной шахте.

Я беру сына на руки, уношу в гостиную и сажусь с ним на диван. Обнимая малыша обеими руками и осторожно покачиваясь вперед-назад, еле слышно напеваю колыбельную. Через пару минут Димка снова засыпает. Вернувшись в спальню, я укладываю его на кровать между собой и спящей женой. Сейчас он видит сладкий сон, на маленьком лице замерла улыбка, как будто и не ревел несколько минут назад. Вокруг очень тихо, настолько тихо, что слышно собственные воспоминания, слышно, как плакал несколько минут назад мой сын, слышно, как я успокаивал его колыбельной, слышно, как поскрипывала детская кроватка.

«Папа… не умирай, пожалуйста», — звучит в голове, и сам ужас проводит по моей спине своей холодной костлявой рукой.

Темный потолок и стены комнаты начинают движение, чувствую всем телом, что вокруг меня все вибрирует. Что-то меняется, появляются новые звуки, я пытаюсь открыть глаза, но не могу. Чувствую, как комната, в которой я лежал, и все, кто в ней находился, отдаляются. Пытаюсь пошевелиться, бесполезно. Теперь все становится на свои места, я спал, а сейчас начинаю просыпаться. Глаза, наконец, открываются, и передо мной предстаёт моя светлая пустая больничная палата. Я лежу в постели один, и рядом нет семьи.

— После этого сна, все изменилось, — продолжил Николай, — стало казаться, что во сне передо мной предстают утраченные воспоминания. У меня была жена и двое детей, а теперь они исчезли, не оставив о себе никаких напоминаний. Я искал дома какие-то документы или фотографии, ничего нет. Принимать Феназепам я сразу перестал, не сообщая врачу.

— В вашей истории болезни указано, что вы холосты, и детей нет, — внимательно считывая реакцию пациента, сказала Ника.

— С тех пор мне постоянно снятся сны про мою семью, — озадаченно произнес Николай.

— Каждую ночь?

— Да, каждую ночь вижу свою семью, — проговорил пациент и тяжело вздохнул.

— Сон один и тот же? — продолжала Вероника.

— Снов очень много, иногда они повторяются, — отвечал он. — Сегодня мне снилось, как дети, схватив скакалку за разные концы, несутся по коридору, изображая поезд. «Ту-тууу!» — кричит Димка, а Настёна звонко хохочет, смех отражается от пола и стен и заполняет всю квартиру энергией радости и беззаботности. Все эти эмоции слишком реальные, чтобы быть просто сном.

Рассказывая о своих воспоминаниях, Николай менялся в лице — он был счастлив, а когда он закончил рассказывать, железная маска печали вернулась.

— А что это может быть, по-вашему, Николай, — заглядывая в глаза пациенту, спросила Ника.

— Либо я сошел с ума, либо у меня была семья, но из памяти все исчезло, и никто из друзей и родственников ничего об этом не говорит, — очень серьезно заявил пациент и с утомленным видом откинулся на спинку дивана.

— Есть одна хорошая новость. Вы точно не сошли с ума. Люди с психическими заболеваниями редко признают и не осознают возможность болезни, почти всегда отрицают диагноз.

— Хоть что-то хорошее за день, правда? — Николай пытался пошутить, но его голос превратил шутку в едкий сарказм.

— Приходите ко мне дважды в неделю, в понедельник и в пятницу. Будем вместе разбираться с вашими снами.

— Ни за что не откажусь от такого предложения, Вероника.

— А теперь, если не возражаете, предлагаю поговорить о вашем прошлом, — глядя на пациента, очень мягко произнесла доктор.

— Не возражаю, давайте поговорим.

— Расскажите о своем детстве, о родителях, о друзьях, все что вспомните.

И Николай, попавший в плен голоса сирены-психотерапевта, послушно рассказал о своем прошлом. Обычное детство, мама работала в крупной торговой компании товароведом, папа на заводе, занимающимся разработкой авиадвигателей. Еще брат, старше на 2 года.

Николай был не по годам развит как физически, так и интеллектуально, и учеба давалась ему очень легко. С одноклассниками дружил, но настоящим другом считал только своего родного брата — Сергея. Брат профессионально занимался боксом и уже к старшим классам стал чемпионом России. Они вместе занимались спортом, вместе отдыхали, у них были общие друзья.

После окончания школы он вслед за братом поступил в Политехнический университет на специальность «Промышленное и гражданское строительство» и успешно отучился. Брату учеба давалась сложнее. Даже отказавшись от профессионального спорта, Сергей кое-как окончил университет и, получив диплом, благодаря своим спортивным связям устроился руководителем по продажам кабельной продукции в региональную торговую компанию.

Николай же, будучи студентом, устроился стажером в крупную строительную компанию и после окончания получил хорошую должность. За несколько лет стал руководителем среднего звена. Братья во всем старались помогать друг другу. Родители гордились успехами своих сыновей и с нетерпением ждали внуков. Жизнь набирала обороты.

Посреди рассказа из кармана Николая раздался звонок.

— Прошу прощения. Я отвечу? — из вежливости спросил Николай и поднес телефон к уху, не дожидаясь ответа Вероники. — Слушаю, да.

Из динамика доносился женский голос. Дама беспокойно тараторила, что-то очень важное, судя по выражению лица Николая.

— Когда нужно все это привезти? Понятно, сделаю.

Николай положил телефон в карман и медленно выдохнул.

— Что-то случилось, Николай?

— Бардак и бюрократия случились. Сегодня в Центре, где я нахожусь под наблюдением, состоится какая-то комиссия. До того, как она начнется, мне нужно взять выписку у своего терапевта, сделать копии всех ранее выданных рецептов и проведенных осмотров из карты пациента за последний год и привезти это в Центр.

— Мдаа, придется побегать по кабинетам, — качая головой, произнесла Ника с сочувствием.

— Видимо, на сегодня закончим.

Николай поднялся с кресла и еще раз осмотрелся в кабинете, как будто проверяя, не поменялось ли что-нибудь в обстановке, пока он разговаривал с доктором.

— Николай, я жду вас в пятницу, в это же время.

— Я приду, и мы продолжим, — бодро произнес пациент и улыбнулся, — еще много важного надо вам рассказать. До свидания.

— До встречи, Николай.