Выше только любовь

Эмма Скотт, 2014

НАТАЛИ Слова и фразы из книг Рафаэля Мендона, известного писателя, впились ей в душу. Она была влюблена в его истории. Романы стали утешением Натали после утраты родителей, а персонажи – лучшей компанией в минуты одиночества. Девушке казалось, что этого достаточно. Но однажды она встречает наяву героя своих грез… ДЖУЛИАН Каждый вечер он заходит в ее кафе и что-то пишет в тетрадях. Мимолетные улыбки, пара фраз, и на этом все. Но странную боль в сердце все сложнее объяснить. Джулиану кажется, что теперь все его истории написаны для нее. Или же он просто до безумия влюбился. Но раскрыть ей свой секрет – не то же самое, что позволить чувствам взять верх. Открыть свое сердце подобно смерти, пути назад нет. Их связь – встреча двух одиночеств и лучшее, что когда-либо с ними случалось. Но лишь одна тайна способна разлучить их навсегда и даже стать причиной гибели каждого…

Глава 8

Пятнадцатого ноября Натали пришла в кофейню немного раньше начала смены. Нико сидел за столиком, смеялся и громко болтал с посетителем. Она подождала, переминаясь с ноги на ногу и постукивая ногтями по зубам, пока он не закончил.

— Наталия! Какая молодец! — Нико обхватил ее лицо тонкими грубыми руками и игриво встряхнул. — Можно мне улизнуть пораньше, чтобы купить Петре букет цветов? Она говорит, что я совсем не романтичен. Пфф! Я пойду, ладно?

— Ага… эээ, да. Как только согласишься на мою просьбу. — Улыбка на ее лице была настолько застывшей, что девушка практически чувствовала, как та соскальзывает.

— О-оу. — Восторг Нико поугас, и он скрестил руки на груди поверх передника. — У тебя опять это выражение лица. Оно появляется, когда ты не хочешь, чтобы я переживал. И знаешь, что? Я, наоборот, переживаю.

— Не нужно.

Нико потер подбородок.

— Ммм. Ну? И какова просьба? Работать от восхода до заката? Пока не свалишься от усталости? А? Ты этого хочешь?

— Да, — ответила Натали. — Из-за Дня благодарения у меня четыре выходных в университете и почти целый месяц декабря.

— Наталия…

— Я возьму столько двойных смен, сколько ты позволишь. Пусть Сильвия и Марго берут столько выходных, сколько захотят. А ты можешь отвезти Петру в романтическое путешествие и доказать, что она неправа.

Нико вздохнул.

— Я знаю, что праздники даются тебе тяжело, но Наталия…

— Просто скажи «да», Нико. Пожалуйста.

— А может, я не хочу говорить «да»? Может, я хочу, чтобы ты провела Рождество с нами. И День благодарения тоже. Давай! В греческом стиле! Мы приготовим домашнюю спанакопиту^[11], немного пайдакии^[12] — она отлично получается на гриле — и дзадзики^[13] вместо начинки. Все твои друзья обзавидуются.

Натали приготовилась сопротивляться его щедрости, скрестив руки на груди и глядя на мужчину холодным немигающим взглядом, но почувствовала, что наклоняется к нему, желая погрузиться в теплые отеческие объятия. Нельзя было это допустить. Она начнет плакать и не сможет остановиться, и в итоге Нико опоздает на свидание со своей прекрасной женой.

В итоге шеф сдался.

— Ладно, ты победила. Я попрошу Петру подготовить расписание и выставить его на следующей неделе.

— Спасибо, Нико, — произнесла Натали, но добрый мужчина нежно взял ее за подбородок и наклонил голову.

— Для тебя, Наталия, я делаю это в последний раз. В следующем году ты ужинаешь с друзьями или с нами. И на Рождество тоже. — Он грустно улыбнулся. — Боль в твоем сердце сидит так долго, девочка моя, потому что ты слишком крепко за нее цепляешься.

Нико отпустил ее подбородок, похлопал по щеке и оставил стоять за кассой. Когда подошел клиент, она подпрыгнула, нечаянно уронила его заказ и пролила кофе, который стоял на стойке.

По прошествии четырех лет Натали считала, что научилась справляться с праздниками. Во всяком случае, настолько, насколько этого можно было ожидать. День благодарения не представлял сложностей. Только один день, и, как правило, он праздновался за закрытыми дверьми. Натали работала с восьми утра до восьми вечера. Нико отказывался давать ей обычную смену, если она настаивала на работе в день, и просто пораньше закрывал кофейню.

Посетителей было мало. Ее в равной степени и огорчил, и заставил испытать облегчение факт, что Джулиан так и не появился. Девушка гадала, где он, с кем ужинает. С родными? Возлюбленной? Один?

Натали закрыла кофейню и поднялась к себе, где разогрела ужин. Ей звонили и Либерти, и Маршалл. Они оставили осторожные послания на автоответчике, которые девушка стерла, едва дослушав. На своем крошечном телевизоре она посмотрела «Загадочное убийство в Манхэттене», а когда фильм подошел к концу, взяла сборник стихов Мендона «Звездный свет». Натали немного всплакнула — но не сильно — и отправилась спать. В итоге она решила, что День благодарения прошел хорошо.

Однако с Рождеством и Ханукой дело обстояло куда хуже. Хотя бы потому, что они были неотвратимы. Телевизионные рекламы бередили ее раны, постоянно транслируя встречи с родственниками, или безумные, или сентиментальные. Натали выключила телевизор и не включала весь декабрь. В университете начались немилосердные каникулы, и она работала шесть двойных смен в неделю. На три больше, чем Нико обещал ей дать. Часы накапливались, и день сменял другой. Джулиан продолжал бывать три-четыре вечера в неделю. Натали так и не призналась, что проводит на работе целый день и проведет там и следующий. Она никогда не показывала, насколько ей сложно выбраться из этого тоннеля в безобидный свет Нового года.

Однажды они сидели вместе под бумажными снежинками, которые вырезали бариста. Бумага колыхалась в мягких потоках воздуха. Джулиан отметил, какой уставшей выглядит Натали.

— День был сложный, — объяснила она.

— Да, это время года может измотать, — согласился он. — Приближается Рождество. Или… Ханука?

— Оба, — произнесла Натали, и у нее внутри все сжалось. — Ханука от мамы, Рождество от папы.

— Ты скоро уедешь? Навестить их?

Ну вот. Она откинулась на стуле, размышляя, как бы уйти от вопроса. И неожиданно даже для себя самой выпалила:

— Их больше нет.

Натали наблюдала за его лицом, пока Джулиан делал те же неизбежные выводы, что и другие: праздники, семьи нет, значит, девушка одна. Она приготовилась услышать очередные сожаления.

— Вчера утром я проходил мимо и видел тебя за стойкой, — вместо этого сообщил молодой человек.

— Нико нужна помощь, а мне деньги. — Джулиан промолчал, водя пальцем по краю чашки. — Не нужно меня жалеть, — попросила Натали. — Это случилось давным-давно, и я не хочу об этом говорить.

Парень встретился с ней взглядом.

— Мне знакомо это чувство.

— Какое именно? — спросила она. — Их так много, что я не представляю, с чего начать.

— Все они. Несомненно, они разных тонов и оттенков, но я просто поражен, сколько в наших судьбах похожих событий.

Снова между ними повисла пауза.

— Мои родители мертвы. Авария. Четыре года назад, — слетело с ее губ, словно автоматная очередь. Она широко распахнула глаза и впилась в Джулиана взглядом, словно бросая вызов. Тот его принял.

— Отец умер, как я и упоминал, когда мне было десять. Мама — восемь лет спустя. Сердечный приступ и рак. Один быстро, как молния, другая медленно, словно от немилосердного яда.

— Мои умерли быстро, как молния, — едва слышно прошептала Натали. — И что из этого легче?

Парень склонил голову и грустно улыбнулся.

— А ты как думаешь?

— Ничто.

Он кивнул.

— Прости. — Натали вытерла щеки.

— И ты меня.

Они молча сидели под свисающими с потолка снежинками, лениво кружащимися, но не падающими.

Нико настоял на закрытии кофейни в Рождество, но семья Барбос уехала на праздники во Флориду, а у Натали имелся ключ. Она не отметила свою карточку, но открылась в восемь утра и к полудню обслужила троих посетителей. Всех поразило, что им повезло найти открытое заведение. Потом в течение нескольких часов никто не заглядывал, и Натали начала впадать в уныние. Чтение не отвлекало ее, выпечка и кофе казались стылыми и невкусными. Глупо было оставаться, но возвращаться в пустую квартиру ей тоже не хотелось. Слишком сложно было пережить тишину.

— Я скучаю по ним, — сообщила она пустому залу и постаралась взять себя в руки.

В два часа раздался звонок над дверью. Девушка чуть не выронила книгу, когда в зал шагнул Джулиан.

— Я думал, у вас будет закрыто, — начал он. — А потом догадался, что нет.

До этого Натали едва выносила тишину, поэтому его голос звучал музыкой, а красота походила на яркую картину после разглядывания серых стен. Девушка храбро боролась со слезами облегчения, грозившими пролиться из глаз.

— Что ты тут делаешь?

— Я проходил мимо твоей квартиры. Подумал, может, ты захочешь посидеть где-нибудь со мной. Не знаю, что сейчас открыто. — Джулиан одарил девушку застенчивой улыбкой, против которой она не могла устоять. — Я плохо все продумал.

«Это случилось. Наконец-то произошло», — возликовала Натали. Она глубоко вздохнула, и узел боли в груди развязался из-за чистой радости при виде Джулиана.

— Я рада, что ты пришел.

— Как и я.

Уборки особо не требовалось, поэтому пять минут спустя Натали выключила свет и заперла кофейню. Надела пальто, и они вместе с Джулианом вышли на улицу.

Девушка набрала полные легкие воздуха, ощущая себя так, словно только что из душного контейнера вышла в огромный мир. Прохладный ветерок снаружи приятно освежал.

— Итак? — Она широко улыбнулась. — Я не против выбраться из этого района. Готов на холоде ждать автобус?

— Можно, конечно, подождать автобус, — отозвался Джулиан. — Или просто воспользоваться моей машиной.

У тротуара стоял припаркованный черный блестящий «Мерседес».

— Это твой? — поинтересовалась Натали.

— Арендованный.

— О, ну тогда я не так впечатлена.

Парень рассмеялся.

— Я хочу, чтобы ты не впечатлилась, а согрелась.

Джулиан открыл ей дверь, и Натали нагнулась, чтобы сесть, а потом замерла.

— Подожди! Я кое-что забыла. Минутку.

Она нашла в сумочке ключи, открыла ворота и побежала домой. На кофейном столике лежала квадратная коробочка, завернутая в белую бумагу. Сверху находилась продолговатая коробочка поменьше, завернутая так же. Обе были перевязаны красной лентой.

Натали потянулась к подаркам, но, взяв их в руки, засомневалась. Три черно-белые тетради она купила скорее ради шутки. Однако ручка из антикварной лавки обошлась ей недешево. Увидев эту ручку, девушка поняла, что не может уйти без нее. Та просто идеально подходила Джулиану.

А теперь внизу ее ждала роскошная машина, и тетради казались глупыми, а открытка… Девушка заглянула в нее. «С любовью, Натали», — было написано ее аккуратным почерком. Она прикусила губу. Слишком очевидно. Все неправильно. Джулиан даже не признался, о чем пишет, а она дарит ему тетради и ручки.

— Ничего другого у тебя все равно нет, — вслух произнесла Натали, и слова гулким эхом разнеслись по пустой квартире. Она убрала коробочку в сумку и сбежала вниз по лестнице.

Джулиан стоял на тротуаре, и дыхание клубами пара вырывалось из его рта.

— О боже, тебе следовало подождать в машине, — заволновалась она.

— И за кого ты меня принимаешь? — улыбнулся молодой человек и открыл ей пассажирскую дверь.

Устроившись на обтянутом мягкой кожей сиденье, Натали сквозь хлопок платья почувствовала исходящее от него тепло.

— Подогрев сидений? Ладно, я достаточно впечатлена.

Джулиан включил двигатель.

— Они скоро разогреются, — заявил он. — Я немного не подготовился. Ничего не запланировал…

— Знаешь, что? Вообще-то я голодная, — заметила Натали. — Не успела пообедать. А ты?

Джулиан в задумчивости постучал по рулю.

— Я знаю одно открытое заведение.

— Что угодно, лишь бы не кофейня.

Примечания

11

Спанакопита — греческий несладкий пирог со шпинатом и белым рассольным сыром, обычно фетой.

12

Пайдакия — бараньи ребрышки, жаренные на гриле и приправленные лимонным соком.

13

Дзадзики — традиционный холодный соус из натурального йогурта, огурца, оливкового масла и чеснока. Рецепт обогащают с помощью добавления различных трав, зелени, специй, лимонной цедры, мелко измельченного лука.