На крючке

Эмили Макинтайр (2021)

У Джеймса всегда была одна цель: уничтожить своего врага Питера Майклса. Когда двадцатилетняя дочь Питера Венди появляется в баре Джеймса, он понимает, как можно это сделать. Соблазнить девушку и использовать ее для своей мести. План кажется идеальным до тех пор, пока дела в организации Джеймса не начинают рушиться. Приходится искать предателя, и постепенно Джеймс понимает: Венди может сыграть более важную роль в его игре. Большую часть жизни Венди провела в затворничестве со своим богатым холодным отцом, но спонтанная вечеринка с друзьями ведет к роману с мрачным Джеймсом. Венди знает, что он опасен, по не в силах противостоять влечению к нему. Страсти накаляются, и их связь становиться все сильнее. Девушка все больше погружается в реальный жестокий мир парня, и задумывается, в кого влюбилась: в простого человека по имени Джеймс или в монстра, известного как Крюк.

Глава 7

Венди

— Но хоть к ужину ты приедешь? — меня бесит собственный голос, полный мольбы и надежды на скорое возвращение папы.

На заднем фоне раздается едва слышный шелест бумаги.

— Сегодня не получится, милая, но на выходных постараюсь.

Охваченная тревогой, я кусаю нижнюю губу. Отец всегда был занятым человеком, но раньше он все-таки находил на меня время. С годами он отдалялся все больше и больше, и теперь я даже не знаю, как вернуть его внимание. Как убедить его, что нам тоже нужна забота.

— Ты даже не видел наш новый дом, пап. Это как-то… Не знаю.

— А чего ты ожидала, Венди? — он вздыхает. — Ты ведь знаешь, как обстоят дела.

Я не хочу, чтобы Джон и дальше занимался собственным воспитанием.

Мне так и хочется озвучить эти мысли, но я сдерживаюсь в надежде, что моя покорность вернет его домой.

— Чем занимаешься?

Отец снова вздыхает, и на этот раз на заднем плане слышится отчетливый женский голос.

Сердце замирает. Я так сильно сжимаю телефонную трубку, что костяшки пальцев белеют.

— Ты вообще в Блумсберге?

— В данный момент — нет, — он прочищает горло.

В груди, как грозовая туча, растет негодование.

— Пап, ты обещал, что после переезда будешь приезжать чаще.

— Да. Буду.

— Тогда почему ты по-прежнему… везде, но не здесь? — подступающие слезы жалят глаза.

Когда-то я считала отца совершенством, образцом для подражания. Я следовала за ним повсюду и все делала вместе с ним. Мы были настолько близки, что он прозвал меня Маленькой Тенью. Но когда я стала старше, все изменилось. Постепенно меня отодвинули на задний план, а потом и вовсе вытеснили из жизни. Бросили, как ненужный багаж.

С какой-то стороны Джону даже легче, ведь он никогда не знал каково это — иметь отца. Папа никогда не уделял ему столько внимания, сколько мне. Тем не менее я готова на все ради любви, которую дарил мне отец. Я отдала бы все на свете, и даже больше, лишь бы Джон впервые почувствовал вкус родительской заботы.

Я не считаю отца плохим человеком, я просто думаю, что его жажда приключений сначала пересилила потребность в семье, а потом он и вовсе забыл, что она у него есть.

— Мы скучаем по тебе, вот и все, — я сглатываю комок, образовавшийся в горле из невысказанных слов. — Кстати, спасибо, что перевел Джона на домашнее обучение.

— Да, кстати об этом… Я пересмотрел свое решение. В пригороде Блумсберга есть отличная школа-интернат. Он поедет туда.

— Что? — сердце в груди замирает.

— Я встречался на днях с деканом, и он убедил меня, что Джону там будет лучше.

У меня дыхание перехватывает. Отец встречается с незнакомцем, но при этом не может найти время на собственных детей?

— Школа-интернат? Пап, он возненавидит это место. Ты же знаешь, как у него обстоят дела с детьми.

— Ну, там будут другие дети.

— Пап…

— Венди, — перебивает он. — Слушай, это не обсуждается.

— Почему? — я сжимаю в руке телефон.

Отец снова прочищает горло — так он делает всякий раз, когда пытается уйти от темы. Выжидает время, формулирует мысли, прежде чем выпустить их на свободу.

— Декан — мой деловой партнер. И меня заверили, что для Джона это наилучший вариант.

Я думаю о недавнем разговоре с Джоном, вспоминаю, как расслабились его плечи, когда он говорил о возможности учиться из дома. Я чувствую, как в груди зарождается гнев, растет и окутывает меня, словно дым. Единственная причина, по которой я переехала в этот город, — это желание находиться рядом с братом и стремление воссоединить разбитую семью. Отец обещал, что будет чаще бывать дома, что Блумсберг — идеальное место, где можно обосноваться, пустить корни и начать уже жить для родных.

А теперь он собирается выслать из дома единственного близкого мне человека. А меня оставить здесь. Работать в кофейне и жить в особняке. Одну. И ради чего?

— И когда ты собираешься ему рассказать? — крепко зажмурив глаза, я выдыхаю.

— Он будет дома еще неделю. Вернусь и расскажу.

— Пап, не сваливай это на мои плечи. Это твоя обязанность — сказать ему и объяснить причины.

Самое обидное, что я могу распинаться хоть до хрипоты, до боли в горле, но это вряд вернет его внимание. И с каждым днем его отсутствия, будь то очередная командировка или экскурсия, на которую нас не берут, он ускользает все дальше и дальше. Туда, куда не доберешься даже при огромном желании.

— Я тебя услышал, милая. Я поговорю с ним, когда вернусь. Прости за сорвавшийся ужин.

И на этом он бросает трубку.

Подавив приступ раздражения, я смотрю на каминную полку, куда я поставила нашу общую фотографию. Я искренне надеялась, что, глядя на нее, я буду вспоминать о лучших днях. И он тоже. На снимке я сижу у него на плечах, и мы оба улыбаемся до самых ушей. Интересно, в какой момент все изменилось? То ли это я изменилась и перестала быть той же наивной девочкой, то ли это отец воздвиг стену между нами после смерти мамы.

А может быть, люди никогда не меняются, а меняется лишь их восприятие.

Я кладу телефон на стол, но в эту же секунду раздается звук входящего сообщения. В сердце трепещет надежда, хотя головой я понимаю, что это не отец.

И, конечно же, это не он. Это Энджи.

Энджи: Идем вечером в «ВР», сучка! Не говори нет. Заеду за тобой в семь.

Сердце замирает, а мысли тотчас устремляются к прекрасному незнакомцу, что пригласил меня на свидание, а потом исчез на несколько дней.

Будет ли он там?

Прикусив нижнюю губу, я набираю ответ:

Я: Ладно. Рассчитывай на меня.