На крючке

Эмили Макинтайр (2021)

У Джеймса всегда была одна цель: уничтожить своего врага Питера Майклса. Когда двадцатилетняя дочь Питера Венди появляется в баре Джеймса, он понимает, как можно это сделать. Соблазнить девушку и использовать ее для своей мести. План кажется идеальным до тех пор, пока дела в организации Джеймса не начинают рушиться. Приходится искать предателя, и постепенно Джеймс понимает: Венди может сыграть более важную роль в его игре. Большую часть жизни Венди провела в затворничестве со своим богатым холодным отцом, но спонтанная вечеринка с друзьями ведет к роману с мрачным Джеймсом. Венди знает, что он опасен, по не в силах противостоять влечению к нему. Страсти накаляются, и их связь становиться все сильнее. Девушка все больше погружается в реальный жестокий мир парня, и задумывается, в кого влюбилась: в простого человека по имени Джеймс или в монстра, известного как Крюк.

Глава 8

Джеймс

— Питер Майклз ждет встречи.

Сердце екает в ту же секунду, когда имя этой персоны слетает с губ Ру.

— Я знаю, Руфус. Последнюю неделю ты только об этом и говоришь.

— Не умничай, — Ру вскидывает брови. — Это… как ты там говоришь? Неблаговидно.

Его попытка изобразить английский акцент вызывает улыбку, хотя, если честно, я уже и сам говорю не так чисто, как раньше. Годы сгладили разницу в произношении, и мой акцент превратился в странную смесь, не совсем британскую, но и далеко не американскую.

— Так в чем дело? — спрашиваю я.

— В том, что ты должен пойти со мной.

— Я что-то запамятовал: почему мне нельзя было пойти сразу? — вздохнув, я расстегиваю пиджак и сажусь за стол напротив него.

— Потому что ты запугиваешь людей, — тот щурит глаза.

Мои брови поднимаются к линии волос, и я указываю на себя пальцем:

— Я?

Ру усмехается.

— Не прикидывайся дурачком, сынок. Мы оба знаем, что ты… — он взмахивает рукой в мою сторону, — ну, что-то в тебе есть. И другим мужчинам, влиятельным мужчинам, такое не нравится.

— Ты влиятельный человек, но я тебе нравлюсь, — я сдерживаю улыбку.

Ру усмехается, перекатывая сигару между губами.

— Я вижу, что ты мне предан. Знаю, что работаешь на меня, — он пожимает плечами. — За себя я не переживаю. И за тебя тоже. У тебя в этом мире своя роль.

Я, может, и ценю его признание, но почему-то оно вызывает в груди неприятный спазм. Он думает, что осведомлен о моем предназначении в жизни, но на самом деле он не знает всей правды. Ру неизвестно, что мой отец переехал из Америки, когда ему было чуть меньше двадцати лет, и стал самым крупным бизнесменом в Англии. Что я родился в роскоши и до самой его смерти равнялся только на него. Ру не знает, что с момента гибели отца каждая секунда моей жизни посвящена мести человеку, ответственному за это событие.

Фантомная боль пронзает бок. В борьбе с желанием прикоснуться к зазубренному шраму на торсе я сжимаю кулаки и вижу, как белеют костяшки.

Кто-то приходит в этот мир с целью, а другие в нем же калечатся.

Я чувствую искру нежданной эмоции: странная боль тяжким грузом хочет опуститься на грудь. Я сжимаю зубы, пытаясь ее отогнать: время печали давно уже прошло. Теперь мной движет лишь жажда мести.

Пока я сижу в кресле, пламя, подогревающее ориентир всей моей жизни, облизывает меня соблазнительным теплом.

— И когда мы встречаемся?

— На следующей неделе, — с улыбкой отвечает мне Ру.

— Отлично. У меня есть планы на ближайшие несколько вечеров — было бы обидно, если бы они сорвались.

— Даже так?

Я киваю, не желая уточнять, не желая отказываться от своего приза до того, как поймаю его в паутину. Я хочу, чтобы Венди пришла добровольно. В моих руках она станет настоящим предметом хвастовства. Я покажу ее всему миру. Приду к ней домой на ужин и буду наблюдать, как искажается лицо ее отца.

— Да. Есть у меня один очень интересный проект, если так можно сказать, — на моих губах расцветает улыбка.

— И на кой тебе это, парень? — Ру усмехается, проводя рукой по лицу. — С твоей-то внешностью я бы каждый день засаживал в киску. Странно, что ты вообще проявляешь сдержанность.

Я сжимаю зубы, пытаясь избавиться от чувства отвращения, вызванного его словами. Разве это возможно — чтобы я потерял самообладание ради сексуального удовольствия? Одно дело — желание, совсем другое — поддаться искушению. И да, иногда я использую Мойру, чтобы утолить жажду, но я никогда не стану от этого зависим. Годы, проведенные в руках нездорового человека, научили меня важности самообладания. Секс снимает стресс, вот и все. И ничем больше он никогда не станет. Я никогда не получу от него истинного наслаждения.

— Ты вечером будешь в баре? — спрашивает Ру, разглядывая столешницу. В его словах сквозит уязвимость, такая легкая, что ее едва слышно.

— Конечно, Руфус, — кивнув, я встаю и направляюсь к входу в его кабинет.

Запустив руку в карман пиджака, я достаю оттуда коробочку. Ру не очень любит подарки, но от своих любимых зажигалок никогда не отказывается. У него их целая коллекция в ящике. А эта — особенная, сделанная на заказ в С. Т. Дюпон, инкрустированная красными рубинами, с надписью на лицевой стороне:

«Прямо, до самого утра».^[2]

Это первый совет, который дал мне Ру, и с тех пор я его не забываю. Я глажу пальцем слова на зажигалке, и мои мысли вмиг возвращаются к той ночи.

Тяжело дыша от волнения, я выглядываю из-за угла. Кирпич крошится под пальцами. Он свидетельство того, насколько бедно здесь живут люди. Мы находимся не в самом лучшем районе города, поэтому меня терзают сомнения, кто этот человек, за которым я следил. Чем он зарабатывает на жизнь? Почему ему так спокойно в районе, от которого даже мой дядя велел держаться подальше?

— Даже не вздумай приближаться к городской площади с часовой башней.

Из здания, над крыльцом которого развивается выцветший зеленый тент, выходит мужчина с рыжими волосами. Он что-то говорит парням, что стоят рядом с ним, те тотчас кивают и заходят внутрь, оставляя его одного. Незнакомец так резко оборачивается, что у меня замирает сердце. Наполнив легкие воздухом, я прячусь за угол кирпичной стены, царапая спину через ткань рубашки.

Сделав несколько глубоких вдохов, я снова выглядываю, только на этот раз он уже стоит прямо передо мной. Руки его в карманах, а серые глаза искрятся весельем.

— Ты следишь за мной, детеныш?

У него сильный акцент, и он протягивает некоторые звуки.

С вытаращенными глазами я смотрю на него и киваю. Я никогда не умел врать.

Наверное, мне следует бояться, но страха я не чувствую, потому что самый главный монстр из всех мне известных — это тот, кто сидит со мной за одним столом во время ужина. Во мне, как в котле, давно уже варится страх, ожидая, когда я воспользуюсь им, словно ядом. Поэтому, пусть это и нелепо, человек, который стоит сейчас передо мной, меня совсем не пугает. Скорее, внушает надежду.

Враг моего врага — это друг.

— Что ж, у тебя получилось привлечь мое внимание, — продолжает он. С легкой улыбкой на губах он внимательно меня изучает. — Ты сын Крока?

— Я не знаю, кто это, — хмурюсь, услышав это имя.

— Не знаешь Крока? — подняв голову, он гладит рукой лицо. — Брешешь. Все ты знаешь. Я видел, как ты наблюдал за нами из коридора. Какого черта ты здесь делаешь?

От его слов сжимается желудок. Мне становится стыдно: я думал, что остался незамеченным, а на самом деле он все знал. Знал с самого начала, что я наблюдал за ними.

Тошнота подкатывает к горлу при мысли о том, что дядя тоже в курсе.

— Это не имеет значения, — я запускаю руку в волосы. — Какой же я все-таки тупица.

Я поворачиваюсь, намереваясь уйти, но грубая рука опускается мне на плечо и вынуждает обернуться:

— Не уходи, когда с тобой разговаривают, парень. Ты проделал большой путь. Не сдавайся, ладно? Продолжай идти.

Я хмурюсь, пытаясь осмыслить его слова.

— Но куда идти? И как долго продолжать?

Он указывает на башню с часами, стоящую посреди городской площади, на фоне которой мерцают луна и звезды.

— Прямо, и до самого утра.

— Что это значит? — я наклоняю голову.

Он обнимает меня за плечо и притягивает ближе:

— Это значит, что ты не уйдешь, пока не добьешься своего. Даже если на это уйдет вся чертова ночь. Понял?

Я улыбаюсь, вспоминая тот вечер, и бросаю подарок на стол.

— Руфус, — я цыкаю. — Ты серьезно думаешь, что я забыл?

Ру ворчит и отмахивается, но я-то вижу, как тяжесть спадает с его плеч, а на губах расцветает улыбка.

Разве я могу забыть о дне рождения собственного спасителя?

Джейсон — дешевый наркоторговец по прозвищу Нибс, который не стирает свои майки и думает, что золотая цепь придает ему крутизны. На самом деле, если опустить все нюансы, он неплохо справлялся с работой по распространению пикси-пыли, вот только в последнее время у него развязался язык, и он пытался устроить мятеж вместе с другими ничтожествами, которые ходят по моим улицам и думают, что этот город принадлежит им.

Джейсон пересаживается в кабинку напротив, пока я раскуриваю сигару. Слабое освещение бара отбрасывает тень на его лицо, подчеркивая бусинки пота вдоль линии волос. Я не совсем уверен, что ему известна моя должность: чаще всего толкачи низшего уровня не имеют чести со мной повидаться.

— Джейсон, ты знаешь, почему ты здесь? — спрашиваю я.

— Потому что я работаю на тебя?

Посмаковав сигару, я кладу ее в пепельницу и ставлю локти на устойчивый стол.

— Правильно, Джейсон. Ты работаешь на меня.

Судя по его лицу, он напрягается.

— Ты об этом забыл? — я наклоняю голову.

— Нет, — бормочет он.

— Нет, сэр, — я наклоняюсь вперед.

Джейсон, глядя на близнецов, которые стоят по обе стороны, нервно сглатывает.

— Не смотри на них, — отрезаю я, почесывая подбородок. — Близнецы давно тебе не помощники. Вообще-то, ты сам от них отвернулся. Так что теперь ты будешь разбираться со мной. Понял?

— Ну-у… д-да, сэр, — он прочищает горло.

— Вот и молодец, — я ухмыляюсь, расслабленно откидываясь на спинку диванчика. — Я только что понял, что у тебя нет напитка. Тебя, наверное, мучает жажда. Будешь что-нибудь?

Я киваю Мойре, и та подходит, уперев руки в бока. Глаза Джейсона мечутся между мной, близнецами, Мойрой, а потом обратно. Он открывает рот, чтобы заговорить, но движение со стороны бара отвлекает меня от любых его слов.

Словно луч света, разгоняющий темные тучи, в клуб заходит Венди Майклз — прямо в логово гадюки, как будто мечтая быть укушенной.

Как будто это место — ее родной дом.

Низ живота вспыхивает искрами, глаза испепеляют ее, словно она — это вода, а я — само солнце. Венди в сопровождении подруг подходит к бару. Ее приветствует Керли, наш бармен. Он что-то говорит, а она в ответ начинает громко смеяться. Ее волосы, струящиеся по обнаженной спине, сверкают в свете лампы. Мне так и хочется подойти к ней и увести подальше от глаз этого парня, но я сдерживаюсь.

Отведя взгляд, я возвращаю внимание к Джейсону: я хотел поиграть, но теперь я мечтаю поскорее закончить. Сердце щемит от предвкушения, однако мне приходится держаться и не отвлекаться от важной задачи.

— Ты ведь, Джейсон, мастер на все руки.

Его грудь вздымается, как у павлина.

— Ты здесь, потому что у нас, кажется, появился предатель. И мне нужна твоя помощь, — мои губы подрагивают, когда он с облегчением кивает. Ну и простофиля. Тупое создание. — До меня дошли слухи, что среди нас завелась крыса.

Джейсон наклоняется ближе, как будто ждет, что я продолжу, но я этого не делаю. Я откидываюсь на спинку диванчика и беру сигару, не обращая внимания на удушающий дым.

И жду.

Секунды мучительно тянутся. Все, что я сейчас слышу, — это звук толпы в баре и собственный голос, зовущий обратить внимание на красивую девушку. Но я этого не делаю. Я держу фокус на Джейсоне, ожидая, когда он сломается.

Чем дольше я смотрю, тем больше он ерзает, пока наконец его плечи не напрягаются.

— Нет, ты же не думаешь, что я…

Я поднимаю руку, обрывая его на полуслове.

— Как же это интересно — дать человеку возможность высказаться и наблюдать, что будет дальше, — я посмеиваюсь. — Видишь ли, молчание — лучший способ выманить крыс.

Наклонившись, я понижаю голос.

— У тебя есть два варианта, Джейсон. Либо ты сохраняешь хоть каплю достоинства и, не устраивая сцен, позволяешь близнецам отвести тебя в подвал, — я ухмыляюсь. Сунув руку в карман, я хватаюсь за кожаную рукоятку и осторожно кладу нож на стол рядом со мной. — Либо это происходит насильно. Уверяю тебя, второй вариант закончится не в твою пользу.

Джейсон мотает головой, грудь быстро вздымается и опускается.

— Слушай, ты неправильно понял. Он заставил меня. Он бы меня грохнул. Я не могу… У меня не было выбора.

Я наклоняю голову, запоминая его слова: они мне еще пригодятся. Я не удивлен, что слухи пустил не он. У нас с Ру много врагов, и такие пешки, как Джейсон, не бывают главарями.

Интересно, он выдаст имена сам, или мне придется вытащить их силой?

Кивнув, я выскальзываю из кабинки, подхожу к Джейсону, поправляю свой костюм. А потом наклоняюсь к его уху:

— Выбор существует всегда.

И ухожу. Все мое внимание приковывает к себе девушка в передней зоне бара.

Примечания

2

Цитата из «Питера Пэна»: «Она спросила, где он живет. — Второй поворот направо, — сказал Питер, — а потом прямо, до самого утра».