Детектив, бариста и призраки 2

Эльчи Тэмир (2024)

Наиль не только бывший попаданец в магический мир, но и аватар дракона.Теперь он видит призраков и с этим что-то надо делать! Мало этого: он влюбился в детектива Белову и не может пройти мимо ее расследования. Продолжение книги «Детектив, бариста и призраки»

Глава 16 Ревность

В обед Белову отвлекли рабочие звонки и в «колхоз» (так она называла свое управление) она заявилась с опозданием.

— Вот так здрасти, — приветствие получилось удивленным, потому что в кабинете обнаружились двое, здесь не работающих, мужчин: Эльчин и Белов. Любовник и муж. Бывший. Бывший муж и ныне действующий любовник.

Воздух в кабинете искрил. Бывший явно мучился редким для него чувством ревности. Нет, Эльчин не притащил букет цветов и коробку конфет, не бросился встречать с поцелуями, показывая всем присутствующим «это моя женщина». Просто поздоровался.

— Здравствуйте, Нарьяна Тимофеевна, мы в пятницу не закончили, я пришел, — чуть улыбнулся глазами. Но при этом прислонился к ее столу, даже можно сказать почти сел на него, скрестив свои длинные ноги в узких джинсах. Вместо балахонистой футболки на нем была рубашка, которая, охренеть как круто, подчеркивала его тонкую талию и загорелую кожу.

— Тимуровна, — сквозь зубы поправил юношу бывший муж.

— Белов, а ты чего приперся? — панибратски спросила она, скидывая куртку. Двое коллег сразу сообразили, что здесь сейчас будет семейный скандал и под разными предлогами покинули помещение.

— Начальство приказало, — прорычал Белов и хлопнул папкой по столу. — У нас совместное расследование.

Наиль скосил глаза на папочку, потом на доску с убийствами, потом бросил быстрый взгляд в угол, чуть скривился. Встретился с ней глазами, мягко улыбнулся кончиками губ:

— Не буду мешать, зайду позже, — и вышел. Но как вышел: танцующей походкой дикой кошки, с грацией и королевским достоинством и превосходством над этими жалкими страстями мелких людишек. Он принес с собой запах раскаленной пустыни и морской бриз. Напомнил ей гонки на джипах по астраханским пескам. — До свидания, — обернулся он в дверях, будто проверяя, удалось ли достигнуть эффекта. Довольно улыбнулся и тихо прикрыл дверь.

Белов с грохотом уронил на пол тяжелый дырокол, потому что хотелось врезать этому сосунку за… хоть за что-то! Пусть за наглость. Но нельзя, он на работе.

— Кто этот… этот гомик? — всё же не сдержался Белов.

— Не ругайся — не дома, — привычно огрызнулась она. Потом поймала себя на мысли, что привычку ругаться она переняла у мужа. «Интересно, а что перенял от меня Белов?» — Эльчин — свидетель ДТП. И ты ошибся, он натурал, — спокойно улыбнулась она, вставив шпильку. Белов терпеть не мог ошибаться.

Он вскочил со стула и воскликнул:

— Зайчик! — когда он злился, то называл ее девичьей фамилией. Знал, что ее это бесит. Ведь после свадьбы она сменила фамилию с Зайчик на Белову и только мертвый не пошутил на тему «шило на мыло». — Я тебя десять лет знаю…

— Белов! — перебила она его по фамилии, тоже, кхм, девичьей, то есть полученной до свадьбы. — Поэтому не ори.

Белов заткнулся, но сделал несколько нервных кругов по кабинету, остановился у окна и тоскливо сказал:

— Не увлекайся им… Пожалуйста… Это как сладкий мед. Он связывает, склеивает по рукам и ногам… и ты идешь ко дну… херача все свои достижения… Яна, не совершай моих ошибок.

Она посмотрела на него долгим взглядом. А вот это было нетипично для него: он же практически извинился. Она открыла окно, достала сигарету и щелкнула зажигалкой. Как всегда, когда пыталась приглушить этот сладкий, приторный запах.

Чтоб его!

«Сладкий мед». О том, что он ей изменяет, она узнала почти сразу: по сладкому, приторному запаху жасмина. Но не придала значения, загруженная работой по самую макушку. А когда поняла, применила свои профессиональные навыки и застукала их вместе.

Бабушкины кочерыжки! Они даже не скрывались… То есть не прятались в дальних гостиницах под вымышленными именами, а просто совокуплялись на даче, той самой даче, на которой Беловы мечтали растить детей и внуков.

Самое обидное, что эта «сладкая» девица оказалась почти ее копией: некрасивая, худощавая, тот же типаж внешности, только моложе. Его, что, не устраивает в жене только возраст?! Было бы проще ее ненавидеть, будь она длинноногая красотка-карьеристка, а не младший бухгалтер нашего же «колхоза». Моложе и слаще.

С тех пор она возненавидела сладкие духи, сладкое вино, конфеты и вообще всё сладкое вместе с сахаром.

Она зажгла сигарету, посмотрела, как тонкий дымок взвился и потек по кабинету, его горький вкус перебил сладкий запах воспоминаний. Почему-то вдруг представилось лицо Наиля, как он морщится от дыма. Она затушила сигарету, так и не затянувшись.

«Бросаю курить. Можете называть меня влюбленной дурой, но целоваться с блондином после сигареты — себя не уважать».

— Знаешь что, Белов? — начала она резко, но передумала и сказала на два тона тише: — Не запрещай мне то, чего себе позволяешь. Включи мозги, Глеб.

Кажется, она впервые за год назвала его не по фамилии.

Чуть позже она поймала себя на мысли, что логичнее было послать бывшего фразой: «Это не твоё дело с кем я живу!», а не этим вот смыслом «ты мне изменил и я тебе тоже отомстила». Неужели она до сих пор не отпустила Глеба из своей жизни?

Они замолчали, пытаясь унять эмоции и настроиться на работу.

В коридоре кто-то кашлянул. Она поняла, что Наиль никуда не ушел, а стоит там в коридоре.

— Ёкарный театр, — всплеснула она руками и пошла разбираться. Вот мало ей на работе маньяка-убийцы, так еще и со своими мужиками приходиться возиться.

— Н-ну? — коротко спросила она, нахмурившись и на всякий случай прикрыв за собой дверь. Наиль стоял в коридоре, засунув руки в карманы куртки, нахохлившись, как замерзший воробушек.

— Твой муж? — обреченно то ли спросил, то ли сказал Наиль. От мысли, что влюбился в замужнюю и разбивает пару, подташнивало и першило в горле.

— В разводе уже год, — четко, чуть ли не по слогам объяснила она.

Ух, как он расцвел. Буквально засиял.

Она вдруг увидела, какие красивые у него глаза редкого цвета: светло-зеленые с серым ободком и золотистыми крапинками. Глаза, которые меняли свой оттенок от цвета пыльной травы до золотистого и морской бирюзы до штормового океана.

В голове всплыл его голос «влюбиться легко… это я мигом». Уже. Да. Влюбился. В нее. Она выругалась любимой маминой присказкой:

— Бабушкины погремушки!

Наиль мило улыбнулся. Она подумала о том, как же ему не идет это арабское имя. Ему бы что-нибудь славянское, посветлее что ли, тоже мягкое: Илья, например, или Алексей.

Узрев за спиной блондина любопытный затылок (узбек делал вид, что занят водой возле кулера и не подсматривает, но очевидно же — подслушивает) она скомандовала:

— Алибабаев, займись четверговым ДТП, опроси гражданина Эльчина. Гуся тебе за ногу, какого барана битый час человек у тебя мается в коридоре?

— Ассалому́ алейку́м, Эльчин! Идем сюды, вопрос задавать буду, — обрадовался Алибабаев, будто встретил старого знакомого.

Она проследила, как Наиль не спеша дефилирует по коридору, взгляд упорно притягивали эти длинные ноги и шикарная задница, обтянутая тканью. Слишком эротично. Это действительно было на грани приличия или ей только так казалось?

— Илька, чтоб тебя, — тихо выругалась она, но он услышал, остановился и вопросительно обернулся.

— Надень штаны посвободнее, — всё же ляпнула она, ругая себя за несдержанность. — Хозяйство прищемишь.

Наиль весело расхохотался, отвесил витиеватый поклон воображаемой мушкетерской шляпой.

— Нарьяна Васильевна, не извольте беспокоиться, моему хозяйству ничего не угрожает.

«Он ведь специально называет отчество неправильно. Интересно, есть какая-то система или подбирает имена наобум?»

Она сложила руки на груди и с ласковой улыбкой («Я слежу за вами, Вазовски! Постоянно и очень внимательно!») дождалась, когда он исчезнет за поворотом.

— Дедушкины кочерыжки, за что мне это?