Солнечный рубеж. Бином

Эльнур Юсуф Юсуфов, 2019

К концу XXI века человечество предпримет вторую попытку колонизировать красную планету. Следуя к месту крушения первой миссии, астронавты раскроют одну из тайн земной цивилизации.

3. Бегство

В пасмурный осенний день всё вокруг кажется прикрытым серым, скрывающим небосвод покрывалом из хмурых туч. В воздухе веет холодом, а время замедляется. В эту пору шестилетний ученик начальных классов возвращался с уроков на школьном автобусе.

Прошлой ночью стих ураган, попутно прошедший над их городком, оставив после себя озёра грязных луж, разбитые дороги, и деревья, уложенные макушками на север. Автобус остановился у перекрёстка, и двери раскрылись. Спрыгнув с подножки жёлтого монстра, мальчишка побежал к своему дому. Когда-то он жил в соседнем доме вместе с родителями, дедом и бабушкой и братом отца дядей Замилем. После женитьбы Замиля в доме стало тесно, и его отец купил у пожилой пары, переезжавшей в Сан-Диего, соседний дом. Турал перебрался с родителями в дом за оградой, которую отец снёс сразу же после переезда. Их одноэтажный дом был старым и ветхим. Родители планировали его снести и построить на его месте новый, но из-за финансовых трудностей откладывали дорогостоящий проект на неопределённый срок. Затем у дяди Замиля родился сын. А через год после тяжёлой болезни умер дед. Бабушка Амалия стала больше времени проводить со старшим внуком и научила его складывать из бумаги фигуры журавля и пингвина.

Перепрыгивая через лужи и щурясь от ветра, Турал добежал до своего дома в конце улицы и заметил во дворе отцовский «форд». Обычно в это время отец бывал на работе со своим братом в автомастерской, находящейся у въезда в город. Но сегодня он не вышел на работу и ожидал приезда мастеров из энергокомпании. Накануне вечером ветер свалил дерево во дворе, и оно зацепило ветвями электропровода, тянущиеся к столбу у стены их дома. В итоге дерево и столб, который оно потянуло за собой, лежали на земле, загнав их семью на всю ночь в каменный век без электричества.

К его возвращению отец уже распилил дерево на части, но электричества в доме ещё не было. Турал осторожно переступил через кабель, лежавший на земле. Он был с изоляцией, но у него до сих пор оставались неприятные воспоминания о первом опыте с электричеством. Однажды в дошкольные годы, когда они жили в доме деда, маленький непоседа Турал взял без разрешения бабушкины спицы для вязания. Всё было безобидно, пока двухлетний ребёнок не заинтересовался электрической розеткой в стене. И вот он радостно ковыряет металлической спицей в розетке, а затем втыкает вторую. Через мгновение он в другом конце комнаты, открыв рот, дрожит на полу и жадно глотает воздух, руки трясутся, но кричать не может. Затем он весь в слезах прибегает на кухню к матери, жаловаться на розетку.

Но сейчас для него это воспоминание из прошлого. Теперь он взрослый и самостоятельно возвращается на школьном автобусе домой.

Турал по лестнице поднялся на веранду. Открыв входную дверь, запиравшуюся только на ночь, вошёл в дом.

В полусвете длинного коридора, держа в руке свечу, слабыми всполохами освещавшую прихожую, ему навстречу вышел отец. На нём была чёрная шерстяная водолазка, и вид был у него нездоровый.

— Привет, родитель один, — пробормотал Турал.

— Привет, лохматый, — сопя заложенным носом, ответил отец. Потрепав густую шевелюру сына, он задал дежурный вопрос:

— Как дела в школе? — и, не дожидаясь ответа, свернул в дверь гаража.

Сбросив школьный рюкзак, Турал переобулся и пошёл на кухню. Мать стояла перед плитой и что-то сыпала в кастрюлю. Она была в серебристо-сером спортивном костюме с капюшоном.

— Пришёл, красавчик, — улыбнулась она, сдувая с ресниц пряди каштановых волос. — Кушать хочешь?

— Нет.

— Не переодевайся, дома холодно. Иди к бабушке, она тебя ждёт, поможет с уроками. Обед пока не готов — огонь еле горит. Я позову тебя, когда будет готово.

— Аббас, ты где? — окликнула она отца.

— В гараже, — послышался его простуженный голос.

— Электрики, когда приедут?

— Они работают на соседней улице, как закончат, сразу приедут.

Пока Турал переобувался обратно в ботинки, беседа родителей не прекращалась.

— Мария, у тебя на мобильнике зарядка есть? Мне нужно посветить.

— Нет, зарядка села. Я его на солнечный коврик положила. Тебе зачем?

— Я в подвал спускаюсь, проверить отопительный котёл. Фонарь найти не могу, а со свечой ничего не видно.

— Твоя мама подарила мне из своего приданого керосиновую лампу. Она здесь, на кухне. Можешь взять, только керосином заправь.

Прихватив свой рюкзак, Турал вышел во двор и направился в соседний дом. Бабушка Амалия встретила его поцелуями и удушающим объятием, как если бы внука не видела целый год.

— Эмин спит? — вырываясь из объятий, спросил Турал.

— Да, мой хороший, тётя Адель его укладывает. Ты раздевайся и иди в дедушкин кабинет. Я принесу тебе мясной пирог, будем вместе делать уроки.

Войдя в кабинет, Турал старался не шуметь. Он поднялся на высокий стул за письменным столом у окна. Достав школьный планшет, бросил рюкзак на пол. Просмотрев задания на планшете, наклонился к рюкзаку за папкой.

В следующие мгновение в уши ударил раскат, вместе с взрывной волной посыпались осколки стёкол. Упав на усеянный осколками ковёр, он оцепенел. Сквозь звон в ушах слышал вой автосигнализации и плач кузена в соседней комнате. Упёршись руками, попытался подняться, но резкая боль пронзила ладонь. Перед ним меж осколков по плетёному красному ковру пробежал паук.

В комнату вбежала бабушка, подняв внука на руки, его обняла. Вытянув руку, Турал рассматривал впившийся в ладонь окровавленный осколок стекла. Амалия, крепко обнимая внука, смотрела во двор. Дом, в котором остались её невестка и сын, лежал в руинах. Клубы пыли уносились южным ветром, а у дороги затормозил патрульный автомобиль.

Родителей Турала увезли на машинах реанимации, с ними в госпиталь уехала и бабушка. Замиль, заехав домой только вечером, вскоре вернулся в госпиталь. Поздним вечером разошлись соседи, собравшиеся, чтобы поддержать и предложить помощь. Адель, супруга Замиля, оставшись дома с детьми одна, всю ночь не смыкала глаз. Переживала и каждые полчаса созванивалась с супругом в надежде услышать обнадёживающие новости. Всё это время Мария и Аббас оставались в крайне тяжёлом состоянии. Под утро, сидя на диване в углу детской комнаты и прижав мобильный телефон к груди, Адель уснула.

Турал лежал в детской кроватке и слушал, как за окном свистит ветер. Рядом, уткнувшись в его плечо, мирно сопел трёхлетний кузен. Прошлогодняя пижама, надетая на Турала, была ему мала, так же как и его старая кровать, куда этой ночью его уложили с Эмином. Ноющая боль под забинтованными швами в основании большого пальца, куда впился осколок стекла, не утихала. Заметив, как по стене скользнул свет, Турал поднялся с кровати. Подбежав к окну, он через треснутые стекла стал всматриваться во двор. В соседнем дворе над деревьями виднелось зарево, но происходящего там не было видно. Он лишь замечал тени, мелькавшие за высокими кипарисами. Предположив, что его родители вернулись из госпиталя, он обрадовался.

Подбежав к матери кузена, заснувшей на диване, и стараясь не разбудить Эмина, он стал её шёпотом звать:

— Тётя Адель, проснись, они приехали.

Она не проснулась, лишь, глубоко вздохнув, отвернулась. Турал не стал ждать, в тапочках вышел в коридор и, открыв дверь, выбежал во двор.

Сквозь сон, услышав детский кашель, Адель всколыхнулась. В детской кроватке беспокойно ёрзал Эмин, но Турала там не было. Она заметила свечение за окном, и её сердце сжалось. В поисках ребёнка она вышла в коридор и обнаружила приоткрытую входную дверь. Позвала Турала, но, не услышав ответа, выбежала за ним.

Адель остановилась на веранде, увидев нечто необъяснимое. У руин соседнего дома на высоте полутора метров парил объект металлического цвета сферической вытянутой формы, размером с небольшой дом. Его окружала полупрозрачная энергетическая оболочка, слегка касающаяся земли и светящая голубоватым излучением. Над нею овладел первобытный страх, ноги в судорогах задрожали, не слушаясь, подкосились, налились свинцом. Не в силах сделать шаг, Адель упала на колени и в приступе ужасной боли прикрыла лицо руками. Спустя минуту, показавшуюся ей вечностью, боль, уносясь с порывом ветра, утихла.

Открыв глаза, залитые пеленой слёз, Адель разобрала очертания неосвещённой улицы. То, что стало причиной её ужаса, исчезло. Она с трудом поднялась с колен, обмякшие ноги отказывались слушаться. Держась за перила, она спустилась с веранды. В окнах дома через улицу загорелся свет, раздались хором отголоски лая собак. Подойдя на несколько шагов к руинам, она нашла под деревом Турала: он без сознания лежал на земле. Его лоб покрывал холодный пот, а бинт, которым была перевязана ладонь, бесследно исчез.

* * *

Два месяца спустя Турал сидел на заднем сиденье дядиного пикапа и играл с кузеном. Рядом с ними была Адель с заплаканными глазами. На переднем сиденье беззвучно рыдала бабушка Амалия. Они навестили могилу Марии и теперь в припаркованном у ворот кладбища автомобиле ждали Замиля. Он стоял неподалёку и беседовал со своим братом.

После полученных травм и потери супруги Аббас сильно изменился, стал хмурым и нелюдимым. Его осунувшееся лицо, покрытое следами ожогов, обросло густой щетиной, сделав похожим на державшего бороду брата. Попрощавшись с ним, Замиль вернулся к грузовику. Сев за руль автомобиля, он молча посмотрел на мать, затем захлопнул дверь. Они тронулись и, выехав с парковки, оставили позади глядевшего им вслед опустошённого человека. Доехав до городка, Замиль не свернул на дорогу ведущую домой. Проехав мимо семейного ресторана, куда они часто заезжали по уик-эндам, он повёл свой грузовик к автостраде.

Турал, протиснувшись между передними сиденьями, спросил:

— Дядя, мы куда едем?

Замиль ответил не сразу, лишь время спустя, вздохнув, произнёс:

— В Мексику, Турал, мы едем в Мексику.