Перекрёсток судеб

Эльмира Шабурова, 2021

Полина ищет свою судьбу в мире, куда ее занесла скользкая дорожка из слез, а ее подруга идет к мечте. Но на их пути попадается множество препятствий, и страх погибнуть от магии некромантов заставляет девушек быстрее бежать по дорогам мира Тон-Тон.

Глава первая

Как же неудобно писать стальным пером. Я даже шариковой ручкой писать не любила, предпочитала быстренько на компьютере нужный текст напечатать, и добрый принтер выдаст тебе аккуратно отпечатанный листок с готовым текстом. А тут перо и чернила, грубая бумага и песок, чтоб посыпать написанное. Но другого способа рассказать свою историю у меня теперь нет, так что усаживайтесь поудобнее и слушайте, потому что, когда я пишу этим орудием пыток, я диктую себе. А значит, вы услышите первыми всю мою историю, и вам не придется ждать, когда же я допишу свой труд.

Итак, начну я, пожалуй, с себя, так будет проще, и повествование сохранит правильную последовательность событий.

12 июля 2021 года. Трасса Сургут — Нефтеюганск. Планета Земля, мой родной мир (как он называется в межмировых справочниках, не знаю).

Одиночество — сволочь, одиночество — скука,

Я не чувствую сердце, я не чувствую руку.

Я сама так решила, тишина мне подруга,

Лучше б я согрешила, одиночество — мука,

орала я, стараясь перекричать песню, несшуюся из соседней машины. Мы стояли в небольшой пробке. Четыре машины в плену дорожных работ. В соседнем лексусе орала Слава свои песни для души, а моя душа рвалась в моем стареньком жигуленке. Слез я уже не сдерживала, и потому не сразу увидела, что можно уже ехать, за что получила пронзительным сигналом от сзади стоящего паджерика. Тронувшись с места, я тут же стала набирать скорость и, обогнав Лексус, неторопливо прижавшийся к обочине и еле ползущий по причине того, что девушка за рулем была под контролем рядом сидящего мужчины.

А меня контролировать было некому, папы с мамой вот уже три года как нет, тетка спихнула меня в колледж, потом в общежитие, и только высылала мне положенные по завещанию отца деньги время от времени. Она никогда не звонила, не писала, и только на Новый год смску прислала. Ну а с сегодняшнего дня меня вообще некому, такую наивную и глупую, останавливать.

Мой драгоценный жених Валерик объявил, что встретил другую, и что я должна покинуть его квартиру в течение часа. Вот я и покинула, и теперь мчусь в Тюмень спасать самоё себя. Ведь я, глупая, согласилась на уговоры жениха и написала-таки то злосчастное заявление, бросив колледж. Сначала ему не понравилось, что я учусь на воспитательницу, поэтому я перевелась на логопеда, но потом и эта профессия вызывала у него сомнения, и я перевелась на психолога. Если бы вы знали, чего мне это стоило, сколько мне пришлось уговаривать, умолять и упрашивать. Ух, так бы и придушила этого Валерика. Ведь он утверждал, что позаботится обо мне и работать он мне не позволит, и вот через неделю после этого разговора он меня бросил.

И теперь я мчалась на своем стареньком жигуленке, доставшемся мне от отца, в Тюмень и ору во все охрипшее уже горло душещипательные песни. Слезы льются градом, я их вытираю руками и потому руль скользкий.

Я проорала последнюю строчку очередной песни и закашлялась, как бы горло не сорвать, как я тогда снова буду уговаривать, умолять и упрашивать. Тогда-то я и вспомнила про бутылку воды, что дала мне соседка Валерика, тетка колоритная, утверждающая, что она потомственная ведьма. Она, вручая мне эту бутылку, тогда еще сказала:

— Выпьешь ее, и твоя судьба встанет на свое место, и жизнь твоя наладится. Поверь мне, девочка, не своей судьбой ты живешь, не своей. Другая у тебя должна быть судьба и не с этим моральным уродом.

Бутылка воды пролежала в моем бардачке уже несколько дней, но пить хотелось жутко, я потянулась за ней и чуть не выпустил руль из мокрых от слез рук.

— Ух, ежики кудрявые, — прошептала я, хватаясь за руль и чуть-чуть снижая скорость. — Чуть не вляпалась.

Но так и не остановилась. Зажала бутылку коленями и быстренько откинула крышку, молниеносно выхватила бутылку и отпила большой такой глоток воды, естественно, подавилась, и когда посмотрела вперед, увидела несущуюся на меня фуру. Крутанув руль, я постаралась выехать на свою полосу дороги и тут колеса на чем-то заскользили, машину начало крутить, и вдруг я въехала на кукурузное поле и, пронесясь по инерции несколько метров, машина замерла.

— А кукуруза то откуда? Мичуринцы фиговы, вы точно у нас в Сибири скоро бананы с ананасами выращивать начнете, — проворчала я и, осторожно открыв дверь, вылезла из машины, по привычке вытащила сумочку и повесив ее через плечо, и огляделась по сторонам. Спереди, слева и справа была молодая кукуруза, на которой еще не завязались початки, а вот позади была какая-то деревня и от нее ко мне бежали ее обитатели. Впереди с вилами бежал высоченный парень в льняной рубашке и штанах и что-то орал на незнакомом мне языке.

— Староверы, что ли? — изумленно пробормотала я и постаралась сделать приветливое лицо, хотя после того, как я прорыдала столько времени, лицо у меня, скорее всего, страшненькое и потому я решила, что усугублять ситуацию улыбкой не самая хорошая идея. Я сделала самое серьезное выражение лица и поняла, что так люди могут решить, что я серьезно пострадала и потому снова улыбнулась, опять передумала и тут ко мне подбежал этот здоровый мужик и наставив на меня вилы, что-то яростно заорал. Я его естественно не поняла, о чем ему и сообщила.

— П-п-п-простите, не понимаю, что вы говорите, и не могли бы вы убрать вилы, они у вас острые?!

Мужик снова что-то заорал, тут к нему присоединились еще четверо мужиков в такой же одежде, разной степени изношенности и тоже с вилами, а один даже с топором, и на меня давай замахиваться. А у меня рефлекс, я не один день тренировалась, когда поняла, по каким районам города мне придется ходить в колледж. Поэтому рука на автомате нырнула в сумочку и струя газа из баллончика окатила того, что с топором, и немного досталось тому, что подбежал первым.

А потом я развернулась и побежала, бегала я хорошо, очень хорошо, спасибо папе, я с ним с семи лет каждое утро бегала и когда одна осталась, продолжила бегать. А то попа широченной сразу становится.

Обитатели деревни орали и бежали за мной долго, пока я не пересекла ручей и не вбежала в лиственный лес. Пробежав еще с километр, я, наконец, включила мозги и заставила себя остановиться.

Лес шуршал листьями, и запах был потрясающим насыщенным, такой лес бывает только в средней полосе той страны, где я живу, а вот в нашем регионе бывает только хвоя да березки, мох, торф да клюква на болотах. Это явно была не Сибирь-матушка. Да и не росли у нас на кустах, похожих на лесной орех, ягоды размером с мой кулак и пахнущие как лимон. А еще у нас цветочки на пенечках не светятся и не приманивают стрекоз, чтоб их сожрать. Я когда это увидела, чуть не завизжала, как глупые героини фильмов ужасов. Захлопнув себе рот своей же ладонью, я крепко зажмурилась и, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, снова открыла глаза и не удержалась, заорала, на меня смотрело странное мохнатое, зеленоватое существо с огромными глазами, как будто нашего Винни-Пуха скрестили с кочкой мха.

Бежала я долго, пока силы были, думала, что бегу к деревне, но, видимо, не туда повернула и потому выбежала на неширокую дорогу, утоптанную и укатанную, пыльную, с хлипкими травинками посередине.

— Так, уф, если есть дорога, уф, значить есть и люди, уф. Полька, кончай психовать, уф, найдешь людей, и все станет понятней, уф… — сказала я самой себе, с трудом переводя дух и, заставив себя подняться на ноги, я зашагала по дороге навстречу солнышку.

Тот же день, замок маркиза Моркана Сан Листа. Мир Тон-Тон, в княжестве Ласир

Акая Ко Лорн стояла замерзшая, в одной тонкой сорочке, и ждала момента, который страшил ее вот уже полгода. Ее законный супруг, старый маркиз Моркан должен был вот-вот войти в ее спальню. Брачная ночь обещала стать торжеством победы маркиза над упрямой девчонкой, что так долго ускользала от его старых, вечно потных рук. Ему даже пришлось жениться и подписать брачный договор с ее теткой, чтоб заполучить желаемое. Подумаешь, возраст, сегодня старику исполнилось ровно семьдесят лет, и он был доволен, как никогда. Травы для мужского подъема настроения он уже выпил и потому вошел в спальню законной жены, чуть ли не пританцовывая от нетерпения. Девчонка стояла в самом темном углу и сжимала подол ночной сорочки в кулаках. Взгляд острый, ни капли не испуганный, но на испуг старик и не рассчитывал. У этой девчонки старого рыцаря-хранителя его характер, и маркиз предвкушал, как она будет сопротивляться, а он возьмет ее силой.

Сорочка на девушке была совсем тоненькой, почти прозрачной, ее тело можно было легко рассмотреть, и маркиз вздохнул восхищенно, он не ошибся, девушка была стройна, и все при ней было округлым и соблазнительным. Каштановые волосы были длиной до пояса. Большие, карие глаза сияли, как драгоценные камни, черты лица у девушки были нежными и даже два небольших шрама на скуле и правой брови не портили ее внешности.

Старик задышал чаще, в груди стало жарко, и он на миг обрадовался этому жару, но в следующую секунду он схватился за грудь, ойкнул и рухнул к ногам молодой жены замертво.

Акая стояла, замерев и не знала, что ей делать, она присела на корточки рядом с умершим мужем и подняла выроненный им символический ключ от замка. По традиции, передавая его жене, он подтверждал, что она была девственна и что брачные обязанности она выполняла, как и подобает честной жене. Теперь Акая, становилась единовластной владелицей всех владений маркиза, и не успела она об этом подумать, как дверь распахнулась и на пороге появилась ее тетка Летиция и два ее подпевалы, любовник Муш Тир Мусим, являвшийся племянником маркиза, и еще один любовник Цыран Сан Борит. Вид у них был довольным, и тетка Акаи заорала во все горло:

— Неблагодарная скотина, мерзкое порождение тьмы! Ты убила своего мужа! Люди добрые, вы только посмотрите на это отродье, я ее кормила, я ее растила, я ей такого мужа нашла, а она его убила!

— Стража! — Заорал племянник покойного маркиза, — Стража! Хватайте убийцу!

Дальше слушать вопли трех своих мучителей Акая не стала и, подбежав к окну, сиганула на небольшой карниз и по нему пошла к водосточной трубе. Соскользнув на два этажа вниз, она на цыпочках, кончиками пальцев рук цепляясь за выпирающие камни стены, добралась до небольшого окошка и, раскачавшись, запрыгнула в него. В этой комнате давно никто не жил. Башня вдов пустовала с тех пор, как умерла первая жена маркиза, поговаривали, ее неупокоенная душа изгоняет из башни всякого, кто осмелится в ней поселиться.

Но бедная вдовушка не собиралась в ней жить. В башне, она втайне от всех тренировалась и хранила все, что могло бы ей пригодиться на случай побега, и вот этот случай представился.

Она хотела убежать еще четыре дня назад, но не смогла, тетка и ее служанки не спускали с Акаи глаз ни днем, ни ночью. Но теперь она могла уйти из замка, и это нужно было сделать как можно скорей.

О потайном ходе под башней вдов давно уже забыли, Акая нашла его случайно, когда пряталась от приставучих мужчин замка, и вот теперь, надавив на нужный камушек в кладке подвальной стены, она всем своим весом надавила на стену и та, слегка повернувшись на оси, пропустила ее в темный тоннель. Стена почти сразу встала на место, а еще работающая в тоннеле магия запалила небольшой светляк на палке.

Акая шла, освещая себе путь этим светляком, и молила всех богов, какие есть на свете, о том, чтоб он не погас. Тоннель разделялся на три коридора, один вел к обрыву, второй был завален уже много десятилетий назад, когда в последний раз осаждали замок, и последний коридор вел к небольшой речушке в овраге, где, опустившись на колени, ползком можно было выбраться из потайного хода. Светляк не погас, он продержался ровно столько, сколько нужно было времени для Акаи, чтобы выбраться в рассветный туман и только тогда с хлопком он погас. Девушка сидела, обхватив колени, и мелко дрожала, не веря своему счастью. Она была свободна, и ключ от замка у нее, а значит, коварная тетка и ее любовники не смогут вступить в права владения замком и всей собственностью маркиза. Магия наследования не признает их. А сама Акая не собиралась возвращаться в замок, даже если ей пообещают голову тетки на блюде и все злато и серебро маркиза. У девушки была мечта, и теперь она могла ее осуществить.

Дорогой читатель, ты меня пойми правильно, летоисчисление в этом странном мире сильно отличается от привычного тебе, и потому для моего и для твоего удобства я буду использовать привычный мне календарь.

13 июля того же года. Мир Тон-Тон, княжество Ласир, территория болотистых лесов, ближе к обеду

— Вернусь домой и придушу эту старую ведьму! — ворчала я, шагая по пыльной дороге. — Судьба водители не моя. У-у-у, ведьма старая!

Переночевала я на ветвях огромного дуба, и ночевка эта была еще тем удовольствием. В лесу было столько странных непонятных звуков. Я тряслась то от страха, то от холода. Под утро поднялся туман, и я в своих джинсах и футболке быстро продрогла. Хорошо еще, у меня в сумке нашлось несколько энергетических батончиков и пара коробочек детского морковного сока. Моя любовь к этому соку оказалась спасительной. А еще в моей почти бездонной сумке нашелся спрей от комаров, без которого в Сибири летом делать нечего, комарье с мошкой сожрут.

Так что, как только рассвело, я вернулась на дорогу и злая, уставшая, неумытая зашагала в том же направлении, что шла и вчера. Я твердо верила, что где-то поблизости должны быть люди, и только молила бога о том, чтоб они не оказались такими же агрессивными, как те обитатели деревни, что пытались насадить меня на вилы.

Я уже поняла, что нахожусь далеко от родной Сибири, и явно мир мой тоже был очень далеко, и от этих мыслей у меня начинало гудеть в голове. Похоже, мысли спорили между собой, выясняя, в адеквате их хозяйка или нет. Но я читала много книг про попаданцев, и потому уже успела решить, что не сошла с ума, да и бредом беспамятства тут и не пахнет. Поэтому я просто смирилась с сложившейся ситуацией и заставляла себя переставлять ноги.

Спина ныла, пить хотелось невыносимо, солнце палило немилосердно, и я шла по краю дороги, прячась в тени деревьев, росших вдоль дороги. Многоголосый шум и стук копыт я услышала у перекрестка и поспешила скрыться в кустах. К пересечению четырех дорог выехал конный отряд и, покрутившись на месте, и решив, куда им надо, они разделились на три небольших отряда и помчались в разные стороны. На перекрестке остались трое воинов в кожаной броне и с топорами за спинами, в руке у одного была нагайка и он, возмущенно постукивая ею по бедру, что-то говорил остальным воинам. Те ему явно поддакивали, но вид у них был недовольный.

Я просидела в кустах больше получаса, прежде чем эта троица спешилась и, усевшись на обочине, взялась играть в карты. Поняв, что они тут надолго, я медленно отползла в глубь леса, и там на цыпочках пошла вдоль дороги, но вот беда, я не очень часто от кого-то пряталась, тем более в лесу. Предательский сучок под ногами треснул, и я с ужасом поняла, что воины на перекрестке меня услышали.

В следующий миг они уже вбежали в лес и увидели меня, один из них счастливо заулыбался и что-то мне сказал. Другой достал из небольшой сумки, висевшей у него на поясе тоненький, но явно очень прочный шнур. И я увидела на их лицах все, что они со мной хотели сделать, а хотели они хватать, вязать и насиловать. Побежала я, как могла быстро, а мне вслед раздался свист и хохот.

В сотне метрах от меня я увидела нечто похожее на холмы с огромным количеством поваленных деревьев, и я повернула туда, надеясь там спрятаться и переждать опасность.

Воины бегали медленнее меня, да и вообще, было похоже, что они предпочитали погони верхом на лошадях, а не пешие догонялки с хорошо натренированной, хоть и изрядно уставшей девушкой.

Мне удалось немного оторваться от преследователей и я, найдя небольшое углубление под деревом нырнула в него и замерла, стараясь дышать потише.

Воины пронеслись мимо меня, потом вернулись обратно, поозирались вокруг и, не увидев меня под деревом, пошли к дороге.

Я с облегчением выдохнула и задела локтем что-то мягкое, теплое и явно живое. Как я тогда с воплем ужаса не выпрыгнула из своего укрытия, не знаю. Мне хватило ума не орать, я лишь медленно повернулась к неизвестности, а она мне палец к губам приложила и говорит:

— Тох тиро. Ш-ш-ш-ш-ш. Тох тиро носи.

— Не поняла? — Прошептала я, в ответ на шиканье девушки.

Нет, то, что она просит не шуметь, я поняла, а вот на каком языке она это делает, я не поняла.

— Зиурая? — спросила она в ответ.

Я отрицательно помотала головой и девушка, вздохнув с облегчением, приложила ладонь к своей груди и прошептала:

— Акая Ко Лорн.

Потом положила ладонь на мою грудь и сделала вопросительное выражение лица.

— Полина Игоревна Синь, — прошептала я, поняв всем известный язык жестов.

Девушка ткнула в себя большим пальцем правой руки и, улыбнувшись, прошептала:

— Акая, — потом ткнула в меня указательным пальцем и правильно произнесла, — Полина.

Я утвердительно кивнула и улыбнулась. Акая вздохнула с облегчением и, откинувшись назад, что-то прошептала и закрыла глаза. Я тоже устроилась поудобней, но спать не стала, решив, что кто-то же должен караулить нас.

Акая проснулась резко и вначале посмотрела на меня изумленно-испуганно, но, вспомнив, кто я и где она находится, с облегчением вздохнула и добродушно улыбнулась мне.

— Зионор толь пуорикон, — сказала она мне, но я отрицательно покачала головой и пожала плечами, показывая, что не понимаю ее.

Она снова улыбнулась и ни капли меня не смущаясь ослабила шнуровку на кожаной безрукавке и залезла за пазуху, достав оттуда небольшой сверток из белого полотна. Она бережно положила его на колени и развернула. Там лежал один небольшой кристалл, наполовину заполненный чем-то сияющим, пара сережек-гвоздиков с миниатюрными белыми камушками, небольшой, но явно очень старый ключ и четыре золотых монеты с вставленными в центр маленькими, сверкающими зеленым цветом, кристаллами. Девушка взяла в руки сережки и, поцеловав их, протянула их мне. Я непонимающе уставилась на нее и она, слегка улыбнувшись, показала на ухо, потом на рот и снова на ухо и снова протянула мне сережки. Я с неуверенностью приняла их и вопросительно показала себе на ухо и на губы Акаи, та подтвердила мою догадку кивком согласия, и я, сняв свои скромные серьги-колечки отдала их девушке и одела ее серьги. В голове вспыхнула яркая вспышка и в ушах зазвенело, а когда я сумела опять видеть и слышать, то услышала, как Акая сказала:

— Эти серьги не только дают тебе возможность понимать меня, но и помогут тебе выучить любой язык, который ты услышишь. Когда камушки из желтых превратятся в зеленые, ты будешь знать мой язык как родной, а пока будешь носить их. Только не потеряй их, пожалуйста, это все, что у меня осталось от мамы.

Акая тоскливо вздохнула, и я поняла этот вздох, сама вот уже три года так вздыхаю, когда говорю о родителях. Поэтому, я поплотнее закрутила на стержне сережек застежку и сказала:

— Спасибо. Буду очень беречь их, не волнуйся, я верну их, как только они сделают свое дело.

— Отлично, ты и говоришь хорошо, без акцента, значит кристаллы в сережках еще не разрядились. Тогда давай знакомиться заново. Я Акая, и меня ищут люди из замка, из которого я сбежала. А тебя кто ищет?

— Боюсь, никто меня не ищет, — ответила я, потерла лицо пальцами и решила, что лучше все объяснить девушки в подробностях, а когда закончила свой рассказ, она уже смотрела на меня как на нечто дивное и редкостно ценное.

— Ты избранница высших, или посланница богов. У нас говорят, такие как ты, приходят, чтоб изменить не только свою судьбу, но и судьбы обитателей мира, в который они приходят, то есть ты избранная, — сказала Акая и, на секунду задумавшись, сказала, — а раз мы встретились, значит, я должна помочь тебе найти твое предназначение. Таковы законы Вселенной.

— А ты сама-то куда собираешься идти и почему тебя ищут? — наконец, решилась спросить я, и девушка, слегка покраснев, сказала:

— Я… Понимаешь, не знаю какие у вас традиции и не осудишь ли ты меня. Ну, в общем, меня выдали замуж, муж умер, я убежала, а тетка и ее любовники обвинили меня в смерти мужа, — почти шёпотом и неохотно рассказала свою историю Акая, и посмотрела мне в глаза, ища там осуждение и укор, а нашла удивление и сочувствие.

— А мужа ты любила? — спросила я, с замиранием сердца.

— Ой, нет, конечно, он был старый и противно вонял, — фыркнув, ответила Акая, и мы обе с облегчением вздохнули.

— И что ты теперь, куда пойдешь? У тебя есть друзья, или родственники? — спросила я, а девушка передо мной отрицательно замотала головой и ее шелковистые волосы хлестнули ее по щекам.

— У меня есть мечта, она передалась мне по наследству от отца и матери. Понимаешь, они оба были рыцарями-хранителями в долине храмов, это очень почетно — быть стражем долины, и мои родители всегда мечтали о том, что я когда-нибудь пройду отбор и стану, как они. Но семь лет назад в наших краях случился страшный мор, тогда вымерло очень много народу, и мои родители тоже погибли. Меня на воспитание отдали тетке, а она считала, что цель жизни любой девушки — это подарить свою девственность мужу и всю жизнь перед ним пресмыкаться, а когда муж погибнет в бою, или умрет от старости, женщина может вздохнуть с облегчением и начать жить в свое удовольствие. Именно так она и жила, уже трижды вдова, она умудрялась промотать наследство за год-полтора и снова выходила замуж. А три года назад мы приехали в замок маркиза с очередным женихом моей тетки, и он случайно упал с крепостной стены, а ей даже не пришлось выходить за него замуж, чтоб получить его имущество. Она запрещала мне тренироваться и готовиться к отбору, но я втайне все равно готовилась. Выполню быстренько ее задания и убегала в башню тренироваться, да и местные мужчины меня там не беспокоили. А теперь, когда я вольна поступать, как хочу, я собираюсь пойти в Вековечный лес к ведьмам-целительницам и попросить их открыть мне путь в долину храмов. Хочешь, пошли туда вместе. Может, они укажут тебе твое предназначение.

— Может, и укажут, — задумчиво ответила я и вздрогнула, услышав далекий заунывный вой.

— Не бойся, это волки, они далеко, и они нас не тронут. Видишь эти монеты, они защитят нас от нечисти, правда от нежити они не защищают, но одну такую монету можно выменять на два, а то и три амулета от нежити. Я собиралась продать амулет на базаре Кем-Тона, но потом решила, что именно там меня и будут искать в первую очередь. Морскими путями в Вековечный лес добраться легче всего и быстрее. А тетка знает о моей мечте. Так что я решила идти через королевство Фариона, в княжество Тина-Тон, и по реке Тонкой попасть в Вековечный лес. Поэтому решила, что продам амулет в городе Осирион. Ну, так что, идем в Вековечный лес?

— Конечно идем, куда я теперь без тебя. — Сказала я со вздохом. — Я теперь без тебя пропаду, потому что ни сражаться, ни верхом ездить, ни драться я не умею. Да и мир, где живут нежить и нечисть, боюсь, быстро меня сожрет.

— Не бойся, по дороге расскажу тебе о моем мире, а ты мне о своем, — успокаивающе сказала Акая, подтолкнула меня к выходу из нашего убежища и продолжила обещать, — драться и всему остальному я тебя тоже научу, мне как раз напарник для тренировок нужен. А ведьмы, они обязательно тебе помогут. Только в тех городах и селениях, в названии которых есть приставка Тон, никому не говори, куда мы идем.

— Почему? — встревоженно спросила я, выползая на четвереньках на свет божий и оглядываясь вокруг себя.

— Там повсюду есть агенты инквизиторов, а они ненавидят ведьм из вековечного леса, потому что они уже много раз давали им отпор и не пускали инквизиторов на свои территории. Магия в таких селениях и городах находится под строжайшим контролем инквизиторов, и без их лицензии любой маг, или нелюдь может лишиться жизни путем мгновенного испепеления жезлом Божьей кары.

— Угу, я так и знала, что будет какая-нибудь большая запендя, которая будет портить нам жизнь. Инквизиторы, значит, будет «весело», — пробормотала я, вставая, наконец, на ноги и выпрямляясь в полный рост.

Акая тоже встала на ноги, и мы с ней оказались одного роста.

— Какие у тебя странные волосы, — сказала девушка, и потрогала прядь немытых и всклокоченных волос.

— Это я просто полгода назад экспериментировала с цветом, и вот теперь половина волос розовые, а половина отросли и теперь моего естественного цвета, — смущенно ответила я и, Акая кивнула и, тоже смутившись, попыталась собрать свои каштановые волосы в узел, но они почти сразу рассыпались.

Я вспомнила, что у меня есть запасная резинка для волос и, не спрашивая разрешения, заплела волосы девушки в косу и закрепила ее резинкой. Девушка восхищенно посмотрела на небольшую брошь на резинке из пластика в виде розочки, и глаза ее в этот миг сияли, как у пятилетней девочки.

— Носи на здоровье, — сказала я и снова осмотрелась вокруг, — Ну, и куда пойдем, в какую сторону?

— Нам на север, — ответила Акая и решительно прошла мимо меня в самую гущу уже темнеющего леса.

Прошли мы недолго, через час стало вечереть, и мы наконец-то вышли на широкую мощеную ровными квадратными кирпичами дорогу. Каждые сто шагов на ней появлялись мерные столбы и после каждого девятого на обочине дороги появлялась небольшая площадка для ночлега и отдыха путников. Акая сказала, что скоро должен быть постоялый двор и нам лучше дойти до него, но на небо набежали тучи и стало совсем темно, поэтому мы дошли до площадки отдыха и увидели четыре костра и пару десятков людей, готовивших ужин. У кромки леса стояли повозки с товаром и Акая вздохнула с облегчением.

— Это купцы, они, скорее всего, едут из Алантрийского герцогства. Это самое богатое государство на нашем материке, там обычно закупают ткани, специи и всякие стеклянные и магические безделушки. А еще там лучшая магическая академия, — прошептала мне на ухо Акая и громко сказала так, чтобы все услышали: «Доброго всем вечера и благословение ночного светила».

— И вам красавицы, и вам, — ответили ей нестройным хором мужчины, а три женщины лишь кивнули нам и продолжили заниматься своими делами.

— Куда и откуда идет караван? — спросила Акая, и путники, переглянувшись, перепоручили общение с нами самому молодому из них.

— Мы в герцогство идем, шерстяные ткани и кое какие мелочевки везем, надеемся там расторговаться, да с тканями и специями назад вернуться. А вы куда путь держите?

— В Осирион, — немного разочарованно ответила Акая и парень, похоже, тоже расстроился.

— А чего одни-то? — спросила одна из женщин, подзывая нас к своему костру, мужчин мы больше не интересовали. Места в их караване мы просить не собираемся, прибыли не принесем, вот нас к женщинам и отправили.

— Да нам не привыкать, Батюшка наш всю жизнь по гарнизонам мотался, и мы с сестрой с ним мотались, он нас всему и научил. А вот теперь сказал либо замуж шуруйте, либо работу себе ищите, а он, видите ли, старый уже и нас кормить не сможет, — ответила шутливым тоном Акая, а я мудро молчала, стараясь выглядеть так же уверенно, как и она.

— Не советовала бы я вам, девочки, в Осирион идти, — сказала самая старшая женщина, поправляя косынку на голове.

Мы навострили ушки и молча уставились на нее, а она, довольная нашим вниманием начала рассказ самым загадочным и мрачным тоном:

— Мы слышали от встречных караванщиков, да и местные купцы рассказывали, что странные дела творятся в Осирионе. Находят там время от времени обезглавленные тела, на груди звезда вырезана, да пальцы все с рук срезаны. Местные сыскари, да стражники уже не знают, что им делать, говорят, из Сатуриона какого-то мага-сыскаря вызвали, надеются, что он найдет тварь, что такими мерзостями богопротивными занимается. Да еще говорят, там молоденькие девушки вашего возраста прямо из родных домов пропадать стали. Никак опять Гор «Смертельная рука» за старое взялся, да девок губит, демонов из преисподней вызывая.

— Ужас, — протянула Акая, изобразив заинтересованность и внимание, но, похоже она уже слышала эти россказни и ни капли в них не верила.

— Кошмар, — подхватила я игру моей спутницы, и она посмотрела на меня одобрительно.

— Бабы, хватит трепать языками, кормите девчонок похлебкой да на боковую, до рассвета всех подниму! — крикнул старший из купцов и женщины прекратив разговоры всучили нам по миски похлебки и не прощаясь ушли спать под телеги.

— А мы где спать будем? — шепотом спросила я у Акаи, быстренько поедая еще горячий и удивительно вкусный суп с грибами и соленым мясом.

— Тут у костра и будем, придется спать на земле. — Ответила девушка и, увидев мое выражение лица, добавила, — потом в городе купим все необходимое для путешествия, а пока так, на земле.

— Да я не за это переживаю, а за то, что тут лес, волки какие-нибудь или бандиты, — ответила я, и Акая, широко улыбнувшись, погладила успокаивающе меня по руке и ответила:

— На площадку отдыха наложено защитное заклятия, тут даже ссориться нельзя, не то что грабить, или убивать. Заклятие любого нарушителя парализует и перенесет в ближайшую тюрьму, это магия древних магов. Ее не одолеть даже нашим архимагам. Да и звери сюда не подойдут, и нечисть тоже. Так что не волнуйся и спи. Мы завтра тоже с утра пораньше выйдем, чтоб к обеду к постоялому двору прийти.