В плену у чувств, или Заложники Парижа

Эльвира Игоревна Иванцова (2020)

Один неверный шаг может навсегда изменить жизнь. Но как узнать заранее, что он неверный? И как не превратить всего один такой шаг в жизненный путь, усеянный ошибками? Перед нами Париж, 60-е годы ХХ века, влюбленная пара. Филипп и Камила молоды и успешны. Они живут на полную, культивируя свои желания. Но если Филипп старается этому сопротивляться, то Камила даже не подозревает, как стала заложницей потребительского общества. Чем обернутся для них принятые по молодости решения? Сможет ли сила любви противиться всем этим препятствиям и невзгодам?

Глава 3

Когда документы были оформлены, я сел на поезд из Сен-Мало, и выехал рано утром в надежде прибыть в Париж уже через пять-шесть часов. На пироне купил свежий выпуск газеты, и сидя в купе читал последние новости Англии. Ничего нового политическая рубрика не предвещала. По-видимому, экономика страны замерла и ждала отверженного революционера-активиста, который произвел бы общественный переворот. Все мы не без греха. Вот и я, в том числе часто посмеивался над политическими деятелями, которые проповедовали свою вызывающе смелую мораль.

Крепко уснув, я проснулся лишь тогда, когда поезд прибыл на вокзал. Я словно вернулся в реальную жизнь. За окном была суета, от которой так отвыкли мои глаза с тех пор, как я покинул пределы Англии. Ведь в Сен-Мало жизнь была совсем иная: размеренная и неторопливая. Я вдохнул воздух некой победы и ликовал, торжествуя, что вырвался на свободу, предчувствуя праздную жизнь.

Пообедав в ближайшей столовой, я сразу же отрекомендовался в упомянутой конторе, где меня ждала вакансия эксперта в области экономических подсчетов. Мне выделили небольшой кабинет, но он мне вполне подходил. Хотя стены выглядели немного хмуро, но это вполне компенсировал воодушевляющий вид из окна. Мои размышления прервал вошедший без стука начальник, спросив с важным видом:

— Что ты знаешь об экономике Франции, сынок?

Я ничуть не растерялся, так последние два месяца, что провел в Сен-Мало, то и дело изучал финансовое положение страны и ответил уверенно:

— За последние десять лет промышленное производство страны возросло более чем на сто процентов. В настоящий момент местный рынок функционирует в рамках международной банковской системы и специализируется на кредитных, а также валютных займовых операциях. Франция успешно восстановила внешнюю конвертируемость своей валюты и сейчас очень легко производит размещение капиталов через Европу.

— Неплохо, но с этим и первокурсник справится.

— Вот как! Что-то я сомневаюсь.

— А ты не сомневайся. Лучше ответь мне, каким образом местные банки пришли к долларовой валюте, которой так свободно теперь оперируют? — пытался он поставить меня в неловкое положение.

— В процессе либерализации конкурентные позиции европейских банков, в том числе и французских, усилились по отношению к их собратьям из Нью-Йорка. Процент по депозитам стал выше, а кредиты — доступней. Все гениальное — просто!

— Просто?! Это для тебя все просто, а для людей стоящих во главе всего этого жизнь медом не кажется.

— Они сами знали, на что идут. Я уверен, нынешние политические деятели и продвинутые финансисты в состоянии справиться со всем чем угодно. И если надо, даже готовы идти по головам. Еще будут вопросы?! — мне не терпелось скорее отделаться от непрошенного гостя.

Но он не успокаивался, так как ему не удалось меня застать врасплох, и продолжал уже более грозным тоном:

— Не мудрено, что усилению позиций английского рынка способствовал дефицит платежного баланса США. Что ты об этом знаешь?

— Я знаю лишь то, что выравнивание процентных ставок, применяемых к иностранным займам, закрыло рынок капиталов Нью-Йорка в пользу Лондона.

На этом наш диалог завершился. Начальник покинул мой кабинет под предлогом срочной занятости. Я же остался собой более, чем доволен. Немудрено, что в первый день мне совсем не хотелось работать. Я загорелся мечтой поскорей осмотреть город и не придумал лучшей отговорки, чем поиск жилья.

Сначала я отправился на улицу Университетскую, а затем на проспект Гренель, где мне собственно и подвернулась неплохая двухкомнатная квартира с просторной гостиной и приличной спальней. Я был в восторге от мысли, что Камиле такое жилье точно придется по душе, ведь оно не на много уступало тем параметрам, в которых она привыкла существовать. И я с огромным воодушевлением представлял, как мы обустроим все вместе.

В первый же вечер я решил отправиться на прогулку. На дворе стоял май, и уже тогда было слишком душно. Для меня было все в диковинку, но мое английское воспитание не позволяло мне бесконечно переходить с одной стороны улицы на другую ради того, чтобы заглянуть в каждую витрину, хотя очень хотелось.

Поужинать я решил в каком-то кафе на Сен-Доминик. Заказанный мной виски показалось не таким как в Англии, а от всего вокруг веяло некой роскошью и беззаботностью. Я сел напротив барной стойки, где имел возможность наблюдать за посетителями. Они казались очень вежливыми и счастливыми, глаза их блестели, то и дело, бегая по сторонам. Я ничуть не чувствовал себя чужим. Напротив, я очень быстро влился в романтическую атмосферу города. От Англии во мне ничего не оставалось, кроме нежных воспоминаний о близких.