Герой – род мужской, число единственное

Элтэнно. Хранимая Звездой, 2021

Отыскать приключение длиной в жизнь не проблема, проблема в том, чтобы такая история не подвела тебя к воспоминаниям, которые хорошо бы забыть раз и навсегда. Для тех, кто со мной не знаком, представлюсь – я Морьяр Лекруа, и это не моё имя. У магов Тьмы нет имён, мы приносим свои личности в дар хозяевам. И всё же вот такой уж я человек, что мне класть на правила, если не я их создал, ха! И что ещё сказать? В паршивое приключение длиною в жизнь некогда я ввязался. Правда, жизнь это была не моя, но… не скажу, что это имеет значение. Судьбы людей порой переплетаются так тесно, что их история становится твоей собственной. Однако это всё лирика. Пора вам уже открыть книгу и узнать, на чём я поставил точку в своих мемуарах. Данная книга является завершением произведения «Герой из героев. Дело привычки». Содержит нецензурную брань.

Глава 4

— Что ты так глядишь на меня с укоризной? — с улыбкой осведомился я у своей помощницы. Вид у неё был самым подходящим для фурии.

— Ты опоздал на шесть дней. Я ждала тебя здесь шесть грёбаных дней!

— Милая, ты бы могла и восвояси отправиться.

— Я тебе не «милая»! — погрозила она пальцем у меня перед носом.

Ой, а то я не знал? Просто её столь взбесило такое обращение, однажды случайно сорвавшееся у меня с губ, вот я и начал его использовать. Часто.

— Ты готова?

— А то нет. Ты сам-то готов? — она буравила меня своими зелёными глазищами, но не смогла остановиться на одном лишь взгляде. Женщина не сдержалась и прокричала. — Сволочь! Надо замкнуть цепь в срок, а ты по междумирью разгуливаешь! Неужели нельзя было разрушить последний нужный мир, а только потом взять и исчезнуть?!

— Я же предупредил, что вернусь.

— Время не бесконечная штука.

— Знаю, но мне казалось, что я задержался всего на часик-другой, — не стал на этот раз спорить я и поинтересовался. — Какой из этих миров тебе нравится больше? Они оба подходят для заключительного аккорда.

— Этот.

— Значит идём к тому.

Она закатила глаза. Наверное, действительно стоило собрать силу с мира, где бог попроще, но… нас было аж двое. А мне ещё и хотелось поэкспериментировать.

Мы вошли в ближнее пространство и подали сигнал. К сожалению, нападать напрямую мешал протокол. Сначала следовало предъявить ультиматум. И хранитель мира не стал щекотать нам нервы, а явился быстро, пусть и в сопровождении соседа. Оба они были эльфами: высокими, черноволосыми, зеленоглазыми, статными… И от обоих них потоком жизни разило, как от неискоренимого на запах шрай-ханского одеколона. Да и непримиримости явно хватило бы на целый взвод светлых богов.

— Я Йунниэль Воздушный спрашиваю, кто вы, решившие посягнуть на мои владения?

Обычный ответ был прост: «Мы служители Тьмы» и дальше бла-бла-бла, но мне уже не хотелось быть обезличенным, одним из многих.

— Меня зовут Странник, — я тут же словил на себе пристальный взгляд помощницы, но всё равно беспристрастно протянул свиток, — и я служитель Тьмы. Примите её щедрую длань над собою или умрите.

— Вы опоздали, — презрительно скривил рот эльф. — Я заметил ваши перемещения, и уже заключил пакт со Светом. Уходите ни с чем.

Вот это было крайне плохо. Несмотря на кардинальную разницу двух сверхдержав, между собой мы воевали по-тихому. То есть, можно было разрушить этот мир, но Свет тогда получил бы право забрать себе любой из наших нынешних. Любой. Так что прецеденты на нападение на таких вот совсем не нейтральных богов происходили в исключительно редких случаях и требовали обязательного предварительного одобрения Хозяевами.

Из-за этого я внутренне замер и даже услышал воображаемый едкий голос своей помощницы. Ведь цепь-то следовало замкнуть. Образно говоря, каждый разрушенный мир являлся своеобразным кровавым узлом, как в Треугольнике Отсечения. Я подготавливал для Тьмы основу для мега масштабного заклинания и… кажется напортачил на ровном месте! Строить новый узор было поздно.

… Треклятье, меня всё-таки обратят в какую-нибудь сверхпослушную гадость! И это тогда, когда я так близок к редкому могуществу.

— Пошли, — тихо шепнула женщина.

Я тут же вышел из своего ступора. Оказывается, мне довелось застыть с плотно сжатыми в узкую черту губами и теперь они даже болели от перенапряжения мышц.

— Нет. Никуда я не уйду.

— Уже действительно поздно, — попыталась облагоразумить она меня. — Пошли.

Беспокойство женщины было яснее некуда. За мой провал непременно досталось бы и ей, но она прекрасно понимала, что лучше не замкнуть цепь, чем отвечать за нарушение пакта со Светом.

Нет, имелся ещё один рациональный выход, конечно.

При проявлении упрямства в желании завоевать именно тот или иной мир чаще всего начиналось обсуждение традиционного завоевания. Чтобы не лишать себя возможности отвоевать понравившуюся территорию, представители Света и Тьмы договаривались о времени и в назначенный час наполняли мир своими тварями. Происходила битва стенка на стенку. Никакого участия в ней хранитель мира и маги выше определённого уровня права принимать не имели. И это, конечно, был выход из нынешнего положения, но выход затянувшийся. Я, как и моя помощница, прекрасно видел, что толку от этого только собственное удовлетворение. Цепь не замкнулась бы. Время, время бы стало упущено!

— Да пошли уже!

Она положила руку мне на плечо, чтобы наконец-то увести меня куда подальше от презрительных взглядов эльфов, но я резко скинул с себя её ладонь.

— Я же просил тебя никогда не прикасаться ко мне!

Затем я отшвырнул в сторону ненужный свиток, тут же вспыхнувший ледяным пламенем, и, сделав пару шагов по направлению к хранителю мира, проговорил:

— Тогда я буду действовать сам по себе. Я вызываю тебя на поединок за твой мир, бог!

Тонкая бровь эльфа приподнялась сама собой. Раз я желал действовать как лицо частное, то об использовании мощи Тьмы речи быть не могло. В моём распоряжении остались бы только собственные силы. И, напротив, сам Йун… Йунулен… Йунне… Тьфу! Кто-то там имел бы полное право для защиты своей собственности призвать поток жизни. Со своим вызовом, я выглядел для него как шавка, лающая на слона.

— Бессмысленная жестокость, — приятным звонким голосом заметил хранитель мира, — но я не откажусь. Уничтожение любого слуги Тьмы является благим деянием… Нужно ли вам время подготовиться, мой соперник?

— Нет. Плащ сменю и готов буду.

— Я непременно воспою сею глупую храбрость в своих балладах, назвавший себя Странником.

Хмыкнув, ибо судьба меня с ещё одним богом-песенником столкнула, я подошёл к моей помощнице. Она чего-то там хотела прошипеть, но я так свирепо скривился, что никаких слов так и не прозвучало. В конце концов моя смерть открывала ей свободу от моего присутствия в её жизни. Так что я спокойно снял с плеча сумку, в которой нынче лежал мой старый плащ, и сунул её в руки женщины, чтобы удобнее стало переодеваться. Затем скинул с себя нынешнюю накидку.

— А это ещё что? — не смогла сдержать слов адептка Тьмы, пристально глядя на мою грудь.

Вот треклятье! При Элдри мне было неудобно снимать орден, а потом я направился к хранилищу големов, а потом… короче, я совершенно забыл про него!

— Сама не видишь? — буркнул я. — Это медаль.

— Во имя сохранения жизни и мира?!

— Я разносторонняя личность.

Она не ответила, но мне и не хотелось ничего в ответ слышать. Я уже застегнул пряжку грязного, пыльного, ужасно мятого плаща, который если и можно было назвать волшебным, то только символически, да вытащил из ножен меч. Это был хороший клинок. Случись на то нужда, им было бы удобно наносить и отбивать удары. Я, помня укор Владмара, не забывал регулярно тренироваться с ним. Но, честно говоря, ни одного боя, как полагается, так ни разу и не провёл. Этот меч заменял мне посох, являясь проводником энергии, и всего-то. Но что поделать? Такова судьба всех сильных магов. Оружие обычных смертных нам абсолютно не нужно.

Эльф роскошную зелёную хламиду, словно сотканную из листьев, напротив, с себя снял и отдал товарищу. В руках его образовался деревянный витой посох, оканчивающийся изысканным серебряным навершием. По эльфийским меркам бог явно был немолод. Но, собственно, хранители миров и не умели стареть, чтобы по лицу пытаться угадать возраст. Я просто отметил, что татуировки на его коже можно было бы назвать древними, и приготовился к поединку, приняв в одну из классических поз.

А затем начался бой, если можно назвать боем такое свинство. Пока я стоял, ничего не делая, эльф соорудил вокруг себя изумрудный щит и, удивляясь моей инфантильности, выпустил из ладони энергетическую стрелу. Я ловко отбил её магическим мечом, сразу невероятно нагревшимся, и, подступив на два шага ближе, швырнул в противника скомканный лист — использовал заклинание Владмара Тридаивера, величайшего короля Смерти. Неудивительно, что последующая атака хранителя мира застопорилась на корню. Графическое изображение усилило чары, в которые я и так вложил все силы. Оставил себе только необходимые на разбивание чужой защиты. Эльф, не веря, округлил глаза, но я уже взломал его сферу. А там взмах меча и бог, в чьём распоряжении имелась вся мощь Света, упал с отделённой от шеи головой.

Ну, и кто тут у нас герой?

— Тебе тоже поединок нужен? — вскользь поинтересовался я у второго эльфа.

Тот отрицательно помотал целёхонькой головой и, пристально рассматрев каждую чёрточку моего лица и одежды, понятливо ушёл по-английски.

— Как это ты его? — образовалась возле меня моя помощница. — Как ты это сделал? Почему он не смог применить магию?

— Это было невозможное деяние. А научиться невозможному тебе, милая, не грозит. Никогда.

Она не стала настаивать. Ей виделось, что её последующие слова станут достойным ответом.

— Ну, можешь тогда идти собирать энергию… один, — на женском лице возникла ехидная улыбка. — Ты завоевал этот мир по собственной воле, и я не могу вмешиваться в процесс. Сам знаешь.

В её словах была истина. На мир имел право я, а не Тьма. Поэтому, что делать с его энергией было решать только мне. И для качественного формирования сырого потока смерти это являлось досадным изъяном, но… для меня лично — счастливым обстоятельством. Теперь я мог проверить на работоспособность то, что со мной произошло в хранилище Джух-Аджха.

— Да, теперь это мой мир. Поэтому не хочу я что-то никаким потоком заниматься.

— Неужели позволишь энергии просто-напросто распылиться? — искренне удивилась женщина.

— Нет.

— Хм. А что тогда? Или ты вдруг решил стать его хранителем полноценно?

— Ни то и ни другое. Кстати, можешь быть свободна. Нашу общую задачу мы завершили.

— Я должна увидеть всё до конца. Никогда не знаешь, чего от тебя ждать, — резонно заметила она.

— Ладно. Смотри, если хочешь.

Я, оставив свою спутницу в междумирье, переместился на поверхность теперь уже своего мира. Необычайное ощущение осознавать, что у тебя в собственности целый мир. Я аж тихонько усмехнулся над сим казусом в своей жизни, однако вовсе не собирался превращать его в целую историю. Эта твердь была мне безразлична, хотя, стоило признать, создана она была прекрасно. Нити миротворения сплетались тщательно и устойчиво, сердечник переполняла энергия, а потому лишь более быстрый бег облаков мог подсказать обывателям, что скоро от их прежнего бытия не останется даже былинки.

Как и положено эльфийскому миру повсюду были живописные места. Прекрасные города сливались с природой. Деревья покачивали могучими кронами. Стройные высокие водопады струились с серо-серебристых скал. Я как раз оказался подле одного такого, и моё появление нарушило покой безмятежно сидящей пары эльфов. Влюблённые касались кончиками пальцев друг друга и что-то шептали в тон журчанию воды. Над ними тонким голоском пела неприметная пичужка.

— Скоро здесь всё рухнет, — сказал я.

Меня не поняли. Мужчина резво поднялся, говоря что-то на непонятном мне языке, затем поморщился и, выхватив клинок, напал. Я даже обрадовался, давно не приходилось на мечах биться. Собственно, потому мне и захотелось провести сражение до конца. И замечу, мой противник бился хорошо. Он оказался сильным и ловким воином, его удары были стремительны. Но я, к своему удивлению, был гораздо лучше его. Мне даже не пришлось применять магию для повышения собственных шансов на победу. Эльф потерял кисть руки, а затем я, сбив его с ног, поставил ему на грудь свою ногу. Эльфийка испуганно стояла, прикрывая пальцами рот, но не в моих намерениях было убивать кого-либо здесь и сейчас.

— Я вас спасать пришёл, идиоты. Я же теперь ваш бог, — пусть они не понимали меня, но мне нравилось говорить. — Вот. У меня даже орден есть.

При этих словах я ткнул пальцем в блестящую именную железку на своей рубахе, а затем отступил назад, давая эльфийке возможность подбежать к любимому. После чего рискнул начать вытягивать из мира его силу.

Было страшно, и этот страх я, наверное, никогда не забуду. Недаром же мне доводилось только управлять сырым потоком смерти или же черпать из него преобразованного. Купаться в подобном истоке, целиком пропуская через себя, кому-то выше уровня «боги богов» никак не стоило, а я вот… рискнул, доверяясь своему осмыслению способностей древней расы. И, наверное, со стороны в тот момент выглядел я ужасно. Это было видно по отражению в широко распахнутых глазах эльфийки.

Внутри сразу всё зажгло, словно кто‑то пролил на мои внутренности кислоту, но облегчение тоже пришло быстро. Вживлённый в меня голем-миростроения ощутимо задвигался, впитывая энергию, и самостоятельно начал её преобразование в нечто, для чего я не имел никакого названия. Всё моё тело покрыли длинные червеобразные наросты — кладовые, но усилием воли я снова убрал их вовнутрь под кожу и заштриховал точечной иллюзией.

Теперь я нисколько не пожалел бы об изменении человеческого тела, даже не умей я скрывать свой изъян. О, сколько всего я зато мог теперь!

Как раскалённый нож проникает в масло, так же легко на поверхности мира открылось несколько врат, ведущих на ближайший Диск Смертных. Благодаря моей щедрости наиболее умные, смелые и везучие получили шанс на спасение. Я ощутил себя всемогущим, но, войдя в раж, принялся не спасать, а начал «поедать» энергию мира огромными кусками. Всё видимое стало рушиться невероятно быстро. Влюблённые эльфы скрылись в портале в последний момент. Ещё секунда, и они провалились бы под сотрясаемую, бьющими из неё огненными гейзерами, землю. Стихии рвали материю на части и обращали в пыль, а я стоял в эпицентре всего этого и самому себе казался бессмертным. Я впитывал в себя силу и вопреки основам основ не выпускал её из себя. Она накапливалась во мне, послушная, готовая подчиняться. От блаженства я даже прикрыл глаза и впервые услышал… её.

«Ты интересен мне. Я хочу узнать тебя лучше», — зашептал тонкий голосок, похожий на голос Эветты.

Я искренне удивился, но мгновенно понял, что на самом деле никто со мной не разговаривает. Во всяком случае, привычным для меня образом. Это всё моё восприятие, человеческому мозгу легче интерпретировать некие явления именно через звук или видения. А я, пусть обрёл невероятную силу, по-прежнему оставался телом и разумом одним из людей.

— Я… Я Странник. А что ты есть?

«Я не существую, и я всё вокруг тебя. Ты хочешь познать меня? Тебе будет со мной хорошо».

— Давай сначала попробуем просто подружиться?

«Люби меня, и я буду любить тебя. Не пытайся властвовать надо мной, а проси. Проси, и я буду рядом».

Удивительным образом, столь странные признания никоем образом не заставили меня ощутить некую агрессию. Я, напротив, расслабился и улыбнулся. А затем, так как от мира уже мало чего осталось, вернулся в междумирье… Ого! Оказывается, это пространство могло быть иным. Его ветер, которого не должно было существовать, потрепал мои волосы и нежно потёрся о щёку. Серебристые тропинки изрезали пространство. Они совсем не походили на энергетические узловые точки дорог, казались лёгкими и манили своей непринуждённостью.

«Куда ты хочешь идти? Я покажу тебе любой путь. Ты уйдёшь и придёшь ко мне, о мой Странник».

— Что ты сделал? Как?! — ошарашенно завопила зеленоглазая женщина. — И что с твоей аурой?!

Я обернулся и посмотрел на мир. Он был слаб. Многие жители успели покинуть родные края, но разрушений и смертей для замыкания цепи оказалось всё равно более чем достаточно. Болезненная энергетика образовала подобие чёрной дыры. Мне довелось справиться во всём, что я хотел. Разве что ещё немного. Лёгким усилием я придал остаткам энергии форму потока и направил его во Тьму. Вот теперь всё. Кровавая печать окончательно сформировалась.

Я получил своё. А мои Хозяева — своё.

— Ты меня слышишь?!

— Если ты так будешь орать, — почесал я в ухе, — то я оглохну и не услышу уже никого и никогда. И ты что, не знаешь кто я? Я самый талантливый, способный, умный и красивый маг из всех, что ты встречала. И, наверное, я бы мог стать ещё талантливее, способнее, умнее и красивее, но разве не очевидно, что лучше уже некуда?