Девочка-призрак

Элли Малиненко, 2021

Зи всегда обожала рассказы о чудовищах и привидениях. Жуткие истории, от которых по коже бегут мурашки… Пока однажды такая история не произошла с ней самой. Все началось с грозы. Кажется, непогода потревожила тёмные силы, и они явились в маленький сонный городок, в котором жила девочка. Сначала она встретила настоящего монстра. Гигантский демонический пёс вышел к ней навстречу из-за ворот кладбища… А потом в городе начали исчезать люди. Зи вдруг стала видеть призраков. И разглядела под обаятельной маской появившегося в городе чужака настоящее зло. Только ей ни за что не справиться с ним в одиночку. Выдумщице Зи, которую прозвали Девочкой-призраком, нужно, чтобы в эту её историю кто-то поверил. Ведь чтобы победить настоящих чудовищ, сверхъестественных способностей недостаточно. Здесь могут помочь только любовь и дружба!

4

ЭЛАЙДЖА И ЗИ СКИНУЛИ РЮКЗАКИ у входной двери его дома и устремились к холодильнику.

— Вся эта история с Девочкой-призраком скоро заглохнет, — сказал Элайджа. — Даже не переживай. Я научу тебя, как на такое реагировать.

И всё же Зи переживала. Нелли твёрдо нацелилась сделать её существование в шестом классе как можно более невыносимым.

— Мне как-то всё равно, — сказала Зи, стараясь, чтобы это прозвучало непринуждённо.

Друг посмотрел на неё оценивающе, и девочка нахмурилась. Всё настолько очевидно? С Элайджей всегда так. Он в своё время и сам натерпелся от задир, но ему каждый раз удавалось каким-то образом быть на шаг впереди обидчиков. Зи же казалось, что она тонет в море Неллиной ненависти.

— Не по теме: я рассказывал тебе про миссис Мамсон, учительницу труда?

— Сброс яйца?

— Угу. Ничего не выйдет. Я не сдам.

— Элайджа, ты ещё ни разу не провалился, — успокаивала его Зи. Однако она знала, что Элайджа встревожен. Через сброс яйца проходил каждый шестиклассник. Очередь дойдёт до Элайджи меньше, чем через две недели. Тогда миссис Мамсон заберётся на крышу школы и сбросит яйцо (в прямом смысле) с края здания. Задача ученика — смастерить какое-нибудь приспособление, которое защитит яйцо от удара, чтобы оно не разбилось об асфальт.

— Сначала я придумал парашют, но он не раскрылся при тестовом запуске. Теперь вожусь с мягкой капсулой. Ерунда какая-то. И с чего вдруг руководство школы считает это задание полезным? — возмущался Элайджа, пока они шли на кухню. — Ненавижу уроки труда. Я не силён в том, чтобы мастерить что-то руками. Мне нравится разгадывать головоломки и находить решения. Настоящих проблем, касающихся настоящих людей.

Элайджа открыл холодильник, и они с Зи уставились на почти пустые полки.

— Проблемы вроде: «Почему в этом холодильнике всегда шаром покати?» — сказала Зи.

— Именно, — Элайджа рассмеялся.

— Привет, как дела в школе? — спросил отец Элайджи с порога.

Мистер Тёрнер был крупным малым, мускулистым и высоким. И когда он заполнил дверной проём, Зи ощутила себя в ловушке. Интересно, Элайджа чувствует себя так всё время?

Зи увидела, как друг медленно выдохнул.

— Всё нормально, пап.

— Здравствуйте, мистер Тёрнер, — сказала Зи.

Отец Элайджи окинул её быстрым взглядом, натянуто улыбнулся, затем переключился обратно на сына.

— Собираетесь что-то взять, или хотите истратить всё электричество? — спросил он, садясь за стол и открывая газету. К счастью, мистер Тёрнер находился недостаточно близко, чтобы слышать слова, которые Элайджа бормотал себе под нос. — Ну же. Берите что нужно и закройте дверцу!

Зи вспомнила, как Элайджа рассказывал ей, насколько сильно менялась комната, когда в нее заходил отец. Кухня раньше была местом, где Элайджа с матерью занимались выпечкой и готовкой, слушая музыку и смеясь. Однако теперь, когда больше времени здесь проводил мистер Тёрнер, всё стало совсем иначе. Теперь это место стало безрадостным. Никакого веселья. Никакого смеха.

Зи понимала, почему.

Элайджа часто упоминал, что отец до сих пор любит рассказывать про одну конкретную игру с Дерби Хай, в которой они бы победили, не посади его тренер на скамью запасных в последней четверти. Теперь он работал в городской автомастерской. Сейчас, когда Мартин Тёрнер больше не мог играть в футбол, его самой большой страстью стали машины. Ещё мальчишкой он участвовал в гонках. Они с друзьями работали над двигателями, прокачивая их, а затем устраивали заезды на скорость, ударяя по тормозам в конце и оставляя за собой след из горелой резины. Элайджа пересказал Зи каждую историю из жизни папы. Мартин уважал только то, что можно сотворить с помощью тела и рук. Вроде сброса яйца и уроков труда. Он уважал всё то, в чём Элайджа силён не был. И в этом заключалась проблема.

— Идём, посидим у меня в комнате.

Когда они проходили мимо мистера Тёрнера, тот произнёс:

— Собираюсь вечером в зал. Хочешь со мной?

— Нет, — ответил Элайджа.

— Может, хотя бы подумаешь над предложением, а?

— Не-а, — повторил Элайджа, направляясь к двери.

— Слушай, Элайджа. Я когда-то был… таким же, — Элайджа застыл на месте. Зи видела по его глазам, что он умоляет отца остановиться. — Просто хочу сказать, что это решаемо. Можем начать бегать. Или провести часик-другой на силовых тренажёрах. Можем взять с собой Зи! Здорово будет? — Ни Зи, ни Элайджа не ответили. — Тебе понравится. Поработаешь руками. Пропотеешь как следует. Спорт изменил мою жизнь… — На этом месте он осёкся.

Элайджа прервал неловкое молчание.

— Пап, нам нужно поработать над проектом, можем обсудить это позже?

— Просто хочу сказать, что понимаю тебя, идёт? Это правда. Я пытаюсь тебе помочь.

— Где мама? — спросил Элайджа, меняя тему.

— Прилегла, — ответил отец Элайджи, отводя взгляд. Он принялся листать страницы газеты, не читая. — Лучше её не беспокоить.

Зи знала, что мать Элайджи «прилегла» ещё несколько недель назад. Как-то Элайджа даже сказал, что боится, что она умирает. Зи и сама испугалась, представив, как он потеряет мать, особенно учитывая, насколько они всегда были близки. И она понимала, почему с миссис Тёрнер было весело. Мама Элайджи устраивала праздники и украшала дом без повода. Она разрешала ему засиживаться допоздна, когда он дочитывал книги. Раз в год она выбирала случайную дату, когда Элайджа мог пропустить занятия. Это был их особый день, чтобы заняться, чем он пожелает. В глазах Зи миссис Тёрнер была лучшей мамой на свете. Зи завидовала тому, что у них было. Тому, чего у Зи с её мамой никогда не было. Элайджа вышел в коридор, и отец окликнул его:

— Не беспокой её.

— Не беспокой? — повторил Элайджа негромко, так, что слышала его только Зи. — Как я могу быть причиной для беспокойства? — У дверей родителей Элайджа повернулся к Зи и шепнул: — Постой на стрёме.

— Что?

— Просто последи за моим отцом. Дай знать, если он пойдёт в коридор.

— Может, мне просто подождать в твоей комнате?

— Я никогда ничего у тебя не просил, — прошептал Элайджа. — Теперь прошу. Пожалуйста. Просто дай знать, если он пойдёт.

— Ладно, — Зи кивнула.

Элайджа открыл дверь. Зи увидела, что лампа на прикроватной тумбочке включена. В углу комнаты гудел осушитель воздуха. Зи разглядела на кровати только комок из одеяла. Разметавшиеся по подушке тёмные кудряшки.

— Мам? — прошептал Элайджа. — Не спишь? — Даже с порога чувствовался затхлый, вязкий запах. Зи заметила на прикроватной тумбочке кучу смятых салфеток. — Мам? — Комок из одеяла зашевелился. Зи смотрела, как Элайджа опустился на колени. Должно быть, она открыла глаза, потому что он улыбнулся и произнёс: — Привет, мам. Ты в порядке? — Вот только миссис Тёрнер не ответила. Во всяком случае, так показалось Зи. — Мам? — повторил Элайджа, мягко тряся её за плечо. — Ты не спишь? — Зи как-то читала, что иногда люди открывают глаза во время сна. Такая мысль пугала. Зи думала, что при этом они должны походить на мертвецов, на тех, кому уготовано место в гробу. Однако даже отсюда, с порога, мать Элайджи не выглядела мёртвой. Она выглядела опустошённой. Словно тело было ещё здесь, но то, что делало её мамой Элайджи, улетело слишком далеко, чтобы найти обратную дорогу к её глазам. Будто внутри неё выключили свет. — Мам? — произнёс Элайджа чуть громче.

Однако она не ответила. Элайджа потёр глаза.

— Эй, — прошипел отец Элайджи у неё за спиной, от чего Зи едва не выпрыгнула из кожи. — Что я сказал? — Элайджа встал и понуро вышел из комнаты. Мистер Тёрнер закрыл за ним дверь спальни. — Что я тебе говорил?

— Что с ней такое?

— Мама устала. Ей нужно отдохнуть.

«Она умирает?» — хотелось спросить Зи, но вместо этого она сказала:

— С ней всё будет в порядке?

— Да. Конечно. Врач приходил, пока вы были в школе. Принёс ей новое лекарство. Сказал: «Должно помочь». — Отец Элайджи положил широкую ладонь на плечо сына, ободряюще его сжимая. — Ты ведь знаешь маму. Вечно она взваливает на себя слишком много. Ей нужно притормозить. Как раз с этим, по словам доктора, ей помогут таблетки. Она скоро поправится.

«Когда?» — задавалась вопросом Зи. Она посмотрела на друга, пытаясь понять, верит ли он словам отца. Однако всё, что она увидела, — беспокойство. Больше, чем беспокойство. Страх.

— Давайте я закажу нам пиццу, — предложил мистер Тёрнер.

— Я не голоден, — ответил Элайджа, глядя на дверь спальни.

— Ха, — фыркнул его отец. — А вот это, я знаю, неправда. Элайджа, ты всегда голоден, — сказал он, уходя по коридору. — Я позову вас, ребята, когда её привезут.

Элайджа повернулся и пошёл в свою комнату.

Зи пошагала за ним.

— Ты в порядке? — спросила она мягко.

— Угу, — ответил друг, но Зи знала, что это не так. Он даже не посмотрел на неё. Спустя пару мгновений он сказал: — Знаешь, у меня так много домашки на вечер, пожалуй, стоит поскорее за неё сесть.

— Да, конечно. Ладно. Тогда увидимся завтра?

— Угу, до завтра.

Зи колебалась секунду, прежде чем быстро приобнять Элайджу. Так она надеялась высказать всё, для чего прямо сейчас не могла подобрать слов. Показать Элайдже, что ей тоже страшно. Что им может быть страшно вместе. Показать ему, что рано или поздно всё наладится.

— Привет, — сказала Зи, когда они встретились по пути на автобусную остановку на следующий день. — Ты в порядке? — Она легонько толкнула его локтем.

— Угу, — ответил он. — В порядке. Просто устал.

Они шли в неловком молчании, пока Зи перебирала в голове тысячу разных способов заговорить о вчерашнем. Казалось, Элайджа не хотел обсуждать эту тему, но что, если она ошибается? Таким уж был Элайджа — он всегда знал, как помочь Зи открыться, даже когда она сама не понимала, что ей нужно выговориться. В этом он был хорош. Чего нельзя было сказать про неё. Сплошная неловкость, не те фразы, сказанные не в то время.

— Слушай, а ты больше не видела ту собаку? — спросил Элайджа, и Зи расслабилась. Такая тема для обсуждений была куда проще, пускай и внушала ей страх.

— С кладбища? Нет, а что?

— Мне показалось, что я что-то слышал прошлой ночью, — сказал Элайджа. — Походило на вой. Я открыл окно и высунул голову, но на улице никого не было. Тогда я закрыл окно и вернулся в кровать. Я снова услышал этот звук, когда начал засыпать. Странные дела.

— Угу, звучит действительно странно. Я ничего не слышала, — сказала Зи, и это была неправда. До неё всю ночь то и дело доносился вой. Низкий и резкий, пробиравший до мозга костей. Судя по звуку, он раздавался прямо у неё под окном, но Зи не хватило смелости проверить. Вместо этого она крепко зажмурила глаза и принялась убеждать себя, что ничего не происходит.

К началу перемены Зи умудрилась выбросить всё это из головы. Собаку, Девочку-призрака, мать Элайджи, то, как Пол просто взял и исчез. Всё-превсё. Вообще-то, в этот момент она дошла до середины отличной истории, собрав вокруг себя небольшую группку приятных слушателей. Это была проба классической страшилки про обезьянью лапку, которую Зи нашла в собрании пугающих рассказов. Суть в следующем: волшебная обезьянья лапка попадает в семью, которая с её помощью загадывает желания. Они озвучивают свою самую заветную мечту: чтобы их сын вернулся домой (хотя он умер на войне). А затем раздаётся стук в дверь. Зи помнила, как дочитала историю и вздрогнула, испугавшись, когда к ним домой постучали. Эта история всегда была с ней. С тех пор Зи использовала её для вдохновения. Этим в том числе ей и нравились рассказы — они вырастали в новые сюжеты, словно полевые цветы.

— Куда бы он ни смотрел, — вещала Зи, а небольшая аудитория слушала, открыв рты, — всюду были красные глазки с обезьяньей морды. Пол в спортзале — обезьянья морда. Выше баскетбольных колец? Обезьянья морда! И даже когда он опустил взгляд на собравшихся перед ним, злобные глазки проклятого демона уставились прямо на него.

— Эй, Девочка-призрак, ты опять врёшь?

Зи прервалась и увидела Нелли. Заноза стояла, скрестив руки.

— Уходи, Нелли, — сказала Зи, злясь, что та перебила её в тот самый миг, когда она поностью завладела вниманием слушателей.

— Тебе не следует так говорить.

Зи закатила глаза и продолжила повествование, но публика слушала уже не так увлечённо. Нелли разрушила магию и всё испортила. Зи обменялась с Элайджей удручёнными взглядами.

— Моя мама, — сказала Нелли громко, — говорит, что рассказы и ложь — одно и то же. Всё это выдумки.

Зи замолчала и посмотрела на Нелли. На той были новые туфли и одежда с дизайнерскими логотипами. Волосы уложены матерью, которая, вероятно, души в ней не чает. В то время как пряди Зи выбились из неаккуратного конского хвостика, который она кое-как собрала в спешке. Сестра утром ещё отсыпалась после отработанной в закусочной двойной смены. На обед у Зи был йогурт, вероятно, просроченный, банан и половина рогалика — сборная солянка из того, что ей удалось найти в холодильнике. Зи ненавидела Нелли Блум. И дело было не в том, что у той было всё, а у Зи ничего; дело было в том, что у Нелли было всё, но она всё равно оставалась королевой зануд.

— Выходит, твоя мать ни разу не слышала хорошей истории. Пожалуй, мне её даже жаль.

— Просто признай это, Зеро. Ты лгунья, — сказала Нелли, уперев руки в бока.

— Нет, это не так, — возразила Зи. Кровь прилила к её лицу. — Ложь ранит людей. Истории им помогают. Я не виновата, если вы с твоей мамой слишком глупые, чтобы это понять.

— Ладно. А как же тот раз, когда ты всем раззвонила, что копы приехали в школу арестовать библиотекаря за то, что она якобы возглавляет секту? — Все повернулись и посмотрели на Зи. — Или, — продолжила Нелли, — как насчёт того раза, когда ты заявила, что у тебя была сильная температура и тебе приснилось, что мистер Фелпс умрёт от сердечного приступа на работе, а, когда это произошло, ты всем сказала, что умеешь предсказывать будущее?

— Я… — начала Зи, щёки горели.

Дети вокруг нервно хихикали. Прошла пара мгновений, прежде чем Зи поняла: они смеются над ней.

— А как же тот случай вчера в библиотеке, когда ты разговаривала сама с собой?

Кто-то из толпы повернулся и произнёс:

— Постой, ты же сказала, она говорила с привидением? — Остальные дети захихикали. — Да, Девочка-призрак?

— Ты лгунья, Зеро, — сказала Нелли, опираясь на поддержку толпы. На поддержку, предназначавшуюся ей, Зи. Затем, тихонько усмехнувшись, добавила: — Наверное, твои волосы побелели от всего этого вранья.

Когда остальные присоединились к её смеху, Зи стиснула зубы.

— Уходи, Нелли, — сказал Элайджа, но Заноза не обратила на него внимания. Она слишком зациклилась на Зи, в глазах сверкнул жестокий огонёк. Нелли упивалась всеобщим вниманием.

Это чувство было отлично знакомо Зи.

А ещё она понимала: добром это не кончится.

— Полагаю, ложь — это всё, что остаётся, когда в жизни больше ничего нет. Ни друзей. Ни матери. А теперь… и отца. Куда он сбежал на этот раз?

— Он на севере штата, ищет работу. И не то чтобы это тебя касалось.

— Работу. Ну-ну. Мой отец рассказал совсем другое.

— Мне всё равно, что там рассказывает твой отец, Нелли, — процедила Зи, сжимая кулаки.

— Он сказал, что твой отец на севере штата, потому что нашёл новую жену. И у него теперь другая семья.

Дети, окружившие девочек, хором ахнули. Затем последовали обрывистые смешки. Зи чувствовала, что они на неё смотрят, ждут какой-нибудь реакции. Какой угодно.

— Заткнись, Нелли. Врунья здесь ты.

— Да что ты? Знаешь, мой папа бывает по делам в городе, и он видел там твоего отца с новенькой семьёй. Видел собственными глазами.

— Мой папа не в городе.

— Надо же, какой позор! Честно, мне жаль твою сестру. Она даже не окончила старшие классы. Так ведь?

— Не смей трогать Эбби, — сказала Зи.

— А то что?

— А то я тебя заткну.

— Моя мать говорит, что через год твоя сестра наверняка забеременеет. Говорит, что вся ваша семейка — о-т-р-е-б-ь-е. Начиная с твоей мам…

Зи накинулась на Нелли, размахивая кулаками. С губ слетали какие-то слова, но она была словно одержимая: всё, что она чувствовала, — силу, которая пригибает Нелли к земле, и как костяшки молотят по телу задиры. В какой-то момент в руках Зи оказался целый локон волос, и она изо всех сил потянула, наслаждаясь криками противницы. Когда грубые руки кого-то из взрослых оттаскивали её от Нелли, Зи умудрилась взбрыкнуть и напоследок зарядила ногой точнёхонько по лицу Занозы. Из носа ненавистной девчонки хлынула кровь.

Тридцать минут спустя, после того как мисс Левинсон, учительница математики, протащила её по коридору, Зи обнаружила, что сидит напротив крайне недовольного мистера Хьюстона. Нелли осталась за дверью, прижимая к лицу окровавленный платок.

— Зира…

«Вообще-то, Зи», — подумала она, но ничего не сказала. Всё равно он не станет слушать. К тому же Зи не вполне понимала, что учитель истории делает за столом директора.

— Где директор Маккефри?

— Это не твоя забота. Пока что я за главного, и случившееся чрезвычайно удручает. — Физическая конфронтация с другой ученицей? Драка, Зира? Так, по-твоему, ведут себя хорошие девочки? — Зи косо на него посмотрела, но ничего не сказала. — Юные леди умеют держать руки при себе.

— Тогда я, наверное, мальчик, — пробурчала Зи. Не будь Зи девчонкой, могла бы колошматить Нелли Блум каждый день, и все бы закрывали на это глаза, ведь мальчишкам это свойственно. Почему так? Почему мальчикам плохое поведение сходит с рук, а девочки всегда должны быть тихими, незаметными и покладистыми? Всё это не про неё. Зи никогда не хотела быть одной из них.

Позже, сидя у кабинета директора, Зи проговаривала про себя всё сказанное Нелли, чтобы спланировать месть. Она собиралась поставить негодяйку на место. Травля продолжалась слишком долго. Всё началось с насмешек в спортзале по поводу волос на ногах Зи. В тот момент Нелли словно увидела Зи и с тех пор никак не могла развидеть. Нелли будто навела на неё луч прожектора. Затем она придумала прозвище Зеро, которое подхватил весь класс, а теперь обзывает её Девочкой-призраком. Однако больше всего Зи раздражало то, как Нелли говорит о её семье. Зи знала, что в городе о них судачат. Она привыкла к жалостливым взглядам, пускай и ненавидела их. Знала, что Эбби они тоже достаются, но ей всегда казалось, сестре удаётся не обращать на них внимания.

«Что говорят обо мне люди, меня не касается, — говорила сестра. — И тебя это тоже не должно касаться».

Однако, очевидно, её это всё-таки коснулось. А теперь ещё эти слухи, что папа их бросил. Они засели глубоко у неё в груди. Вообще-то, они напомнили ей о том, как давно он не звонил. На прошлой неделе Эбби сказала, что он получил какую-то работу в компании по перевозке грузов на дальние расстояния. Тогда он большую часть времени за рулём, но всё же. Неужели так трудно их набрать? Разве ему не интересно, всё ли с ней в порядке? В порядке ли с Эбби?

«Другая семья».

Эти слова жгли её изнутри.

Да, она поквитается с Нелли Блум, и это станет событием, о котором будут говорить все. Конечно, понадобится помощь Элайджи, но она устроит такой розыгрыш, какого в этом городе ещё не видели. Целая школа будет обсуждать это долгие годы…

— Идём, — Эбби стояла над Зи с очень недовольным выражением лица. Она только что вышла из кабинета с мистером Хьюстоном. — Живо.

— Эбби, — мистер Хьюстон стоял в дверях кабинета директора, глядя на Зи. — Очень надеюсь, что ты прибегнешь к некоторым методам, о которых мы говорили.

— Обязательно. И ещё раз спасибо.

«За что она его благодарит?» — изумилась Зи, нахмурившись, но ей хватило ума не проронить ни слова. Придётся стать невидимкой, если она хочет избежать гнева сестры. Когда они сели в машину, Эбби повернулась к ней.

«Ну вот, началось», — подумала Зи.

— Я… — Эбби потёрла лоб и громко вздохнула. — Я уже не знаю, что с тобой делать.

— Эбби…

— Нет. Послушай меня. Значит, ты теперь ещё и дерёшься? Всю неделю остаёшься после уроков. Надеюсь, ты понимаешь, что тебя не отстранили только потому, что я буквально умоляла мистера Хьюстона.

— Он даже не директор.

— Да какая разница! Из-за тебя я снова отпросилась с работы, и теперь мне придётся как-то отрабатывать часы. Что с тобой творится?

— Я не виновата.

Эбби рассмеялась, но вовсе не радостно. Это был смех в духе: «С меня хватит. Во что превратилась моя жизнь? Моя сестра — тупица».

— Ты всегда не виновата. «Я не виновата» — эти слова высекут на твоём надгробии.

— Нет, правда, Эбби. Нелли Блум сама начала!

— Неужели? А ты, я посмотрю, закончила, расквасив ей нос.

— Технически это случайность.

— А-а. Ну тогда ты технически неслучайно на неделю под домашним арестом. Никакого телевизора. Никаких прогулок после школы. Никакого общения с Элайджей.

— Да ладно тебе, Эбби.

— Никаких книжек!

Зи посмотрела на сестру исподлобья.

— ЭТО НЕСПРАВЕДЛИВО.

— Знаешь что? — вздохнула Эбби, заводя машину. — Мне, в общем-то, всё равно.

Они не разговаривали всю оставшуюся дорогу домой. Молчание продолжилось и дома. Даже когда пришло время ужина, состоявшего из разогретых в микроволновке спагетти, которые Эбби принесла из закусочной. Зи ковырялась в тарелке, удивляясь, как соус в одной её части может быть обжигающе-горячим, а в другой толком не оттаявшим. Она терпеть не могла, когда Эбби приносила домой еду вроде этой. Мысль о том, что она ест чужие объедки, вызывала у неё отвращение. Эбби всегда говорила, что это не остатки с тарелок, а обычное блюдо, которое по какой-то причине вернули на кухню. Однако Зи не верила ей ни раньше, ни тем более этим вечером. Доедать за другими отвратительно. К тому же Зи сгорала от стыда за то, что, по мнению сестры, они вынуждены экономить таким образом. Она подумала о Нелли с её дурацкой новой одеждой, и в желудке теперь пекло не только из-за одновременно недогретой и перегретой лапши.

— Доедай поскорее, — велела Эбби, прерывая молчание.

— Я не голодна.

— Отлично, — сказала сестра, хватая тарелку Зи и вываливая содержимое в мусорку. — Довольна?

— Да! — огрызнулась Зи.

— Так ты расскажешь мне, из-за чего случилась драка?

— Тогда ты меня не накажешь?

— Накажу.

— Тогда я не стану рассказывать.

— Зи, — сказала Эбби, и её голос звучал очень устало. Она потёрла глаза. — Я хочу знать, что такого сказала тебе Нелли, что ты так озверела и стукнула её по носу.

— Во-первых, я её не стукала. Я её пнула, и, как я уже сказала, это вышло случайно. Но ты никогда меня не слушаешь…

Эбби вздохнула и посмотрела в окно.

— Я тебя слушаю, Зи. Пытаюсь понять, что такого произошло, что ты полезла в драку. Это на тебя непохоже.

«Возможно, как раз наоборот», — подумала Зи, но сохранила эту мысль при себе. Возможно, удар в лицо — это именно то, какая она. После этого Зи, ей-богу, полегчало. Драка была лучшим способом заткнуть занозе рот.

— Если я расскажу тебе, что она мне наговорила, ты мне поверишь?

— Да.

— Она назвала меня лгуньей.

— Зи, это не повод…

— Видишь! Ты даже не пытаешься выслушать мою версию.

— Ладно, извини, — сказала Эбби, поднимая руки, а затем скрещивая их на груди. — Я слушаю.

Зи убедилась, что сестра не шутит, после чего продолжила:

— Она сказала, что её отец видел папу в большом городе с новой семьёй.

— Что? Это… Зи, ты же знаешь, что это неправда. Папа на севере штата, ищет работу.

— Угу, конечно, — сказала Зи. Её реплика прозвучала язвительно.

— Эй, Зи, не бери в голову! Нелли Блум лгунья. Её отец лгун. Я пойду к ним прямо сейчас и выскажу ему это в лицо. Папа на севере штата, ищет работу. Он нас любит. И нет у него никакой тайной семьи на стороне. Чушь собачья! — Зи уставилась в окно. — И всё равно это не повод устраивать драку. Нельзя бить людей, Зи. Учись разговаривать. Используй свой светлый ум, чтобы давать отпор.

— Это не всё.

— Что ещё?

— Она сказала, что ты не окончила старшие классы…

По лицу Эбби пробежала гримаса боли, но так же быстро исчезла.

— Ты ведь знаешь, что это временно. Я работаю над получением аттестата. Просто у меня не было возможности заниматься из-за смен в закусочной… — Эбби осеклась.

— И… — Зи помолчала, прежде чем продолжить: — …она сказала… её мама говорит… что ты наверняка забеременеешь через год. Она обозвала нас… отребьем.

Эбби встала из-за стола и повернулась к Зи спиной. Она некоторое время глядела в окно кухни, после чего сказала:

— Почему бы тебе не подняться в свою комнату?

— Я знала, что ты мне не поверишь, — пробормотала Зи, идя к лестнице.

— Я тебе верю, Зи, — сказала сестра, всё также не поворачиваясь. И хотя Зи её не видела, она чувствовала, что Эбби вот-вот расплачется. Она слышала напряжённость в её голосе, и это было невыносимо. — А знаешь… можешь почитать. Договорились. Но никакого телевизора.

Зи поднялась по ступеням в свою спальню. Желудок скрутило узлом. Она не смирится с тем, что Нелли принесла в этот дом. Да, жизнь не была гладкой, но она была терпимой. А теперь школьная заноза разрушила и это. В голове Зи вырисовывался план мести. Восхитительный, ужасный план. И Нелли Блум пожалеет, что вообще что-то сказала о семье Зи.