Тени под водой

Эллисон Майклс, 2023

Шесть лет назад Эвелин Хартли сбежала из родного городка и начала свою жизнь с чистого листа. Но прошлое неотступно преследует её. Развод с мужем и предательство родной сестры Грейс никак не дают ей обрести покой. Узнав об исчезновении Грейс, Эвелин бросает всё и возвращается в Сент-Клер. Там она сталкивается с призраками прошлого, один из которых оказывается убийцей.

Глава 6

— Мы ещё раз проверили берег реки, но не нашли ничего подозрительного. Ни свидетелей, ни видеозаписей с камер или видеорегистраторов. — Отрапортовал сержант Рэндалл. — Думаю, мы напрасно ищем того, чего нет.

— Спасибо, Крис. — Отозвался Джеймс О’Хара, не глядя на помощника. Он внимательно что-то разглядывал в окне. Или просто пялился в одну точку. По его виду было трудно понять. Лейтенант О’Хара был самым закрытым из всех, с кем довелось поработать сержанту Рэндаллу. Но это дело утопленницы явно оставило на нём более сильные отметины, чем обычно.

Оставшись один, Джеймс ещё долго стоял у окна.

Эвелин в городе. Здесь, в Сент-Клере, в котором поклялась не появляться. Конечно, она должна была приехать в связи с тем, что случилось с её сестрой, как иначе? Но видеть её на расстоянии вытянутой руки и не иметь возможности прикоснуться было сущим мучением. А заводить разговор о прошлом, когда она только-только опознала тело утопленной сестры, было бы кощунством. Вот и пришлось видеть её спину, когда она в который раз уходит от него, не сказав ни слова.

А она была всё так же прекрасна. Может даже прекраснее, чем раньше. Каштановые волосы, которые она не успела причесать перед приездом в участок, всколоченной копной падали на спину. Эти серые глаза, как у кошки, присущие всем поколениям женщин Хартли, напоминали драгоценные камни. Полупрозрачные, с вкраплениями «мраморной крошки», которую было еле заметно. Но Джеймс всегда её замечал. Ресницы длиннющие, как сама река Сент-Клер, хотя Эвелин даже не успела с утра тронуть их кисточкой от туши. Её пухлые губы, почти бесцветные от холода, которым её встретил Сент-Клер, испещряли поперечные бороздки. Наверняка там, в своей Атланте, она носила брючные костюмы и шпильки, но ей так шли эти облегающие джинсы и свитер с плетением. Больше всего Джеймс любил её такой: простой, естественной, настоящей.

Прочь. Джеймс тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения по имени «Эвелин Хартли». Он только разучился думать о ней, как она бесцеремонно ворвалась в его голову и присмотрела там уютное местечко. Нужно думать о более важных вещах. О деле №17. О Грейс О’Хара, которая мерзла сперва в водах буйной реки, а теперь в холодильной камере морга.

Нужно ещё раз переговорить с братом. Расспросить о депрессии Грейс и, скорее всего, закрыть дело, как «самоубийство» или «несчастный случай».

Тот наверняка остыл. Бен был вспыльчивым, но запала хватало ненадолго. Он быстро загорался и так же быстро перегорал. Уж кому, как ни Джеймсу, знать об этом, когда он всё детство «ломал» его игрушки, не так подавал бейсбольный мяч и выбирал не те мультики.

Но Бен отказывался отвечать на звонки. В десятый раз механический голос перевёл Джеймса на голосовую почту. Только бы братец не наделал глупостей. Пришлось включить копа и пройтись по горячим следам. Он созвонился с Натали Кларк, которой, как он знал, Бен закинул дочь перед тем, как ехать на опознание. Та сообщила, что отвела детей в сад, после чего ничего не слышала о Бене.

Мисс Липтон, с которой Джеймс пару раз виделся, когда забирал Эмму вместо родителей, сказала, что мистер О’Хара приезжал четыре часа назад и забрал девочку.

— Сказал, что пару дней не будет водить её в группу. — Добавила молодая воспитательница чуть обеспокоенным голосом.

Домашний телефон Бена тоже молчал. Там теперь некому было ответить на звонок. Оставалась только Мэри, тёща Бена, которая была неотъемлемой частью семьи. Но ведь её забрали на скорой. Была не была. Он набрал домашний номер миссис Хартли и приготовился слышать бесконечные гудки. Но после четвёртого знакомый голос произнёс:

— Слушаю.

— Эвелин? Это Джеймс.

Даже на таком расстоянии он почувствовал, как Эвелин напряглась всем телом.

— Есть какие-то новости?

— Что?

— В деле Грейс. Ты что-то узнал?

— А, нет, извини. Пока никаких продвижений. Как твоя мама?

— Ей лучше, насколько это вообще возможно сейчас. Почему ты звонишь?

Было так приятно слышать её голос, но так досадно, что он не желал с ним разговаривать.

— Не могу отыскать Бена. Хотел снова с ним поговорить, но он исчез со всех радаров.

— Он был здесь утром. Оставил Эмму и уехал.

— Куда, не сказал?

Эвелин хмыкнула.

— Он не отчитывается передо мной вот уже шесть лет. — Ядовито отозвалась она, но сразу же смягчилась. — Извини. Мы все сейчас на взводе. Я не знаю, куда он мог направиться. Сказал только, что ему нужно прийти в себя. Думаешь, с ним могло что-то случиться?

Все кругом всегда переживали за Бена. Из них двоих он был более бесшабашным, взрывным и отчаянным. Джеймс же с десяти лет был серьёзным, читал книжки в углу, а в играх всегда выбирал роль копа. За него никто никогда не волновался. Ведь это Джеймс. С ним и так всё будет в порядке, а вот Бенни удостаивался повышенного внимания, что бы не делал. Как и теперь.

— Бен в порядке. — Уверенно ответил Джеймс. — Наверняка, закрылся дома и приходит в себя с бутылкой виски.

Только произнеся это вслух, он осознал, как надменно прозвучали слова. Но совсем не сознавал, насколько был прав.

***

— Хватит! — Рявкнул Бен, обращаясь к своему мобильнику. — Хватит мне названивать!

Почему его никак не оставят в покое? Почему никто не может понять, что у него умерла жена, он хочет побыть один? Его не волнуют поставки канадского кедра, проблемы с системой вентиляции в доме мистера Сандра и судьба хромированных кранов, которые прибыли с заводским браком. И уж тем более его не волновали жалость и сочувствие. Всё, что волновало Бена О’Хара — это бутылка виски в его руке, вторая по счёту и уже приконченная наполовину.

Возвращаться домой он не стал. Слишком громко кричала пустота, слишком темно было среди улыбающихся фотографий. Вместо этого Бен снял номер в отеле «Murphy Inn», оплатил на два дня вперёд и накинул сотню сверху, чтобы его никто не беспокоил. Но телефон продолжал издавать сигналы. Ему звонили с работы, писали приятели, пытались выловить страховщики. Бен же закинул чёртов мобильник под подушку, а сам улёгся сверху, всё глубже погружаясь в пьяный угар.

Воспоминания о Грейс накатывали снежной лавиной, и ему приходилось как отчаянному лыжнику лавировать с горы вниз. Спасал лишь глоток алкоголя, жаром обжигающий все внутренности. Так воспоминания уходили. Так притуплялась боль.

Свет был слишком ярким и снайпером бил в лицо через тонкие занавески. Прожигал в нём дыру, как в теле вампира. Грейс. Его Грейс. Она бы была недовольна, видя, во что он превратился. И это ещё больше подстёгивало приложиться к горлышку. Он снова её разочаровывал, как делал это все шесть лет брака.

Там, в морге, Бену казалось, что до нереальности бледная рука Грейс схватит его за запястье. Глаза на опухшем лице распахнуться и воззрятся на него с того света. Её одутловатое лицо преследовало его по пятам, поэтому Бену захотелось воскресить образ той жены, что он помнил.

Взяв телефон, он стал листать фотографии. Семейные снимки с походов в кино, их поездки на велосипедах вдоль реки Сент-Клер. Той, самой, где Грейс поджидала смерть. Он слишком мало уделял внимания семье. На уме была одна работа. Встречи с поставщиками, разрешение конфликтов с заказчиками. Всё то, чем занимается глава компании. Он сам выкупил её у предшественника, сам взял на себя эту обузу. Сам изматывался на работе и возвращался домой никакой. Неспособный быть тем мужем, которым обещал у алтаря.

Палец листал фотографии, пока не остановился на одной. Его любимой. На ней Грейс улыбалась, отчего лицо казалось ангельским. Вовсе не таким, как в морге. В глазах двоилось, но это не мешало видеть красоту женщины, которую он любил и которой пренебрегал.

Телефон снова завибрировал. От высветившегося имени по всему телу пробежали мурашки. Он смахнул звонок и снова почувствовал себя никчёмным лжецом. Через минуту пришло сообщение от того же абонента.

Где ты? Я беспокоюсь.

Всё из-за неё. Из-за этой стервы, которая появилась в его жизни. Он никак не мог порвать с ней, и вот теперь представился идеальный шанс. Он выскажет ей всё в лицо. Горе и опьянение отлично повышают смелость.

Отель «Murphu Inn». Комната 203.

Через полчаса раздался стук в дверь. Бен успел прикончить вторую бутылку виски, закусив несчастным кусочком колбасы. Больше ничего не лезло в рот. Он кое-как скатился с дивана, рухнув на пустые бутылки. Те жалобно звякнули и покатились под стол.

Очертив кривую траекторию, Бен распахнул дверь и втянул гостью внутрь.

— Бен! Я переживала за тебя!

Её голос был так же противен, как и она сама. Высокий, писклявый, совсем ни как у Грейс.

— Вижу, дела у тебя не очень.

Бен смотрел на посетительницу пьяными глазами, но будто только сейчас протрезвел. Перед ним стояла блондинка за тридцать. Когда такие проходят мимо, все головы оборачиваются вслед. Она не то, чтобы была писаной красоткой, скорее, умела вести себя так, будто такой являлась. Уверенная в себе, пробивная, не знающая компромиссов. Именно так она и заполучила Бена О’Хара в свои сети. Никто не смог бы противиться её напору.

— Ох, милый, ты выглядишь ужасно, — в своей привычной манере пролепетала женщина, приблизившись для поцелуя.

Бен оттолкнул её, чуть сильнее, чем намеревался. Но почувствовал неописуемое удовлетворение.

— Что ты творишь?! Я чуть не упала! Я приехала, чтобы помочь.

— Ты уже изрядно помогла, Клэр!

Женщина ошеломлённо захлопала глазами. Пухлые губы, тонувшие в яркой помаде, вытянулись в овал.

— Как это понимать?!

— Ты ворвалась в мою жизнь и разрушила всё, что мне было дорого!

— Ты про свой брак? Или про жёнушку, которая утонула?

— Заткнись! — Рявкнул Бен и был на волоске от того, чтобы ударить эту женщину.

— Не вини меня в своих грехах, Бенни.

— Но это ведь ты увивалась за мной. Была готова в любое мгновение задрать юбку.

— А твои руки сами были не прочь залезть под эту юбку. Ты не сильно-то противился тому, что у нас было.

Бен нетвёрдо стоял на ногах и пытался понять, кого он ненавидит больше — её или себя. Всё, что говорили эти ядовитые губы, было правдой. А он врал всем вокруг.

— Что, правда глаза колет, Бенни? — Не унималась Клэр. Ей будто доставляло удовольствие видеть, как он изводится из-за неё.

— Ты тварь. — Процедил он сквозь сжатые челюсти. — Грязная потаскушка.

— Раньше тебе это нравилось.

С рыком, достойным голодного леопарда, Бен прыгнул вперёд, крепко сжал лицо Клэр и наслаждался испугом в её глазах. Пальцы смяли гладкую кожу, припудренную и нарумяненную так сильно, что под ними проступили белые пятна.

— Что ты творишь?

— Давно хотел это сделать. Подправить твою самодовольную ухмылку!

— Мне больно!

— Ты бы знала, как больно мне. — Прорычал Бен, вспоминая милую улыбку жены. — От того, что я не могу свернуть тебе шею за всё, что ты натворила.

— Мы творили всё это вместе, милый — — давление руки на щеках искажало голос Клэр, так что он становился ещё более едким. — А теперь убери свои грязные руки.

Хватка ослабла. Бен отпустил женщину, уставившись на свои ладони. Не веря глазам, тому, на что стали способны его руки.

— Я этого не потерплю, Бенни. Я примчалась сюда по первому твоему зову, как всегда. Но ты совсем озверел. Я ухожу, а ты и дальше прозябай в пьяном одиночестве.

Клэр невозмутимо поводила челюстью, пока покалывание от его рук полностью не пропало. Развернулась и двинулась в сторону двери, чтобы исчезнуть так же эффектно, как появилась.

— Прости. — Прошептал Бен еле слышно. — Прости, не знаю, что на меня нашло.

Бен тяжёлым мешком опустился на диван и спрятал голову в руках. Хотел спрятаться от мира, а мир спрятать от себя самого. Он ждал, когда же хлопнет дверь и исчезнет восточный аромат её духов, но он остался пахучей дымкой в провонявшей алкоголем комнате. Клэр не ушла. Послышался её тихий вздох, стук каблуков, мягкая рука на его плече.

— Ты не обязан справляться с этим в одиночку. — Нежно сказала она, напоминая Бену, почему он вообще с ней связался. Клэр умела быть нежной и чувственной, когда нужно. Это его подкупило тогда, подкупало и сейчас.

Почувствовав теплоту чужого тела рядом, Бен не смог противиться животному инстинкту. Только градусы виски и изгибы её фигуры могли заполнить пустоту внутри. Бен потянулся к Клэр и привлёк её к себе на колени. Она подчинилась. Податливо опустилась и принялась целовать его лоб, затем скулы, плавно продвигаясь к губам. От него пахло, как от вино-водочного магазина, но он всё ещё был в её власти.

Пальцы Бена сжалились и забыли о грубой силе, с которой он минуту назад сжимал её лицо. Они нащупали холодный металл замка на спине Клэр и расстегнули молнию. Он сам не понял, как ярость переросла в желание. Он ведь хотел в последний раз увидеть Клэр, чтобы наконец сделать то, что намеревался уже долгие месяцы. А начал делать то, что они как раз-таки делали все полтора последних года.

Но только оно сейчас могло спасти. Вот, что ему сейчас нужно. Ощущение того, что он жив. Губы целовали изящный изгиб шеи, почти лебединой. Нос вдыхал запах её рассыпчатых волос, который лёгким яблочным вкусом оттенял тяжёлый парфюм.

За шуршанием сдираемой одежды и звуками поцелуев они даже не расслышали, как постучали в дверь. Один раз, затем второй. Соблазнительный дым от огня заволок их сознание. Но гость не собирался уходить.

— Бен!

Дверь распахнулась в тот самый момент, как Бен высвобождал полуобнажённое тело незнакомки из ткани платья. Джеймс замер на пороге, словно не мог понять, он ошибся номером или всё это ему чудится.

— Твою мать, Джеймс!

Женщина, восседавшая на коленях брата как амазонка, всполошилась. Вскочила на ноги, отвернулась и принялась натягивать платье на самые сокровенные части своего тела. Бен тоже попытался встать с дивана, но у него это вышло не так проворно — хмельная голова повела его в сторону, так что он чуть не упал. Глаза налились кровью, сквозь одежду словно прорезались острые иголки, как у ежа, чувствующего опасность.

— Какого хрена ты тут забыл? — Грубо спросил Бен, становясь барьером между братом и любовницей. — Тебя не учили стучаться?!

— Я стучал, Бенни. Вот только ты был слишком занят, чтобы услышать.

Голос как всегда спокоен. Таким уж он был, его младший братишка. Всегда держал себя в руках, а вот руки не знал, куда деть. Сейчас они опустились по швам и слегка подрагивали, словно через них проходили тысячи импульсов. Огорчение смешалось со злостью на лице Джеймса, когда он поймал с поличным двух изменников. Грейс умерла, но это не было поводом тут же списывать их брак со счетов.

— Я, пожалуй, пойду. — Клэр осторожно шмыгнула между братьями и скрылась за дверью, даже не оставив поцелуй на щеке Бена, как обычно делала на прощание.

Хлопок входной двери стал последним звуком в номере. После побега Клэр комната погрузилась в напряжённую тишину, которая обычно повисает, когда не знаешь, что сказать, а сказать хочется многое.

— Это не то, что ты подумал. — Наконец заговорил Бен. Его язык заплетался узлом.

— Интересно, что здесь можно подумать? — Джеймс сложил руки на груди, с неприязнью глядя на брата. — Как ты можешь? Не успела Грейс умереть, как ты нашёл ей замену?

— Не смей!

Кровь снова забурлила в венах Бена. Подогретое в них же виски ударило в голову. Бен подлетел к брату и схватил за воротник рубашки. Уже второй человек пришёл ему помочь, а он мечтал лишь выместить на них всю свою злобу.

— Давай же, братец, бей. Ты совсем слетел с катушек? Бросаешь ребёнка, который в тебе сейчас нуждается больше всего, и заказываешь шлюху с доставкой на дом?

— Она не шлюха.

Слова вместе с запахом алкоголя и пота ударили Джеймса в лицо, но удара кулака не последовало. Бен отпустил рубашку и пошёл за добавкой. Открыл холодильник и достал следующую бутылку виски, мирно ожидающую своего часа.

— Ты не объяснишь мне, что с тобой творится? — Всё так же осуждающе спросил Джеймс, наблюдая, как старший брат скатывается на самое дно.

— Моя жена мертва! Вот, что творится.

Крышка с бутылки полетела прямо на пол. Сальные губы присосались к горлышку и почувствовали упоительную горечь спиртного. Она обожгла глотку и горячим потоком хлынула вниз, выжигая всю боль. Сменяя одни раны на другие.

— Это не повод, чтобы вести себя, как последний алкаш.

— Как ты нашёл меня? — Вместо оправдания поинтересовался Бен, опьянев ещё на пару градусов. — Я никому не говорил, где я.

— Только своей шлюхе.

— Повторяю, она не шлюха!

— Тогда кто она?

Джеймс молча ожидал ответа, хотя сам уже давно обо всём догадался. Не полицейское чутьё, скорее мужская логика сделала свою ставку. Эта женщина, что так спешно покинула номер, едва успела прикрыть грудь, не выглядела продажной. Таким, как она, за секс не платят, а получают его другими способами.

— Никто. — Буркнул Бен.

— Как долго ты с ней спишь?

— Это тебя не касается.

— Я расследую гибель твоей жены, Бен. Меня касается всё, что творится в вашей семье. Ты знал, что Грейс была подавленной в последние месяцы?

— Тебе-то откуда знать?

— Уже не раз слышал за сегодня. Я всё думал, отчего у Грейс могла появиться депрессия. Теперь, кажется, всё встало на свои места. Скажи, Бен, твоя жена знала об интрижке на стороне?

Бен наконец осознал своё поражение. Никакая злость или молчание не скроют того, что он натворил. Тем более от Джеймса О’Хара, лучшего копа Сент-Клера, и его проницательного брата по совместительству. На нетвёрдых ногах он прошаркал к дивану и снова плюхнулся в него, не выпуская бутылку из рук.

— Грейс ничего не знала. — Тихо произнёс он, глядя куда-то в стену. — Не могла знать.

— Но могла догадываться, что-то подозревать. Ложь рано или поздно выходит наружу, тебе ли не знать.

Бен хмыкнул, но не собирался снова вступать в битву. Он ослаб, чувствовал себя измученным и побеждённым. Трагедией с женой, правотой брата, собственной никчёмностью.

— Не знаю, Джеймс. Если у Грейс появились какие-то сомнения по поводу моей верности, она мне о них не говорила. А я ничего ей не рассказывал.

Оставив свой суровый пост у дверей, Джеймс опустился рядом с братом, забрал у него бутылку виски и отставил подальше на журнальный столик.

— Пришло время рассказать обо всём мне.