Сто рецептов счастья

Эллисон Майклс (2024)

Джекки Адамс — ведущая популярного кулинарного ТВ-шоу, мечтающая собрать сто мировых рецептов для новой поваренной книги. Да не просто рецептов, а рецептов-историй, греющих душу: «спасительные» шоколадные пончики, «любовные» макароны с сыром, «семейные» овощные котлеты… Том Хадсон — просто хам из аэропорта! Но, как назло, по совместительству владелец крутой гостиницы, куда направляется Джекки за свежей историей… Конечно, Том не собирается делиться рецептом. Обидно до слез, что именно от него зависит мечта Джекки! Но, кажется, у его мечты похожий привкус — и кулинария уже как будто бы ни при чем…

Глава 7

Утро в Нью-Йорке забиралось в квартиру громыхающим оркестром звуков. Этот город никогда не спал и шумел даже по ночам, к чему я долго привыкала, когда переехала туда из Сент-Луиса. Он будил меня перезвоном клаксонов и голосами тех, кто уже вскочил и несся по делам, или тех, кто только доживал свое «вчера» и медленно плелся домой. Забирался в постель постоянным гулом улиц, проникал в ноздри запахами открывающихся пекарен и нагло прерывал сон шагами неспящих соседей.

В Саванне все было по-другому. Я проснулась не от городской суматохи. Меня разбудила полнейшая тишина. Я-то думала проспать до самого обеда, но тело будто отдохнуло всего за несколько часов безмятежного сна. Вот что значит убаюкивающее спокойствие природы. Голова оторвалась от подушки уже в шесть утра, и для бодрости ей не нужен был ни крепкий кофе, ни будоражащий душ.

Распахнув занавески, я прищурилась от розовых лучей, брызнувших в глаза. Как хорошо, что я проснулась так рано. Смогу встретить рассвет, который всегда упускала в хлопотливом ритме большого города. Он будто терялся за крышами высоток, и в Нью-Йорке тут же наступал солнечный день.

Сбросив футболку для сна, я нацепила удобные джинсы и толстовку, всунула ноги в кроссовки и достала фотоаппарат. Такие кадры я ни за что не упущу! Вместе с солнцем просыпалось все вокруг. Как только я открыла дверь на террасу, со мной тут же поздоровались птицы и помахали деревья раскатистыми кронами. Я прошлась вдоль леса и спустилась к реке в том месте, где вчера мы расхаживали с Мэдди. От смены температур над водой завис кучерявый туман, подкрашенный красками рассвета, отчего походил на сахарную вату. Такой красоты не увидишь в Нью-Йорке. Там красота другого сорта, но мне по душе эта. Настоящая, чистая, живая.

Я наделала целую кучу снимков, которые буду раз за разом пересматривать дома и испытывать приятную ностальгию по здешним местам. Схожие картины я видела, схожие эмоции испытывала и в других небольших городках, куда забрасывала меня дорога. Форт Мур, Мариетта, Спрингфилд, Талса. Но нигде у меня не было столько свободного времени, чтобы остановиться и впитать каждую пылинку, каждый световой фотон пейзажа.

Можно ли всего за день влюбиться в место? А в человека? В Скотта я влюблялась медленно — так черепаха ползет, таща свой тяжелый панцирь на мягких плечах. Вернее, он влюблял меня в себя всеми изощренными способами. В тот год я разваливалась по частям после смерти матери. Из меня как будто украли свет — оставался лишь маленький огонек в кромешной темноте. И Скотт летел на него мотыльком, отмахивался крыльями от тьмы и не боялся обгореть.

Он ухаживал за мной два месяца и не прекращал попыток добиться расположения, зная, что я переживаю горе. И я сдалась. Скорее, ради того, чтобы наконец показать Скотту, что я не та, кто ему нужен. Но на первом свидании он сказал одну вещь, которая тронула меня:

— Шестьдесят семь дней.

Помню, я переспросила, что это значит, а он улыбнулся так, словно я была подарком свыше.

— Ровно шестьдесят семь дней прошло с нашей первой встречи. И ровно столько ты мне отказывала.

Он считал дни, пока я скажу ему «да». И в тот момент я поняла, что никакого «нет» больше не будет. Смерть мамы рассыпала меня, как стеклянную вазу, которой треснули о стену. Но Скотт собирал меня по кусочкам, раз за разом разрезая руки. И собрал. А через три года заявил, что больше меня не любит и уходит.

В тот день я рассыпалась снова, но уже некому было меня склеивать. И тогда уже принялась считать я. Тридцать пять дней я почти не вылезала из дома, разве что за продуктами — готовка спасала меня от боли. Маргарин для песочного теста смазывал ссадины. Овощи для салата влажным компрессом охлаждали ушибы. А лимон для стейка из лосося снимал отеки.

Я начала готовить для души. Каждый день придумывала новые рецепты или совершенствовала уже знакомые. Моя кухня ломилась от еды, которую некому было есть, и я стала раздавать ее соседям. Сперва они как-то с опаской принимали мои подношения, но потом при встрече сами интересовались, не готовлю ли я сегодня суп-пюре или профитроли. Им так нравилась моя стряпня, что как-то раз миссис Диллинджер, пожилая дама из дома напротив, спросила:

— Дорогая, вы губите свой талант! Вам бы открыть свое дело или стать шефом в ресторане.

Я лишь вежливо посмеялась ей в ответ, передавая из рук в руки пакетик с сырными крокетами. В свое время я уже успела поработать в местном ресторанчике и постоять в переднике за плитой, и это было ужасно. Суматоха, крики, постоянное давление. И я готовила не то, что хотела, а то, что мне указывали. Поэтому я попросту сбежала и начала свой небольшой бизнес — готовила торты на заказ. В Сент-Луисе конкуренция обошла меня стороной. Я неплохо зарабатывала. По крайней мере, хватало на все эти блюда, что я раздавала соседям, и кое-что удавалось откладывать, хотя я сама не знала на что.

Но слова миссис Диллинджер открыли мне глаза — я ведь и правда зарывала талант. Но я никогда не мечтала стать вторым Гордоном Рамзи, лишь делать что-то для души. И тогда я стала записывать видео и выкладывать в блог на «Ютюбе» и пополнять портфолио в социальных сетях. Я не пускала рекламу, не старалась завоевать подписчиков и довольствовалась той небольшой аудиторией домохозяек и молодых мамочек, что смотрели мои ролики.

Но потом все изменилось.

Однажды я возвращалась из магазина и подобрала бездомную собаку. А потом появилось то видео, которое набрало невероятное количество просмотров. И звонок Сэнди. И все закрутилось.

Иногда я задавалась вопросом, где сейчас Скотт. Склеил еще одну девушку по кусочкам? Женился или радовался холостяцкому прозябанию? Видел ли, чего я сумела добиться, или напрочь забыл, кто такая Джекки Адамс?

Теперь я его редко вспоминаю. Да и зачем? У прошлого есть замечательная особенность стираться из памяти. Кто знает, может, останься я со Скоттом, никогда бы не стала записывать видео своих рецептов и выкладывать в Сеть. Не приютила бы Джинджер, и она не помогла бы мне стать звездой Интернета. Его уход запустил цепочку событий, которые привели меня сюда. В Саванну. На это самое место у реки Уилмингтон, где так красиво занимается рассвет.

Я прогулялась по периметру «Грин Вэлли», обманывая сама себя, что хочу взглянуть на остальные коттеджи и места, где еще не бывала. На самом же деле мне хотелось увидеть дом Тома. Взглянуть, как он отделал крыльцо и цветет ли азалия у его порога. Какие шторы выбрала его жена и клубится ли дым из трубы его камина. Но на полпути я заставила себя остановиться и не вторгаться на его территорию. Я не имела права подсматривать за жизнью Хадсонов, чтобы утолить свое любопытство и лишний разок увидеть Тома.

Поэтому я вернулась в коттедж и приготовила на завтрак тосты с ветчиной, отнесла тарелку на террасу и заскочила в спальню за черновиками. Приятно будет поработать в тишине утра на свежем воздухе. Нужно было подправить историю Мейсона Хорнора из Дуранго с его сулугуни в беконе, который помог получить повышение, и красиво расписать заметки о макаронах с сыром Терезы Альмонте из Сакраменто.

Предвкушая чудесное времяпрепровождение, я вышла с кипой листов на террасу и вздрогнула от неожиданности.

— Техас, сколько ты будешь пугать меня?

Но пес даже не устыдился своей навязчивости. Он сидел рядом со столиком, на котором стояла чашка кофе и тарелка с моим завтраком, послушно ожидая позволения приступить к трапезе. Его пасть растянулась в широкой улыбке, а глаза перепрыгивали с меня на тост и обратно. Ну что за прелестное создание!

Похоже, пора начинать готовить завтрак на двоих. Я удобно устроилась на плетеном диванчике, подложив ноги под себя, разложила черновики на коленях и смилостивилась над извечно голодной собакой. Разломила тост на много кусочков, и мы принялись завтракать. Откусив свой тост, я протягивала кусочек Техасу, и тот тут же проглатывался, почти не жуя. Снова укус — и кусочек ему.

— Хорошего понемногу, приятель.

Я думала, Техас сбежит от меня, едва заполучит ароматный тост, но он дохрустел корочкой, облизнулся после ветчины и забрался ко мне на диванчик, положив голову на колени и смяв пару листков. Джинджер тоже так постоянно делала, и от этого напоминания сердце потянуло тоской.

Итак, Мейсон Хорнер. Его письмо с кратким изложением истории и рецептом сулугуни в беконе не особенно выделялось на фоне других, но Сэнди решил добавить его к коллекции, чтобы разбавить приторную романтику каплей юмора.

— У нас должна быть история, которая заставит всех посмеяться.

Когда я прилетела в Дуранго, штат Колорадо, меня встретил совсем не веселый и вообще довольно прижимистый мужчина средних лет со штампом «белый воротничок» прямо на лбу. От банковского служащего, двадцать лет проторчавшего в душном офисе, другого и ожидать не стоило. Я успела засомневаться, так ли забавна будет его история, судя по тому, каким скучным он выглядел. Но мистер Хорнер оказался наглядным подтверждением тому, что внешности доверять не стоит.

Он любезно заехал за мной в аэропорт и терпеливо высматривал среди других ожидающих с табличкой «Кулинарная королева». На него смешливо поглядывали, но ему было плевать. Всю дорогу до дома Мейсон Хорнер смешил меня нелепыми случаями из практики. Кто знал, что в банке может быть так весело?

Его жена оказалась такой же хохотушкой. Видно, так они и поняли, что созданы друг для друга. Для женщины нет ничего притягательнее мужчины с хорошими шутками. А для мужчины — ничего сексуальнее женщины, которая над ними смеется.

Чета Хорнер попозировала на заднем дворе у мангала, воспроизводя тот случай с повышением, а затем усадила меня за стол своей уютной кухни и принялась откармливать тем самыми сулугуни с беконом. И я удивилась во второй раз, потому что эти рулетики оказались бесподобными.

Я сидела на крыльце коттеджа в «Грин Вэлли» и перечитывала историю Мейсона Хорнера. Случилась она полтора года назад. Жена Мейсона Бетти все подбивала его поговорить с начальством и настоять на том, чтобы его повысили. Как-никак двадцать лет безупречной работы, а он по-прежнему возился в кредитном отделе в качестве рядового сотрудника. С боссом, Реджинальдом Вудфордом, у них были довольно теплые, хоть и рабочие отношения, потому тот с радостью согласился прийти на ужин к Хорнерам, прихватив с собой жену.

После ужина и должен был состояться тот важный разговор, потому миссис Хорнер ответственно отнеслась к меню и организации вечера. Вот только… перепутала даты. Когда Реджи Вудфорд позвонил и сообщил, что через сорок минут они с супругой будут у них на пороге, в холодильнике Хорнеров разве что мышь не повесилась.

— Мы закупаемся на неделю вперед каждое воскресенье, но к субботе у нас осталась лишь банка корнишонов, зеленый горошек, кусок сыра и полкило бекона, — со смехом рассказывал мистер Хорнер. — Времени бежать в магазин не было, вот мы и решили: была не была. Бетти разогрела вчерашний суп из шампиньонов, слепила салат на скорую руку из горошка и огурчиков, а я накрутил бекон на сулугуни и поджарил на мангале.

Порывшись в кладовке, Бетти нашла упаковку крекеров и баночку шпрот, из которых сделала бутерброды. К приходу гостей на столе собралась несочетаемая компания закусок, но под бутылочку вина они зашли с превеликим аппетитом. Но сулугуни в беконе просто покорил желудок Реджи Вудфорда.

— Он слопал штук десять почти без остановки и заставил жену выпросить рецепт.

Уж не знаю, фирменное блюдо мистера Хорнера или те двадцать лет самозабвенной работы сыграли свою роль, но перед уходом босс вспомнил, зачем вообще приходил. Объявить о том, что хочет поручить Мейсону новую должность заведующего отделом кредитования.

Я улыбнулась, дочитав заметки и подправив пару мест. Конечно, сулугуни с беконом не имел никакого отношения к повышению, но история и правда вышла забавная, и ей найдется почетное место в моей поваренной книге.

Перелистнув страницу, я хотела заняться рассказом Терезы Альмонте, но Техас вдруг соскочил с дивана и залаял.

— Что такое, дружок?

Я не разобрала, что хотел сказать Техас своим лаем, но он явно был чем-то обеспокоен и возбужден. А через секунду уже мчался прочь от моего коттеджа. Скрывшись за углом, он тут же вернулся, снова залаял и пропал за домом. Зовет меня?

Оставив все бумажки на диване, я поспешила вслед за псом. Его шерсть поблескивала в десятке метров впереди, но он благоразумно не давал упустить себя из виду. Техас вел меня к домику администрации, но я пока не понимала зачем. Первой тревожной мыслью было: что-то с Мэдди. Собаки ведь чувствуют опасность и умеют считывать наше настроение. Может, что-то случилось с сестрой Тома или ее сыном?

Я ускорила шаг, взбежала на крыльцо и увидела, как хвост Техаса завернул в арку. Его лапы отбивали шаг по деревянному полу и продвигались в сторону кухни. Я совсем распереживалась и почти влетела туда. Но не увидела никаких причин для беспокойства.

Только Тома, склонившегося над огромной миской в том самом розовом фартуке и с венчиком в руках. И выглядел он вполне себе целым и невредимым. И привлекательным, подметила моя женская душа, но разум тут же поставил ее на место.

— Эм, доброе утро!

— Джекки? — Том обернулся, и напряженные складки на лбу тут же разгладились. — Что вы здесь делаете в такую рань?

Я взглянула на настенные часы. Стрелки отсчитывали шесть сорок. А я думала, что просидела на террасе гораздо дольше. Том выглядел растерянным и явно лишним в окружении трех десятков яиц, огромного пакета с мукой и еще с десяток разнообразных продуктов, разложенных на столешницах.

— Меня Техас привел. Я думала, что-то случилось… — Подойдя ближе, я заглянула за плечо Тома. В миске прохлаждалось месиво, отдаленно похожее на жидкое тесто. А рядом лежал телефон, на котором замер на паузе какой-то видеоролик. — А что вы здесь делаете?

Впервые видела, чтобы Том Хадсон так смущался. Он обхватил венчик обеими руками и попытался выдавить из себя что-то вразумительное, но я перехватила его телефон и нажала на «плей» до того, как услышала хотя бы звук. И с экрана раздался мой голос! А еще там была я в фирменном переднике, вымешивающая тесто.

Выпуск «Снеки от Джекки», в котором я рассказывала любимым зрителям, как печь яблочный пирог. На какое-то время меня сразило молнией ошеломления. Я медленно оглянулась на Тома, походившего на маленького мальчика.

— Вы смотрите мое шоу? — опешила я. — И готовите… пирог? Я все еще сплю? Или это параллельная реальность?

— Вы опять это делаете… — Том забрал мобильник у меня из рук и спрятал в карман.

— Делаю что?

— Смеетесь надо мной.

Уж кто бы знал, что достоинство Тома Хадсона можно подкосить безобидной шуткой. Или что Том Хадсон печет пироги! Пицца — одно дело. Но ни разу я еще не встречала мужчину, который бы взялся за выпечку.

— Извините, я не хотела вас обижать. Так что вы задумали? Не хотите выслушивать мои шутки — тогда объясните, что происходит.

Он вздохнул и снова принялся взбивать подозрительного вида серое месиво в миске.

— У нас ведь по-прежнему нет повара. Я только сегодня буду искать замену Пэгги. А Мэдди с семьей уехали в небольшое путешествие и вернутся только к вечеру. К восьми гости придут на завтрак…

— И вы решили их отравить? — Я заглянула в миску, но, встретившись с взглядом Тома, тут же зарделась. — Извините, больше не буду. Вы вообще когда-нибудь пекли пирог?

— Думал, научусь по ходу дела, но это оказалось не так-то просто. Похоже, повар из меня никудышный.

Как же трогателен он был в этот момент. Я до жути захотела тронуть его за плечо, погладить по голове, чтобы хоть как-то утешить. Но почему он здесь один? Ладно Мэдди уехала, но как же его таинственная жена? Неужели она не пришла на помощь? Может, она из тех, кто считает себя выше готовки? Или я просто придираюсь и она на работе?

Ну, так или иначе, ее здесь не было. Были только я и Том. Ну и Техас, но думаю, от него меньше проку, чем от его хозяина.

— Почему же вы не попросили меня помочь? Я ведь как раз-таки умею готовить. — Я улыбнулась без всякого самодовольства. — По крайней мере, полстраны могут это доказать.

— Я не должен был просить вас об этом и вчера. Не стану и сегодня.

Ох уж эта непоколебимая мужская гордость. Как много женщин пострадало от нее и сколько еще пострадает. Я прекрасно помнила, как нерадушно встретил меня Том и как хотела дать ему пинка еще вчера — мне ведь тоже не чужда гордость. Но в отличие от мужчин, мы, женщины, умеем засунуть ее куда подальше в нужный момент.

— Отойдите, — мягко, но решительно приказала я. — Пирогом займусь я.

— Не нужно…

— Не нужно отказываться от помощи, когда ее предлагают. — Мне нравилось брать все в свои руки. Хотя бы все, что касалось готовки. — Вы думали, что подать на завтрак, кроме отравленного пирога?

— Ха-ха, — передразнил меня Том. — Ну, возможно, омлет. Или блины. Только их я тоже не умею готовить.

— Понятно. Значит, так. На завтрак у нас сегодня будут луковые оладьи со сметанным соусом и яйца кокот с зеленью. Я заметила, что среди постояльцев есть два ребенка. Им я приготовлю венские вафли с шоколадной помадкой. Ну а на десерт сойдет и этот пирог с яблоками. Я лишь чуть-чуть подправлю то, что вы натворили.

Мне не нужны были подсказки из «Снеки от Джекки». Я тут же принялась проворно взбивать яйца с сахаром, но всем телом ощущала, что атмосфера вокруг почти звенела. А на мне оставляли ожоги серо-зеленые глаза. Венчик в моей руке замер. Я обернулась и увидела лицо Тома совсем близко к моему. Он не отводил взгляд и пах своим гелем после бритья так, что кружилась голова. Или я это выдумала? И голова кружилась совсем от другого?

— Джекки, я… не знаю, что сказать.

— Наверное, вы хотели спросить, чем можете помочь?

Том тут же ожил. Подскочил, как пчелой ужаленный, и засуетился:

— Да, да, конечно! Что мне делать? Если честно… я не представляю, как готовить эти ваши яйца компот…

— Кокот.

— И эти вафли с шоколадной помадой…

— Помадкой, — улыбнулась я. — Ничего. Вам не нужно шоу Джекки Адамс, чтобы научиться всему этому. Ведь Джекки Адамс уже здесь. Берите сметану.

* * *

— Приятного аппетита! — проворковала я двум мальчикам, что сидели за столом с отцом, и поставила перед ними вафли. — Особое угощение для особых гостей.

— Вау, — завороженно протянул тот, что помладше, глядя на свой завтрак так, словно никогда раньше не видел ничего подобного. — А дядя Джейми не умеет готовить такое, — пожаловался он, и мужчина смущенно потрепал мальчонку по светлой копне волос.

Так значит, это не отец-одиночка, а дядя. Довольно странная компания для отдыха здесь.

— В прошлый раз он сжег омлет.

— Сдал меня с потрохами, — засмеялся мужчина и протянул мне руку. — Я Джейми Фулер, а это мои племянники, Макс и Джастин.

Макс с аппетитом накинулся на вафли, а его старший брат, не отрываясь, листал что-то в телефоне.

— Очень приятно. Я Джекки.

— Мы не первый раз приезжаем сюда, но раньше я вас не видел. А вот лицо кажется знакомым.

Я пожала плечами, не желая выдавать свою публичную личность, и просто ответила:

— Мне часто такое говорят. Если вам что-то понадобится, просто позовите, идет?

Я перебросилась парочкой слов с другими гостями и направилась на кухню. Том наблюдал за мной, прислонившись к косяку, с выражением, которое мне было сложно разгадать:

— Без вас я бы не справился. Спасибо.

— А еще вчера вы кричали на меня в аэропорту, помните? — Я слегка подпихнула его локтем в бок, как старого приятеля. — И были уверены, что знаете меня.

— Что ж. — Почему-то он даже не улыбнулся и оставался до невозможности серьезным. — Я сильно ошибался.

И он оставил меня в дверном проеме снова смотреть ему вслед и размышлять, что же он имел в виду.

Его жена так и не появилась ни к завтраку, ни через час, когда все посетители разбежались по своим делам, ни когда последняя тарелка была отмыта. В этот раз Том сам встал у раковины, а я стала его правой рукой с полотенцем, которая вытирает посуду и под чутким руководством раскладывает все по местам.

Мы разговаривали на безопасные темы, которые не касались ни моей цели приезда, ни личной жизни Тома. Те темы, из-за которых один из нас не превратился бы в того хамоватого типа, какими мы были вчера.

— Вы уже осмотрели город? — спросил Том, не отрываясь от своего дела.

— Вчера днем. Но нескольких часов недостаточно для того, чтобы узнать Саванну.

— Мне нравится, как вы это сказали. Могу предположить, что вам пришлись по душе наши края?

— Еще вчера я бы соврала вам, чтобы позлить, — ухмыльнулась я беззлобно. — Но сейчас скажу, да. Этот город… особенный. В нем как будто остановилось время. Смешалось прошлое и настоящее.

Том внимательно на меня посмотрел, но тут же вновь занялся стопкой чашек из-под кофе и детского какао.

— Я думал, вы безнадежно пропитались духом Нью-Йорка и уже не мыслите жизни без его кишащих толпами улиц, роскоши бутиков и света, который никогда не гаснет.

— Вы забыли? Я ведь из маленького городка вроде вашего. Я люблю Нью-Йорк, правда, люблю. Он щедро одарил меня тем, что сейчас есть в моей жизни. Но я никогда не перестану любить тот покой, что ощущаешь в Сент-Луисе. И здесь, в Саванне.

Мой ответ польстил закоренелому жителю того самого маленького городка, о котором я говорила.

— Я пока успела побывать лишь в Старом городе, на набережной и в паре парков, — продолжала я, орудуя полотенцем. — Как раз сегодня собиралась посмотреть Уилмингтон-Айленд. После всех этих перелетов мне как воздух нужно обрести равновесие и покой, которые может подарить лишь природа.

Больше Том вопросов не задавал, погрузившись в какие-то свои мысли. И я не имела права вторгаться в них, поэтому молча доделывала свою работу. Но даже в каждой минуте молчания я слышала голос Тома и его ощутимое присутствие в моей голове.

— Больше такого не повторится, — скомканно заговорил Том, и его слова почти заглушил фонтан воды из крана. — Я говорю о вас и этой плите. Больше не стану заставлять вас готовить для наших клиентов. К ужину я найду замену Пэгги.

— Мне несложно.

— Зато сложно мне, — как-то многозначительно прозвучало из его уст. — Вы приехали в отпуск, а в итоге снова стоите у плиты. Это непростительно с моей стороны. Вчера Мэдди устроила настоящую расправу, а сегодня добьет окончательно, если узнает.

— Мы можем ей не говорить, — заговорщически предложила я, выстраивая целую пизанскую башню из чистых тарелок на столе.

Но Том все еще не желал реагировать на мой веселый тон и оставался серьезным.

— Я не привык ее обманывать. И вообще, — резко его настроение снова стало угрюмым, как вчера, — ненавижу ложь и тех, кто пользуется ею направо и налево.

Я перестала вытирать вымытую миску из-под теста и попыталась разгадать, из-за чего произошла такая резкая смена настроения. Но некоторые загадки остаются без ответа.

— Так что сегодня вы будете ужинать со всеми, а не торчать здесь со мной на кухне.

— Я и не против торчать здесь с вами.

Я потянулась за следующей тарелкой, и моя рука врезалась в его, когда он ставил чистую сковороду на край мойки. И от нашего касания случился какой-то взрыв искр, потому что мы оба отняли руки с такой скоростью, что сковорода полетела на пол и загромыхала по плитке, как грозовое эхо.

— Извините. — Я поспешно отскочила, а лицо Тома распухло от какой-то смеси эмоций. Я одна из нас двоих чувствовала какое-то напряжение, что витало уже второй день между нами снопом искр?

Том потянулся за сковородой, а я отступила и словно выключилась, как вскипевший чайник, глядя на то, как натягивается футболка на его мускулистой спине. Громовой раскат прокатился по всем моим чувствам ярким осознанием. Такое я испытывала лишь раз в жизни, но мне понадобилось шестьдесят семь дней, которые отсчитывал Скотт, и еще немного. В этот раз прошло двадцать четыре часа и еще немного, прежде чем я поняла, что что-то чувствую к этому мужчине. Но я жила тысячью милями севернее, а он был женат. Дрянные ингредиенты для хорошего супа, из которых ничего не сваришь. Поэтому я решила бежать со всех ног подальше от Тома Хадсона.

Сэнди хотел, чтобы я добыла ему историю, а не влюблялась в героя книги, как глупая девчонка. Поэтому я, как побежденный отряд, потерпевший поражение, отступлю назад, а затем вернусь, чтобы добыть этот рецепт пиццы, и навсегда исчезну из «Грин Вэлли» и этой кухни, с ним или без него.

Конец ознакомительного фрагмента.