Психея. Забвение

Эллен Фоллен, 2020

Андреа Уиллис знала, что некого винить в случившемся, кроме себя. В поисках утраченного, она потеряла самых дорогих людей. Превратившись в тень, она перестала искать смысл. Исправить было невозможно. Она меняет все в своей жизни, место проживания, отношение к себе, но, к сожалению, не к окружающим. Девушка не ожидает самого страшного, что может с ней случиться, – это смертельный прыжок в погоне за правдой. Андреа играет с огнем, позабыв о том, что смерть идет по пятам. Как и Грант Меллон, готовый в любую минуту отдать свою жизнь ради любимой Андреа. Стоит ли продолжать копаться в тайнах? И потерять возлюбленного?

Глава 1

Наше время

Тихий шелест опадающих листьев с деревьев, высаженных на местном кладбище, словно переговаривались между собой. Они были свидетелями моего тихого горя и молчаливого присутствия на общей могиле моих родителей. У меня не было интересной истории для отца, я внутренне опустошена, даже не смотря на двухлетний перерыв между лечебницами. Я уходила оттуда, но возвращалась, когда чувствовала тихие шаги подкрадывающейся удушающей меня тоски и одиночества. Там мне было спокойней, чем в мире без моих родных.

Почему-то при их жизни я никогда не думала, что однажды буду сидеть здесь одна и рвать траву, покрывающую плотной скатертью их тела под землей. Я понимала каждое слово и остро чувствовала, что у нас остались еще миллион не рассказанных историй. Но сейчас… ни одна не приходила на ум. У меня их попросту не было, все, что произошло, они знали, ничего грандиозного в связи с моим новым образом жизни не случилось. Я абстрагировалась от внешнего мира, во благо своей психике.

Подставляю лицо восходящим лучам солнца, они греют мои прохладные щеки, покрытые слезами прощания. Я больше не могла находиться в клинике, принимать лекарства и каждый раз возвращаться. Мне необходимо было оттолкнуться с мертвого места и продолжать жить. Пусть будущего я не видела, но и умирать не собиралась. Физически. Имена, выгравированные на гранитном камне, осветились лучами солнца, поблескивая и переливаясь. Я снова вчитывалась в них, как в первый раз, принимая случившееся, и свыкаясь с настоящим. С трудом выдохнув, я срываю еще несколько травинок, сжимаю в руках, пока они не окрашивают мою ладонь в зеленый цвет.

— Мам, — сдавленно шепчу я, — я попробовала приготовить кесадилью, и она получилась ужасной на вкус. Мои попытки готовить, как ты, не увенчались успехом. И я скучаю по вкусным завтракам. — Мой голос меняется. — Скучаю по утренним неожиданным встречам, именно поэтому не закрываю двери на ключ, забывая о том, что вы не приедете. — Прикладываю пальцы к губам, сосредотачиваясь. — Но я помню, как ты хотела поехать в Мексику, и теперь, видимо, у меня тоже будет история для тебя и папы. — Едва сдерживаю себя, чтобы снова не расплакаться. — Прости меня, папочка, я снова копалась в твоих вещах. Мне надо было перебрать то, что я возьму с собой. Все вещи находились в контейнере, и твой дневник — единственное, что я позволила присвоить себе. Мне не хватает путешествий, ощущения того, что, когда я вернусь, вы будете меня ждать. Кажется, если я уеду в Мексику, мне будет куда возвращаться. Я надеюсь на это. Если вам не сложно, приглядывайте за мной.

Я чувствую их рядом с собой, наверное, как и любой другой человек, находящийся на кладбище. Может от того, что в это хочется верить…

— Обещаю, когда я вернусь, обязательно расскажу вам о том, что происходило. И наши рассказы никогда не прекратятся. — Встаю и обтряхиваю мелкие травинки, накрошенные мной на свободные штаны. — Скоро мы встретимся. — Прикладываю пальцы к губам, затем к надгробию. — Люблю вас, мне пора уходить.

Иду задом наперед, боясь отвернуться от них, забыть, как ухожу, оставляя их в сырой земле, которая совсем скоро промерзнет насквозь, скованная холодами. Оставить их в одиночестве, ждать меня, когда я вернусь. Мне говорили в клинике, что жизнь продолжается, но иногда слова ничего не значат. Время, проведенное вместе, пролетело незаметно, и никто не готовится к тому, когда твой внутренний компас постоянно зовет тебя домой, которого у меня не стало. Единственное место, где я могла их встретить, это кладбище, общий дом всех мертвых жителей нашего городка. Отпускать всегда нелегко…

Прикладываю руку к сердцу, даю им знать, что они всегда со мной, и оборачиваюсь быстрым шагом, пересекая оставшееся расстояние. Захлопнув за собой пассажирское сидение, я смотрю в окно, игнорируя человека, сидящего в салоне. Девушка наблюдает за мной, затем берет меня за руку и сжимает ее.

— Они были бы рады за тебя. Ты справилась и теперь можешь продолжить. — Кэрри заводит машину и указывает пальцем на коробки за нашими спинами. — Я собрала то немногое, что нам понадобится из наших вещей. Надо проследить, чтобы все сложили в контейнер и не растеряли. — Она замолкает, пока я хмуро смотрю в одну точку. — Ты не жалеешь о том, что я сопровождаю тебя?

Я несколько раз моргаю, когда она прикасается к моему лицу своей теплой рукой, сосредотачиваюсь на ней.

— Я что? Прости. — Она понимающе кивает, не только я потеряла родных. — Жалею? Нет, что ты. Это тебе, должно быть, страшно покидать страну ради нескольких месяцев моей адаптации в Мексике.

— Адаптация звучит так, будто я сдаю тебя в изолятор или приют для брошенных животных. — Кэрри издает смешок. — Хотя я не далека от истины.

— Не начинай. — Я вытаскиваю свои солнцезащитные очки из бардачка и захлопываю чехол.

— Мексиканцы ленивые. — Она сворачивает на центральную дорогу и притормаживает на пешеходном переходе.

— Кто-то сегодня не хотел подниматься с кровати, убирать за собой номер и вообще считает готовку нудным занятием, — отвечаю я и вытаскиваю сумку с заднего сидения, проверяю документы.

Машина трогается с места, я, наконец, справляюсь с наружным замком и вытаскиваю бумаги. Проверяю разрешение и вид на временное жительство. Решение поехать в Мексику не было спонтанным, когда мне стало невыносимо находиться среди родных мест. Отговаривать было некому, а единственный человек, ставший мне другом, была Кэрри. И это стало удачей…

— Я могу остаться с тобой столько, сколько нужно, ты же знаешь. — Она протягивает руку, как только я открываю упаковку с сырными шариками. — Тем более тебе будет жутко скучно без меня.

— Зато меня никто не будет объедать, — отвечаю ей и ставлю пакет на консоль между нами. — Ты сама решишь, как тебе будет удобнее. Кто знает, что нас там будет ожидать. Может, найду себе горячего мексиканца и сбегу от тебя.

Она смеется, закидывает в рот соленые шарики и вытирает тыльной стороной руки свои губы. Кэрри была тем человеком, который мог броситься в омут с головой, перешагнуть через свое прошлое, сделав вид, что она никогда не переживает о случившемся с ней. Но я знала, что она все еще обвиняет себя за свои промахи, совершенные в прошлом. Избавиться от алкогольной зависимости и поверить в себя очень сложно. Особенно если ты в пьяном угаре не заметила, как твоя половинка умирает. Трагедия толкнула нас с Кэрри в бутылку. Мы нашли нечто общее и справлялись с этим так, как умели. Каждый день в течение полугода нас садили вместе за обеденный стол, но ни одна из нас не замечала человека, сидящего напротив. Мы были настолько погружены в случившееся, что не пытались наладить контакт. В один из дней Кэрри, присаживаясь рядом со мной, вдруг поздоровалась, привлекла мое внимание рассказом о вязании, которое должно успокаивать нервную систему. Когда я сказала, что не умею вязать, она ушла, оставив меня сидеть в одиночестве, глядя на ее пустую тарелку. Вернувшись, она вручила мне клубок пряжи жуткого оранжевого цвета, набрала пару петель, нависнув надо мной. Я делала так, как она говорила, петля за петлей затягивались на моих глазах, превращаясь в странный орнамент, напоминающий снежинку. Меня в тот момент бросило в жар; я будто вернулась в снежный Уистлер и так явно увидела лица своих сопровождающих. Мне стало плохо, трясущиеся пальцы не отпускали спицы, даже когда она пыталась выдрать их из моих рук. Я видела перед собой Джареда, его искаженное гневом лицо и лживые глаза. Как я могла исправить ситуацию? Улететь вместе с ним на самолете, но Грант не позволил мне сделать этого. Он был для меня виноватым, и я уже сомневалась в том, кто есть кто. Эти два мужчины слились для меня воедино. Отгородившись от Меллона, из меня словно вырвали кусок души; притяжение и внутренняя борьба с желанием увидеть его снова, стали для меня очередным нервным срывом. Я еще больше душила саму себя, обрастая запретами.

Отвлекаюсь, когда автомобиль резко тормозит, и из машины выскакивает Кэрри с громким ругательством. Не сразу понимаю, что происходит передо мной, пока разъяренная девушка не хватает за грязную футболку мужчину, превосходящего ее в росте. Вспышки агрессии, от которых Кэрри пыталась избавиться, нахлынули с новой силой. Отстегиваю ремень безопасности и выхожу следом за ней, не останавливаюсь перед толпой мужчин в рабочей одежде, сразу направляюсь к скандалящей парочке.

— Думал, я не увижу этого дерьма? — орет во все горло Кэрри, краснея от злости. — Ты кинул коробку внутрь!

— Уверен, там не было стекла или хрупких предметов, которые можно повредить. — Смуглый мужчина не ведет бровью, и я понимаю почему. — Синьора Андреа, рад тебя видеть.

— Ты сейчас со мной разговариваешь, паразит, смотри мне в глаза. — Кэрри удивленно смотрит на мужчину, который очень медленно отдирает ее пальцы от себя и подходит ближе ко мне, оставляя ее с открытым ртом.

— Я нашел вам хороший дом, думаю, вы обе будете в восторге. Моя тетя уже готовит его к вашему приезду. — Он указывает на нашу машину. — Я могу достать ваши оставшиеся вещи? Свои я только что закинул.

— Спасибо, Эрнесто. Но я сама могу их перенести, — говорю ему и поворачиваюсь лицом к ошарашенной подруге. — Это мой хороший знакомый, вещи принадлежали ему. Он не так плох, как кажется.

Кэрри раздраженно поправляет растрепанный пучок каштановых волос на затылке и недовольно поджимает свои красивые губы. Я подхожу к ней ближе и обнимаю ее за плечи, успокаивая.

— Ты решила собрать по дороге всех уличных алкашей и грузчиков под одной крышей? — Я прикусываю край губы; она ошибается.

— Скорей принимаю помощь хороших друзей. Эрнесто был одним из тех, кто занимался съемкой в экспедициях, работая в фирме моего отца и со мной, — отвечаю девушке, она смотрит, как мимо нас проходит мексиканец и бережно вытаскивает наши коробки.

— Грязный мексиканец? — Кэрри говорит это так громко, что все рабочие начинают смеяться, Эрнесто поправляет лямку рабочего комбинезона, свисающую на бедрах, и натягивает на свое рельефное плечо.

— Он мой парень на одну ночь, и поверь мне на слово, грязный с ним только секс. Он же на высшем уровне во всех смыслах. — Эрнесто подмигивает мне, оценивая плотоядным взглядом мою фигуру, и я отворачиваюсь.

— Этого не может быть! — Она запускает руки в волосы и распускает неказистый пучок, поправляя удлиненное каре. — Это будет ужасное путешествие, но если он тебя не интересует, я опробую свои романтические флюиды.

Я обхожу ее и вытаскиваю из машины коробку, ставлю на пол, затем следующую, пока салон не становится пустым.

— Ты была такая порочная, Андреа, но мексиканец! — шипит Кэрри, обхватив коробку и громко пыхтя, поправляет.

— Я же сказала, это было мимолетно. Выброси из головы. И он мог вполне обидеться на тебя, сделай попытку позже. — Мы обе замолкаем, когда Эрнесто забирает из моих рук коробку, ставит ее на пол и составляет пирамиду. Затем с легкостью поднимает, я перехватываю долгий, голодный взгляд Кэрри, задержавшийся на мощном бицепсе. Даже перемазанный пылью он сексуален, не спорю, перед ним очень сложно устоять. Невольно я вспоминаю, как утащила его в подсобное помещение, в котором ужасно воняло хлоркой, но теснота и неудобства стоили того.

— А мне помочь не хочешь? — Еле оторвавшись от красавца, Кэрри протягивает ему коробку и делает шаг навстречу Эрнесто.

Мужчина оценивает ее, я занимаюсь рассматриванием бумаг, чтобы не быть камнем преткновения. У меня нет никакого желания сейчас думать о романтике. Уединение, именно за ним я и еду. Наклоняюсь и достаю бутылку прохладной воды, валяющуюся в машине на коврике. Эрнесто игнорирует ее слова и направляется к контейнеру, оставив нас смотреть ему в спину. Кэрри обхватывает коробку и идет следом за ним, укладывает ее на место и раздает указания рабочим. Происходит неприятная ситуация, когда два человека не с того начали знакомство. Я могла бы вмешаться и встать на одну из сторон, но не лезу в эти разборки, так как она была не права — судить человека по одежде или внешности нельзя. Тем более, если нам протянули руку помощи. А Эрнесто сам по себе хамоват, но только на первый взгляд. Сажусь в салон на переднее сидение и подстраиваю спинку, готовясь к долгой изнуряющей поездке. Кэрри проходит мимо Эрнесто, садится на водительское место и заводит машину.

— Я надеюсь, у него есть отдельный транспорт, иначе замочу его при первой возможности, — злобно проговаривает она и с остервенением дергает ремень безопасности. — Он меня оттолкнул, подумать только!

— Боюсь, что он едет с нами и останется на некоторое время в Мексике. — Делаю вид, что высчитываю время, которое мы затратим на путь.

— В том же доме, где и мы? — чуть ли не орет она.

— Остынь, у тебя будет возможность попытать удачу чуть позже. — Я заставляю ее замолчать, когда мужчина подходит к машине и открывает заднюю дверь. Понимаю, что моей подруге неприятно подобное одёргивание, но всему свое время. В конце концов, это я снимаю дом и плачу за него. А романтические отношения почти всегда начинаются вот с таких горячих перепалок. — Эрнесто, вбей, пожалуйста, координаты и будь милым с моей подругой. — Передаю ему навигатор с благодарной улыбкой. — Спасибо, что помог. Очень ценю.

— Для тебя все что угодно, ми сиело. Когда тебе что-то понадобится, я всегда рядом. — Он смакует каждое слово, приводя в бешенство девушку рядом со мной. — Кстати, я Эрнесто Эрнандес, хотел бы узнать имя столь темпераментной девушки. — Он протягивает руку зардевшейся Кэрри.

— Для тебя Кэролайн. — Она показывает ему неприличный жест и давит по газам.

Едва качаю головой, уголков губ касается улыбка впервые за это время. Их борьба будет весьма увлекательной.