Ты – моя паранойя

Элла Савицкая (2024)

— Зак, мы расстались. Я больше не могу так! Я не твоя!Перед глазами темнеет, сердце навылет рвется из грудной клетки.– Моя!– Нет! Пожалуйста! Давай… будем просто друзьями.– Друзьями? — стреляю оглушенный.– Да. Или друзьями, или никем. На большее я не согласна.Тара разворачивается и быстро уходит, а меня бомбит. Качает. На части дерёт, словно внутри монстр орудует и во внутренности зубами впивается.Друзья? Нет, малыш, ошибаешься. Ты или будешь моей, или мы оба сдохнем. Но на меньшее не согласен я.

Глава 15

Зак

— Мама говорит, что мы с тобой не умеем разговаривать.

Тара опускает глаза и улыбается. Я тянусь к резинке, туго стягивающей блестящие волосы и осторожно растягивая её, снимаю. Каштановый водопад волнами падает Таре на плечи, она облегченно выдыхает.

Помню, что такие хвосты причиняют боль голове, поэтому зарываюсь пальцами во влажные волосы и аккуратно массирую воспаленную кожу.

— Мы просто давно этого не делали. Потренируемся? — наблюдаю за тем, как она расслабляется и постепенно откидывает назад голову.

Открывается, выбирается из конуры и прячет колючки.

Перед моими глазами оказываются красные слегка припухшие после поцелуев губы. Не отказывая себе, склоняюсь и целую их. Не глубоко. Мягко. Быстро. Просто потому что магнитом тянут.

Карие глаза распахиваются.

— Давай попробуем. Только обещай не беситься и не орать. Я не хочу краснеть еще и перед охранником. Мне потом здесь еще заниматься.

— А ты обещай нормально разговаривать, а не фыркать и тогда я может быть не буду орать, — передвигаюсь пальцами ей на виски, и она снова в благоговении прикрывает глаза, а я зависаю.

Всегда зависаю. На большой тени от ресниц, которая падает ей на щеки. На послеоргазменном румянце. У меня всё еще стоит, но сейчас я не хочу секса. Хочу понять её, выйти из чертового лабиринта, в котором брожу уже туеву кучу времени.

— Зачем подстриглась? — пропускаю сквозь пальцы больше не длинные локоны.

— Говорят, девушка если хочет изменить что-то в своей жизни — должна сменить прическу, — отвечает, так и не открывая глаз.

— Оправдало себя утверждение?

Мотает головой.

— Неа. Наверное, оно подходит тем, кто действительно нацелен на изменения. Я же, вероятно, не готова к ним настолько, на сколько мне хотелось бы.

— И каких изменений ты хотела?

Мягко опускаю руки на плечи, массируя теперь уже их.

Открывает глаза.

— Забыть тебя.

Сердце дергается, как одурелое. Руки замирают, пока мы с Тарой смотрим друг другу в глаза.

Сказать что-то не получается. Молча принимаю этот удар, хотя на самом деле по рукам уже ток мчится. Желание сжать её плечи и встряхнуть так велико, что я на всякий случай убираю руки. Но не далеко. Перемещаю их ей на талию, а самого продолжает крыть. Она хотела забыть меня. Осознанно. Вычеркнуть из жизни.

— Из меня настолько хреновый парень?

Млин, у меня было много девчонок и ни одна из них не изъявляла желания меня забыть. Наоборот. Всем хотелось видеть рядом дольше и чаще. Почему же меня заклинило именно на той, кому это не надо?

— Думаю, если бы из тебя был хреновый парень, изменение причёски бы не понадобилось.

Тара ведёт пальцами по рисунку на моей футболке, а я чувствую это так, словно по оголенной коже проводит.

— Тогда почему?

Карие глаза отыскивают мои. Пульс рвёт вены, но я сижу как вкопанный. Даже голос стараюсь не поднимать, потому что мы и так в критической точке.

— Я больше не могу быть грушей для битья, Зак. Твоя любовь… она опасная для меня. Она как яблоко для Белоснежки, знаешь? Меня манит к ней, но стоит надкусить, как я умираю.

Белоснежка — её любимая сказка. Мы смотрели её десяток раз, не меньше, но всякий раз она влипает в неё, как впервые.

— Какого битья, Тар? Я хоть раз тебя ударил?

Отрицательно ведёт головой.

— Если бы ударил, я бы больше не посмотрела на тебя. Просто… — выдыхает, словно решается на что-то, — Ладно, ты сам хотел поговорить. Ты спрашивал переболела ли я? Так вот — нет. Я соврала. Я всё ещё думаю о тебе. Ты будешь смеяться, но даже сплю в твоей футболке. Только возвращаться назад не хочу. Точнее хочу, но… не туда. Не в ту точку. А другой не будет, потому что я слишком хорошо знаю тебя.

Превозмогая дурное сердцебиение, притягиваю её к себе вплотную и упираюсь своим лбом в её. Мне надо. Надо вот так, чтобы снова не взорваться.

— А чего ты хочешь? — спрашиваю, а самого трясёт.

Оказывается, это чертовски больно, когда тебе говорят, что ты вроде бы и нужен, но не такой как есть.

— Знаешь, когда я уехала, у меня будто крылья выросли. Я могла ходить куда хотела. Делать что хотела. И главное с кем хотела. Мне не приходилось отчитываться, выслушивать твои недовольства, если была с парнем. С другом парнем, но тебя ведь все равно никогда не удовлетворяло это объяснение. Ты как надзиратель. С тобой.. мне хорошо с тобой, Зак. Господи, как мне было хорошо с тобой, — прикрывает глаза, а её пальцы нервно сминают мою футболку, добивая меня, доказывая, что ей тоже сложно, — но я не могу так больше. Наши отношения были похожи на постоянные драки. Словесные, эмоциональные. Отравленное яблоко И я бы может и хотела больше ничего не чувствовать, но оно живёт здесь, — кладёт ладонь на моё почти остановившееся сердце, — живёт и убивает меня.

— Я чувствую, что живёт, — выдавливаю хрипло. Вот сегодня почувствовал. Только благодаря этому позволяю резать себя на живую. — Только если живёт зачем быть друзьями? Ты сможешь так?

Неуверенно, но кивает.

— Попробую. Если прическа не помогла, значит нужно пробовать другой способ.

— То есть таким образом ты надеешься, что получится поставить на мне крест? — получается громче, чем нужно. И резче.

Тара тут же отшатывается, и я буквально ощущаю, как в меня втыкаются её колючки.

Блядь.

Качает головой, молча вставая, но я ловлю её за запястье и тяну назад. Заваливаю к себе на колени и утыкаюсь носом в щеку.

Дышу, вдыхаю. Набиваю лёгкие её запахом, чтобы сделать запас.

Ладно, окей.

— Я соглашусь на игру в дружбу если честно скажешь зачем.

Молчит.

А я звеню весь. Изнутри такой звон, что не слышу ничего, только её рваное дыхание пересиливает помехи.

— Ты хочешь, чтобы мы были друзьями или хочешь, чтобы я исчез? Честно ответь. Не ври! Я не могу больше угадывать и додумывать. Это охренеть как неприятно. Потому что если я тебе говорю, что люблю, то заслуживаю услышать в ответ как минимум правду.

На раздумие у Тары уходит несколько секунд. Они как застрявший песок в песочных часах тормозят время, затормаживаю и процессы в моем организме. В оголенный нерв превращаюсь. Жду вердикта так, словно от этого зависит моя жизнь. Хотя так и есть. Каждый вдох зависит от неё.

Карие глаза находят мои. Ведьма. Она точно ведьма, потому что смотрю, а внутренности горят, как если бы она мыслью умела убивать.

— Друзьями.

Выдыхаю.

— Тогда мы ими будем. Только скажи почему?

— Обещаешь? Друзьями?

— Обещаю.

Вдохнув, тихо — тихо:

— Потому, что на данный момент — это единственный вариант для нас быть рядом. И может однажды, если не получится ни у тебя, ни у меня отпустить…. Может, всё будет иначе. Когда — нибудь… — В ушах звон. Это эхо от взрыва сердца. — Только ты должен понимать, что пока мы дружим, у тебя не будет права командовать мной и выставлять требования. Повышать голос, заставлять отчитываться. У друзей другие отношения.

В голове гудит. Кровь пузырится и лопается внутри вен. Ощущение, что я стою на двух краях горы, они расходятся, а под ногами увеличивается пропасть. Шире и шире. И что делать? В моей голове мне ни черта не понятно. Да, иногда я перегибаю. Могу взорваться, психануть. Наверное, в какой-то степени могу её понять. Но с другой — как иначе?

Я могу попробовать? Давлю на её щеку носом и добираюсь до губ. Могу?

Тара тут же выдыхает горячий воздух.

— И целовать тебя нельзя, я так понимаю?

Быстро облизывает губы.

— Нельзя, — шепчет уверенно.

— Но всё остальное, что делают друзья можно? — издеваюсь над ней, не целую, но веду своими губами по её.

Дрожит. Мелко — мелко. Предательски.

— Да. Остальное можно.

А я вдруг понимаю, что да, я смогу поиграть немного в друзей. Потому что вижу, что ей и самой тяжело. Чувствую, как сидя на мне, горит вся не меньше меня. Просто… просто принципы её эти, происхождения которых я так и не понял, они сильнее.

Что там нужно делать она сказала? Не требовать и не целовать? Хорошо. Давай начнём игру, маленькая. Посмотрим сколько мы оба выдержим.

— Тогда договорились.

Нахожу её руку и жму также, как когда-то сделала она. Ставлю слегка растерянную резкой переменой поведения Тару на ноги и следом поднимаюсь сам.

Закидываю ей на плечо руку, как мы делаем обычно с Максом или Скайлером и киваю на дверь.

— Ну, поехали отвезу тебя домой, подруга?!