Тайна кольца, или Здравствуй, род!

Элла Рэйн

Раз согласилась стать наследницей рода Блэкрэдсан, принимайся за работу, Видана: ищи союзников, объединяй род, обрекай на смерть и будь готова сама встретиться с Вечностью. Но не забывай при этом: сказки и тайны империи под Черной Луной ждут открытий. Они бесцеремонно врываются в твою жизнь, и все сложнее понять, где ты. Что за дары преподнесли два могущественных рода малютке при рождении, если даже окружающие задают вопросы: кто ты? И что за странное колечко, скрытое от всех, увидело на твоем левом пальчике привидение? Вопросы, одни вопросы, но ответы обязательно найдутся.

Я читала весь день, отрываясь буквально на обед и ужин, и то потому, что магистр, забрав книгу из рук, фактически силком отводил в гостиную. А затем я возвращалась и опять погружалась в монографию Армана Тримеера. И чего там только не было: и рассмотрение магических войн на уровне духа, и методы государственных переворотов, опробованные в разных государствах; методики подкупа разных лиц, и шантаж. Все такое интересное, что дочитывала книгу я глубоко за полночь. Не обращая внимания на появлявшихся и исчезавших Герберта и Цирцею (Конрад даже не показывался, неотлучно находясь при леди Калерии) я закрыла последнюю страницу и, расправляя кровать, не могла отойти от некоторых моментов, зацепивших меня.

Я была очень удивлена способом, разработанным в лаборатории замка Офулдет. Он предлагался как вариант бессмертия Игнатиуса, и Арман писал, что способ был неоднократно использован спутницей жизни Игнатиуса, сопровождавшей его не один век. Речь шла о захвате чужого тела, а именно — ребенка — через лекарства, травяные настои, даваемые лекарем малышу: ведь детки болеют довольно часто. По этой причине в замке Офулдет всегда жило несколько маленьких девочек, и все они носили имя Нинервия.

Вот и верьте потом сказкам о ее долгожительстве, — подумала я, — змея подколодная, а не магиня.

А ночью мне приснился кошмарный сон: Игнатиус стоял неподалеку от меня, смотрел жуткими глазами Черной стороны Вечности и рычал от злости, так как ни приблизиться, ни прикоснуться ко мне он не мог, как будто между нами была зеркальная стена. Что-то сдерживало его, и это что-то мне было неизвестно.

Утром, когда мы сидели за завтраком, и я только собиралась поведать магистру сведения, почерпнутые мною из монографии, как в гостиную стремительно вошел ректор.

— Ольгерд, что-то начинается. Нам предложили сделать обмен адептами, впервые за время существования нашей Академии.

— Очень интересно, — только и сказал Тримеер, — и каковы условия обмена?

— Я отбираю девять адептов с пятого курса и отправляю в Академию Радогона Северного, а оттуда также пришлют девять, по три адепта с факультета.

— А почему по три? — подала голос я, — у нас четыре факультета.

— Хм, — усмехнулся магистр, — а нам не нужны финансисты. Со своими бы справиться, а тех пусть Дарий Кир воспитывает.

— Магистр, а не Ваша ли это работа? — подозрительная я стала, — что-то Вы больно спокойно эту новость восприняли.

— Конечно. Соберем в Академии всех нужных адептов и постараемся понять, кто есть кто. Артур, тебе списки уже прислали, кем Дарий расщедрился?

— Ну, уже ожидаемый нами Эжен Франсуа, затем Камилла Шензер. Виданка, — глядя на меня, — она, как бы между прочим, — твоя троюродная тетка. И еще семь адептов, вам неизвестных. Документы я получил. Сегодня должен подготовить список наших адептов и не откажу себе в удовольствии включить туда адепта Курта Курваша, хотел Карла Барнауса, да очень просили, просто умоляли, его не отправлять. Боятся, что Виданка позабудет потенциального жениха. Вот еще и Кирику отправлю.

— Почему, лорд Эрмитас? — удивилась я.

— Да потому что ее любимый Лангедок вчера заключил помолвку, и как ты понимаешь, невеста — не Кирика. Чтобы ей не было так больно, отправим ее вместе с Куртом и еще семью адептами к Дарию Киру. А к началу следующего учебного года вернется, Лангедок глаза девчонке уже мозолить не будет — он нынче заканчивает Академию. С адептами прибывают два преподавателя: Лавиния по траволечению и Оливия Блэкрэдсан.

— А, преподаватель по Родовой магии, — сказала я.

Оба лорда развернулись ко мне.

— А ты откуда знаешь о ней? — требовательно начал ректор, — может, еще скажешь, почему она прибудет?

— Ну, — пожала плечами, — только предположения. Я думаю, что леди Оливия каким-то образом связана с Эженом Франсуа. Могла бы сказать, она поняла, догадалась, что юноша не сын леди Изольды, но как она могла понять, чей он сын? В общем, это моя разыгравшаяся фантазия, скорее всего.

— Да не скажи, — возразил мне ректор, а лорд Тримеер, как всегда, задумчиво смотрел на меня, — она серьезный специалист в родовой магии, может быть, ее чутье давно все рассказало. Она сама вызвалась сопровождать адептов.

— Уважаемые лорды, а что меня ждет в Академии после славных заметок в «Дамском угоднике»? — спросила я. — Вот если мы бы устроили домашний скандал, и меня с глаз долой попечитель отправил в Академию, но увы, нас опередили, и ситуация сейчас контролируется заинтересованными лицами.

— А зачем обмен адептами происходит? — улыбнулся ректор, — если я правильно понимаю, именно для того, чтобы спутать карты некоторым лицам. Одно дело, когда Эжен и Лавиния прибывают на пару в Академию, совсем другое, когда прибывает девять адептов и два преподавателя. А то что некоторые из адептов покажут свое негативное отношение к тебе после этих заметок, ну прости, так получилось. Тебя с осени из Академии начали выживать, это продолжение. Нужно выдержать.

— Или домашнее обучение тебе и Тамиле, — предложил попечитель.

— Нет, это не выход. Будем учиться в Академии, — ответила я, — лорд Тримеер, Вы монографию Армана сами читали?

— По Игнатиусу — нет, а его следственные монографии — мои настольные книги. Ты же о ней спрашиваешь?

— Да, там очень интересные объяснения, как мага склоняют к сотрудничеству с последователями Игнатиуса или компрометируют и как вести себя в соответствующей ситуации. Кроме того, там есть очень интересные, я бы даже сказала, смелые мысли о том, как магу, в данном случае речь идет об Игнатиусе, возвращаться вновь и вновь в наш мир через рождение в определенных семьях. Арман был поистине личностью неординарной, — заметила я, — меня даже немного пугает, что он мой предок.

— А ты относись к нему, как к любимому деду, — пошутил ректор, — ну, или как к своему попечителю, и жить будет легче.

— Ага, я с попечителем могу и поругаться, и с дедом поспорить, а с Арманом нельзя: знаменитый предок, — упиралась я.

— Ой, ну брось, — заулыбался ректор, — с попечителем она ругается, кто бы поверил. Недаром леди Амилен сердится, ты ведь только его и слушаешь, он один и есть авторитет, ну вот еще и Арман Тримеер.

— Завидно? — спросила я.

— Да, — согласился он, — завидую, и даже не молча.

* * *

— Лорд Ольгерд, — появился Герберт, — Чарльз Блэкрэдсан просит принять его.

— Впусти, Герберт. Он очень кстати, — магистр поднялся с кресла, в гостиную входил Кальвен-Чарльз.

— Добрый день, — поздоровался он со всеми, — я прочитал знаменитого по всей империи, сплетника и решил нанести вам визит. Видана, как Вы?

— Добрый день, Чарльз, раскисать некогда, — пошутила я, — неприятно, но переживем.

— Вы, похоже, очень сильно напугали кого-то. Лорд Ольгерд, Вы позволите мне участвовать в этом? Я не могу оставаться в стороне.

— Конечно. Чарльз, нужно собрать информацию на Амалию Блэкрэдсан, Регину рода. Вы очень вовремя вернулись. Все, что есть: сплетни, слухи и так далее.

— Сделаю. Когда-то даже пытался взять у нее интервью, но она, — он развел руками, — спряталась от меня. Ну ничего, попробуем еще раз.

— Чарльз, а мы с Вами по родству кто? — уточнила я, — леди Калерия еще не восстановилась, и вопросы ей задавать я не решаюсь.

— Я Ваш двоюродный дядя. Только если попечитель двоюродный дядя по линии деда, Эдварда Тримеера, то я по линии бабушки, Уны Блэкрэдсан, — он улыбнулся, — и думаю, что право на общение у меня такое же, как и у Ольгерда Тримеера.

— Ну, думать-то Вы можете, — улыбка ректора стала запредельно широкой, — а на самом деле, кто же Вам его даст.

— Да знаю, — улыбка Кальвена-Чарльза неожиданно получилась лукавой, — что никто мне этого права не предоставит. Вон у лорда попечителя какое непроницаемое лицо стало. Если что не так, и Видана не спасет. Это была шутка, давайте вернемся к возникшей ситуации. Леди Изольда рвется в бой. Насколько мне известно, она с сыном Георгом на неделе отправляется в Подлунное королевство. Мне тоже туда отправиться? — повернулся он к магистру.

— Нет, Чарльз, не нужно. Ты будешь нужен здесь. В библиотеке, — он улыбнулся одними только глазами, — очень много работы.

— Видана, я тебя завтра с утра отправлю в замок, — сказал за ужином магистр, — а вечером вернусь со службы, и отправимся в Академию.

— Да, конечно. Я хочу напоследок погулять по парку, — согласилась я и поймала его молниеносный, удивленный взгляд, — а что не так?

— Значит, они тебя ждут… — скорее утвердительно, чем вопросительно, сказал Тримеер.

— Кто — они? — уточнила я, а сердце ухнуло вниз, неужели он знает?

— Не притворяйся, маленькая ты еще, — усмехнулся мой попечитель, — эльфы, больше некому. Давно они тебя ждут, думаешь, я не заметил?

— А зачем они меня ждут? И откуда они в парке?

— Сходи, познакомься, — задумчиво ответил он. — Вреда не будет, скорее всего, для тебя оставлено послание. Да не в парке они, в лесу живут, достаточно далеко от замка.

— А откуда они в империи? Я думала, что у нас в основном люди, вампиры, оборотни да гномы живут.

— В роду было несколько волшебниц из королевств Прозерпины и Белой Звезды. С ними прибывали и их подданные, они основали поселения в империи, и все на территориях замка. Учиться своих детей эльфы отправляют в родные королевства. В том числе и для того, чтобы они не забывали, откуда родом. Они живут обособленно от людей, браки стараются заключать только среди своего народа, чтобы сохранить в чистоте кровь, — пояснил он, — среди них немало художников, музыкантов, танцоров, и я почти не встречал следователей, финансистов, лекарей.

— А цветы на могиле Аллиан — их рук дело?

— Они помнят всех и глубоко чтут. Аллиан вообще-то личность легендарная, Арман в некотором смысле ее затмил, но они стоили друг друга.

— Странно, детей отправляют учиться в королевства, откуда прибыли, живут обособленно, тогда почему они не вернулись на родину? — удивленно спросила я.

— Атинлин похоронена в лесу. Они не могут оставить ее там. Ты не знаешь, кто это? — мгновенно понял магистр, увидев мой взгляд, — это крестная мать Аллиан. Она прибыла вместе с ней в империю и осталась вместе со своей любимицей, помогая в воспитании детей.

* * *

Вот и последний день каникул, уже сегодня вечером я увижу своих однокурсников, услышу их веселые истории на тему, как они провели зимние каникулы. Так было всегда, все четыре года. Вот только эти каникулы особенные: мы все вступили в возраст совершеннолетия, а он преподносит немало сюрпризов, так что неизвестно, какие истории мы услышим.

А уж что ждет там меня после искрометных статей «Дамского угодника», тираж которого на зимних праздниках увеличился вдвое, только Черной Луне и известно.

Ранним утром, как только магистр доставил меня в замок, расцеловав деда и бабушку, я тут же убежала в парк, сопровождаемая улыбающимся взглядом черных глаз Ольгерда Тримеера и напутствием:

— Только недолго, там холодно.

Днем мы трое сидели в гостиной. Лорд Генрих увещевал меня возвращаться в замок накануне выходных и проводить это время с ними. Леди Амилен все переживала, что, успев сделать многое за зимние праздники, она не сумела главного — подобрать мне пару. Мы с дедом переглядываемся, тихо улыбаемся, но главная сваха магических родов, не обращая на нас внимания, думает свою думу. И я подозреваю, что в ее седой, гладко причесанной головке зреет очередной хитрый план по устройству моей жизни.

— Ах, — спохватывается бабушка, — Видана, перед летним балом в честь Черной Луны будет свадьба Эдварда и Ирмы. Ты проследи, дорогая, чтобы невеста не забыла вышить свадебные подарки. — Увидев, как вытягивается мое лицо, добавляет, — да я понимаю, что ты в этом ничего не смыслишь, но спросить-то тебе никто не запрещает.

— Бабушка, лучше поручи это Генри, уверена, она будет не прочь поиграть роль наставницы будущей родственницы. А Ирма в курсе моего сегодняшнего положения?

— Нет, — помолчав, ответила она, — мы не распространялись при ней и ее родителях, что в замке находится девушка, к которой сватался Эдвард, ты же понимаешь, это могло все расстроить.

— Ну и хорошо, зато спокойно вернусь в Академию и продолжу учиться, как ни в чем не бывало.

Вечером прилетел магистр, уточнил, собрала ли я вещи, и если да, то готова ли отправляться в Академию? Не обращая внимания на уговоры родителей о том, что лучше переночевать в замке, а утром отбыть на учебу, он велел всем попрощаться. Забрав у меня сумку с вещами, где кроме всего прочего лежала сова, подаренная Конрадом, и моя самая главная ценность — книга Армана Тримеера, создал переход и вступил в него. Оглянувшись на Тримееров-старших, я вошла вслед за ним, и переход закрылся.

В переходе оступилась и мгновенно была подхвачена попечителем, придержавшим меня за талию. Я не вырывалась, он не убирал руку, в какой-то момент развернулась к нему и уткнулась в грудь, закрыв глаза. Сердце ныло от неясной боли. Его рука переместилась на спину и прижала к себе.

— Не хочешь возвращаться в Академию? — спросил он.

— И хочу, и не хочу. Я хочу найти ответы на все вопросы, которые возникли на этих каникулах. Их же стало много больше, чем в тот вечер, когда мы летели в замок.

— Не переживай, — успокоил он, — у тебя будет такая возможность. Ты просто постарайся систематизировать все, что выяснила, разложи по полочкам, и как только начнет складываться картинка, так сразу станут видны и недостающие детали.

— А я смогу их обсудить с Вами? — подняла на него лицо, чтобы увидеть его загадочные и такие спокойные глаза.

— Конечно, как позовешь, так и поговорим. А сейчас отдохни немного.

Я снова уткнулась в его грудь и задремала. Проснулась оттого, что ощутила, как замедляется полет. Открылся переход, и мы вышли в темноту аллеи, ведущей к нашему корпусу, в котором светились окна.

— Ну вот, — печально вырвалось у меня, — такое приключение закончилось.

— Зря ты так, Видана, все самое интересное впереди. Ты не забыла, на что подписалась?

— Нет, Вы правы. Раскисать некогда. Пора засучивать рукава и приниматься за работу.

— Вот и я о том же, скучать тебе не придется. Уже через сутки — другие обо мне и не вспомнишь.

— Это Вы зря, лорд попечитель, а кому я все озвучивать буду и советов ждать? Что-то Вы недооцениваете свою роль в моей жизни.

— Ну беги, — поторопил он, — у тебя есть время еще пообщаться с друзьями.

Я пошла к зданию, спиной ощущая его взгляд. А взявшись за дверную ручку, не выдержала и обернулась: Ольгерд Тримеер стоял там же. Увидев, что я смотрю на него, махнул рукой и исчез во вспыхнувшем переходе.

* * *

На этаже слышался смех, счастливые возгласы адептов. Прошла в свою комнату, по пути здороваясь. Мда, вот она — слава! Кто-то, завидев меня, отворачивался и проходил мимо, кто-то ухмылялся в лицо.

— Видана, ну наконец-то ты вернулась, — мне навстречу спешила Тамила, — а я все жду и жду. Давай раздевайся и ко мне в комнату.

— А может, лучше ты ко мне? — уточнила я, — или у тебя гости?

— Гости, и мы тебя все ждем, — чмокнув меня в щеку, она убежала к себе.

Зашла в свою комнату, зажгла светильник и с улыбкой направилась к столу, где сидела кукла и стояла сова. Взяла куклу в руки и, рассматривая ее фарфоровое личико, сказала: «Здравствуй, дорогая! Вот и я».

— А меня поприветствовать не желаешь? — язвительно спросила сова.

— Конечно, совушка — красавица, а я тебе подружку привезла, чтобы не скучно было. — И достав из сумки подарок Конрада, поставила рядом с совой. — Ну, здравствуйте, мои мудрые птицы, не скучали по мне?

— А как же, конечно, скучали, — продолжала язвить голосом ректора сова, — а сказку на ночь расскажешь?

— Обязательно, — я грустно улыбнулась, в душе понимая, как мне будет не хватать посиделок в городском доме, — вот только схожу к Тамиле, там целая компания меня ждет не дождется.

— Виданка, да ты не грусти, — хмыкнула сова, — если попечитель твой об этом узнает, вернет обратно, на домашнее обучение. Так что наслаждайся свободой, пока тебя не заперли в замке или городском доме.

— Э, нет. Запирать меня не нужно. Пойду, не буду заставлять людей меня ждать.

В комнате Тамилы было шумно и весело. Адептов пятнадцать с разных факультетов набилось в нее, и как только вместились? Кто-то сидел на кровати, кто-то на стульях, а кто-то просто уселся на пол. Шутки, смех, но когда я переступила порог, наступила тишина, которая была мгновенно прервана довольным голосом Тима Никсона, сидевшего в углу комнаты у окна:

— Видана, ну вот и ты. Мы уже все глаза проглядели, даже думали, что ты только утром появишься. Иди сюда, я для тебя место держу.

— Спасибо, очень хорошо, — стараясь не задеть сидящих, пробралась к нему и приземлилась рядом на узкий стул.

— Виданка, а что это за гадости про тебя главный сплетник империи написал? — не удержался Северус, — вся аристократическая тусовка только и говорит о том, что ты — дочь Ольгерда Тримеера.

— Ты же сам сказал, главный сплетник империи, — раздался голос незнакомого мне темноволосого адепта, — так и относиться к этому нужно как к сплетне, грязной и непорядочной.

— Мда, а что ты такого сделала, — не унимался Северус, — что на тебя так накинулись, а, Видан? Неужели это связано с темой курсовой, которую тебе Вольфгаус выбрал?

— А что за тема? Просветите, — встрял темноволосый адепт, — ах, да, сорри, Видана, я не представился… — и он замолчал, загадочно глядя на меня.

— А давайте я угадаю, Вы — Эжен Франсуа Норберт, — очень спокойно, отметив про себя наступившую тишину комнаты, сказала я.

— Пять баллов, — восхищенно произнес адепт, — и мое предложение, переходим на «ты»?

— Да без проблем, — ответила я, — а ты быстро вошел в струю, даже и помощь не требуется.

— А мне она и не требовалась, — хитро улыбнулся он, — главное я попал сюда, а с остальным разберусь.

— То есть, Эжен, ты утверждаешь, что все написанное под собой не имеет основы? — задал вопрос Ардер Морель, — а интервью моей покойной бабушки значит ложь, да?

— Я сожалею, что твоя бабушка умерла. Правда, — немного взволнованно ответил Эжен, — но факты — вещь упрямая, а они говорят только об одном: Видана не дочь Ольгерда Тримеера. А вот то, что против него в очередной раз началась травля, свидетельствует, что первая ищейка империи кому-то очень сильно наступила на хвост.

— Так,…адепт, а откуда тебе известен этот титул? — уточнила я.

— А мне не ответили, какая тема у твоей курсовой работы, — уточнил он, — это тайна?

— Да нет, — Тамила улыбалась, — Видана интересуется одним сказочным героем, вот ей и дали его для исследования.

— Порази меня, Видания, — не сводя потрясенных глаз, произнес Эжен, — неужели и тебя интересует маг Игнатиус?

— Так… Эжен, ты тут без году неделя, — завелся неожиданно Тим и положил мне руку на плечо, — а мы пятый год вместе гранит науки грызем. Так что глазками не стреляй, ты в очереди на ручку нашей Виданы…ну, где-то сто двадцать пятый…

— Жизнь, конечно, покажет, — ухмыльнулся сто двадцать пятый, — но спешу успокоить претендентов на сердце и руку прелестной Виданы: мне больше блондиночки нравятся. А мое желание подружиться с Виданой имеет совершенно иные мотивы, более прозаичные, нежели помолвка, но не менее важные.

— Слушайте, а что, за каникулы больше ничего не случилось? Все только вокруг меня крутится? Расскажите, чем вы занимались, — вмешалась я.

— Ну, Виданка, — рассмеялся Тим, — некоторые из нас все каникулы мечтали, что одна адептка с вредным характером и не менее вредным попечителем сменит гнев на милость и позволит свахе всей империи совершить доброе дело, доказав свою высочайшую квалификацию. Не дождались, понимаешь ли, подпортила ты репутацию бабушке.

— А я вроде попросила оставить мою персону в покое.

— Ой, а я в гримерке Брюса Темнейшего была, — засветилась Тамила, — и в салоне Аннет и Людмилены. И нахожусь под таким впечатлением…

Все тут же развернулись к Тамиле, и девушки, среди которых было три незнакомые адептки, стали задавать вопросы. Сестренка с удовольствием и в красках рассказывала, осторожно обходя в упоминаниях меня, за что получила благодарную улыбку от меня и… Эжена, который внимательно слушал, делая при этом рассеянный вид.

— Как настрой на семестр? — тихо спросил Тим, — ты на каникулах хоть отдохнуть успела? Дядя говорил, что ты с головой в книги нырнула и выплывать не желала.

— Я много читала, — подтвердила я, — нашла столько интересного. Каникулы прошли плодотворно, а отдохнуть… знаешь, мне кажется, я отдыхать сюда вернулась.

— Виданка, ты чего творишь? Хочешь, как ваш Ольгерд одиночкой остаться? — разозлился адепт Никсон, — сложно было попросить? Забрали бы тебя развлечься. Мы почти каждый вечер веселились, а ты мозги сушила, и так умная, дальше некуда.

— Тим, а ты чего разошелся, — раздался ледяной голос Карла, — пора бы и привыкнуть, что для нее самое желанное занятие — чтение книг.

— Угу, расскажи кому-нибудь другому, — парировал Тим, — мне известно, что она свои знаменитые лечебные настойки в деле опробовала и даже не на наших адептах-боевиках.

— Не слишком ли тебе много известно? — спросила, а сама подумала, догадается прикусить язык или нет? Догадался.

— Ой, ну да ладно, — примирительно начал Тим, — уже и пошутить нельзя, чего злиться-то.

Девушки не обращали на нас внимания, обменивались мнениями по поводу Брюса Темнейшего и по поводу столичных мод и о том, что дочь Хурина Мордерата Цецилия в очередной раз готовится выйти замуж.

— Я пойду к себе, уже поздно, — поднялась и двинулась к выходу из комнаты, — всем веселых снов.

— Видана, — за мной вышел Эжен, — можно только на пару слов.

— Эжен, извини, ты видишь меня в первый раз. Я не знаю, что тебе рассказали и с какой целью ты перевелся в нашу Академию, но мне не хочется сегодня ни о чем разговаривать.

— Я понимаю, — высокий, стройный паренек смотрел на меня в упор, — но я должен объясниться… Поговори со мной, я не отстану, сяду под дверью твоей комнаты и сидеть буду. Ходить за тобой тенью буду, пока не согласишься…

— Хорошо, пошли, — я подошла к двери факультетской гостиной и, открыв ее, обнаружила седьмой курс в полном составе.

— О… Видана, ты-то мне и нужна, — начала Ирма, но я закрыла дверь и повернула в сторону комнаты.

— Извини, я в комнату не напрашивался, — Эжен стоял у двери, — у тебя здесь сколько прослушек?

— Заходи и садись в кресло, — спокойно ответила я, — если так горит пообщаться, значит, разговаривать будем здесь. А что, разговор будет столь секретным, что прослушки пугают? Сомневаюсь, что они здесь есть. Я не птица высокого полета.

— Ну да, это ты своим однокурсникам рассказывай, — как-то странно усмехнулся Эжен, — Видан, что ты на самом деле знаешь обо мне?

— А должна?

— Ну а как же, мой отчим разговаривал с тобой. А классно ты его на место поставила в гримерке…

— Не поняла,… а скажи мне, Эжен, где в этот момент находился ты? — подозрительно спросила я.

— Ну, Брюс не знает, у него за гримеркой ниша есть, ее театралки соорудили, и я периодически там подслушиваю… — он покраснел, но глаза не опускал, разглядывая меня.

— Не поняла, зачем?

— Брось, все ты прекрасно поняла.

— Эжен, зачем ты перевелся в нашу Академию? Какая у тебя цель? — начала допрос недоверчивая адептка.

— Официальная версия: я должен обаять наследницу рода, добиться помолвки и осенью жениться на ней, — доложил Эжен, не сводя с меня черных глаз.

— А сейчас неофициальную версию озвучь, — попросила я, — и почему ты вдруг таким доверием ко мне воспылал, что взял и все рассказал? Кто посоветовал, уж не леди ли Лавиния?

— Видана, кто я на самом деле? Вот только не лги, что не знаешь.

— Эжен, я вижу тебя первый раз. Я не знаю, кто ты, и не пойму, почему должна тебе доверять?

— Но я же сказал правду, зачем меня сюда отправили. Леди Изольде, — по лицу скользнула гримаса, но он постарался ее скрыть, — кровь из носу нужно, чтобы ты вышла за меня замуж. А мне нужно было сбежать от нее подальше, я должен докопаться до сути, кто я на самом деле. Видана, почему ты молчишь?

— Почему я, Эжен? Откуда такое доверие?

— Враг леди Изольды, мой друг, — усмехнулся он, — вот как то так. Она ненавидит Ольгерда Тримеера, люто. А твое появление в театре ее разозлило до безумия. Нет, она не показывает эмоций, не орет благим матом, Изольда леденеет. Ее глаза — это что-то страшное. Ты спрашиваешь, откуда такое доверие, да я с пеленок подслушиваю и подглядываю за ней и Брюсом. Знаю, гаденыш, такое поведение недопустимо, но ничего не могу с собой поделать. Вот ненавижу ее и все тут. А почему Брюс ко мне хорошо относится, понять не могу. А о тебе я слышу давно, вот только имя узнал, когда за гримеркой стоял. А так, наследник… Наследник…В общем, я давно ищу тебя. Что-то подсказывало мне: найду наследника рода Блэкрэдсан, и моя жизнь изменится.

— Эжен, я услышала тебя. Ты можешь дать мне время на обдумывание? День-другой.

— Да, конечно. В моем положении выбирать не приходится. Извини, что отнял у тебя время, да, и веселых снов, без кошмаров.

Дверь за ним закрылась. Я сидела в темноте за столом и думала. Нет, я ни на мгновение не сомневалась: Эжен не лгал, сказал правду, но зачем? Как он сам догадался, что с ним что-то не так? И он очень напоминал… да, да,…Чарльза Блэкрэдсана… или мне уже просто мерещится?

— Ольгерда вызвать? — сова смотрела на меня.

— Нет, уже поздно. Не стоит ночью его дергать, пусть спит.

— Ой, добрая ты наша, — съехидничала сова, — заботливая. А сама уснуть сейчас сможешь? Расколола парнишку, тебя что пугает?

— Пугает, что все так быстро. Не успела появиться, и вот, получите, готовый ответ, — сказала я, — просто подозрительно все это.

— Может, и подозрительно, но понимаешь, он — то ведь тоже не глупый. Я его личное дело читал: умный мальчик и проницательный. Куратор написал, что из него хороший журналист или следователь получится. Въедливый он очень, до всего докапывается сам, иногда и напролом лезет, вот как с тобой сейчас. Я сегодня разговаривал с ректором Академии Радогона Северного. Так вот он сказал, что мальчик с самого начала требовал отдать его в нашу Академию, только слушать его никто не стал. И каждый год он поднимал и поднимал этот вопрос. А приехав на эти каникулы, поставил вопрос ребром: или перевод сюда, или его ноги больше никогда не будет дома.

— Кто впечатлился?

— Брюс, он не выдержал и уговорил леди Изольду отпустить Эжена сюда. Ну, а она, как видишь, наделила его миссией — жениться на наследнице рода. Совместить, так сказать, приятное с полезным. Виданка, ложись спать или вызову попечителя.

— Уже ложусь, — ответила уставшая адептка и накинула салфетку на сову.

Сон не приходил, я долго ворочалась с бока на бок. А потом резко зазвучал горн, и злая, невыспавшаяся адептка Берг побежала на зарядку. Да здравствует новый семестр.

* * *

На пробежке я резво убежала вперед, чтобы не видеть взглядов адептов, которые начали перешептываться между собой, как только я появилась на построении.

— Дыхание не сорви, — рядом со мной бежал Алистер Данглир, — сбавь темп немного, слишком быстро несешься. И прекращай переживать, все в порядке, ничего не случилось, подумаешь, главный сплетник империи отличился. Погоди, ему еще иск выставят, да такой, что лет десять расплачиваться будут.

— Это с чего бы? — удивилась я, — кто с ним связываться будет?

— Ну, дай время, — Алистер дышал так, как будто мы не бежали, а спокойно гуляли, — лорд Тримеер вторую щеку еще никогда и никому не подставлял, он злопамятен. Выждет время и нанесет такой удар, что газетчики и сами не рады будут, что ради увеличения тиража ввязались в эту историю.

— Алистер, а я знаю, о каком маге ты мне осенью говорил, — я чуть сбавила темп бега, — полностью с тобой согласна, он удивительный. И знаешь, я его обожаю.

— А я о чем, — заулыбался он, — сестренка, наш человек. А правда, что ты в театре в заварушке поучаствовала?

— Ну,… сильно сказано, я так, мимо проходила.

— Понятно, — засмеялся Алистер, — не говори. Я в общих чертах от Кира наслышан.

— От кого? — я едва не остановилась, — ты с ним знаком?

— Ага, а ты думаешь, от кого он получил такое безобразное и пустое досье на тебя? Кир попросил, я написал. Мне сразу было понятно, что досье заказано кем-то из адептов. Так самое смешное, он же сам и поверил написанному. Ох и посмеялся я, когда он мне выговаривать начал. Официальными каналами Кир собрать по тебе данные не мог, — он усмехнулся, — лорд Тримеер мгновенно бы узнал, что кто-то интересуется скромной адепточкой Виданой Берг, и тогда конец карьере моего троюродного братца. Погоди, — заметив мой удивленный взгляд, — он к тебе еще прилетит знакомиться, зацепила ты Кира. А когда он тебя в театре увидел у тела библиотекаря да плоды твоего удара в больничку транспортировал, все никак в толк не мог взять, как ты там оказалась? Ты бы его лицо видела, когда ему сказали, что ты Тримеер, беднягу чуть удар не хватил. Короче, сестренка, готовься, — весело закончил фразу Алистер, — Кир сватов собрался засылать.

Мы закончили бег у площадки, где стоял Эфрон и насмешливо рассматривал нас.

— Данглир, зачем адептке зубы заговариваешь? Думаешь, я не заметил, что ты форму потерял за праздники? Марш оба на второй круг, — рявкнул он, подмигивая мне.

— Нормально, — ухмыльнулся Алистер, когда мы побежали на второй заход, — это он тебя от адептов убирает, чтобы они дрогнули от жалости и забыли о сплетне. Виданка, ты, если что, не обижайся, тебя сейчас все преподаватели гонять будут.

— Да уж куда больше-то? — удивилась я.

— А чтобы у тебя ни секунды времени свободного не оставалось, и ты не могла замечать завистливые, заискивающие или презрительные взгляды адептов, — пояснил он.

— Ого, а зависть-то отчего? — неприятно поразилась я.

— Хм…как отчего, сестренка? Ты пойми, сплетня сплетней, но дыма без огня не бывает. Вчера весь вечер адепты-старшекурсники спорили: кто ты? На каникулы улетела девчонка-полукровка, а вернулась с каникул представительница рода Тримееров. Да тут еще речь зашла о самом загадочном роде империи. Так что тебя как минимум принимают за дочь Ольгерда Тримеера, а как максимум… — он загадочно замолчал, нас догонял злой Курт Курваш.

— Виданка, ты слышала: меня собирались в Академию Радогона Северного отправить по обмену адептами?

— Нет, а что, такое практикуется? — деланно изумилась адептка.

— Это впервые, — Курт сбавил темп и бежал рядом с нами, — я отказался. И пусть Никсон и Барнаус даже не питают иллюзий, что сплавят меня из Академии и кто-то из них добьется помолвки с тобой.

— Погоди, Курт, твоя матушка ясно выразилась на зимних каникулах: я не подходящая партия. Все, вопрос закрыт.

— Нет, — зазвенел напряженный голос Курта, — для меня не закрыт, и вообще, жениться буду я, а не моя мать. Так что я остаюсь в Академии, и мы вернемся к этому вопросу. Я просто так не сдамся.

— Как я устала от этой темы, пощадите меня, — простонала, разозлившаяся адептка, и резво взвинтив темп бега, умчалась от собеседников.

Я не просто бежала, было ощущение, что ноги не касались земли, я летела над ней, быстрее, быстрее. Только бы меня не догнали злые и влюбленные Курты, Карлы и еще целая куча адептов, которые не решались подойти, но пожирали меня глазами…вот что значит иметь отношение к могущественному магическому роду…

— Адептка Берг, я велел бегать, а не летать… — рядом со мной летел взбешенный Эфрон, — ты что, мать, человеческий язык перестала понимать? А ну приземлилась быстро.

— Извините, магистр, — сокрушенно вырвалось у меня, — я так быстро побежала и не поняла, что взлетела.

Я стояла перед Эфроном, покаянно опустив голову, за ним маячила целая толпа адептов, и стояла тишина, все ждали, что будет дальше.

— У тебя в голове что, девственная пустыня, или мозги еще наличествуют? — язвительно-ласковым голосом начал он, — чем на каникулах занималась, полеты на метле отрабатывала? Ты сейчас что сотворила? Кто тебя научил так передвигаться?

— Магистр, — к нам спешил Алистер, — это я виноват. Напугал сестренку, вот она и рванула от нас, а дальше просто полетела.

— Адепт Данглир, мне импонирует твое нежное отношение к адептке, но лгать не нужно. Видана не из трусишек, чем ты таким мог ее напугать, что она вот такое вытворила? — прищурив глаза, вопросил Эфрон.

— А я, — Даглир мило улыбнулся, — сказал сестренке, что за нами начинается забег несостоявшихся женихов. А кто первым ее догонит, тому дано право проситьее повторно о помолвке. Вот она и заорала от испуга да понеслась вперед.

— Эко, мать, тебя на каникулах женихи-то достали, — с изумлением сказал Эфрон, — сколько же их было? И что, всем отказала?

— Да около десятка, — улыбался Данглир, — она даже говорить об этом не может. Маменьки женихов нервы ей потрепали изрядно.

— Или она им, — хмыкнул Эфрон и, глядя на меня, — ну что, летать на большое расстояние уже научилась. Молодец. Но завтра бежишь три дистанции, — радостно улыбаясь, — выходишь на зарядку на тридцать минут раньше всех и вперед. Все понятно? — И дождавшись моего кивка, — а сейчас свободна, Данглир, ты тоже бежишь с ней. Может, поймешь, что не стоит девчонок так жестоко пугать.

Мы шли к корпусу, Данглир наклонился и тихо сказал:

— Сестренка, не расслабляйся. Все только начинается. Ты сегодня с нами на полигоне, пятой парой. Захвати мазей и настоек побольше: есть подозрение, что будет бойня. У нас на факультете три адепта с Академии Радогона Северного, и один из них агрессивный какой-то. Вчера активно на драку нарывался, адепт Норберт как-то сумел его урезонить, но на полигоне он может развернуться.

— Спасибо за предупреждение, Алистер.

— Данглир, а ты что, тоже в очередь за тримееровской дочкой встал? — неподалеку от нас появился Ардер Морель.

— Ардер, — Алистер спокойно подтолкнул меня ко входу в корпус, — на пару слов. Не бойся, бить не буду.

* * *

В столовой, где царил шум и гам, Ардер подошел и сел рядом со мной.

— Виданка, а что, Данглир тебя действительно сестрой считает?

— Да, а я его — любимым братом.

— Странная ты, честное слово. От него же адептки с ума сходят, а ты…брат любимый, — Ардер непонимающе смотрел на меня.

— Ардер, но в империи много прекрасных мужчин, и если сходить от каждого с ума, то проглядишь своего, самого лучшего. Вот от тебя многие адептки с ума сходят? — уточнила я.

— Нет, — запинаясь, ответил он, — я несуразный какой-то, что ли?

— Вот почему ты так говоришь? Симпатичный юноша, очень неглупый и хороший, дай срок и найдется та, для которой ты будешь самым-самым, — я улыбнулась.

— А моя бабушка… — он помолчал, подбирая слова, — она действительно дала такое интервью про тебя? Отец уверен, что нет, говорит, что никогда не слышал от нее ничего подобного. Кто-то под ее личиной дал интервью.

— Я тоже думаю, что твоя бабушка ничего подобного не говорила газетчику, это кто-то другой. Тем более она много лет дружила с моей бабушкой, будь у нее такая информация шестнадцать лет назад, не думаю, что она стала бы молчать, — пояснила я, — Ардер, мне очень жаль, что так случилось с твоей бабушкой. Не знаю, стоит ли тебе это говорить, но она не мучилась, не успела даже испугаться.

— Ментальный удар? — прошептал Ардер и глаза его расширились от ужаса. — Но зачем нужно было убивать пожилую леди?

— Да, мне сказали именно так.

— Значит, правда, — он смотрел на меня, — что это благодаря тебе ее обнаружили? Следователь сказал, что одна юная особа Видана очень просила выяснить, что с Янитой Морель, и в ее дом был отправлен сотрудник, он то ее и нашел. Как ты поняла, что с бабушкой что-то случилось? Понимаешь, я ее очень любил, мне это важно.

В трех словах я рассказала о том, что поведение Яниты Морель очень удивило ее подруг, и вернувшись домой, попросила проверить, все ли в порядке. Он слушал внимательно.

— Спасибо, Видана. Извини, мне хотелось сделать тебе больно, как то поддеть, что ли. Я был неправ. Бабушка была у нас накануне гибели, а потом появилась бы недели через две, она любила свой дом, подруг, но не любила бывать у нас. Не найди ее сотрудник Тайной канцелярии, мы бы и не спохватились еще какое-то время, а потом… — он огорченно махнул рукой, — ты же понимаешь, что бы потом обнаружили. Так что, спасибо, от всех нас.

* * *

Первая пара в семестре, новая дисциплина «Родовая магия», и новый преподаватель. Наша группа собралась у аудитории за несколько минут до начала пары. Дверь распахнулась, и куратор Карвелия пригласила всех нас войти. Небольшая комната, в которой царил полумрак, огромная доска, на стенах рисунки генеалогических деревьев, пунктирными линиями разных цветов показывающих движение потоков силы. Столов было немного, потому сели по три адепта за каждый стол. Я села за первый стол, рядом приземлилась Тамила, а с другой стороны, я менее всего этого ожидала, новенький из Академии Радогона Северного.

— Я, Леонард Эванз, — протянул он мне руку, — мой старший брат — Кир. Ты знаешь его, а троюродный брат — Алистер Данглир.

— Леонард, — поинтересовалась Тамила, — странно, что ты сел с нами, а не с юношами. Тем более за первый стол.

— Ничего странного, — заулыбался он, — я всегда сижу за первым столом. Отсюда лучше видно и слышно.

— А, ну тогда понятно, — протянула Тамила, — а я уже подумала, что ты так с Виданой стремишься познакомиться.

— Ну, я уверен, что познакомлюсь со всеми, дай срок, — усмехнулся он, — просто действительно всегда сижу здесь.

— Так, хватит шептаться, — серьезным голосом призвала всех к порядку куратор, — пока не началось занятие, нам нужно решить два важных вопроса.

Первый — познакомиться с прибывшими адептами. В истории Академий обмена адептами не было никогда, но наступил момент, когда нужно это сделать и взять все самое лучшее в процессе преподавания друг от друга. К нам, на пятый курс, прибыло девять адептов, по три на факультеты: лечебный, боевой и практической магии. Один адепт по окончании программы планирует остаться в нашей Академии. Давайте познакомимся с нашими новичками. Я называю, а адепты встают, чтобы все смогли увидеть, о ком идет речь. Итак, адепт Леонард Эванз.

Леонард поднялся, развернулся к группе и, улыбнувшись, поклонился:

— Господа адепты, я рад прибыть в Академию магических искусств и надеюсь, что этот семестр будет для меня очень познавательным и счастливым.

— Спасибо, Леонард, садитесь. — Карвелия дотронулась до его плеча рукой, и адепт вернулся на свое место, подмигнув мне. — Следующий, адептка Эльзи Гуили.

Из-за стола поднялась девушка с волосами зеленоватого оттенка, немного странным цветом кожи — таким же зеленоватым — и огромными глазами, обвела взглядом все столы и молча села.

— Она из рода морских магов, проживающих на юге империи, — негромко поведал мне сосед, — как правило, молчит всегда. Отвечает письменно.

— Адептка Гермита Аурелия, — произнесла куратор.

— Если я спутала чьи-то планы, заняв последний стол, — произнесла, поднимаясь со стула, невысокая, кругленькая девушка с огненно-рыжими волосами, — прошу меня извинить. Как Леонард всегда сидит за первым столом, так я сижу за последним. Ничего не могу с собой поделать, думаю, мы все подружимся.

— И все потому, — чуть наклонившись ко мне, прошептал Леонард, — что Гермита всегда спит. Что по ночам делает, непонятно, но все пары спит беспробудно.

— Ну вот, с прибывшими адептами мы познакомились. А сейчас у нас второй вопрос на повестке дня: нам необходим староста группы. Кирика вернется только к осеннему семестру, поэтому предлагаем кандидатуры, адепты. Время пошло, я жду. — Карвелия с нетерпением оглядела группу.

— Северуса Дейдриса в старосты, — вытянув руку и развернувшись к нему, провозгласила я.

— О, н-е-т, только не я, — взвыл он на всю аудиторию, — Виданка, ты такая злая. А почему не тебя или Тамилку, а? Почему сразу Северус? Что я тебе плохого сделал? Ну, подумаешь, пару невинных вопросов вчера задал. Ох, и мстительная ты, — сокрушался он, а его глаза стали такими довольными.

— Ну-ну, — подумала я, — поплачь, а то мне не известны привилегии, которыми наделяют факультетских старост. Им, между прочим, комнаты большего размера выделяются, в них еще и отдельный санузел с душем имеется, не то что у рядовых адептов. Мы-то общими пользуемся.

— Ну нет, Северус, Тамила слишком добра и мягка, здесь требовательный адепт нужен, ты именно такой, — пояснила куратор, — а Видана и так перегружена учебой, ей бы за собой углядеть, на остальных времени не останется.

— Так, кто за кандидатуру Северуса Дейдриса, поднять руки, — скомандовала она, — прекрасно, единогласно. Поздравляю, адепт Дейдрис, надеюсь, что ты с честью будешь выполнять свои обязанности и помогать мне. А сейчас я торжественно передаю тебе твой главный документ — журнал группы. Заполняешь ежедневно, отмечаешь пропуски занятий и носишь на пары сам, лично, не передоверяя никому.

— Ну вот, — всхлипнул Северус, — лишили свободы на целый семестр, сейчас ведь даже на пару не опоздаешь. Ну ничего, — он победно обвел аудиторию глазами, — я теперь буду все ваши оценки знать и список отстающих регулярно вывешивать на доску объявлений. Для всеобщего обозрения.

— Прекрасно, Северус, — похвалила его куратор, — вот так и собственную дисциплину подтянешь, и другим поможешь.

— И у меня еще один вопрос, адепты, — она обвела нас взглядом, — поднимите руку, кто заключил помолвки.

В тишине вверх стали подниматься руки адептов. В группе нас пятнадцать: восемь адепток и семь адептов.

— Так, шесть адепток и три адепта, — задумчиво произнесла Карвелия, — прекрасно, прекрасно. Значит, Ордена могут даже не рассматривать ваши кандидатуры.

— Леди Карвелия, — сухо произнес Карл Барнаус, — бьюсь об заклад, из нашей группы в Орденах не окажется никто. Пусть даже не рассматривают и тех, кто еще не помолвлен.

— Адепт Барнаус, — улыбнулась куратор, — чем ты так рассержен? Ну, твою кандидатуру действительно никто и не рассматривает: единственный сын в семье. Ко мне поступил запрос из Ордена плачущих, там несколько имен, но трое уже заключили помолвки, остается только Видана. Руководство Ордена желает видеть тебя в своих рядах, характеристику я дам, решение за тобой, — сообщила куратор.

Конец ознакомительного фрагмента.