Русалочья история

Элла Волобуева, 2022

Ее, русалку, выловили и заперли в аквариуме. Расспрашивали, пытались разговорить, разузнать подробности ее русалочьей жизни – притворилась немой. Кормят сырой килькой, как дикарку; ничего другого она от них и не ждала. Мимо плотным потоком проходят люди, разглядывают, фотографируют, а она плавает вдоль аквариума и высматривает в толпе свою семью. Ждет, когда найдут, придут, вызволят.

Меня, русалку, заперли в аквариуме. Ничего другого я от них и не ждала. Поток людей проходит мимо, останавливаясь и фотографируя. Долго застаиваться им не дают, сзади напирают новые люди, пришедшие посмотреть на чудо природы. Виляя хвостом, я подплываю к стеклянной стене, упираюсь в нее ладонями и делаю страдальческое лицо. Меня щелкают фотоаппаратами и на телефоны несколько десятков раз. Не для того моя прапрапрабабка топилась в реке при полной луне, не такого будущего она желала для своих потомков. Но я знала, что это произойдет. Ждала этого. Сама каждый день подплывала поближе к людям, показательно ныряла перед лодками с рыбаками, яхтами, кораблями. Ждала, когда меня, наконец, заметят и выловят.

Моя семья не оставила мне выбора. Теперь им придется спасти меня, найти меня, вызволить. Я лишь позаботилась о том, чтобы найти меня было не сложно: наверняка во всех газетах, журналах и телепередачах транслируют эту новость: русалки существуют! это не вымысел, не сказка, не легенда. Русалки — настоящие!

Как только меня выловили, сразу же налетели ученые, спрашивали, есть ли другие, сколько нас, чем мы питаемся, как размножаемся. Я притворилась немой и молча смотрела на них с недоумевающим видом. Хлопала глазами, морщила лоб, поднимала брови. Никого не интересовало: почему. Как я оказалась в море? Никому и в голову не пришло, что для меня это — выбор. По крайней мере, на часть дня. Или ночи, кому как нравится.

Обычно мы отправляемся в водоемы именно ночью, чтобы не привлекать внимание. Плаваем там, плескаемся, наслаждаемся. Разглядываем рыб. Подводный мир еще не так загажен людьми, там нет толп, можно чувствовать себя свободной. Но на воздухе ноги расклеиваются, ступни укорачиваются и меняют форму, жабры затягиваются кожей, и мы живем, как обычные люди. Ходим на работу, как и все. Ведем хозяйство, сплетничаем с подругами, отмечаем государственные праздники, смотрим телевизор, встречаемся с мужчинами, выходим замуж, рожаем детей. Как и все.

Вряд ли прапрапрабабка знала, что выживет. Что-то там произошло: кто-то разбил ей сердце, семья отвернулась, к тому же — беременность, отчаянье толкнуло на этот шаг. Утопиться. Но она выжила, спустя десять минут после погружения в воду с удивлением обнаружила себя плывущей под водой в сторону моря. И выползла живехонькая на какой-то незнакомый берег. Там потихоньку обустроилась, родила ребенка. И тщательно скрывала свою тайну от всех, пока не обнаружила ту же способность у своей дочери. А та — у своей.

Не вздумайте это повторить. Шанс, что в вас тот же мутирующий ген, приближен к нулю. За всю свою жизнь я встретила только двух русалок, не считая родных: маму, сестру, бабушку и прабабушку. Прабабушка у нас — долгожительница, ей стукнуло сто два. Но она до сих пор плавает в глубинах моря. Плавала, когда я ее видела в последний раз. С тех пор прошло четыре года, но я уверена, что она и сейчас в полном здравии. У нас в семье очень сильная связь, я бы почувствовала, если бы ее не стало.

Какой-то дебил прижался губами к стеклу с той стороны. Я жду не его, пусть идет себе мимо. Дурак. Я проплываю вдоль аквариума, всматриваясь в поток людей, затем обратно. Нет — ни мамы, ни сестры, ни бабушки, ни прабабушки среди посетителей нет. Пока нет.

В каждой семье есть заблудшая, мятежная душа. В нашей семье — это я. Обычно русалочью тайну родные раскрывают не сразу. Ждут замужества, рождения дочери. А без подсказки обнаружить себя русалкой почти невозможно. Самостоятельно никто же не будет проверять, можно ли дышать под водой. Никому это и в голову не придет. Тем более, телесные изменения происходят не сразу, необходимо перетерпеть, позахлебываться, подождать.

Так что до тридцати четырех лет я не знала, что могу быть русалкой, если пожелаю. В любое время. Жила себе, работала, пыталась устроить личную жизнь. Но никак не удавалось.

Наверное, разбитое сердце — это семейное. Нескольким поколениям женщин нашего рода какие-нибудь мерзавцы разбивали сердца. Я своего кармического мужчину встретила в фитнес-зале.

— Помочь? — спросил темноглазый брюнет, наблюдая, как я пытаюсь снять диск со штанги.

— Справлюсь, — огрызнулась я.

Затем взглянула на него повнимательней, похлопала глазами и беспомощно кивнула:

— Помоги, пожалуйста.

Он усмехнулся и вальяжно подошел ко мне вплотную. Под его загорелой лоснящейся кожей перекачивались бицепсы, под широкими бровями сверкали глаза с очень длинными, пушистыми ресницами.

— Спорим, предложи помощь кто-то другой, она бы отказалась, — сказал тощий бледный паренек слева, отжимающий штангу от груди.

Я резко повернулась к нему. Его русые волосенки прилипли к потному лбу. Впалый живот чуть ли не прилип к позвоночнику, глаза хитро сощурились в мою сторону. Кто бы мог подумать, что уже через неделю я влюблюсь в него, как кошка?

Его звали Кирилл. Он догнал меня на улице и пригласил на ужин. Что-то заставило меня согласиться. И с тех пор мы не могли оторваться друг от друга. Наша связь длилась всего лишь полтора месяца, но мне казалось, что мы знакомы всю жизнь, а быть может, и несколько предыдущих жизней! Я чувствовала с ним себя непринужденно, рассказывала ему о своей работе, семье, о том, как мама развелась с отцом, несмотря на папины протесты и попытки сохранить семью. Рассказывала, как в детстве мне не хватало папы; говорила, что я до сих пор обижена на мать за это решение. Лишить детей отца — что может быть хуже? Папа был хорошим человеком, порядочным. Что ей было не так? Не пил, не буянил, не изменял маме, приносил деньги в дом. Дарил подарки. Я не понимала маму. Конечно, мы виделись с папой и после их развода, он навещал нас почти каждые выходные, но мне этого было недостаточно. Кирилл слушал меня, ухмылялся, кивал, гладил по обнаженной спине, затем вдруг принимался целовать, и мы снова и снова предавались наслаждениям. Это было сказочно. Иногда мы выбирались на ужин в рыбный ресторан. Я обожаю рыбу. А вот кинотеатры не люблю, слишком много людей. А потом Кирилл стал приезжать всё реже и реже. Иногда не отвечал на звонок или сообщение. Я заподозрила, что в его жизни появилась другая интересная девушка. В его редкие визиты я закатывала истерики, но это не помогло. Только зря все вазы и фужеры в доме перебила. В конце концов он и вовсе пропал (как пропадали все до него), и вслед за этим наступил очень болезненный для меня период в жизни.

В тот момент я осознала, что хреново прожила дерьмовую жизнь. На это сестра возмутилась, стала говорить, что не намерена продолжать этот разговор, что я из себя вытянула радость, а теперь вытягиваю радость и из нее, что у меня просто депрессия, что нельзя себя корить и прочую заезженную чушь. Но я не вкладывала в этот разговор ничего по-настоящему негативного. Надо признавать неприятные факты и делать горестные выводы. Эта всеобщее искусственно привитое позитивное мышление так замыливает сознание, что не позволяет посмотреть правде в глаза.

Если кто-то, оглянувшись назад, справедливо ужаснется, но будет говорить себе (или слушать) всякие утешительные банальные фразы (мне они незамедлительно и выдались: а что ты могла изменить? да все так живут! а вот маме за 60 лет, и она ни о чем не жалеет, а бабушка с прабабушкой и подавно), то этот кто-то может обречь себя на такое же барахтанье в последующие годы и десятилетия. Раз уж все барахтаются.

Конец ознакомительного фрагмента.