Лестница Ангела

Элина Курбатова, 2023

Согласно Ветхому Завету мир стоит до тех пор, пока в нем существует 36 праведников. Если один из них умирает, а замены нет, наступают смутные времена: эпидемии, катаклизмы и воины. Талантливый кардиохирург-трасплантолог Сергей – главный кандидат на место нового праведника. Из жизни в жизнь он спасал людей. Теперь его карма близка к нулю, и осталась последняя душа, которой он должен помочь. У Сергея есть только одна слабость – его любимая жена, которая вот уже три года лежит в коме. Лиза – обиженная на весь мир молодая женщина – случайно убивает человека и погибает от пули полицейского. Однако уже через мгновение она воплощается в теле жены хирурга, чтобы повлиять на его выбор. Сможет ли Лиза выполнить задание и получить место в новом мире после уничтожения старого, обрекая ненавистную ей землю и самого доктора?

Глава 11

Тогда же: за три месяца и 15 дней до конца

Темнота…

Неожиданно темнота дернулась, голос Бернара исказился и исчез, запах перегара испарился, и яркий, слепяще белый свет резанул глаза.

Темная высокая фигура стояла прямо перед ней.

Зажмуриться, зажмуриться изо всех сил…

— Открой глаза. Давай-давай, открывай.

Она приоткрыла глаза, сощурившись.

Знакомое лицо, знакомая комната…

— Неплохая демоверсия, да? — лицо над ней начало обретать очертания.

Она затравленно оглянулась, дернула парализованной рукой — та неожиданно поддалась. Послушная. Живая.

Она ошарашенно пялилась на свою молодую мягкую ладонь.

— Совсем как настоящая жизнь, если не приглядываться. Наша разработка, — пояснил Сизиф.

Лиза подняла глаза — он как раз заканчивал отсоединять от нее провода шлема.

Сизиф выглядел в точности как в их последнюю встречу. Тот же пиджак, та же ухмылка, только в руке дымящаяся кружка с какой-то мутной бурдой без запаха.

Мгновение — и ошарашенное, потерянное выражение лица Лизы сменилось яростью. Нос сморщился, обнажив верхние зубы, глаза сузились.

Она ринулась вперед, чтобы наброситься на него. Сизиф даже не отшатнулся. Он стоял на месте, в упор глядя на нее и улыбаясь.

Уже перед самым его носом Лиза резко затормозила, едва не потеряв равновесие. Ее глаза забегали. Взгляд метнулся на белый пол — на то место, куда она упала, пролетев сквозь Сизифа и где потом корчилась в судорогах.

— Смотри-ка, чему-то ты все-таки учишься, — сказал Сизиф, сделав большой глоток из кружки.

— Чтоб тебя, — тихо проговорила Лиза, приблизив свое лицо к лицу Сизифа. — Ты держал меня там пятнадцать лет, ублюдок!

Сизиф сделал глоток, чуть было не задев чашкой нос Лизы, но та и не подумала отступить назад. Не собирался отступать и он.

— Размечталась, — ответил он. — Все длилось минут пять. Я как раз успел сходить за кофе.

Лиза нахмурилась, огляделась вокруг, осмотрела свою мятую серую робу.

— Что? — жалко переспросила она.

Сжала руками виски и попятилась назад. Все это не умещалось в голове.

— Я хочу домой…

Голос ее зазвучал совсем по-детски.

Сизиф выдохнул.

— Знать бы еще, где этот дом.

Он тоже сделал шаг назад и опустился в удобное, но старомодное кресло, появившееся из ниоткуда.

— А теперь слушай. Слушай внимательно, ибо я не люблю повторять. Твоя земная жизнь в облике Лизы Чайковской закончилась. Твое тело уже гниет в могиле. Возвращаться тебе некуда. Лучшее, что тебе светит, — это десятки таких жизней, как эта довольно гуманная демоверсия. Стандартный путь души с таким неприглядным кармическим счетом.

— Да что ты, говнюк, понимаешь? У меня была ужасная жизнь!

— Твоя жизнь была идеально подобрана, чтобы дать тебе возможность искупить кармические задолженности, научиться новому. Но ты убила человека.

Лиза открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но Сизиф жестом остановил ее.

— Я бы на твоем месте заткнулся и послушал. То, что предлагаю тебе я, — это не только служба, это еще и знание. По крайней мере, то, какое открыто на нашем уровне. Немного, но все же лучше, чем там внизу, в этой мясорубке.

— Я не понимаю… Ты говорил про каких-то там демонов. Как можно этим искупить свою чертову карму?

— Ну вот, пошел разговор. Ты, оказывается, деловой человек.

Лиза нахмурилась. Конечно же, она хотела обложить Сизифа крепким матом. Или плюнуть в его наглую, самоуверенную рожу. Но события сегодняшнего дня подсказывали, что это не лучшая идея. По крайней мере, прямо сейчас. Лиза была сбита с толку.

Ладно, пусть рассказывает.

Сизиф едва заметно улыбнулся уголками губ.

— Все, что тебе надо сейчас знать, — это то, что мир произошел от одного начала и в нем нет ничего, кроме этого начала. Ангелы, бесы — все эманации, формы одного. Следишь за мыслью или тут закончим?

— Слежу, — заикаясь, ответила Лиза. — Наверное…

— Мир, к которому ты привыкла, — своего рода гимнастический зал, созданный лишь для того, чтобы души смогли стать лучшими версиями себя или, как тут у нас выражаются, вернуться домой. Если бы в мире не было боли и того, что люди называют злом, человеку не приходилось бы делать выбор. А без выбора нет ни роста, ни эволюции, ни перемен, ни, собственно, человека. Ну а мы, — Сизиф неловко поклонился, — мы те, кто эту боль создает, кто вынуждает делать выбор. Мы — экзаменаторы. И мы же падальщики.

Он договорил и, не дожидаясь ее реакции, сразу же встал. Кресло исчезло, будто бы его и не было. Сизиф направился к двери, которая снова четко обрисовалась в стене.

Вот он, выход…

На этот раз дверь никуда не денется. Она будет прямо здесь, перед Лизой: выходи — не хочу.

Но куда ей теперь идти?

Она останется здесь.

И он это знает.

Злость все сильнее закипала в ее жилах.

Кто их просил?

Кто?

— Я смогу вернуться на Землю, — Лиза ненавидела себя за то, как жалостливо зазвучал ее голос, — если сделаю эту вашу чертову работу?

Сизиф, уже стоявший в дверях, обернулся на мгновение:

— Сможешь, — усмехнулся он. — Если окажешься полной дурой.