Страх

Эдуард Хруцкий, 1944

Поздним вечером в одной из подворотен Леонтьевского переулка Москвы обнаружен труп мужчины. На место преступления незамедлительно прибыли эксперты-криминалисты и опергруппа уголовного розыска во главе с подполковником Даниловым. В карманах убитого кроме денег, пачки сигарет и счета из ресторана «Астория» найдено удостоверение работника МУРа. Вот только подлинность его вызывает большие сомнения. Похоже, оперативникам предстоит в очередной раз решить непростую задачку со многими неизвестными.

Данилов

Он поспал всего-то два часа, может, чуть больше, как зазвонил, забился телефон.

Вялый со сна, он дошел до стола и поднял трубку:

— Ну?

— Ты чего нукаешь? — Голос начальника был свеж и весел. — Машина за тобой пошла, в Леонтьевском труп, весьма темный. Так что давай. Поспать-то успел?

— Самую малость.

— По нынешним временам это уже кое-что.

Данилов повесил трубку и начал одеваться.

* * *

В прошлом году за ликвидацию банды «докторов» его премировали ордером на отрез. Они с Наташей несколько раз ходили в распределитель «Стрела», Данилов хотел взять отрез обязательно темно-синий, но таких не было. Наташа уговорила его взять серый.

Вопрос с портным решил Никитин, отправив его к своему знакомцу Соломону Когану, у которого на квартире в прошлом году сидел в засаде.

Коган хорошо сшил костюм.

— На вас работать приятно, — сказал он Данилову, — стандартная, хорошая фигура.

Данилов пристегнул над карманом наградные колодки, чтобы не думали, что он всю войну на продскладе проедался, и начал носить костюм.

* * *

Вот и сегодня, завязывая галстук и одновременно ковыряя вилкой в сковородке с тушенкой, которую быстро разогрела Наташа, Данилов ждал гудка машины.

Он успел одеться и даже поесть, когда внизу квакнул клаксон «эмки». Данилов спустился вниз. Ночь была темная. Машина стояла у подъезда, и мрачный Быков обстукивал сапогом колеса.

— Куда едем? — недовольно спросил он.

— В Леонтьевский.

— А что там?

— Труп там.

— Чей?

— Вот приедем — узнаем. Давай. — Данилов уселся на переднее сиденье.

Город был пустой, поэтому Быков выжал из их старенькой «эмки» все, что мог. Иногда, когда машину подбрасывало на колдобинах, Данилову казалось, что она вот-вот рассыплется. Только у поворота на Леонтьевский Быков сбросил скорость. Въехав в переулок, он квакнул спецсигналом, и невдалеке вспыхнул фонарик. Данилов вылез из машины.

— Где?

— Сюда, Иван Александрович, — сказал Сережа Белов.

Они вошли в арку, и в тусклом свете карманных фонарей Данилов увидел лежащего человека.

— Где эксперты?

— Здесь мы.

Луч фонаря осветил эксперта и медика.

— Какие предположения?

— Убит ударом ножа. — Эксперт развернул белую тряпку, и Данилов увидел длинное, тонкое лезвие и наборную ручку из плексигласа.

— Думаю, что нож сразу же достал сердце, — вмешался медик. — Такой удар мог нанести только человек очень сильный.

— Что нашли?

— Так вот, товарищ подполковник, — сказал за его спиной Никитин, — нашли, ох нашли.

— Ну что ты вздыхаешь, Никитин, показывай.

Они вышли из-под арки, подошли к машине, и Данилов приказал зажечь в кабине свет.

— А маскировка? — проворчал Быков.

— Ты думаешь, что вся немецкая авиация только и ждет, когда старшина Быков светом своим столицу демаскирует.

— Вам видней. — По голосу шофера было ясно, что его Данилов так и не убедил.

Они сели на заднее сиденье, и Никитин начал раскладывать на планшетке найденные при обыске вещи.

— Оружия нет, а три патрона ТТ нашли. Платок носовой, сорок тридцаток, начатую пачку «Казбека», счет из ресторана «Астория», билет на электричку в первую зону. Билет обратный, он не выкинул его, потому что мог сегодня использовать.

— Вокзал?

— Белорусский. Первая зона: Фили и Кунцево.

— Дальше.

— А дальше совсем непонятно. — Никитин положил на планшет «мурку» — специальное удостоверение сотрудника МУРа. Данилов взял книжечку. Посмотрел обложку, и на сердце полегчало. Не надо было работать экспертом, чтобы сразу определить, что удостоверение туфтовое.

Данилов раскрыл его. Фото. Мордатый парень в милицейской форме. Дальше… Капитан милиции Лялин Борис Леонидович состоит на службе в Московском уголовном розыске.

— Реквизиты Борьки Лялина, — сказал Никитин.

— Это которого?

— Ну, тот, что по мошенникам работает.

— Кто труп обнаружил?

— Гриша Кац, саксофонист из «Астории».

— Смотри-ка, счет из «Астории», и нашел его ресторанный музыкант.

— Позвать его?

— Подожди.

Данилов вышел из машины и искренне пожалел бедного капитана Лялина, которого теперь затаскают по инстанциям и политотделам, а то и в НКГБ потащат.

Данилов вошел во двор, засветил фонарь:

— Белов, Никитин, с фонарями сюда.

Даже в этой темноте было видно, что двор не проходной. Данилов осмотрел все подъезды, черного хода не было.

— Значит, убитый вышел из одного из четырех подъездов, — сказал Данилов. — Где дворник?

Минут через десять привели заспанного дворника, даже на расстоянии от него шел густой запах перегара.

— Видать, политуру жрал, — засмеялся Никитин, — дух от него, товарищ подполковник, уж больно смрадный.

— Вы дворник?

— Силаев Николай Трофимович, — деликатно закрыв рот ладонью, ответил тот.

— Вот какая у меня к вам просьба. Под аркой убили человека. Он шел из вашего дома. Взгляните, может быть, вы его видели?

— Почему не взглянуть. — Дворник кашлянул, обдав всех густым сивушным духом. — Это мы завсегда, ежели надо.

Дворник опасливо подошел к трупу, наклонился:

— Посвети-ка сюда, товарищ милицейский.

Он еще ниже наклонился, казалось, что хочет обнюхать труп.

— Ты, батя, на него не дыши, — засмеялся Никитин, — а то жмурик закусить попросит.

— Закусить… Надумал тоже, — дворник тяжело разогнулся, — угости папиросочкой лимитной.

Никитин протянул ему пачку «Норда».

— Видать, не в больших ты чинах, раз гвоздики куришь, — сделал вывод дворник. — Ну, кому говорить-то?

— Мне. — Данилов полез за портсигаром.

— Видел его, покойного, значит, третьего дня. И шел он во второй подъезд. Я у него папироску стрельнул, «Пушку».

— А к кому?

— Этого не знаю, товарищ начальник.

— Ну а к кому, по-вашему, он идти мог?

— А что сказать вам, не знаю даже. В подъезде шесть квартир. По две на каждой площадке. Все квартиры отдельные. Коммуналок нет. Если подумать, что человек этот со свертком шел, а в нем я бутылку точно определил, то, думаю, в гости.

— А одет он как был?

— Да как и сейчас, только кепочка на нем была серая, из коверкота, нарядная кепочка.

— Давайте вместе подумаем: к кому мог убитый идти?

— Ну, к примеру, в восьмой квартире живет Лидия Сергеевна Мартынова. Дама она одинокая. Муж под Москвой в ополчении погиб.

— Она работает?

— В «Кинотеатре повторного фильма».

— Никитин? — Данилов обернулся.

— Здесь я, товарищ подполковник.

— Квартира восемь.

— Понял.

Данилов не заметил, как начало светать. Над городом вставал рассвет. И сразу дворы, дома, улицы стали веселыми и добрыми.