Час охоты

Эдуард Веркин, 2012

«Мир гораздо темнее, чем нам кажется, – сказал Куцый мне вслед. – Корабль из когтей и волос уже спущен на черную воду… Теперь я даже не знаю, что тебе посоветовать. Если бы на твоем месте был я, я бы ушел. Потому что вместе с этим существом приходит смерть. Оно убивает всех, до кого сможет дотянуться… Я не мог уйти. Еще немного посмотрел на Куцего, а потом развернулся и пошагал прочь из леса».

Глава 7

Ночь

Не помню, когда я начал ее опасаться. Может быть, с той первой встречи. С момента, когда я за две секунды перебрал почти миллион молекул запаха и не обнаружил ни одной, принадлежащей Розе. Она не пахла. Я ее не слышал.

Все существа пахнут. Лучше всего пахнут маленькие дети. Взрослые пахнут по-разному. Животные все пахнут приблизительно одинаково. Предметы тоже пахнут. Хуже всего пахнут насекомые. Если бы человек знал, как пахнет обычный комар, он сошел бы с ума. Роза не пахла никак.

Они прошли мимо меня.

— Будем рядом жить, — говорила Ли. — Это здорово!

Корица и яблоки.

— Здорово, — соглашалась Роза.

Пустота.

На всякий случай я послушал еще. Все правильно, Ли, как всегда, яблоки и корица. Роза ничего. И голос какой-то никакой.

Я долго сидел в саду и думал. И ничего не придумал. Мало ли чего не бывает?

На следующий день Ли и Роза отправились гулять в город. Па уехал на работу, Ма с соседкой — в спортклуб. Дома остались я, Айк и Селедка. Селедка возилась на кухне. Айк общался с кроликами.

Я заглянул в холл. Постоял несколько секунд, послушал. Комнаты девочек располагались на втором этаже. Я быстро взбежал по лестнице. Бежал я правильно — по самому краю ступенек, чтобы не скрипели, чтобы Селедка меня не услышала.

Комната Ли была первой. Я ткнулся носом в ручку. Дверь открылась. Проскользнул внутрь.

Комната Ли ничуть не изменилась с того времени, как я был в ней последний раз. Позавчера. Бардак. На стенах плакаты каких-то певцов, на подоконнике фикус, который Ли упорно переделывает в бонсай. Все, как обычно. Корица и яблоки.

Вернулся в коридор, потянул зубами за ручку. Дверь закрылась. Следующая комната гостевая, теперь Розы. Толкнул дверь, вошел.

Ничего. Абсолютный порядок.

Я осмотрел комнату внимательнее. Порядок. Даже постель вроде бы не помята. Она что, стоя спала? Или не спала вовсе? Обошел комнату несколько раз — и ничего. Комната имела абсолютно нежилой вид. Хотя она недавно у нас… Меня несколько заинтересовало окно. Я специально приблизился и изучил подоконник. Окно недавно открывали. Под рамой была зажата ночная бабочка, она даже не успела высохнуть. Роза приехала вчера, до нее комната была закрыта, значит, окно открыли сегодня ночью.

Не хотелось делать никаких выводов, вполне могло быть, что Роза просто любовалась ночным воздухом. Я вышел в коридор и спустился по лестнице.

В холле поджидала Селедка, собирала пыль с мебели, а на самом деле следила за мной.

— Чего по коридору шастаешь? — спросила она. — И так от вас шерсти по всему дому! Хоть шапки катай!

Я решил ее немного пугнуть, так, для порядку. Изобразить страшную собаку. Чтобы не очень Селедка из себя изображала. Пригнул голову к полу и двинулся на экономку. Как танк.

Селедка завизжала, запрыгнула на диван и стала отмахиваться щеткой. Я подержал ее на диване минуты три, а потом отпустил и отправился обдумывать свои дела. Не знаю почему, но вдруг захотелось этой ночью последить за комнатой Розы, посмотреть, как она спит.

Роза и Ли вернулись уже под вечер. За ужином Ли рассказала, что они заглянули в мороженицу и съели по три порции: шоколадного, ванильного и с карамелью. Вернее, это она съела, поскольку Роза ничего заказывать не стала.

— Я не люблю мороженое, — объяснила Роза. — Я вообще мало ем.

— И правильно делаешь, — сказала Ли. — А я вот люблю мороженое и уже в прошлогодние джинсы не влезаю.

Это Ли просто на комплимент напрашивалась. Она прекрасно влезала даже в позапрошлогодние джинсы, но очень любила, чтобы ей это все говорили.

— В такую духотень только мороженое, — рассуждала Ли. — И купаться. Жаль, что в озере купаться запретили, палочку какую-то нашли.

После ужина они отправились в холл смотреть телевизор, Айк потащился за ними, Па и Ма удалились в спальню, я выбежал на улицу. Где-то часа два слонялся по саду, поглядел на кроликов, подышал воздухом. Потом в окнах на втором этаже зажегся свет, и я вернулся.

Сначала хотел устроиться на земле, прямо напротив комнаты Розы. Но потом выбрал еще более удачную позицию. Яблоня, под которой я устроил наблюдательный пункт, оказалась старой и ветвистой, я изловчился и взобрался на толстую ветку. С ветки открывался прекрасный вид на окна. Кстати, это большое предубеждение, что мы не умеем лазить по деревьям. Просто это у нас получается хуже, чем у кошек, и делаем мы это нечасто. Если дерево растет под наклоном, то залезть на него не очень сложно, надо просто верить в себя.

Роза и Ли не спали. Сначала они сидели у Ли и рассматривали какие-то журналы, затем Роза ушла к себе. Ли еще почитала немного и выключила свет. Спокойной ночи.

Роза спать не ложилась. Она сидела перед окном и смотрела в сад. Как кукла. Не двигаясь, не моргая, показалось, что даже не дыша.

А потом что-то случилось с моими глазами, будто попало в них что-то, я моргнул, а когда разжмурился, обнаружил, что Роза исчезла.

Я огляделся. Розы не было нигде в пределах моей видимости. Она исчезла, растворилась в ночной тишине.

Тогда я посмотрел вниз.

Она стояла прямо подо мной и тоже смотрела.

Я слышал про такую штуку, но встречаться с ней не приходилось никогда. Некоторые умеют как бы наводить затмение на глаз наблюдателя. Вот только что вы их видите, а потом бац — и их нет, а они уже рядом, как будто мгновенно переместились. Я слышал, что такую способность можно у себя развить, но никогда не встречал никого, кто этим искусством обладал.

Роза, видимо, была первой.

Стояла и смотрела. Затем положила руку на ствол дерева, и я увидел, как странно шевелятся на яблоневом стволе ее пальцы. Они двигались как бы самостоятельно от руки, как короткие подвижные щупальца, хотели оторваться от ладони и подняться по шершавой яблоневой коре ко мне… Я закрыл глаза и быстро их открыл. Пальцы как пальцы. Привиделось. Привиделось, может быть…

Я все-таки собака. И в глубине моего собачьего существа зашевелился косматый древний страх, вошедший в мозг и кости моих предков еще со времен первобытных костров. Страх ночи, страх забытых ныне тварей, прячущихся за кругом света и терпеливо ждущих своего часа. Ждущих, когда человек у костра уснет, ждущих, когда один из нас отвлечется на секунду и не услышит мягких тяжелых шагов.

Ждущих часа своей охоты.

Это не поддается контролю разума. Покажите кобру в стойке перед броском самой умной собаке из всего собачьего племени, и она не выдержит и залает, и бросится удирать, как удирает глупый щенок при первых звуках газонокосилки.

Я тоже не выдержал. Я зарычал.

Роза положила на яблоню вторую руку. Зрачки ее резко сузились и превратились в длинные щелочки, а может, это снова мне показалось…

Меня ударило. Запах, тот самый запах, вонь мертвечины ударила меня снизу и сбила дыхание. Я попятился вверх по ветке. Откуда? Откуда этот запах, она ведь не пахла. Она вообще не пахла, а теперь вот…

И вдруг она убрала руки с дерева. Она опустила голову. Казалось, она прислушивается. Я тоже послушал ушами, но ничего, кроме ночной возни на пристани. Ночь как ночь.

Роза развернулась и двинулась в сторону изгороди. Я остался один.

Я не слезал с дерева до тех пор, пока ноги мои не одеревенели и не задрожали. Тогда я осторожно спустился.

Казалось, сад был насквозь пропитан этим запахом, он стекал с каждого дерева, с каждой травинки. Голова у меня кружилась, меня затошнило, я не выдержал и побежал домой.

Всю ночь я провел на кухне. Как Роза вернулась домой, я не слышал.

И еще. Там я не понял, понял только потом на кухне. И это испугало меня еще больше. Я вдруг увидел, что она похожа на Ли. Очень.

А вчера она похожа совсем не была.