Я всегда буду рядом

Эвелина Шегай (2024)

Прошло почти восемь лет. Анналия окончила университет и устроилась работать в офисе крупной сети ресторанов на должности секретаря адвоката. И пока она трудилась под руководством близкого родственника, жизнь её протекала тихо и мирно. Но ни одно счастье не вечно, и за светлой полосой непременно следует тёмная. Их компанию поглощает конгломерат. И со сменой руководства приходят и новые порядки. Анналия глазом моргнуть не успела, как уже стала личной помощницей исполнительного директора — молодого и красивого мужчины, явно вознамерившегося вывернуть её жизнь наизнанку.

Глава 6. Новый шофёр

С приходом зимы ночи становились длиннее. Рассвет наступал поздно, а закат подкрадывался незаметно. Последнюю неделю Аннель выходила из дома в семь утра и добиралась до работы в потёмках. В них же и возвращалась поздним вечером на служебной машине.

— Госпожа Лагвури, доброе утро, — открыв перед ней дверь, вежливо поприветствовал водитель. Третий водитель, которого она наняла за эту неделю. Как оказалась, шефу не так уж и просто угодить.

— Доброе, Лоренцо.

Предыдущие высококвалифицированные работники смогли продержаться в личном штате Курта Нейпера не более пары суток, банально не выдержав суровых испытаний, которыми щедро одаривал их новых начальник, не прощавший малейших огрехов. Совсем же зелёный парень, только окончивший высшую школу персональных водителей, держался на должности уже четвёртый день. Аннель наняла его скорее с психу, после того, как директор уволил последнего шофёра за то, что тот не догадался встретить его у машины с зонтом во время дождя.

Лоренцо, конечно, тоже допускал ошибки. И куда более значимые, чем его предшественники. Но шеф на всё великодушно закрывал глаза — и это никак не хотело укладываться у неё в голове. Единственное разумное объяснение, что она смогла найти, заключалось в спортивном прошлом их нынешнего водителя. Лоренцо около десяти лет занимался картингом, даже выигрывал награды. Но после серьёзной травмы в результате аварии ему пришлось пересмотреть свои планы. И вместо подготовки к чемпионату отправиться получать более приземлённую профессию, с меньшими рисками для жизни.

Его уникальные навыки шеф уже испытал, когда поставил перед фактом, что им надо добраться из центра до места встречи на окраине города за двадцать минут. Аннель была убеждена, что это физически невозможно. Лоренцо же уложился в семнадцать минут. Попутно, конечно, он нарушил с десяток правил, среди которых нашлась парочка особенно дорогих: за проезд по тротуару и экстремальный паркинг автомобиля. Тем не менее с поставленной придурковатым шефом целью справился.

— Сегодня по прогнозу погоды передавали сильные осадки, — заговорила она, не отрывая глаз от планшета с раскрытым расписанием на день. — Купите зонт, пожалуйста, позже я оплачу расходы.

— Понял, госпожа.

— Вы подготовили композиции Бернарда Херрманна и Марко Белтрами?

— Да, конечно. Включить?

— Нет, спасибо. Я предпочту доехать в тишине.

— Вам тоже не по себе от подобной музыки? — они встретились глазами в зеркале заднего вида. — Я, когда её загружал на флешку, парочку прослушал, и мне как-то прям жутко стало. Ну, знаете, холодок по хребту, мурашки по коже. У нашего шефа очень странные вкусы в музыке.

— Я не даю оценку предпочтениям шефа и вам не советую этим заниматься, — категорично отрезала Аннель и тут же устыдилась собственного назидательного тона.

Она с самого утра не с той ноги встала, как-никак работала уже неделю в жутком стрессе с ежедневными переработками, а выходных на горизонте даже не маячило.

Устала. Сильно устала. Но это вовсе не повод срываться на юном парнишке младше её почти на пять лет. Он вовсе не виноват в самодурстве капризного начальника.

— Но отчасти я с вами согласна. На меня любимые композиции шефа тоже не воздействуют успокаивающе.

— А какая музыка в вашем вкусе? — добродушно поинтересовался Лоренцо, выкручивая руль для крутого поворота. — Я вот люблю что-то повеселее. Под что можно потанцевать в клубе, такое: тыц-тыц, бац-бац.

— Мне нравится спокойная музыка. Разные инди-исполнители.

— Тоже неплохо.

Машина въехала через автоматически разъехавшиеся ворота и остановилась напротив гаражных дверей коттеджа. Двухэтажное строение сочетало в себе панорамные окна, открытую летнюю террасу и классические материалы отделки. Проектировавший его человек не пытался поразить оригинальностью идеи. Здание выглядело просто, но со вкусом. Если не обращать внимания на крышу, потому как на ней архитектор явно отыгрался за весь дом.

— Можете пока попить кофе, — Аннель сложила и убрала планшет в сумку.

— Удачи, не оплошайте там, — напутствовал Лоренцо, на что она стиснула зубы.

За последние пару дней Аннель допустила кучу ошибок. Тонну всевозможных косяков: от поданных неподобающе прохладных напитков до потерянных запонок стоимостью в две её зарплаты. Шеф снял их во время ужина в ресторане, пока она отходила в дамскую комнату. С неё же он не стал стряхивать компенсацию исключительно из-за хорошего расположения духа и скромную, по его мнению, стоимость утерянного аксессуара.

Как ни старалась, но всё же отсутствие опыта в работе на должности персонального ассистента сказывалось, поскольку Аннель оказалась банально не готова к такому уровню загруженности и объёму личных поручений. Читая очередное сообщение на телефоне, через которые шеф раздавал поручения, она мысленно готовилась к приказу доставить ему туалетную бумагу. И не абы какую туалетную бумагу, а расшитую серебряными нитями.

Сдвинув защитный щиток на кодовой панели, Аннель набрала выученную на второй день работы комбинацию цифр и после звукового сигнала, подтверждающего верность введённого кода, открыла входную дверь.

Первым делом Анель направилась на кухню, где поставила готовиться кофе, а затем поднялась на второй этаж и остановилась перед дверью хозяйской спальни. Коротко постучала и спросила:

— Доброе утро, шеф. Вы проснулись?

Никакого ответа не последовало. Пришлось постучать сильнее.

— Шеф, вы там живой? — Она аккуратно приоткрыла дверь, чтобы заглянуть через тонкую щель.

В спальне царил полумрак: плотные шторы практически сводили на нет все попытки рассветного солнца пробиться в комнату. На кровати же ровно по центру неподвижно лежала только одна фигура. И убедив себя, что её действия не могут быть расценены, как вторжение в личную жизнь начальства, Аннель раскрыла шире дверь и громко произнесла:

— Шеф, уже восемь утра. Вам пора вставать.

— Раздвинь шторы, — сонно прохрипел в ответ он и перекатился на бок.

— В десять утра у вас встреча с господином Гиллисом, — она прошла вглубь спальни и послушно раздвинула тёмные бархатные занавески. Скользнула взглядом по распластавшемуся на постели телу в серой шёлковой пижаме и обошла кровать, чтобы попасть через одну из дверей в гардеробную размером с её квартиру.

Пока Аннель выбирала, во что нарядить шефа, — от обилия галстуков, запонок и часов попросту разбегались глаза, — тот поднялся с кровати и на пятнадцать минут скрылся за дверями ванной. Заметно посвежевший после умывания, он встал рядом с ней в наполовину расстёгнутой рубашке с распущенными, слегка влажными волосами.

— Собрала информацию?

— Конечно. Эндрю Дэ Ник Гиллис, тридцать семь лет, женат. Есть двое детей: дочери шесть лет, сыну — два. На посту коммерческого директора «Винтхауса» четыре с половиной года. Только вступив в должность, провел комплексную аналитику компании и предложил ряд изменений, в результате чего значительно повысил финансовые показатели. Увлекается горнолыжным спортом и скалолазаньем. Собирает игрушечные модели винтажных автомобилей.

— Скандалы? — уточнил шеф, стягивая с себя пижаму и бросая её прямо на пол возле своих босых ног.

Она постаралась как можно профессиональнее отвернуться. Но, возможно, со стороны это выглядело не так изящно, как у неё в голове, потому как в спину ей тут же прилетел едкий смешок.

— В каких-то серьёзных инцидентах замешан не был. У него хорошая репутация.

— Не смогла нарыть на него никакой грязи?

— Неужели это так необходимо?

— Да, — шепнул он ей прямо в ухо, из-за чего Аннель непроизвольно дёрнулась в сторону. И пока сердце бухало в груди, ногти болезненно впивались в ладони. — Можем поиграть, если хочешь… или всё же расскажешь?

— Хорошо, расскажу, но предупреждаю вас заранее, я не до конца уверена в достоверности этой информации. В юношестве господин Гиллис был зависим и проходил лечение в специализированном учреждении. Так, по крайней мере, считают некоторые работники «Винтхауса».

— Бывший наркоман, значит, — протянул где-то издалека шеф, а уже в следующий момент её плеча коснулась его рука. Она обернулась, окинула статную фигуру в тёмно-синем костюме с головы до ног быстрым взглядом и потянулась к свободно болтающемуся на шее галстуку. — В следующей раз постарайся подготовить более точную информацию. Я не хочу больше слышать, что ты в чём-то не уверена.

— Поняла. — Пальцы медленно и неловко формировали узел, но шеф терпеливо стоял напротив и разглядывал её лицо, вынуждая лишь сильнее нервничать. Даже когда обычный человек смотрит в упор с такого расстояния, сложно абстрагироваться. А этот змей-искуситель ещё и голову наклонил, словно метясь, чтобы поцеловать. Когда же между приоткрытых губ проскочил кончик языка, Аннель не выдержала и взмолилась: — Пожалуйста, шеф, постойте буквально минуту без движения.

— У нас проблемы? — глумился гад.

Может, любовницы за ним табунами и не бегали, но без лёгкого незатейливого флирта ни один рабочий день не обходился. Как ещё ни одна особенно отчаянная дамочка не изнасиловала его с такой-то манерой общения?

— Никаких, — строго отрезала Аннель и с облегчением одёрнула напоследок галстук.

С каждым днём у неё получалось всё лучше и быстрее завязывать этот ненавистный лоскуток ткани. Временами, правда, его хотелось затянуть, как удавку, на горле забавляющегося шефа. Но она стойко сопротивлялась всем видам соблазна.

***

За плечи её обхватили сильные руки, а к спине прижалась большая и мягкая грудь. Чуткое же обоняние уловило сладкий восточный парфюм с тонкими ягодными нотками, кислоту которых оттеняла приторность ванили.

— Угадай, кто? — томно прошептала ей в шею Джулия.

— Ты на меня жучок повесила? Как ты умудряешься вылавливать меня всякий раз, как я захожу в столовую?

— А что мне остаётся? Злобный красавчик меня к тебе на пушечный выстрел не подпускает. Я уже подумываю на полном серьезе дырку в стене твоего кабинета проделать для дополнительного входа, — принялась жаловаться она, выпустив Аннель из объятий. — Вечно ты либо с ним в разъездах, либо носа из своей каморки не высовываешь. А по вечерам у тебя сил не остаётся, даже чтобы со мной по телефону поболтать. А я скучаю, чёрствая ты девчонка!

— Прости, я постараюсь исправиться, — она взяла подругу за руку и нежно погладила большим пальцем по тыльной стороне ладони. — Не серчай, жёнушка.

В последнее время их общение сошло практически на нет. Поначалу Джулия пыталась проскочить в её кабинет, отчаянно флиртовала с господином Нейпером, но, что удивительно, в заигрываниях не переходила грани дозволенного. Даже на неё он умудрялся воздействовать устрашающе, вынуждая осторожничать с ним.

Слухи о не знающем жалости шефе оказались правдивы. Он увольнял людей за малейшие проступки, особенно если находился в паршивом настроении. Штат сотрудников ежедневно менялся: не успевали закрепиться на должности одни, как другие попадали под горячую руку. Однако те, кому удавалось уцелеть, не жаловались, потому как то и дело прилетающие премии с круглыми суммами скрашивали их суровые рабочие будни.

Стоило признать: метод кнута и пряника отлично работал. Производительность компании выросла на глазах. Единственной загадкой для Аннель оставались критерии, по которым шеф определял, кому полагалось дать второй, а то и десятый шанс, а кого следовало гнать за опечатку в документе. В одном она была уверена: на неё почему-то его правила в отношении проштрафившихся работников не распространялись.

— Ну что, новый шофёр пока держится? — спросила Джулия, как только они присели с едой за стол.

— Скажу больше, мне начинает казаться, что он нравится шефу, — устало отмахнулась Аннель, после чего под требовательным взглядом подруги нехотя разъяснила: — Лоренцо занимает второе почётное место по количеству косяков после меня. Ещё у него язык без костей, и он совершенно не понимает, что и где можно говорить. Сегодня он такое ляпнул, я думала: всё, конец, его песенка спета. Теперь точно уволит. Ведь других шеф и за меньшие провинности выгонял. Но знаешь, что он сделал?

— Что? Отчитал дурака и успокоился?

— Улыбнулся!

— Да у него не все в порядке с головой!

— Именно!

— А что ляпнул-то этот убогий?

— «Это не входит в мои обязанности, мне за это не платят», — дословно цитировала она. — Потом ещё добавил, что хочет уйти с работы сегодня пораньше, потому что у его друга день рождения, и попросил разрешения использовать служебную машину не по назначению.

— Да ему наглости не занимать, — ошеломлённо пробормотала Джулия, смотря на неё круглыми глазами. Впервые её кто-то обогнал по отбитости среди сотрудников компании. — Я прям под впечатлением.

— Да, это заметно, — с трудом сдерживая смех, отметила Аннель. А затем её всё же прорвало. И в приступе неконтролируемого хохота она попыталась прикрыть лицо ладонью, но вместо этого с размаху вдарила себе по носу. Но даже сквозь выступившие слёзы продолжала похихикивать. — Чёрт, больно.

— Совсем дурная или как?

— Или как.

— Познакомь нас с этим водилой как-нибудь при случае, хочу лично пожать ему руку.

— Обещаешь его не совращать?

— Я в детях не заинтересована, — сморщила нос Джулия и на время притихла, увлечённая поглощением пищи. В гарнир к пожаренному на гриле стейку из лосося она взяла два зелёных салата. А раз снова села на безуглеводную диету, значит, у неё появился новый любовник.

— Сработалась с господином Бернгардом?

Зелёные глаза озорно на неё глянули.

— Я в смысле профессиональных отношений, которые выше пояса. Господи, нет, серьёзно… он же совсем старик! Зачем ты меня вынуждаешь думать о столь скверных вещах?

— Мужчина в сорок лет в самом расцвете сил! — возразила Джулия. — И ко всему прочему, Луци довольно послушный. Мы вчера играли на желания…

— Уже звучит как то, что я захочу как можно скорее забыть, — проворчала Аннель, закатывая глаза.

–… и он проиграл. Играли мы естественно на желания сексуального характера.

Последовала нагоняющая интригу пауза.

Интересоваться их любовными утехами не особо хотелось, но, видя, как подругу распирает от желания поделиться подробностями своей личной жизни, она тяжело вздохнула и пошла у неё на поводу:

— И что же ты загадала несчастному старикану, не догадывающемуся, с какой дьяволицей его угораздило связаться?

— Он бегал голышом по номеру, хлопал руками, как крыльями, писюном делал вертолётик и кричал: «Я петух, я лечу, я ебаться хочу»!

Аннель поджала губы и отвела взгляд от радостного лица любительницы поиздеваться над состоятельными мужчинами средних лет. Она не могла позволить себе рассмеяться, тем самым выказав одобрение по отношению к мелким шалостям Джулии.

Перед глазами возник образ напыщенного Луция Бернгарда, обвешанного многочисленными золотыми украшениями: от толстой цепи на шее до массивного перстня на месте обручального кольца. И от воспоминаний, как он старался произвести на неё впечатление, играя в важного дядю с выраженной солидностью по центру живота, её губы против воли предательски растянулись в улыбке

— Джууулс, — возмущённо протянула Аннель, пряча лицо за ладонями. — Какого чёрта? Я вообще про работу спрашивала!

— Да нормально всё у нас, — отмахнулась она. — А ты? Как далеко у вас зашло с красавчиком?

— Предпочитаю не смешивать работу с личной жизнью.

— Прощупываешь, значит, всё ещё его.

— Да нет же! Я его изучаю только в профессиональных интересах. Хороший персональный ассистент должен предугадывать желания начальника, а для этого необходимо понимать, что у него в голове происходит.

— И что же у него интересного в головушке?

— Не знаю.

— В смысле?

— Никак не могу его понять. Он какой-то странный. И это меня напрягает.

— Таинственные мужчины самые манящие.

— Я вышла уже из того возраста, когда странные люди притягиваю. Сейчас подобные персонажи меня скорее пугают.

— Звучит как защитная установка. Боишься в него влюбиться?

— Даже если так, — Аннель раздражённо сжала вилку в пальцах. — Я всего лишь не хочу повторить свои же ошибки, полюбив человека, не достойного быть любимым.

Джулия задумчиво покивала головой, смотря на остатки еды в своих тарелках.

Её не любили, когда она отдавала всю себя отношениям, закрывая глаза на боль, с которой была вынуждена ежедневно мириться. Прощала измены и побои, из всех сил старалась стать лучше, чтобы, наконец, почувствовать себя милой чужому сердцу. Теперь же, когда её собственное израненное сердце на замке, Джулия осознанно жила за гранью всякой морали. Ложилась под женатых мужчин и вытягивала крупные суммы из их семейного бюджета. Была желанна многими, но снова ни одним мужчиной не любима.

— Как же определить, кто достоин любви? — спросила она, заглядывая Аннель в глаза. В её тоне не чувствовалось ни осуждения, ни обиды, лишь какая-то разбитость. Безнадёжная надломленность, от осознания которой начинало щемить в груди. — Какие подвиги нужно совершить, чтобы тебе даровали этот славный статус?

— Я не знаю… нет каких-то точных критерий оценки. Есть хорошие и плохие люди, — она пристыжённо мотнула головой и запустила пальцы в волосы у корней. — Нет, что я несу…. я не права. И была слишком категорична. Все достойны быть любимыми, и ты в первую очередь.

— Я могу назвать с десяток людей, которые с тобой поспорили бы.

— Просто у тебя есть своя предыстория, о которой они не знают. И я верю, что однажды ты образумишься и захочешь остепениться.

— У всех есть своя предыстория, но не каждый захочет её узнать, — Джулия встала из-за стола. — А я хочу верить, что ты однажды простишь и отпустишь дурачка из своего прошлого.