Ночная лилия

Эвелина Грин, 2023

Эверилд, жена мастера кожевенных дел, оказывается в непростом положении. Муж, пьяница Ник, продает ее в дом терпимости ради погашения своих долгов.Сможет ли девушка найти в себе силы принять такую судьбу?Удастся ли Эверилд найти богатого покровителя, чтобы отомстить мужу за все перенесенные унижения?Может ли падшая женщина снова выйти замуж в городе разврата и разбитых судеб Константинополе?Ответы на эти вопросы вы найдете в книге.

Глава 1. Дом утех

Византия, 538 год

В дом ввалился пьяный муж.

— Никчемная женщина, где мой ужин?! — заорал мужчина на весь дом.

— Стоит на столе, мы еще не ели, ждем только тебя, — спокойно ответила Эверилд.

— Опять парашу приготовила! Ты вообще готовить не умеешь, ни на что непригодная. Фева и то готовит лучше, хоть и уродина еще та, и навряд ли я смогу ее выдать замуж, чертовы нахлебники, свалились на мою шею. И что твои родители сдохли так рано. Что, ты еще не беременна? — продолжал свой монолог мужчина, пьяно расшатываясь на пороге. — Эти сенаторы, варвары, обобрали меня до нитки, а еще этих девок кормить надо. Слушай, Эверилд, может, лучше продадим твоих сестер в проституцию, всяко пользы будет больше. Правда, Феву никто не возьмет, на нее ни у одного мужика не встанет.

— Ник, прекрати говорить похабности, девочки еще маленькие.

— Ты мне еще будешь указывать, что делать, портовая шлюха, — взревел муж и, подлетев к Эверилд, ударил ее по лицу. — Ты тварь бесплодная, ты еще смеешь открывать рот свой поганый, — он пнул Эверилд в живот. — Ты никчемная, слабая, ты никогда мне не родишь ребенка, порочная тварь, я продам тебя в бордель.

И однажды он так и сделал. В том далеком 538 году выдалась очень тяжелая зима, урожая летом почти не было, и они жили впроголодь. Когда Эверилд в очередной раз не забеременела, муж решил от нее избавиться и жениться на младшей сестре — Кристине. Фева, как всегда, осталась не у дел. Она была страшненькой, Бог ее не одарил красотой и умом, учиться она не хотела и мечтала только о том, как выйдет замуж. Она ненавидела старшую сестру, потому что у Эверилд не было отбоя от женихов, даже немощные старики ее желали, и Феву это бесило. Однажды Фева сказала, что сделает всё, чтобы избавиться от сестры и стать женой ее мужа: «Меня он так бить не будет, я ему в первый год рожу наследника, а ты будешь чахнуть в борделе».

И вот это произошло, муж предложил Эверилд прогуляться до рынка. Она удивилась его предложению, но пошла. Ник никогда не ходил с ней на рынок, и девушка сама таскала тяжелые сумки. Они впервые за три года совместной жизни отправились на рынок. Три года ада и унижений от этого скота. Муж о чём-то беспечно говорил, Эверилд слушала его вполуха. Вскоре они оказались на рынке.

— Смотрите, какая у меня красивая жена, — как-то нелепо хвастался он, — какая у нее грудь, она бесплодна.

И тогда Эверилд поняла, что происходит что-то страшное. Жирный мужик пробежался по ней похотливым взглядом, потрогал за грудь.

— Не смейте! — возмутилась Эверилд.

— Заткнись и терпи, — жестко оборвал ее муж и шепотом добавил: — Иначе дома я тебя изобью до полусмерти — так, что ты несколько дней двигаться не сможешь. Угроза подействовала на Эверилд как нельзя лучше. Она молчала и покорно позволяла себя щупать за попу, грудь, послушно открыла рот, чтобы мужчина посмотрел на зубы, которые у нее были ровными и красивыми.

— Годится, беру. Сто солидов. — Мужчина подал мужу Эверилд кошелек.

— Надеюсь, здесь ты больше принесешь пользы, — проговорил Ник и ушел.

Эверилд потрясенно смотрела на мужчину, ее продали как вещь, голос пропал, и она больше не могла говорить. Девушка с детства так реагировала на любой стресс. Родители часто ужасно пугались, когда Эверилд замолкала. Первый раз это произошло, когда ее младшая сестра, двух лет отроду, умерла, Эверилд тогда было семь лет. Она месяц молчала, родители даже водили ее к знахарке, но она не могла ничем помочь, а более профессиональное лечение стоило дорого. Тогда к ней голос вернулся: она сначала шептала, потом голос окреп и снова набрал былую силу.

У маленькой Эверилд была веселая подружка Катька. Они вместе играли в переодевание, вместе накрывали стол, играли в госпожу и рабыню. А еще часто носились с мальчиками и представляли себя грозными разбойниками: бегали с палками и пугали прохожих, пока не нарвались на какого-то богача. Он приказал своим телохранителям поймать ребят и выпороть. «Тогда мы надолго разбежались, многие из нас не могли сидеть, — вспоминала Эверилд, — мать причитала, отец ругался, что у них этот богач чуть не отобрал земли. И только старик Эфенди жалел меня и учил играть на флейте».

— Что встала? Пошли, посмотрим, что умеешь, — сказал покупатель противным голосом.

— Я ничего не умею. Отпустите меня, — взмолилась Эверилд.

— Еще чего. Девка ты ладная, да еще бесплодна, хватит нюни распускать, пошли, не то охранники тебя забросят на плечо, — пригрозил мужчина. Эверилд покорно поплелась за ним.

— Я правда ничего не умею, — продолжила она.

— У нас учатся быстро, получишь пару тумаков — и сразу прилежно учиться будешь, — сказал он.

Эверилд всхлипнула, но сил бороться не было. Муж ее продал как скотину.

— Не ной, у нас приличное заведение, извращенцы не ходят, — пообещал мужчина.

Они вошли под крышу хорошо устроенного дома, белые стены, двери из драконьего дерева. Покупатель толкнул дверь ближайшей комнаты и впихнул в нее Эверилд. В комнате пахло духами, кровать была застелена шелком. Мужчина бросил свое приобретение на кровать.

— Задирай юбку, мне некогда возиться с твоими вещами.

Эверилд сжалась, пытаясь защититься.

— Я не хочу, — жалобно проговорила она, готовая заплакать.

Мужчина ее ударил, и еще раз.

— Не заставляй меня тебя бить, иначе дам на потеху солдатам. Они тебя научат уму-разуму.

Эверилд, всхлипывая, задрала юбку, повернулась спиной, чтобы не видеть, что он с ней делает, и сжала зубы, чтобы ни единого стона не сорвалось с ее уст. Но тело предало, и она застонала.

— Плохо тебя муж обхаживал. Ножны узкие, но это и к лучшему, — сказал мужчина, опуская тогу, а Эверилд упала на кровать и разрыдалась в голос.

Хозяин подошел к двери, бросил через плечо:

— Отныне это твоя комната. Сейчас придет мамочка и поможет тебе выбрать одежду. С этого вечера будешь принимать клиентов. И не дай Бог на тебя кто-нибудь пожалуется — выпорю. Это самая элитная профессия. Гордись, что попала в дорогой бордель, а не к уличным шлюхам, — сказал мужчина противным голосом и вышел. Эверилд всех этих слов не слышала. Она хотела умереть от стыда, в ней побывал больше чем один мужчина. Теперь она грязная. Слезы перестали течь, скрипнула дверь, и вошла молодая женщина лет тридцати, волосы красиво собраны в прическу, на ней было дорогое платье из парчи, какое Эверилд могла только во сне желать.

— Хочешь так же дорого одеваться? — спросила вошедшая мягким грудным голосом.

— Нет, я домой хочу! — всхлипнула Эверилд.

— Прекрати реветь, ты не нужна с опухшими глазами клиентам, смотреть будет не на что, да и морщинки быстро появятся. У нас полная свобода, если будешь себя хорошо вести. Но если ты разочаруешь меня, то пеняй на себя — останешься без еды и сна. А если вызовешь гнев, то выкинем на улицу, прежде отдав солдатам. Они с радостью позабавятся. Веди себя прилично, и у тебя будут самые дорогие клиенты. Они любят узких и стройных. Твои глаза, словно два больших сапфира. У нас хорошо. Женщины счастливы, некоторые находят себе мужей из богатых. Так императрица оказалась на троне. Очень умная и проницательная женщина, — уговаривала мамочка. Эверилд слушала, затаив дыхание.

— Но как можно заниматься соитием с несколькими мужчинами? — спросила она и густо покраснела.

— Твоя задача — полюбить процесс совокупления. И жизнь покажется раем, — сказала мамочка, вытащив из черных волос шпильку с розой. Она протянула ее Эверилд. — Я тебе ее дарю, чтобы ты удачно встала на путь. Прими подарок. Все, кто получил такую шпильку, вышли замуж за сенаторов и купцов.

Эверилд взяла шпильку с красивой розой.

— Это хризолит? — завороженно глядя на заколку, спросила она.

— Да, надень на свои солнечные волосы. Сейчас Кристина принесет тебе платье под твой размер. Потом мы сходим с тобой на рынок, отберем отрезки ткани и сошьем новые платья, их стоимость будет вычитаться из заработанных тобой денег: все драгоценности будут вычитаться из твоего жалования, чем больше заработаешь, тем быстрее расплатишься, — сказала мамочка и, поднявшись, грациозно вышла.

— Господи, за что ты со мной так? — вскрикнула Эверилд, но слез больше не было. Вскоре в комнату вошла девчонка лет пятнадцати со смешливыми черными глазами. Она подмигнула Эверилд, поправила синий сарафан в цветочек, на волосах у нее красовались три шпильки с жемчугом.

— Не плачь, всем первое время тяжело. Лучше примерь это платье, — она подала новенькой платье из бархата черного цвета, Эверилд брезгливо его приняла. — Надевай, хочешь, я с тобой прогуляюсь до рынка, там мы купим красивые ткани? — подмигнула Кристина.

— Меня не выпустят.

— С охраной выпустят. Но если ты попытаешься бежать, то безжалостно изобьют розгами. Меня мама послала, чтобы я обучила тебя любви.

— Скажи, что ты пошутила, — испуганно проговорила Эверилд.

— Нет. Не делай такие глаза, в этом нет ничего страшного. Сегодня твоим клиентом будет Дмитрий Метил. Я покажу, как его надо ласкать. Он любит новеньких.

— Я не хочу-у-у, — заскулила Эверилд.

— Я обещаю, что не сделаю тебе больно. Покажи, как ты целуешься, он любит, когда его выцеловывают, — сказала девушка.

— Я не буду, — пискнула Эверилд и накрылась одеялом.

— Ты же не хочешь, чтобы тебя выкинули или отдали в грязные районы? Там проститутки погибают каждые три месяца. Хочешь, я расскажу, как попала сюда? — Кристина подсела ближе и обняла Эверилд.

— Не хочу, — всхлипнула та.

— Прекрати. Испортишь свое лицо.

— Тем и лучше, может, он даже не посмотрит на меня зареванную, — буркнула Эверилд. Кристина ее встряхнула за плечи.

— Если ты разочаруешь первого клиента, тебя побьют палками, — сказала она, и Эверилд вздрогнула. Она отняла от себя платье, бросила его на кровать и, глубоко вздохнув, испуганно спросила:

— А если ему понравится, меня не тронут? — Эверилд слишком хорошо помнила побои от мужа. Она посмотрела наверх, под потолком расцветали золотые лотосы, дальше стена была украшена картинами не очень известных художников. Эверилд била крупная дрожь.

— У меня может голос пропасть, — предупредила она.

— От страха язык что ли себе откусишь? — озорно спросила Кристина и, не дожидаясь ответа, поцеловала новенькую. — Теперь твой черед, — сказала она.

Кристина два часа показывала Эверилд все ухищрения умелой любовницы.

— Если первого клиента примешь хорошо, тебя отправят на обучение массажу, покажут, как накрывать столы, заигрывать с клиентами, пока они выбирают. Ну и тренироваться ты будешь на мужчинах, как правило, девственниках, — хихикнула Кристина. — Ты знаешь, богатые часто приводят своих отпрысков, чтобы они не опозорились перед женами.

— Что, правда? — изумилась Эверилд.

Кристина бросила быстрый взгляд на часы, висевшие в комнате.

— Всё, мне пора. Надевай платье, через пятнадцать минут у тебя будет первый клиент. Он немного грубоват. Ну ты не пугайся. Платье держится на честном слове, это тоже нормально: товар надо показывать лицом. Вообще тебе еще повезло, хозяин расщедрился на платье, у нас многие только пришедшие голышом ходят, — сказала она и скрылась за дверью.

Эверилд била дрожь, она отчаянно смотрела на платье в руках, но делать было нечего: лучше это платье, чем голышом расхаживать. Она надела вещь, которая не скрывала ни груди, ни плеч. Как Кристина сказала, платье держится на честном слове. Эверилд присела на кровать и стала ждать. В душе она надеялась, что клиент не придет, но услышала разговор о себе:

— Я слышал, у вас новенькая появилась! Покажите мне ее! — потребовал властный голос.

В комнату вошла мамочка, она сейчас была одета в серебристое прозрачное платье с лилиями, которое ничего не скрывало.

— Пойдем, дитя, и не разочаруй меня, — она сурово посмотрела на новенькую, Эверилд поднялась на негнущихся ногах, страх овладел всем ее существом. — Да не бойся так, он не сатана, тебя не съест, — подбодрила женщина. — Кстати, меня зовут Лилия, — запоздало представилась она, — но меня здесь все называют мамочкой.

Эверилд кивнула и вышла вслед за мамочкой. Зал был украшен свечами, они давали свет, в полумраке на диванах сидели девушки и хихикали. Эверилд была в полуобморочном состоянии, вышла на подгибающихся ногах, в этот момент ей хотелось провалиться к дьяволу, но мысленно она себя отругала и чуть расслабилась, увидев молодого мужчину с усиками: цепкий взгляд серых глаз, орлиный нос, полные чувственные губы, посередине щеки шрам, опрятно одет.

— Это новая проститутка? — спросил он надменным голосом.

— Да, господин, — сказала женщина и низко поклонилась, Эверилд повторила за ней.

— У нее слишком бледное лицо. Напоите ее вином, чтобы румянец вернулся, а то на покойника похожа, — сказал мужчина, поджав губы.

— Конечно, господин, всё сделаем в лучшем виде, — засуетилась мамочка.

Кто-то из девушек принес поднос с вином. Эверилд дрожащими руками взяла бокал. Она пригубила напиток, вкус был сладким, с легкой кислинкой и перцем. Эверилд залпом выпила весь бокал и кивком попросила еще.

— Еще чего не хватало, — сурово отдернул руку Эверилд от подноса мужчина. — Мне пьяные бабы не нужны. Веди к себе, — резко приказал он, словно ударил кнутом. Эверилд отдала бокал и направилась в свою комнату, мужчина последовал за ней.

Эверилд слышала, как ее сердце билось набатом. Оно походило на всполошившихся птиц. «Что со мной будет, если он останется недоволен?» — думала она, дрожащими руками открывая двери, входя в комнату. Мужчина резко ее повернул к себе и больно прикусил губу — так, что кровь пошла. Он покатал капельку на языке словно вино.

— Раздевайся! — повелел он. А потом, передумав, порвал на ней платье, полностью обнажая маленькие грудки и саму девушку, платье, державшееся на честном слове, треснуло легко.

Эверилд испуганно сжалась. Она хотела что-то сказать, но голос ей больше не повиновался.

— Не плачь. Мне еще слёз не хватало, не за это я плачу. На колени! — повелительно сказал он. Эверилд выполнила приказ, мужчина задрал тунику. Эверилд читала в его глазах равнодушие: ему ни капли не было ее жаль. — Минет делать умеешь?

Эверилд передернуло от отвращения, но она кивнула и приступила к делу. Мужчина жестко толкал член в рот девушки, и Эверилд вырвало. Она с ужасом посмотрела на разгневанного клиента.

— Вылизывай!

Эверилд, давясь собственной блевотиной, вылизала всё, клиент грубо взял ее за волосы и стал двигать бедрами. Она думала, он ей горло повредит. Клиент кончил, заставив сглотнуть сперму, и вышел, бросив на кровать кошель с деньгами.

Эверилд сидела на полу, по щекам текли слезы, ее рвало. «Господи, как это мерзко. Вытащи меня из этого безумия, грязи», — взмолилась она. Мамочка зашла. Поморщилась от запаха рвоты. Забрала кошель, отсыпав Эверилд часть денег прямо на кровать.

— Убери здесь! — повелела она и вышла. Эверилд поднялась на дрожащих ногах, нашла ведро и тряпку, принялась убирать.

«Как можно от этого получать удовольствие. Это всё омерзительно до тошноты. Проще покончить жизнь самоубийством. Я не вынесу этот кошмар». Она вылила воду, мытье полов ее успокоило. Вскоре к ней забежала Кристина.

— Ну как ты? Клиент доволен? — засыпала она вопросами, Эверилд беспомощно развела руки, она не могла больше говорить. — Ты что, язык проглотила?

Эверилд кивнула. Кристина ужаснулась:

— Ты шутишь? Покажи.

Эверилд показала язык. Кристина облегченно выдохнула.

— Как ты? Это первое время неприятно. Но человек такая тварь, которая ко всему привыкает.

Эверилд показала на себя и сделала жест перерезания горла, но Кристина сказала:

— Брось. Мне десять лет было, когда меня родители продали в бордель.

На лице Эверилд отразилось удивление, смешанное с ужасом. Она подошла к столу у окна, выдвинула ящик, достала пергамент и написала: «Это кошмарно. И они заставляли тебя этим заниматься?» Эверилд передала Кристине листок, та нахмурилась, и Эверилд поняла, что Кристина не умеет читать. Она беспомощно развела руками.

— Извини, я читать не умею. Почему ты со мной не говоришь? — спросила Кристина, Эверилд показала на горло и изобразила простуду. — У тебя горло болит. Вот ублюдок! — с чувством сказала Кристина. Эверилд согласно промычала, горло словно свело судорогой. — Пошли пить чай. Расслабишься, а лучше напиться до беспамятства, правда, завтра будет плохо. Ну, думаю, тебе можно. А до вечера всяко-разно оклемаешься. Сегодня к тебе мамочка не будет водить клиентов, а завтра с утра отправимся на рынок за дорогими тканями. Ты только не глупи, хуже сделаешь. Пошли, — потянула Кристина Эверилд за руку. Та последовала за «подругой» покорно, ощущая себя овцой на заклании.

Девушки вошли в роскошную гостиную с гобеленами на стенах, лепниной и другими дорогими вещами. В комнате сидело несколько женщин, они оживленно о чём-то говорили. Кристина потянула Эверилд к ним и присела рядом на диван.

— Девочки, налейте что-нибудь покрепче. Представляете, этот ублюдок повредил ей горло.

Проститутки сочувственно вздохнули, одна поднялась и подошла к бару.

— Что будешь: бренди, коньяк или вино? — обратилась она к Эверилд.

— Она говорить не может. Из вас кто-нибудь читать умеет?

— Ну я умею, — сказала Ядвига, блондинка с мятными глазами, в центре лба у нее была изображена корона. Ходили слухи, что она из разорившейся знати. Ядвига достала письменные принадлежности и положила перед Эверилд.

«Я буду вино», — написала новенькая.

— Сильно болит горло? — обеспокоилась Ядвига.

Эверилд ответила: «Нет. У меня просто такая реакция на стресс. Я не могу говорить».

— Понятно. Впервые о таком слышу. Юлия, принеси розовое вино, — попросила Ядвига.

Юлия с готовностью достала бутылку и плеснула пахучую жидкость в бокал. Эверилд залпом выпила.

— Сегодня можно напиться до барашек в глазах, — великодушно разрешила Ядвига. — Ты откуда такая взялась?

«Я из семьи ремесленников».

— А кто читать научил?

«Один разорившийся куриал¹. А вы как оказались здесь?» — написала Эверилд.

Ядвига задумчиво пожевала губы, явно размышляя, отвечать или нет.

— У нас не положено спрашивать о прошлом. Но я из семьи разорившихся декурионов², меня отец продал в бордель за кругленькую сумму, чтобы погасить свои долги. Согласна, это ужасно, но я привыкла. Я вообще, когда в первые дни здесь оказалась, очень сильно истерила, даже голодала, чтобы умереть. Пока мне хозяин не пригрозил продать в район бедняков. Там проститутки как мухи мрут. А здесь чистенькое заведения. Жить хотят все.

Юлия присела рядом, налила себе вина и подлила еще Эверилд.

— Кристина, пить будешь? — Та кивнула.

Эверилд подвинула к себе пергамент и написала: «А Юлия как попала?»

Ядвига в задумчивости на нее посмотрела и передала вопрос. Юлия не спешила отвечать, болтая в бокале вино.

— У меня всё банально. Я отказалась быть содержанкой одного сенатора. На что он мне сказал, что всё равно добьется своего. Поговорил с отцом, но тот ему отказал. И тогда меня выкрали из дома и продали в этот бордель как эксклюзивный товар. Он приходил ко мне каждый раз и брал силой. И так продолжалось два года. А если я сильно упрямничала, он отдавал меня на потеху своим солдатам. После того как меня пустили по кругу, я перестала ему сопротивляться и даже родила от него дочь. Но, увы, ее сморила болезнь. А этого урода потом кто-то прирезал в доме. По-моему, жена, узнав, что он ходит по проституткам. Вот так я стала рабыней страсти. А ты как оказалась здесь?

«Меня продал муж. Сказав, что от меня нет толку, так как я бесплодна», — написала Эверилд и передала Ядвиге пергамент. Та прочитала вслух.

— Я пойду, у меня скоро клиент. А ты хорошенько напейся, — сказала Ядвига Эверилд и вышла.

Эверилд разочарованно вздохнула и просто глушила вино, смотря в одну точку. Кристина подошла, обняла ее крепко. Эверилд вздрогнула и вжалась в стену.

— Не бойся, я не причиню тебе вреда, — ласково проворковала Кристина. Эверилд покачала головой и, взяв бутылку, выпила остатки вина. Она икнула. Мир закачался.

Эверилд поднялась по стеночке, отодвинула Кристину и направилась к выходу. Без Ядвиги делать здесь было нечего ровно до того момента, пока голос не соизволит вернуться. Чтобы он вернулся, надо принять ситуацию, а это сложно. Ее нагнала Юлия, подхватила под локоть.

— Стань самой желанной куртизанкой — и тогда у тебя, возможно, появится покровитель. Ты, самое главное, хорошо учись, — приговаривала Юлия, пока вела Эверилд до ее комнаты.

Кристина осталась в гостиной. Эверилд было жаль Юлию, но жизни всё равно. Ей хотелось спросить, почему Юлия отказалась от покровителя, но, увы, читать та не умела, а может, и умела, просто не хотела. «Интересно, из какой она семьи?»

Юлия завела Эверилд в комнату, усадила в кресло у окна. Мир не хотел вставать на свое место, продолжал плыть и качаться.

— Ты посиди, я пока расправлю тебе кровать, да и тазик поставлю, чтобы было куда блевать, — Юлия шустро расправила постель, потом подошла к Эверилд, помогла ей подняться и дойти до кровати, уложила ее и накрыла одеялом. — Всё, отдыхай. Сегодня хозяйка не должна тебя потревожить. А завтра будешь отрабатывать полную смену. Завтра пощады не будет. Так что в твоих интересах как можно больше привлечь клиентов. Хотя Ксана будет очень недовольна. Ты ее сразу узнаешь, на ней тонна косметики, волосы кажутся черными, она носит платье с разрезом до пупа, еще у нее на щеке нарисована водяная лилия. Это самая дорогая среди нас проститутка. Ну и Оксана, яркая блондинка, предпочитающая носить серебро, даже одежда у нее серебряного цвета. Ты их узнаешь сразу, они похожи злобными взглядами и всегда ходят вместе. Любят издеваться над новенькими, кому и так плохо. А еще сильно успешных убивают. Правда, этого никто не доказал. Но у нас из борделя пропало несколько очень красивых и востребованных девушек. Всё, спи. Я ушла, — сказала Юлия и вышла из комнаты. А Эверилд подумала, смеясь: «На новом месте приснись жених невесте», — она беззвучно глупо хихикнула и сама не заметила, как заснула, алкоголь делал свое дело.

Эверилд проснулась утром с больной головой, солнце противно светило в глаза. Она, прищурившись, стала рассматривать интерьер. На окнах — воздушные занавески молочного цвета. Потолок, украшенный золотом, тазик, письменный стол.

— Я в раю, — подумала девушка и приподнялась на кровати. Так крепко и сладко ей еще никогда не спалось. Кровать мягкая, словно котенок. Эверилд блаженно потянулась, вспомнив, какой чудесный сон ей приснился. Мужчина с пепельными волосами и бледной кожей подарил ей цветы, предложил стать его женой. Потом она с этим же мужчиной сидела под липой, и он подносил к ее губам янтарный напиток, который росы называли сури. «Это напиток богов», — проговорил мужчина, и Эверилд приняла дар, а потом он наклонился к ее уху и сказал: «Сури дарит бессмертие». В ответ Эверилд лишь глупо улыбалась. «Будешь моей женой?» — спросил мужчина. Эверилд звонко рассмеялась и сказала, что уже замужем.

И только стоило последней мысли оформиться, как Эверилд в ужасе соскочила с кровати: вчерашний день обрушился на нее подобно молоту. Сразу стало зябко, и возникло желание вскрыть вены. Девушка подбежала к столу и начала его обшаривать, нашла нож и в задумчивости его покрутила. Скрипнула дверь, Эверилд подпрыгнула и обернулась с ножом в руках, готовая к обороне. Но это была Кристина, одетая в одну накидку.

— Пошли за отрезками ткани. Любишь ты поспать! Благо, у нас ночной график. Хотя в какой тебя определят — еще непонятно. Но если учесть, что ты так поздно встаешь, тебе предстоит стать ночной бабочкой. Мы должны хорошо спать и есть, чтобы наша кожа как можно дольше оставалась молодой. Готова идти?

Эверилд обреченно убрала нож обратно в ящик, а Кристина с опаской спросила:

— Кивни мне, если я права. Ты вены собралась вскрыть? — Эверилд отрицательно покачала головой. — Врешь. Скажу мамочке, чтобы до нашего прихода отобрала у тебя все острые вещи. Бог не жалует самоубийц.

Эверилд хотела сказать: «Проституток тоже. Так что непонятно, какой из грехов хуже — самоубийство или прелюбодеяние». Но изо рта вырвались лишь непонятные звуки, и она с досадой поморщилась.

— Понятно. Идем. Одевайся, я подожду тебя за дверью. Ты же не собираешься голой идти на рынок? Хотя это отличный способ привлечь клиентов, — Кристина рассмеялась собственной шутке.

«И насильников», — подумала Эверилд и, после недолгих размышлений, надела свою старую одежду, одолженное платье ей вчера порвали. Она вышла.

— Да, видок у тебя помятый и нищий. Да и чёрт с ним. Пошли, у нас пара часов на покупки, потом еще три часа на примерку — и работать, — сказала Кристина.

Эверилд поморщилась, она после вчерашней работы чувствовала себя грязной. Девушки покинули публичный дом. Люди спешили по своим делам. Подходя к рынку, проститутки наткнулись на прорицательницу.

— Подойди, погадаю. Беру недорого, — кричала женщина, и Эверилд, поколебавшись, подошла и протянула гадалке руку.

— Ох, тяжелая у тебя судьба. Вижу, смерть близко ходит. Дьяволу служить будешь. Плясать над кострами и жизни забирать. Чуть-чуть осталось. Ждет тебя жестокое предательство от близкого человека, — сказала провидица. Эверилд выдернула руку и раздраженно сунула предсказательнице один серебряный, который Кристина передала ей.

«Какой-то бред говорит», — решила Эверилд.

Девушки вскоре оказались на рынке. Чего там только не было. Эверилд стащила пряник и жевала его на ходу. Хотелось купить всё сразу, чтобы заглушить отчаяние и страх.

«Может, бежать? — подумала Эверилд. Она оглянулась: поблизости, кроме Кристины, никого не было, это шанс. Эверилд юркнула в толпу и побежала прочь. Стоило ей оказаться за пределами рынка, как ее кто-то подсек, она упала лицом в грязь. Мужчина взял ее за волосы, со злобой смотрел на беглянку.

— Из «Дома дивных роз» еще никто не убегал, — прошипел он, плюнув на девушку. Потом макнул ее в грязь лицом.

Парни подхватили Эверилд и повели к морю. Там они ее окунали в воду и держали под водой несколько минут. У Эверилд горели легкие, воздуха катастрофически не хватало. А еще она поняла, что не хочет умирать.

— Если ты еще раз сбежишь, купание в воде тебе покажется раем! — пригрозил мужик, позволив девушке вздохнуть, она закашлялась. — Поняла?

Эверилд попыталась ответить, но издала лишь невнятные звуки, и мужчина продолжил окунать ее до тех пор, пока она не потеряла сознание. Ее принесли в «Дом дивных роз».

— Что с ней? — сурово спросила мамочка.

— Она пыталась бежать. Куда ее, в клетку?

— Нет, отнесите в комнату и приведите в чувство, — нахмурилась мамочка.

Охрана занесла Эверилд в покои и облила холодной водой. Эверилд закашлялась и открыла глаза. Она что-то промычала, охранники равнодушно смотрели на нее. Двери скрипнули, и вошла мамочка.

— Сегодня вечером ты будешь прислуживать клиентам обнаженной. От новых вещей ты отказалась, — равнодушно сказала мамочка. Эверилд бросилась на колени, силясь что-то сказать, но голос не повиновался. — Приводи себя в порядок — и жду на веранде.

— Не проще ее бросить в клетку, чтобы подумала над своим поведением? — усомнились охранники в решении мамочки.

— Это и так для нее будет достаточным наказанием. Она слишком стыдлива.

Мамочка вышла, охранники не спешили следовать за ней и многозначительно переглядывались. Эверилд напряглась, их взгляды ей не нравились. Она снова попыталась что-то промычать.

— Вы что замерли как истуканы? — заглянула мамочка. Охранники вздрогнули и убрались из комнаты, Эверилд с облегчением вздохнула. Она взяла с туалетного столика гребень и стала что-то напевать, точнее — мелодично мычать. Волосы послушными прядями спускались по спине, она собрала их в корону, посмотрела на синяки под глазами и поморщилась, тело тоже местами было в синяках. «Сегодня меня точно в таком виде никто не возьмет», — промелькнула мысль, она намазала лицо, скрывая синяки, и, осмотрев себя, осталась довольна результатом.

Теперь нужно было набраться храбрости и выйти к клиентам, они будут ее рассматривать как рабыню, это омерзительно. «Хотя кто я, если не рабыня? У меня один выход — полюбить процесс совокупления или сделать вид, что он мне нравится. Если я себя буду хорошо вести, может, кто-нибудь сжалится и выкупит меня. Ублюдок, я тебя найду и уничтожу, чего бы мне это ни стоило, только ради этого стоит жить! Найти себе покровителя и больше не пробовать бежать. Вот только как преодолеть омерзение от чужих прикосновений?» — Эверилд бросила последний взгляд на свое отражение и на подгибающихся ногах двинулась к выходу. Она чувствовала себя грязной после вчерашнего изнасилования и близости с купцом, или кто он там. Она даже не притронулась к деньгам, которые так и валялись на кровати. Девушка брезгливо посмотрела на «заработанное».

Эверилд нерешительно ухватилась за ручку, сделала глубокий вздох и дернула ее на себя. «Если императрице удалось открутить императора, будучи куртизанкой, чем я хуже? Я выдержу. Я справлюсь, папа всегда говорил, что я у него сильная девочка. Он всегда в меня верил, жаль, его больше нет. А Фева поплатится за свое вероломство. С ее подачи муж решил от меня избавиться». Дверь скрипнула, и Эверилд шагнула на мягкий ковер, на миг голова закружилась, но она устояла и деревянной куклой двинулась в сторону веранды. Она собралась духом и, гордо подняв голову, вошла, сразу несколько десятков мужских глаз устремились на нее. Она замерла, пытаясь совладать со страхом и гневом, ее трясло, несмотря на то, что солнце пригревало, с моря доносились соленые брызги. Эверилд вся побелела от напряжения, один мужчина подмигнул ей и постучал ладонью о сиденье рядом собой. Девушка, взяв себя в руки, твердой походкой направилась к столу прислуживать, она через силу улыбнулась, щеки горели от стыда.

— Не бойся, птаха, я тебя не обижу, — добродушно улыбнулся мужчина, одетый в бархатный камзол. Глаза его были бледно-серыми, но в них искрился смех.

Эверилд набрала побольше воздуха и шагнула к столику мужчины, ему хотелось довериться. Она открыла рот, чтобы спросить, но голос отказался повиноваться, и Эверилд потупила взгляд. Уже жалела, что подошла сама, тело испуганно сжалось. Мужчина провел по груди, и она вздрогнула, уставившись на него расширенными глазами. Хотелось бежать, но Эверилд, сжав зубы, заставила себя терпеть.

— Скажи что-нибудь, — попросил он, Эверилд попыталась, но вместо слов вырвался жалобный писк. — Ты немая? — поразился он.

Эверилд ничего не оставалось, как кивнуть. Кристина, находившаяся за другим столиком, смотрела сочувственно, ее уже ласкали мужские руки, приспустив платье. Эверилд стало неловко, и она отвела взгляд.

— Ты так мило смущаешься. Садись, сразу видно, что новенькая. Меня зовут Ганс, — представился он, на лице была полумаска.

Эверилд не могла быть уверена, что он не солгал, но его теплый снисходительный тон грел душу. Страх неохотно разжал щупальца. Она присела рядом с мужчиной, но он тут же ее переместил на колени, тело невольно сжалось от страха.

— Выпей вина, сразу полегчает, — мужчина подал ей свой бокал, и она дрожащими руками взяла его, немного расплескала.

Эверилд поднесла бокал к губам и, зажмурившись, залпом выпила его содержимое, за что словила недовольный взгляд мамочки. Девушка испугано поставила пустой бокал на стол, сердце дико заколотилось. «Неужели я допустила ошибку?» — молнией пронзила мысль. Эверилд виновато посмотрела на мужчину, но он продолжал широко улыбаться.

— Скажи что-нибудь, — шепнул он в ухо, у Эверилд от его хриплого голоса побежали мурашки: почему он так странно на нее действует? Девушка отрицательно покачала головой. — Ты и правда немая, — понял мужчина, Эверилд кивнула. — Люблю молчаливых женщин. От них меньше проблем, — хрипло проговорил он и прикусил ухо девушки за мочку. — Тебе нравится? — спросил он спустя минуту.

Не дожидаясь ответа, покрыл грудь Эверилд поцелуями и прикусил сосок, по телу прошлась волна наслаждения. Мужчина отстранился, глаза горели похотью, и Эверилд не выдержала и соскочила — слишком быстро, чтобы понять, что это побег. Мужчина лишь хрипло рассмеялся, его смех завораживал.

— Беги, пташка. Я всё равно тебя догоню, — пообещал он, и Эверилд побежала. Ганс дал ей фору пять минут и бросился за ней. Эверилд споткнулась об ковер и упала, сморщившись от боли.

— Что у нас за пташка тут? — наклонился над ней хищный мужчина с холодными глазами. Эверилд, заскулив, сжалась на ковре: лучше бы она осталась с Гансом. Незнакомец схватил ее за волосы и заставил подняться, Эверилд всхлипнула, а потом обрадовалась, услышав хриплый голос.

— Уважаемый, я за нее уже заплатил, ждите своей очереди.

Незнакомец зло посмотрел на спасителя девушки и толкнул Эверилд в руки Гансу, тот поймал ее.

— Всё хорошо, малышка. Веди в свою комнату, — попросил он.

Этот мужчина вел себя странно, девушка не знала, как реагировать. Эверилд покачнулась, но, ухватившись за Ганса, удержала равновесие и ощутила за спиной ненавистные взгляды. Она от неожиданности обернулась, на нее, злобно прищурившись, смотрела Оксана.

Примечания

1

Куриалы — средние землевладельцы, входившие в состав городских курий, относились к привилегированному сословию.

2

Декурионы — как и куриалы, средние землевладельцы, входившие в состав городских курий, относились к привилегированному сословию.