Надежда

Шаира Тураповна Баширова (2024)

Сюжет романа «Надежда» начинается с того, что маленькая девочка Дуся, которую с мамой эвакуировали из Ленинграда в Ташкент в начале войны, попадает под бомбёжки. Маму она теряет и растёт в узбекский семье. Дальше сюжет развивается интересными сюжетными оборотами и интригами. Где есть преданность, доброта людей, любовь и искренние отношения. Девочка вырастает в красивую девушку, о её жизни и роман.

ГЛАВА 3

На работе новый вид Марии тоже всем понравился и Мария наконец успокоилась и стала привыкать к новому образу. Шли дни, недели, месяцы, жизнь налаживалась, люди стали сытно есть, красиво одеваться. Иван сдал документы в институт и не вылазил из библиотеки, поставив целью, непременно поступить. Анна с Дусей собрались ехать в Ташкент, весь год получая письма с приглашением. Из писем Саломат хола, Анна узнала, что Мехринисо вышла замуж и скоро станет матерью, хотя у неё уже есть двое детишек, дети её мужа, с которыми Мехринисо хорошо ладит, заменив им мать. Анна боялась ехать в Ташкент, но и не поехать она тоже не могла. Поговорив с Марией, она стала собираться в дорогу.

При сдаче документов в институт, Иван вдруг изменил своё решение и подал документы не в горно-металлургический, а в строительный институт. Он неплохо рисовал, поэтому хотел стать строителем проектировщиком. Мария, когда Иван посоветовался с матерью, одобрила его выбор.

— Правильно сынок. Сейчас стройка по всему Союзу идёт, очень нужное дело — сказала она ему тогда.

И решение было принято, он приготовил чертежи для экзамена, работая над ними почти неделю, в доме ему не мешали, Анна с Дусей уехали в Ташкент, а Василька отправили в пионерский лагерь, взяв бесплатную путёвку на работе, ей дали сразу, как семье погибшего на войне кормильца. Василька собрали и отправили с остальными детьми за город, где в живописном месте, расположился лагерь для детей. В этот раз, до Ташкента добираться было легче и комфортнее, Анна купила билеты в купейный вагон, правда спать пришлось на одной полке, но и Анна и тем более Дуся полными не были, Анна была худенькой и стройной женщиной, ну а Дуся, так та была ещё ребёнком, правда не по годам высокой, хотя будучи ребёнком пока не понимала, что она выше всех в классе и её нет, нет, называли каланчой. Но Василёк пресёк всякие насмешки и тем более эти колкости со словами столб и каланча. Дуся гордилась своим названным братом, в её классе его уважали и побаивались, а ей это льстило. Дорога показалась даже короче, чем тогда, когда Анна ехала за Дусей. Телеграмму она не дала, чтобы не беспокоить никого. И приехав в Ташкент, позволила себе взять такси до старого города. Для ставших для неё родными людьми, она ещё в Питере купила гостинцы, всего понемногу, конфеты и печенья, пару тушёнок и рыбных консерв. Так же, Анна узнав из письма, что у Мархамат и Собиржона родился мальчик, купила для него пару костюмчиков. Как обычно, у дома сидел Кодиржон акя и мастерил обувку под брезентовым навесом и от солнца и от дождя. В очень холодные или слишком жаркие дни, мужчина заносил работу домой и на террасе, в уголочке тихо работал, никому не мешая. Увидев машину, которая остановилась возле его дома, Кодиржон акя отложив шило с ботинком, посмотрел, кто же это приехал, да и к кому. Но увидев Дусю, которая выскочив из машины, с криком.

— Бобожон! — побежала к нему навстречу и крепко обняв маленькими ручонками за шею, нагнувшегося к ней мужчину, повторяла.

— Бобожон, я соскучилась, бобожон…

Анна, расплатившись с таксистом, взяла из багажника сумки и подошла ближе. Кодиржон акя поднять Дусю не мог, из-за деревянной ноги, на которой и сам стоял неустойчиво, но похлопывая ласково по плечам девочки, прослезившись, говорил.

— Наша Дуся приехала, дочка наша приехала.

Потом кликнул жену.

— Саломат! Гляди, кто к нам в гости приехал! Саломат! Оглохла что ли… — прошептав последнюю фразу, мужчина поздоровался с Анной и открыв калитку пригласил войти в дом.

Навстречу уже бежала Саломат хола.

— Вы же мои родные! Приехали…не забыли нас, приехали навестить — со слезами говорила женщина, крепко обнимая поочередно Дусю и Анну.

Под виноградником, который поспевал, стоял деревянный тапчан, глиняный сломали и убрали, возле арыка, посередине двора, цвели астры, розы и райхон, от которого по двору шёл нежный аромат. Проходя мимо этого растения, его специально теребили руками, от чего запах усиливался и долго держался в воздухе. А Саломат хола, неизменно отрывала маленькую веточку и зажимала за ухо, вместе с белым, шёлковым платком. Все сели на тапчан и стали расспрашивать друг друга о том, как прошёл год.

— Мархамат! — громко крикнула Саломат хола.

Из дома выбежала невестка и приблизившись, поздоровалась.

— Самовар кипит, готовь чай и сладости гостям дочка — попросила её Саломат хола.

Анна вытащила из большой сумки продукты, которые она привезла им и положила возле хозяйки.

— Это Вам, ешьте на здоровье — сказала Анна.

— Ой дочка. Стоило ли беспокоиться, так много, тяжело было везти то — сказала Саломат хола.

На открытой террасе стоял бешик, узбекская люлька, в которой лежал малыш и Дуся не отрываясь смотрела на него.

— Что Дусенька, хочешь посмотреть на малыша? — ласково спросила Саломат хола.

Дуся радостно кивнула и с надеждой спросила.

— А можно?

Женщина попросила невестку развязать ребёнка и принести ей. Развязать бешик непросто, малыша заматывают несколько раз, чтобы он не свалился, ведь перегородок у бешика нет. И когда Мархамат отдала ребёнка свекрови и сама стала собирать на хантахту всякие вкусности, а это были конфеты, кишмиш, орешки и сушеный абрикос, каймак, лепёшки и варенье, Анна дала на смотрины малыша костюмчики. Только потом Саломат дала ей ребёнка на руки. Дуся с восторгом смотрела на малыша и целуя пухленькие ручки, лишь восклицала.

— Какой он хорошенький! Пухленький и сладкий. А как его зовут?

— Его зовут Санжар, ему уже пятый месяц — ответила Саломат хола.

— А Мехринисо где? Как она поживает? Вы писали, что она тоже родила мальчика. У них всё хорошо? — спросила Анна.

Саломат хола довольно.

— У них все хорошо, слава Аллаху. Но чилля ещё у ребёнка и матери не прошла. Поэтому они пока никуда не выходят. Сегодня уже не пойдём к ним, Вы с дороги, отдохнуть Вам надо, а завтра сходим конечно, это в соседней махалле, недалеко от нас — сказала женщина.

В казане кипела мастава, рисовый суп, Мархамат налила всем в косушки, поставила на стол кислое молоко и мелко нарезанный райхон, потом позвала к обеду свёкра. Кодиржон акя ковыляя на одной ноге, вымыл руки в арыке, Мархамат подала ему полотенце, он вытерся и сел на край хантахты, выставив в сторону деревянную ногу.

— А Бекмет где? — спросила Анна.

— С мальчишками рыбу ловить ушёл с утра. Лето, жарко, вот они и бегают на Анхор, целый день с самодельной удочкой у берега сидят. И не сходишь ведь за ним…сорванец, где его носит? Голодный ведь, с собой только пару лепёшек и забрал с помидорами — ворчала Саломат хола.

— Придёт куда денется? Ты ж его знаешь… — ответил Кодиржон акя, взяв косушку с маставой на руки.

Мархамат положила ему ложку кислого молока в суп и нарезанный базилик.

— Спасибо дочка. Сама тоже садись, поешь — сказал Кодиржон акя.

— Да, ты поешь, я пока малыша подержу — сказала Саломат хола.

— Хорошо тут у Вас, спокойно. И суп такой вкусный. Я поела, давайте малыша мне, я подержу, а Вы поешьте — протягивая руки, сказала Анна.

Малыш был спокойным и улыбчивым, поднимать его Дуся не решилась, но всё время играясь с ним, сюсюкала.

— А кто это такой сладенький? Санджарчик? Пути-пути… Санджар! Ну посмотри на меня — болтала Дуся без умолку, вызывая улыбки у взрослых.

Вечером один за другим, пришли Собиржон и Бекмет. Оба уставшие, один от работы, другой от рыбалки. Правда улов был неплохой, Бекмет сказал, что поест и сам почистит рыбу.

— Кеное, Вы не трогайте, я сам — деловито сказал Бекмет.

На следующий день, Дуся с утра, позавтракав, сразу стала проситься в гости к Мехринисо. Саломат хола взяла кое-что, из привезённых Анной гостинцев и один костюмчик, тот что поменьше и положила всё в сумку, для Мехринисо. Сказав невестке, чтобы та приготовила для гостей плов и салат ачучук, Саломат хола, Анна и Дуся, вышли со двора и направились в соседнюю махаллю, в гости к Мехринисо.

Анна взяв за руку Дусю, шла рядом с Саломат хола, по пыльным улочкам между дувалами домов.

— Немного осталось — как бы оправдываясь, из-за пыльной улицы, сказала Саломат хола.

Стучаться в калитку не стали, днём двери ни у кого не запирались, да и ночью часто забывали это делать.

— Мехринисо! — позвала Саломат хола.

Мехринисо сидела под ветвистым деревом тутовника, на деревянном тапчане и кормила грудью малыша, лежавшего в бешике. В жаркое время, малыша в бешик заворачивали без одежды, широкими лентами обмотав вокруг тельца, потом и вокруг перекладины бешика, чтобы малыш даже пошевелиться не мог. Из-под широких лент виднелись плечики и часть бедра, только от мух и комаров на бешик накрывали большой кусок марли, в богатых семьях это была тюль. Только после войны богатых так таковых и не осталось. Так, более обеспеченные, которые работали в партийном аппарате, или директора фабрик и заводов. Мехринисо отняла грудь от малыша и встала, поправляя платье.

— Кто там? — повернувшись, спросила было она, но увидев мать в сопровождении Анны и Дуси, изменилась в лице и с возгласом.

— Ах, Дусенька! — побежала им навстречу.

Мехринисо и Дуся, долго стояли обнявшись и раскачиваясь в тон, никак не могли оторваться друг от друга. Из дома выбежали детишки и с возгласами.

— Ассалому аляйкум! — подбежали ближе, с любопытством разглядывая русских гостей.

— Ой, что же это я…растерялась от радости. Проходите в дом. Я сейчас — сказала Мехринисо.

Но Саломат хола её остановила.

— В доме жарко дочка, сядем на тапчане, под тенью дерева. А ты иди, неси сладости для гостей — сказала ей мать.

Мехринисо кивнув головой, быстро убежала в дом и вынесла оттуда поднос со сладостями, такими же, как были и у матери, конфеты, кишмиш, сахар рафинад, сушёный урюк и конечно лепёшки. Молодая женщина поставила жестяной поднос на хантахту, накрытую скатертью и пошла ставить самовар. Анна чувствовала себя неловко, столько хлопот из-за них, а у неё малыш…но малыш не плакал, будто понимал, что мама занята. Дуся подбежала к бешику и присела на курпачу.

— Опажон, это Ваш сын, да? — спросила девочка.

— Да дорогая, ты ведь уехала, а я не хотела одна оставаться, вот и купила в магазине — ответила Мехринисо.

— Да? В магазине продавали малышей? А почему Вы не купили девочку, похожую на меня, а мальчика взяли? — спрашивала Дуся, вызывая улыбки у Анны и Саломат хола.

Мехринисо тоже не сдержалась и улыбнулась.

— Да разве такие, как ты есть? Таких нет, только ты одна. Вот и пришлось мальчика купить — ответила молодая женщина.

— Здорово! Видишь мамочка, таких как я больше нет. Я одна такая — сказала с серьёзным видом Дуся, посмотрев на мать.

— Конечно солнышко! Таких, как ты нет — ответила Анна, с умилением посмотрев на дочь.

Немного посидев, Саломат хола поднялась.

— Мы пойдём, Мархамат плов готовит для гостей, ты сама с детишками приходи, может и зять наш захочет придти. А мы пойдём — сказала женщина.

— Посидели бы ещё, я бы сготовила обед — ответила Мехринисо.

— Да придём ещё, успеешь и сготовить — сказала Саломат хола, направляясь к двери.

Анна и Дуся последовали за ней.

— А можно я останусь с опажон? — спросила Дуся у самых дверей.

Анна и Саломат хола переглянулись, Мехринисо с надеждой ждала, что они ответят. Анна пожала плечами, вроде как соглашаясь, ведь они год не виделись. Саломат хола улыбнувшись, сказала.

— Ладно родная, оставайся. А вечером ты Мехринисо, приведи её домой. У тебя и так их трое вон.

Дуся обрадовавшись, вернулась к ребёнку, села возле бешика и стала плавно раскачивать его. Вернувшись домой, они остановились возле навеса Кодиржон акя.

— Обедать идёмте, плов верно готов уже — сказала Саломат хола мужу.

Саломат хола и Анна, зашли во двор и вымыли пыльные ноги в арыке, потом уже сели на тапчан. Мархамат уже приготовила плов и оставила в казане томиться, а сама принялась резать помидоры и огурцы на салат ачучук. Чтобы длинные косы ей не мешали, девушка завязала их вокруг головы и обернула туго платком.

— Райхон тоже мелко нарежь дочка и перец горький принеси — громко сказала невестке Саломат хола.

На хантахте, застеленной скатертью, лежали лепёшки и в косушке стояло кислое молоко. Вошёл Кодиржон акя и позвал из дома Бекмета, который мастерил полку для обуви. Мальчик вышел, поздоровался, сполоснул в арыке руки и сел на край тапчана.

— Мархамат, дочка, Собиржону плова отложи отдельно, придёт скоро, поест — сказала Саломат хола, когда Мархамат, открыв крышку казана, стала перемешивать в нём плов.

— Хорошо мамочка — тихо ответила девушка и взяв косушку побольше, положила в неё плов и накрыв тарелкой, убрала на край очага.

Вечером пришли Мехринисо с малышом и Дусей.

— А детей что же не привела? — спросила Саломат хола.

Зять Ваш пришёл пораньше велел мне самой идти к Вам — ответила Мехринисо, отдавая ребёнка матери.

— Ну и ладно, садись, поешь с нами. Мархамат картошку с яйцами пожарила с обеда осталась, что будешь дочка? — спросила Саломат хола.

— Ой, я плов хочу — весело заявила Дуся.

— Хорошо, сейчас тебе плов принесу. Кеное занята, малыша кормит — ответила Саломат хола, уходя к навесу, где стоял самодельный из глины очаг и накладывая плов из чашки в большую тарелку.

Так Анна и Дуся пробыли в Ташкенте больше двадцати дней, в дорогу им Саломат хола собрала сухофрукты, свежие помидоры и огурцы, виноград и гранаты, два арбуза и две дыни. Решили лететь самолётом, чтобы продукты не пропали. Нежно со всеми простившись и пообещав приехать следующим летом, они собрались в дорогу. В аэропорт их проводил Собиржон и они улетели рано утром. В Ленинграде, взяв носильщика и положив все коробки и авоськи с арбузами и дыней в тележку, они дошли до такси и благополучно доехали до дома. Оставив Дусю с вещами возле подъезда, Анна пошла звать на помощь Марию или Ивана. Дома Анна узнала, что парень поступил в институт и Василёк тоже вернулся из лагеря. От гранат, винограда, арбузов и дынь, все пришли в восторг. Такого в Ленинграде было не найти. Сидя на кухне за столом, Анна и Дуся рассказывали о проведённом в Ташкенте времени. Дуся хвалила малышей кеное и Мехринисо.

— Они такие красивые, такие сладкие и пухленькие, прямо прелесть! Я им целовала ручки и ножки — громко говорила Дуся.

— Какой сладкий аруз, а дыня ещё слаще — с восторгом говорил Василёк, поедая сладкий плод.

Лето быстро проходило, Иван приступил к учёбе в институте, Дуся и Василёк пошли в школу, она в шестой класс, он в девятый.

Не успел Иван приступить к учёбе, как пришла повестка, его призывали в армию. Зря ходили Анна и Мария в военкомат и просили отсрочить службу.

— Ведь он может и после института отслужить, только поступил ведь — просила Мария.

— Пожалуйста, дайте мальчику доучиться. — умоляла Анна.

Но военком был непреклонен.

— У меня приказ, Ваш сын достиг возраста для службы, завтра с утра сбор, к десяти часам утра, прошу не опаздывать. — вежливо, но твёрдо сказал военком.

Анна и Мария грустно переглянулись и ушли домой, собирать вещи Ивана. Мария никогда ничего от сына не скрывала, парень вырос и после смерти мужа, женщина считала старшего сына главой семьи. Советовалась с ним, спрашивала советы по всем вопросам. Вот и в этот раз, Мария рассказала, что они с Анной ходили в военкомат, в надежде, что ему дадут отсрочку. Иван поверить не мог.

— И зачем Вам это понадобилось мама, тётя Анна? Я что, маменькин сынок? Да меня на смех поднимут, если узнают. Очень прошу Вас, никогда за меня, ни перед кем не просите — сказал парень.

Иван не был груб, но был категоричен. Мария и Анна почувствовали себя виноватыми.

— Не надо было ходить… — прошептала Мария.

— Но я хотела, как лучше… — шёпотом ответила Анна.

Настроение было испорчено, но надо было собрать вещи и приготовить на дорогу еды, ведь неизвестно куда и сколько будет ехать Иван. Купив в магазине фарш, Мария налепила котлеты, пожарила картошки, испекла творожные пироги и пожарила блины. Иван не хотел брать с собой еды, но видя, как расстроились женщины, разрешил немного положить.

— Но провожать меня никто не пойдёт, прошу Вас, я сам — сказал Иван и рано утром вышел из дома, повесив рюкзак на плечо.

Только через неделю женщины узнали, что Ивана увезли служить аж в Иркутск.

— Да как же я туда доеду? Да и Иван не разрешит ездить к нему — растерянно сев на стул и опустив руки на колени, с отчаяньем в голосе, сказала Мария.

Анна обняла её за плечи и поглаживая, успокаивала.

— Ну что ты в самом деле? Не на войну ведь сына отправили. Вернётся Иван. Он крепкий, сильный духом, умный мальчик, не пропадёт нигде — сказала Анна.

Мария успокоилась лишь тогда, когда получила первое письмо от Ивана, где он писал, что попал в стройбат, живёт в казарме с другими ребятами, которые приехали почти со всех республик страны.

— За меня не переживайте, в казарме тепло, кормят хорошо. Через два года вернусь — писал Иван.

— Два года…я не выдержу, будет отпуск, съезжу к сыну. Уже скучаю — вдруг заплакав, произнесла Мария.

Анна, как могла, успокаивала подругу. Шли дни, Марию перевели в отделение, на должность сестры хозяйки. Она отвечала за постельное бельё и чистоту содержания палат в отделение. Гладила халаты и косынки врачам и медсёстрам. Теперь она на работу ходила вместе с Анной и домой возвращались вместе. Пришлось работать каждый день, но и зарплата стала чуть больше. Часто, когда они шли на работу, рано утром, во дворе больницы их встречал садовник, мужчина лет сорока пяти, плотный, но не толстый, с короткой стрижкой, какие носили в начале пятидесятых годов, на висках чуть седые волосы, густые брови, как у грузина, большие глаза и чуть большеватый нос. Он непременно здоровался с женщинами и провожал взглядом, пока те не входили в здание больницы.

— По-моему, ты ему нравишься Анна. Смотри, как он смотрит — говорила Мария, улыбаясь.

— А мне кажется, он смотрит только на тебя и ты ему нравишься, — отвечала также улыбаясь, Анна.

Только однажды, Анна простудилась и температура поднялась, на работу выйти не смогла. Пришлось Марии одной идти, когда она вошла в ворота больницы, к ней вдруг подошёл садовник и поздоровался.

— Доброе утро Мария. Вы сегодня одна… — спросил мужчина.

— Доброе утро Тимофей. Да, Анна занемогла. Ладно, пойду я, опаздываю — ответила Мария и хотела было уже идти, но Тимофей вдруг взял её за руку и тихо спросил

— Может вечером в кино сходим?

Мария чуть не упала, быстро оглядываясь, не идёт ли кто, она ответила.

— Какое кино Тимофей? Нам сколько лет, ты хоть помнишь?

— Я вдовец, ты одинокая женщина, мы ещё не так стары, чтобы не сходить в кино. Прошу тебя Мария. Я давно хотел… — говорил Тимофей.

Но Мария, чтобы быстрее отвязаться от назойливого мужчины, понимая, что он просто так её не отпустит, перебила его.

— Хорошо. Только сейчас я пойду, аха? — ответила она.

— Вот спасибо. Тогда я жду тебя после работы у ворот больницы — обрадовано сказал мужчина.

— Нет! — машинально вырвалось у Марии. — Нет. Лучше возле кинотеатра, где, говори уже быстрее — сказала она.

— Давай в шесть, на Невском, возле кинотеатра"Победа" — ответил Тимофей.

В ворота заходили сотрудники больницы и Мария кивнув головой, быстро вошла в здание. Целый день, в голове стоял разговор с Тимофеем, не выдержав, Мария позвонила Анне домой.

— Привет подруга. Как ты, температура спала? На жидкость налегай, чай больше пей, с малиной, есть же у нас. Представляешь? Я что звоню то… Тимофей…меня в кино пригласил сегодня вечером. Что делать, не знаю. Как иди? Ты что? Как можно, у меня же дети. Думаешь? Ну ладно, а ты одна то справишься? Спасибо подруга…даже не знаю, что теперь будет — взволнованно говорила Мария.

В пять часов, Мария вышла из больницы и пошла на остановку. Там она спросила, как доехать до Невского проспекта, так как ещё не очень хорошо ориентировалась по городу. Впрочем и в город она редко выезжала, на работу и с работы домой, вот и весь её маршрут. Но до Невского Мария доехала и когда вышла из автобуса, увидела перед собой Тимофея.

— Ты же сказал, возле кинотеатра? — удивилась Мария.

— Я подумал, чтобы ты не искала, решил встретить тебя здесь.

Мария заметно волновалась, ведь она никогда и не ходила на свидание, ей казалось, что она предаёт память мужа и он откуда-то сверху укоризненно смотрит на неё и угрожает пальцем. Она невольно посмотрела на хмурое небо и тяжело вздохнула.

— Ну пошли? Билеты надо ещё купить — взяв под руку Марию, сказал Тимофей.

Марию будто током прошибло. Она резко отдёрнула руку.

— Я сама пойду — сказала она.

— Хорошо, прости — смущаясь, ответил Тимофей.

Купив два билета, на семь часов, они прошли в небольшие двери кинотеатра, которое находилось в проёме арки большого серого здания. Показывали фильм сказку"Золушка"Мария улыбнулась и подумала,

— Я кажется впадаю в детство…

Когда содержание фильма дошло до середины, Тимофей тихонько дотронулся до руки Марии. Женщина понять не могла своего волнения, она чувствовала себя молодой и безрассудной, потому, что прикосновения рук Тимофея очень её волновали. Она хотела отдёрнуть свою руку, но мужчина сжал легонько и не отпустил. Мария будто застыла, боясь пошевелиться, даже спина заболела от напряжения. Наконец кино кончилось, зажгли свет в зрительном зале и все пошли к выходу. Тимофей вызвался проводить Марию, она согласилась, они пошли пешком по Невскому проспекту, она прошли Аничкин мост, со статуями мальчиков с лошадьми.

— Красивый город Ленинград. — сказала Мария, чтобы нарушить гнетущее молчание

— Да…красивый. Только я семью здесь всю в один день потерял — вдруг погрустнев, ответил Тимофей.

— Как это? — испугавшись, спросила Мария.

— Как? Я на фронте был, письма перестали приходить из дома. Думал эвакуировали семью, письма не доходят, всё передумал, но и представить себе не мог, что их уже нет. Ни матери престарелой, ни жены, ни дочери. А ей…моей дочурке, всего одиннадцать лет и было. Когда вернулся в сорок пятом, дома и нет. Будто и не было никогда. Не успели они до бомбоубежища дойти, прямо в подъезде все разом и погибли, от бомбы, ударившую по нашему дому. Мне потом уже рассказали, поверить не мог, жить не хотелось. Я с войны вернулся, живой и здоровый, а моя семья в городе погибла — с горечью в голосе рассказывал Тимофей.

Мария сжала его руку.

— Успокойся. Война проклятая, многих сиротами оставила. Но надо жить дальше, что же делать? — успокаивала Мария.

— Ты права, жизнь продолжается. Послушай Мария…выходи за меня замуж. У меня квартира есть, небольшая, всего две комнаты, но своя. Мне её взамен нашей дали, когда я с фронта вернулся. Я ведь давно за тобой наблюдаю. Думал, всё. Жизнь кончена. Но вот увидел тебя и..полюбил, мочи нет. Всё время о тебе думаю — возбуждённо говорил Тимофей.

От его слов, Мария сжалась.

— Но у меня дети. Два сына, они не поймут ведь. Я никогда не думала, что ещё раз выйду замуж. Я правда не знаю, что тебе сказать Тимофей — сказала Мария.

Вдруг Тимофей крепко обняв Марию, прижал к себе и пылко поцеловал в губы. От неожиданности, Мария даже не знала, как на это отреагировать. Но она была женщиной, молодой и не познавшая до конца страсти любви, она расслабилась и обняла Тимофея за шею.

— Пойдём ко мне, я здесь недалеко живу. Прошу тебя, только не отказывайся. Я так давно об этом мечтал. Умоляю, пойдём Мария — страстно шептал Тимофей, покрывая нежными, короткими поцелуями лицо и шею Марии.

Она не в силах была отказаться и просто кивнув головой, пошла рядом с ним, не совсем соображая, что же всё — таки происходит. Трёхэтажное, старое здание, тёмный подъезд, третий этаж, Тимофей повернул ключ в замке и закрыл дверь, когда они вдвоём вошли в квартиру. Тимофей судорожно, глубоко дыша, на ходу раздевал Марию, а она закрыв глаза, наслаждалась прикосновением его рук и губ, полностью отдаваясь его власти. Видимо, тоска по мужскому телу, от того, что недолюбила, а любви хотелось, ведь ей всего сорок лет, Мария не осуждала себя. Во всяком случае, не сейчас, может быть утром она и пожалеет об этой ночи, но не сейчас, потому, что сейчас ей так хорошо, она будто находилась в невесомости. А Анна…не дождавшись Марию, сначала волновалась, потом наверное почувствовала женским чутьём, она успокоилась и улыбнулась

— Хоть бы у них сложилось, хоть бы сложилось — прошептала Анна.

Проснувшись рано утром, Мария сначала даже и не поняла, где находится, потом вспомнив прошедшую ночь, посмотрела на Тимофея, посмотрела на часы, они показывали половина шестого утра. До работы было еще два с лишним часа. По телу прошла дрожь, она вспомнила, какой жаркой была эта ночь, какой страстной и волнительной, Мария закрыла глаза и прошептала.

— Господи…что же я наделала?

Тимофей крепко спал, Мария выскользнула из-под покрывала, схватила валявшиеся на полу вещи и нагишом побежала в ванную. Стоя под струёй тёплой воды, Мария вдруг заплакала, она смотрела на себя в зеркало, висевшее напротив, на стене и нравилась себе. Раньше об этом она не задумывалась, совсем не думала, муж, дети, домашние дела, заботы, потом война…муж погиб.

— Погиб…а я что творю? Прости меня Господи… Но ведь я жива. Я жить хочу, любить и быть любимой. Имею ли я на это право? — говорила Мария сама себе.

Её мысли прервал стук в дверь.

— Мария? Ты в порядке? — спросил Тимофей.

— Да, в порядке — глухим голосом ответила Мария.

— Открой дверь дорогая, я хочу тебя видеть — взволнованно сказал Тимофей.

Рука Марии невольно открыла защёлку двери, перед ней стоял Тимофей, схватив Марию и подняв на руки, он понёс её в спальню. Сопротивляться не было ни сил, ни желания. Ей было хорошо и о другом она не думала. Завтракать времени не было, купив по дороге пирожки, Мария и Тимофей пошли к остановке, чтобы поехать на работу. Выйдя из автобуса, Мария попросила Тимофея пройти на другую сторону дороги, чтобы их не увидели вместе сослуживцы.

— Смешная ты. Давай мы поженимся и кто что скажет, а? — ответил Тимофей.

— Прошу тебя, не сейчас. Давай пока оставим всё, как есть. Нам ведь хорошо вместе, вот и будем встречаться. А там посмотрим. У меня сын в армии, второй в девятый класс перешёл. Прошу тебя, не торопи меня, иди. Иди же! — видя, что Тимофей замешкался, громко сказала Мария.

Тимофей молча перешёл дорогу и зашёл на территорию больницы, минут через пять после Марии. Шли дни, Мария и Тимофей встречались у него дома и когда Мария оставалась у него на ночь, Васильку говорила, что остаётся в больнице, на дежурстве. Василёк верил, ведь так и раньше бывало. Анна не спрашивала, выжидая, что Мария сама расскажет обо всём. И Мария однажды рассказала.

— Мы с Тимофеем живём вместе. Я это… у него остаюсь на ночь. Люблю его, мОчи нет. Всё время о нём думаю…я ведь память мужа предала, да? — с тревогой спросила Мария.

— Десять с лишним лет ты хранила верность своему погибшему мужу. Милая Мария, жизнь проходит, надо ведь и для себя пожить. Человек устроен так, без любви жить не должен и не может. Думаю, дети твои поймут тебя — отвечала Анна.

— Не думаю, что Иван меня поймёт, да и Василёк взрослый уже совсем. Не знаю даже, что делать? Тимофей настаивает, чтобы мы поженились, говорит будет заботиться о моих детях. Но ты ведь знаешь Ивана — растерянно сказала Мария.

— Иван скоро сам обзаведётся семьёй, он должен тебя понять. Вот вернётся, поговорим с ним. А Василёк, он лёгкий такой, у меня останется жить — ответила Анна.

— Дурочка ты Анна. Ты не меньше моего заслуживаешь любви. Все кроме тебя, замечают, как на тебя смотрит заведующий твоим хирургическим отделением. А ты, как слепая, не видишь и всё — сказала вдруг Мария и улыбнулась.

— О чём это ты, не понимаю — смущаясь, ответила Анна.

— Да ладно. Не понимает она. Пожалела бы мужика, исхудал ведь, сохнет по тебе — уже смеясь, говорила Мария.

— Скажешь тоже…не буду же я первая вешаться ему на шею. А он мне ни намёком, ни словом не показал, что не равнодушен ко мне — ответила Анна.

— Думаю, он боится услышать от тебя, нет — сказала Мария.

— Но он младше меня Мария, аж на три года. Я о нём вообще серьёзно не задумывалась. Конечно, я тоже женщина, тоже хочу быть счастливой, но Кирилл Андреевич не мой мужчина. Ему молодая нужна и живёт он с матерью. Представляешь, ему двадцать семь, а он ни разу женат не был. А тут здрасте, женщина с ребёнком. Опять таки, мать его ни за что не согласится — сказала Анна.

— Дурочка ты Анна. Вижу ведь и тебе нравится Кирилл Андреевич, а сердцу приказать не любить, невозможно. Теперь я это точно знаю — сказала Мария и вдруг расчувствовавшись, обняла Анну и рассмеялась.

А Анна вспоминала смущённые взгляды Кирилла Андреевича, которые он бросал на неё.

— А ведь в его глазах я видела любовь… — подумала она.

Ноябрь в Ленинграде был жутко холодным, Дуся выросла со своего старенького пальтишка, Анна решила в воскресенье сходить с дочерью на барахолку. Там можно было купить по дешевле, а если повезёт, можно было найти и добротную вещь, которую продавали не по нужде, а так, малО стало, не выбрасывать же. Сама она носила мамину, каракулевую шубку, она была тёплая и в хорошем состоянии. Своё тёплое пальто, на плотном ватине, Анна отдала Марии, ведь та приехала в город в простой телогрейке. Детям на том же базаре купили чёрные пальто, ещё в прошлом году, как только приехали в город. Как и предполагала Анна, они с Дусей нашли ей почти новое, утеплённое пальто и даже ботиночки. Дуся была рада, впрочем, как любой ребёнок, который рад новой вещи. Новый год, в больнице решили устроить вечер для сотрудников. Собрали деньги, нарядили в фойе живую ёлку, каждый принёс из дома игрушки и гирлянды. Накрыли столы, сложив несколько штук в ряд. Каждый испёк что-нибудь дома, пироги, печенья и даже торт. Купили шампанское, фрукты и поставили патефон с пластинками. И когда начали танцевать, Кирилл Андреевич нерешительно подошёл к Анне и пригласил танцевать. После первого танца, к Анне за стол присела молодая врач хирург, которая только окончила институт и пришла практиковаться к ним в больницу.

— Здравствуй Анна…простите, не знаю Вашего отчества. В общем, хотела Вас предупредить, Кирилл Андреевич мой мужчина. Понимаете меня? Я давно его приметила, мы с ним больше подходим друг к другу. Он даже женат не был, я узнавала, ну зачем ему женщина, старше его, да ещё с ребёнком? Сами посудите, ведь я права — говорила смазливая, хорошо одетая, с модной прической тех лет, девушка и нагло смотрела в глаза Анне.

Анна взглянула на неё и так вежливо сказала.

— Здравствуй, прости, не знаю твоего имени, думаю, ты не по адресу обратилась. Эти вопросы решай с Кириллом Андреевичем. И прошу тебя…пока прошу. Не порть мне Новый год.

Девушка, не ожидавшая от Анны такого выпада, хмыкнула, встала и пошла к Кириллу Андреевичу, пригласить его на танец. Но к своему удивлению, молодой человек прошёл мимо неё и подошёл к Анне, чтобы пригласить её на танец. Анна усмехнувшись девушке, пошла танцевать с Кириллом Андреевичем и демонстративно, обняла его за шею. Молодой человек, трепетно обнял Анну за талию. Вечером, когда расходились, девушка опять подошла к Кириллу Андреевичу и попросила его проводить её домой, но он даже не посмотрев на неё, сухо ответил, что провожает домой Анну, так как пообещал сделать это ей. Тимофей пошёл проводить Марию, просил её остаться у него, но Мария отказалась.

— Дети одни, домой надо идти. Встретимся теперь после Нового года, завтра тридцать первое, мы будем дома с детьми. Мария пришла домой, а Анны всё не было. Анна в это время была с Кириллом Андреевичем, несмотря на холод, они бродили по улице.

— Может в подъезд зайдём, ты замёрзла совсем. Погреемся и я провожу тебя домой. — предложил Кирилл Андреевич.

Анна согласилась, в подъезде и правда было тепло, от батареи под окном. Вдруг Кирилл Андреевич, привлёк Анну к себе и крепко поцеловал в губы. Она пыталась ему объяснить, что старше его, что у неё дочь…

— Молчи, прошу тебя, молчи. Всё это неважно, если любишь. А я безумно люблю тебя, слышишь? Безумно… Ну, скажи, что и ты меня любишь, Анна, любишь правда… — шептал молодой человек, не переставая целовать Анну.

Когда Анна и Мария пришли домой, дети уже спали. Видимо они играли, игрушки были разбросаны по всей комнате. Собрав их, молодые женщины сели на кухне, спать не хотелось.

— Поставь чайник, чая горячего хочется — попросила Мария.

Анна поставив чайник на плиту, внимательно посмотрела на подругу, усталые глаза, взгляд, будто боится чего-то…

— Что с тобой, у тебя всё в порядке? — спросила Анна.

Мария устало посмотрела на неё и тяжело вздохнула.

— Тебе легче, ты хоть сейчас можешь выйти замуж, а мне что делать? По Ивану соскучилась, мОчи нет. Хоть сейчас поезжай к нему. И поймёт ли, что мамка его дура, влюбилась на старости лет. Да ещё, с двумя взрослыми детьми — с горечью говорила Мария, облокотившись подбородком о руку.

— Ну что дура, я соглашусь пожалуй. Ну какая же ты старая, Мария? Тебе только сорок лет. А дети…это же счастье. Завтра Новый год, продукты мы купили, с утра вот оливье и винегрет сделаем, вечером с детьми посидим, Новый год встретим. Праздник ведь. Радоваться надо, а ты печалишься. Всё будет хорошо, слышишь? Иван умный парень, вот весной отпуск возьмёшь и съездишь к сыну. А сейчас давай спать, второй час ночи. — потягиваясь и зевая, сказала Анна.

Утром проснулись поздно, дети уже сами встали и позавтракали, они что-то рисовали, изводя краски. Женщины проснулись поздно, открыв глаза и посмотрев на часы, Мария ахнула.

— Вот и поспали. Одиннадцать часов. Хорошо сегодня воскресенье и на работу идти не надо — вставая с дивана, который она облюбовала себе сразу же, как приехала сюда, шептала Мария.

— Анна, вставай. Время одиннадцать уже — громко сказала Мария, заглядывая в комнату подруги.

Та открыла глаза и недовольно пробормотала.

— Чего шумишь? Сегодня же выходной, дай поспать…

— Какой спать? Готовить надо. Тимофей хотел придти вечером, Новый год вместе встретить — ответила Мария, проходя в ванную.

— Ой, ведь и Кирилл хотел придти, хотя я и была против. Да пусть приходят, веселее будет в праздник — говорила сама себе Анна, вставая с постели.

День ушёл на то, чтобы порезать овощи на салаты, сварить и запечь в духовке курицу, которую купили на базаре, потому, что в магазине не достать. Хорошо удалось купить сыр и колбасу, да фрукты по случаю, на улице продавали. Ёлку живую, купил Тимофей и привёз за два дня до Нового года, вместе с коробкой игрушек, когда дети были в школе. Вечером вместе с детьми, часа два наряжали ёлку. В шесть часов, стол был уже накрыт. Дуся и Василёк радовались и всё время старались взять со стола конфетку, или кусочек сыра. Анна шутливо ругалась.

— Так и на праздник ничего не останется. Вот сядем за стол, тогда и есть будете. — говорила она

— Недавно бульон пили, потерпите уже — хлопая сына по руке, говорила Мария.

Часам к семи, пришёл Кирилл, с коробкой шоколада и бутылкой шампанского.

— С Новым годом. Счастья и удачи Вам в Новом году — с порога сказал он.

— Спасибо, тебя тоже с Новым годом. И пусть этот год будет счастливым для всех — ответила Анна.

Мария с нетерпением ждала Тимофея, поглядывая на часы, но мужчина всё не приходил. В девять часов, все сели за стол, как раздался звонок в дверь.

Мария взволнованно на всех посмотрела и нерешительно встала из-за стола.

— Наверное это наш коллега с работы… — пробормотала она и пошла открывать дверь.

На пороге стоял Дед Мороз, настоящий, с бородой и в бархатном халате. Мария оторопело смотрела на гостя.

— Вы наверное ошиблись, мы не вызывали Деда Мороза. — сказала Мария.

— Добрый вечер! А Дед Мороз сам пришёл. С Новым годом поздравить и подарки вручить. — переступая порог, громко сказал пришедший неожиданно гость.

Услышав громкий бас, Дуся и Василёк выскочили из комнаты и прибежали к входной двери.

— Ой, Дедушка Мороз! Настоящий! Ура! — подпрыгивая на месте, закричала Дуся.

Василёк, стоя в стороне, недоверчиво посматривал на гостя.

— Но Дед Морозов не бывает. Сказки всё это — пробормотал он.

— Тимофей, ты что ли? — тихо спросила Мария, наконец узнав его.

— Я Дед Мороз. Вам подарки всем принёс — громко сказал Тимофей, не отвечая на вопрос Марии.

Мужчина вошёл в зал и поставил небольшой синий мешок на стол.

— Ну, подходите ко мне ближе, за подарками. И Вы подходите, не сидите — позвал он Анну и Кирилла.

Дуся с нетерпением заглядывала в мешок.

— Хм…а Дед Морозов не бывает — повторил недоверчиво Василёк.

Первый подарок из мешка, Тимофей достал для нетерпеливой Дуси.

— Эта книжка для Дуси. Сказки народов мира. С картинками и очень интересная, читай на здоровье — отдавая большую, с глянцевой красочной обложкой книгу Дусе, громко говорил Тимофей.

Потом вытащил краски и толстый альбом и дал Васильку.

— Я слышал, что этот мальчик хорошо рисует. Так вот эти краски и альбом, для будущего художника — продолжал Тимофей.

Василёк оторопело разглядывая свои подарки, отошёл в сторону.

— Теперь подарки милым дамам. Ну-ка, подойдите ближе — попросил Дед Мороз.

Анна и Мария улыбаясь, подошли ближе. Тимофей достал из мешка два шерстяных платка, разной расцветки и дал женщинам.

— Ну спасибо Дед Мороз. Теперь просим тебя к нашему столу, садись вот рядом с нами. — сказала Мария, указывая на стул.

— Но ещё один подарок остался. Ааа…это Вашему гостю, Кириллу Андреевичу — сказал Тимофей, отдавая длинную коробочку Кириллу.

— Спасибо. Ох, Дед Мороз, всех уважил — сказал Кирилл, открывая коробочку, в которой лежал галстук.

Дети с подарками ушли в комнату, где жил Василёк и там с интересом разглядывали Дусину книгу. Их позвали за стол, Тимофей уже снял костюм Дед Мороза и сидел за столом, рядом с Марией. Ровно в двенадцать, открыли шампанское, громко поздравляя друг друга, желали счастья и удачи в Новом году. Дети устали и ушли спать. А взрослые долго танцевали, погасив свет, оставив только свечи на столе. Говорили друг другу много слов о любви, потом уже под утро Мария и Анна проводили гостей и уставшие за день и ночь, переоделись и легли спать. Утром пришла телеграмма от Ивана, он поздравлял всех с Новым годом. Василёк открыл входную дверь, почтальон сказала, что принесла телеграмму и нужно, чтобы кто-то из взрослых расписался в получении. Василёк пошёл будить мать.

— Мам, там телеграмму принесли, иди распишись — сказал он.

Читая телеграмму, Мария прослезилась.

— Ванечка, сыночек мой. Как же я соскучилась. До весны не выдержку — бормотала она, разглядывая клочок бумаги, принесённый почтальоном.

Но на работе Марии отпуска не дали, сказав, что она получит его только весной. Женщина с нетерпением ждала весны. Она продолжала быть у Тимофея, мужчина настаивал, чтобы они поженились, Мария всё оттягивала, говоря, что должна поговорить с сыном.

— Если Иван согласится, Василёк тоже согласится. Ты потери ещё один месяц. Вот съезжу в марте к сыну, тогда… — неуверенно отвечала Мария, даже не зная, что ей ответит Иван и главное, как она ему об этом скажет.

А Анна ждала, когда и Кирилл наконец сделает ей предложение, но мужчина пока не торопился, ссылаясь на то, что ему надо поговорить с матерью. Анна даже с дочерью поговорила.

— Как ты смотришь на то, если у нас появится папа, то есть…у тебя появится папа? — как-то спросила Анна Дусю.

На что девочка со всей серьезностью, ответила.

— Если ты хочешь выйти замуж за дядю Кирилла, я не возражаю. Он хороший, добрый и любит тебя — ответила Дуся, чем просто обескуражила Анну.

— А ведь моя дочь выросла и стала совсем взрослой — подумала Анна, обнимая дочь.

Наконец в середине марта, Марии дали отпуск и она собралась лететь к сыну, ехать поездом она не захотела.

— Одной томиться несколько дней в душном вагоне, нет, я лучше самолётом — заявила она.

Тимофей вызвался проводить Марию в аэропорт. Ехать далеко, поэтому взяли такси. С собой Мария ничего не взяла, просто сумочку, если что понадобится, решила купить на месте.

— Ты ведь долго не задержишься, правда? Когда тебя ждать? — спросил Тимофей.

— Нет конечно, ведь отпуск сыну не дадут. Пару дней и я вернусь. Только увижу сына…поговорю с ним о нас. Страшно подумать, как он воспримет мои слова о нас с тобой — сказала Мария.

Потом попрощавшись с Тимофеем вошла в здание аэропорта. Адрес Ивана был написан на конверте, в Иркутске, Маруся выйдя из аэропорта, сразу села в такси и показав адрес, попросила довезти её до части, где служил Иван. Было раннее утро, когда Мария подъехала до места, расплатилась с таксистом и подошла к контрольно пропускному пункту, сокращенно КПП. Там сидел молодой парнишка, в гимнастерке, видимо дежурный, к которому и обратилась Мария.

— Мой сын тут служит, Столяров Иван Григорьевич. Не могли бы его вызвать? — попросила она.

Парень поднял внутренний телефон и доложил, что мама Столярова Ивана Григорьевича, приехала на свидание с сыном и просит разрешения для встречи. Прослушав приказ, который ему давали по телефону, парень ответил коротко.

— Так точно! Слушаюсь товарищ капитан! — отчитался он.

Потом обращаясь к Марии, сказал.

— Ваш сын работает на объекте, Вас отвезут к нему, сейчас машина выйдет из части и Вас отвезут. Вы посидите пока вот тут.

— Спасибо сынок — ответила Мария, садясь на скамейку, возле КПП.

Через полчаса, открылись ворота части и оттуда выехал Уазик. Мария поднялась, из машины вышел молодой мужчина, в чине капитана и обратился к ней.

— Здравствуйте. Это Вы приехали на свидание с сыном, Иваном Столяровым? — спросил капитан.

— Здравствуйте. Да, я его мама. Хотела сына повидать — ответила Мария.

Капитан помог Марии сесть в машину и они поехали на строительный объект. Ехали довольно долго, минут сорок, объект находился почти на окраине города. Попросив Марию, подождать, капитан послал сидевшего рядом в машине солдата, чтобы тот позвал Ивана. Иван вышел минут через семь, десять, Мария увидела сына ещё издалека, в гимнастёрке, весь в пыли, Иван шёл и отряхивался. Мария сразу же вышла из машины и пошла навстречу сыну.

— Ванечка, сынок! — крикнула Мария и ускорила ход.

Наконец крепко обняв Ивана, Мария долго прижавшись к нему молчала, потом наконец посмотрела на него.

— Не усидела я сынок. Вот, соскучилась по тебе и приехала повидать. Как ты Ванечка? Повзрослел, возмужал, сыночек мой — опять обнимая и целуя сына, сказала Мария.

— Мам, ну хватит. Люди смотрят же. Пойдём, здесь столовая недалеко. Там поговорим и поедим заодно. Я сейчас, только капитану доложу — отстраняясь от матери, сказал Иван.

— Хорошо сынок, я здесь тебя подожду — ответила Мария.

Иван подошёл к капитану, тот ему, что-то сказал, Мария не слышала их разговор, но через пять минут Иван вернулся и сказал, что они могут идти. В столовой они заказали котлеты с гарниром, борщ и кисель.

— Мне только один день дали, тебе не надо было ехать так далеко, летом за хорошую службу, мне отпуск обещали вроде, правда это ещё только слухи, я бы сам приехал домой — сказал Иван.

— Но я очень соскучилась по тебе, не смогла ждать больше — ответила Мария, не отрывая взгляда от сына.

— Как дома? Василёк не балует? И вообще, как там Дуся и Анна? Сама как мам? — спрашивал Иван.

— А что у нас? У нас всё хорошо, всё по — прежнему. Дуся и Василёк учатся, мы с Анной работаем. Мне то сейчас на должности сестры хозяйки полегче стало, полы мыть, сам понимаешь, нелегко — отвечала Мария.

Иван с аппетитом ел и поглядывал на мать.

— Я же вижу, что у тебя, что-то не так, что-то случилось да? — вдруг спросил Иван, пристально посмотрев на мать.

Молодая женщина смутившись, потупила взгляд.

— С чего ты взял, всё хорошо, я же сказала — ответила Мария.

— Ладно, здесь маленькая гостиница есть, обычно родители наших ребят в ней останавливаются, вот мы с тобой туда и пойдём. Здесь недалеко, пару километров, можно пешком пройти. Или ты устала? Можно и на автобус сесть. — говорил Иван.

— Да нет, я не устала, ты только помедленнее иди, не успеваю же я за тобой — сказала Мария.

В гостинице Иван взял ключ в двухместный номер, провёл мать в комнату, где стояли две кровати, стол со стульями у окна, шкаф у стены и на полу короткая, ковровая дорожка.

— Садись вот, за стол или на кровать — предложил Иван.

ГЛАВА

Мария села и посмотрела на сына. Она понимала, что должна серьёзно поговорить с ним, но никак не могла начать. Иван сам начал этот тяжёлый для Марии разговор.

— Мамочка, родная моя… Я же тебя очень хорошо знаю. Ну…что у Вас стряслось? Думаешь, я не пойму? — обняв мать за плечи, сказал Иван.

Мария замешкалась, потом подумала, что если не расскажет сыну сейчас, то не простит себя. И не рассказав, она не могла уехать. Взяв Ивана за руку, Мария начала говорить.

— Понимаешь сынок…у нас в больнице работает один мужчина, он садовником работает, хороший такой, не пьёт, только курит иногда — Мария запнулась и посмотрела на реакцию сына, тот напрягся, но молчал.

— Что бы ты сказал…в общем…Тимофей…он просит, чтобы я вышла за него замуж. — выпалила Мария и застыв, замолчала.

Иван видел, как тяжело даётся матери этот разговор, но такое услышать, ему и присниться не могло. Иван был озадачен, не зная, как отреагировать на слова матери и что ей ответить. Наступило гнетущее молчание, тяжёлое для обоих. Вдруг Иван встал и закурил сигарету, Мария с удивлением посмотрела на него. Никогда не видела она сына курящим.

— Значит ты закурил…совсем взрослый ты стал Ванечка — выдохнула Мария.

Ивану стало жаль мать, она сидела перед ним, опустив виновато голову, не смея взглянуть ему в глаза.

— Послушай меня мамочка. Ты молодая, красивая женщина, вот в городе совсем преобразилась. Немудрено, что тебя полюбили. Ты столько лет мыкалась с нами, думаю, ты тоже достойна счастья. Если ты уверена в этом…как его… — Иван запнулся.

— Тимофей — подсказала Мария.

— Ну да, Тимофей…что ж, я не против. Ты и так всю жизнь на нас с Васильком положила, пора и для себя пожить. У тебя ещё вся жизнь впереди — закончил Иван.

Мария ушам своим не верила.

— Значит ты не против сынок? — проговорила она, глубоко вздохнув.

— Не против мам. Мне важно, чтобы ты и Василёк были счастливы. Большего мне не надо — ответили глубоко вздохнув, Иван.

Мария обняла сына и расплакалась.

— Спасибо сынок. Я знала, что ты меня правильно поймешь — сказала она, опустив голову ему на плечо.

— Не плачь, ну что ты в самом деле? Всё ведь хорошо — обняв Марию, сказал Иван.

Мария, опустив голову на грудь сыну, слушала стук его сердца, её вдруг охватила такая нежность к нему и она подумала.

— Вот ведь жизнь…это моё творение, самое близкое, самое родное. А я как девчонка робею перед ним. Как же сильно я его люблю. Ведь скажи он мне нет, я послушалась бы и отказалась от Тимофея. И вслух, сказала.

— Какой же ты стал у меня взрослый сынок. На отца так похож.

Иван, сидел рядом с матерью и тоже думал о своём.

— Странная штука эта жизнь. Бедная мама, в жизни кроме горя и работы ничего и не знала. Пускай хоть теперь будет счастлива. Она ведь не виновата, что отец погиб, значит судьба такая.

На слова матери, лишь крепче прижал её к себе и поцеловал в голову.

— И Гриша так делал… — промелькнуло в голове Марии.

Так они сидели до позднего вечера, потом Иван поднялся с места.

— Мама, я есть хочу, пойдём прогуляемся до столовой, поедим. И ты наверное тоже проголодалась. Пошли — сказал парень.

Мария встала и пошла следом за сыном. Столовая была ещё открыта, но когда они вошли, молодая женщина сказала, что они скоро закрываются, да и остались только котлеты с гречкой и макаронами.

— Мы быстро, поедим и уйдём — садясь за стол, ответил Иван, пропуская Марию вперёд.

Они молча ели, Иван не поднимал голову от тарелки, Мария с нежностью смотрела на него и мысли крутились в её голове.

— Совсем взрослый стал. Только бы был счастливым, только бы был… — думала она.

Провожая утром мать, Иван, крепко обнял её.

— Ты мама больше не приезжай, может быть летом я сам приеду, если в отпуск отпустят. Васильку передай, чтобы не баловАл, Анне привет передавай, Дусе тоже. Береги себя мам — сказал Иван.

Мария прослезившись, прижалась к крепкой груди сына и никак не хотела отпускать.

— Скучаю я по тебе сынок. Не ругай свою мать, если летом не отпустят тебя, в начале осени приеду сама опять — слёзно говорила она.

В Ленинград Мария прилетела к вечеру.

— Ой, а я думала, ты с сыном побудешь подольше. А ты два дня и вернулась. Всё хорошо? Как Иван? Что он сказал? — говорила Анна, пропуская Марию в квартиру.

— Анна, дай отдышаться, я же с дороги — ответила Мария, проходя сразу в зал и садясь на диван.

— Дай воды, пить хочу — попросила она Дусю, которая с любопытством ждала, что же скажет тётя Мария про Ивана, по которому девочка очень скучала.

Дуся побежала на кухню и вернулась с кружкой в руках.

— Иван Вам всем привет передал. У него всё хорошо, работает, здоров. Обещает летом в отпуск приехать, если отпустят. А тебе Василёк, брат просил передать, чтобы ты вёл себя хорошо, не баловАл. — говорила Мария, отпивая из кружки воды.

После ужина, дети ушли готовить уроки, а Анна с Марией оставшись одни, сели вдвоём на кухне и Анна тут же задала интересующий её вопрос.

— Ну что Иван сказал? Ну…насчёт Тимофея? Говори, не томи — видя, что Мария долго молчит, громче сказала Анна.

Мария посмотрев на Анну, загадочно улыбнулась.

— Представляешь? Ванечка разрешил. Я сама даже не ожидала. Такой славный мой сын, взрослый уже, всё понимает. Так и сказал, что я имею право быть счастливой. Сказал, что я молодая и красивая, что всю жизнь работала не покладая рук и теперь могу выйти замуж за Тимофея — сказала она.

По мере того, как Мария говорила, лицо Анны менялось, в конце она широко улыбнулась.

— Здорово! Парень у тебя во! — показывая большой палец, радостно сказала Анна.

— Да, Иван парень мировой. Каждой матери бы такого сына — задумчиво ответила Мария.

— Ну и хорошо, теперь можешь сказать Тимофею, что согласна выйти за него замуж. Измучился ожиданием бедный — сказала Анна.

— А что это он измучился? Мы же почти через день вместе — удивилась Мария.

— Это совсем другое, ну ты меня понимаешь. Давай, звони ему, скажи, что согласна. — нетерпеливо предложила Анна.

Мария улыбнулась.

— Не надо торопиться, сам придёт, тогда и скажу. Сначала с Васильком поговорить надо, что он ещё скажет. — ответила Мария.

Конец ознакомительного фрагмента.