Хладнокровное предательство

Чарлз Тодд, 2005

В живописной горной долине на севере Англии, в городке Эрскдейл, совершено злодейское преступление – убиты фермер Джералд Элкотт, его жена, семилетняя дочь и двое годовалых близнецов. Они застрелены во время сильной метели, которая замела следы убийцы и единственного выжившего члена семьи – десятилетнего мальчика Джоша. Инспектору Скотленд-Ярда Иену Ратлиджу, оказавшемуся волею случая недалеко от Эрскдейла, поручено помочь местному инспектору Грили, который не в состоянии справиться с расследованием: его обескураживает обилие подозреваемых и отсутствие улик…

Глава 8

Вскоре после ухода констебля Ратлидж тоже вышел во двор. Небольшой садик, заваленный снегом, освещали скудные лучи солнца, которым удавалось пробиться сквозь плотный слой облаков. На месте прошлогодних грядок и клумб высились сугробы, придавая садику немного сказочный вид.

На севере невыгодно заниматься земледелием. Лето здесь короткое, а почва неплодородная, каменистая. Корнеплоды растут плохо, зато поздние сорта капусты и овощи, которые можно выращивать в теплицах, приносят неплохой урожай.

Посреди двора Ратлидж увидел колодец; слева, за конюшней, виднелся сарай. Рядом с ним помещался большой загон для скота, вдоль одной его стены тянулся длинный каменный желоб для воды. Под навесом стояли повозка и коляска. За зарослями малины и ежевики в углу участка — сейчас кусты стояли голые — начиналась тропа, ведущая в поле. Задрав голову, Ратлидж с трудом разглядел в тумане очертания горного склона. Гора нависала над гостиницей; еле заметная тропа поднималась к перевалу и наверху раздваивалась. В ущельях залегли длинные тени; на тропе попадались высокие валуны. Издали склон казался обманчиво ровным, но беспечных путников подстерегали осыпи и глубокие расщелины. Если бы не ветер, здесь царила бы полнейшая тишина.

Утром, увидев небо, Ратлидж решил, что горы не так давят, как вчера ночью. И все же неприятное чувство осталось. Его как будто отрезали от мира.

— Обманчивые они, горы, — сказала у него за спиной мисс Фрейзер. От неожиданности Ратлидж вздрогнул. — Наверное, в том их притягательность. И конечно, все помнят Вордсворта, который верил, что девственная Природа таит в себе тайны, утраченные цивилизованными людьми. Вряд ли ему удалось бы прожить в наших краях долго — он, наверное, даже не представлял, какая трудная жизнь у местных жителей. Край здесь суровый, неприветливый и ошибок не прощает. Иногда мне кажется: напрасно люди пустили здесь глубокие корни. Корни держат их на месте и не дают вырваться. Иначе они бы наверняка переселились куда-нибудь в Кент, Сомерсет или Эссекс. Если бы у них, конечно, был выбор… — Голос у нее был печальный.

Ратлидж обернулся и увидел, что Элизабет Фрейзер сидит в своей коляске, накинув на голову платок от холода, и задумчиво смотрит на горные вершины, едва заметные на фоне серого неба.

Помолчав немного и не дождавшись от него ответа, она продолжила:

— Должно быть, мальчик очень испугался. Не могу не согласиться с констеблем Уордом: в такую ужасную погоду убийца, скорее всего, догнал его и прикончил. Вот почему мальчика до сих пор не нашли. Ему всего десять лет, вряд ли ему удалось убежать от взрослого мужчины… Я хочу надеяться — и не смею! Но прогонять надежду слишком жестоко.

— Есть ли другой выход из долины? Например, от фермы Элкоттов?

— Южнее есть одна горная тропа; старики говорят, по ней можно выбраться к перевалу, а оттуда спуститься к побережью. По той тропе раньше, очень давно, перегоняли скот. О ней знают только старожилы, и найти ее могут только местные жители. — Элизабет Фрейзер вскинула голову, в ее голубых глазах появилось встревоженное выражение. — Вы думаете, убийца… кто бы он ни был… сбежал из Эрскдейла?

— Возможно. Скорее всего, инспектор Грили послал людей на поиски и в ту сторону.

Но что заставило убийцу перебираться через горы? Неужели он так хотел расправиться именно с Элкоттами? Если убийца — случайный маньяк, он мог найти жертву и на побережье. Безумец…

— Если убийца успел выбраться из долины, вы его уже не догоните. А нам остается лишь гадать, вернется он сюда или нет. Сделал ли он свое дело… доволен ли тем, что совершил… или намерен продолжать…

— Мы найдем его, — сказал Ратлидж. — Возможно, на поиски уйдет время, но мы его найдем. Не беспокойтесь.

Хэмиш скептически хмыкнул. Он не разделял уверенности Ратлиджа. «Ложь во спасение», — бурчал он.

Наверху, на горе, каркнул ворон, резкий звук гулким эхом отдался в ущелье. Элизабет Фрейзер склонила голову набок и прислушалась. Продолжая прерванную мысль, она сказала:

— Долина словно отрезана от всего мира. Иногда мне бывает здесь очень одиноко. А сейчас даже страшновато.

— Почему вы здесь живете? — спросил Ратлидж и тут же пожалел о словах, неосторожно слетевших с губ. Судя по всему, мисс Фрейзер во всем зависит от Камминсов. Исполняет роль компаньонки и помощницы спившейся хозяйки гостиницы.

Мисс Фрейзер улыбнулась:

— Люблю тишину. И ветер. Мне нравится жить в глуши. В таком месте все просто и понятно. Отличное противоядие против жалости к себе. Наверное, я кажусь вам такой же безнадежной дурой, как какая-нибудь туристка? Летом сюда приезжают горожане, чтобы «полюбоваться видами и благородными красотами». Мне следовало бы сказать, что я восхищаюсь мужеством здешних людей или бодрящим климатом. Здешняя красота кажется мне бескорыстной и настоящей.

Ратлидж беспокойно расхаживал по дворику туда-сюда. Он думал о том, как идут поиски мальчика. Элизабет Фрейзер наблюдала за ним.

— Вы, наверное, не привыкли ждать? — спросила она.

— Да, не привык… Боюсь, это заметно.

Хэмиш, по-прежнему бушующий в его голове, подталкивал к опрометчивым действиям. Ожидание Грили все больше действовало на нервы. Ему давно пора допрашивать свидетелей и собирать улики! Но большинство местных мужчин сейчас в горах, и до них не докричишься. Вполне возможно, что убийца тоже среди них. Интересно, учел ли Грили такую возможность?

Сильный порыв ветра смахнул с крыши снег, и их словно окатило холодным душем. Мисс Фрейзер нехотя развернула коляску и вернулась в дом. Вскоре за ней последовал и Ратлидж. Он закрыл дверь черного хода и запер ее на засов.

— Вы хорошо знакомы с местными жителями? — спросил он.

— Вас интересует, не могу ли я ткнуть пальцем в одного из них и сказать, что он убийца? — Элизабет Фрейзер подкатила коляску к окну и стала следить за бледными лучами солнца. — Да, можно сказать, я хорошо всех знаю.

Ратлидж сел за стол и от нечего делать начал складывать лежащие рядом салфетки. Простая работа немного отвлекла его. Почему она так спокойна? Давно ли приучилась так безропотно воспринимать свое увечье? А может, она вовсе не безропотна и до сих пор подавляет страдания?

— Возможно, убийца — не посторонний человек…

— Надеюсь, среди моих знакомых нет такого хладнокровного злодея, — задумчиво проговорила мисс Фрейзер. — Вы ведь знаете, иногда злость закипает медленно. Грызет, грызет изнутри, разъедает душу, как кислота, — и наконец вырывается на поверхность. Резкие слова… косые взгляды за спиной… перешептывание в лавке мясника или в кузнице. Жертва непременно о чем-то догадывается. Но по-моему, у Джералда Элкотта не было врагов. Не помню, чтобы кто-то говорил мне, что подслушал ссору или заметил хотя бы намек на недовольство или зависть по отношению к нему. Едва ли кому-то так хорошо и так долго удалось бы скрывать враждебные чувства. По-моему, чрезмерная скрытность граничит с безумием!

— Даже безумцы не убивают беспричинно. — Ратлидж вспомнил Артура Марлтона, которого совсем недавно судили в Престоне. — Попробуйте взглянуть на произошедшее с другой стороны. Почему именно Элкотты? Кажется, их жизнь была вполне обычной. Они не слишком отличались от других семей. И вдруг кто-то вламывается в дом и убивает их всех, в том числе малых детей. Откуда такая ярость? Была ли она направлена именно на них? Или они просто оказались самыми доступными?

— У Элкоттов в здешних краях глубокие корни. И… да, старые обиды долго помнят и лелеют. — Элизабет Фрейзер по-прежнему не поворачивалась к нему лицом. — Я ведь вам уже говорила, край здесь суровый, и люди, которые здесь живут, тоже суровые. Им почти нечего дарить друг другу, кроме, может быть, доверия, и, если их доверие предано, они умеют ненавидеть.

Ее слова прервал скрип открываемой двери. На кухню вошел мужчина с сапогами в руках.

— Доброе утро, мисс, — поздоровался он с Элизабет Фрейзер и тут же повернулся к Ратлиджу, сидящему за столом. — Вы, наверное, будете инспектор из Лондона? — Он внимательно оглядел Ратлиджа с головы до ног, как будто оценивал его возможности. Удастся ли изнеженному горожанину справиться с трудностями, которые предлагает север? Видимо, удовлетворившись результатами осмотра, он протянул Ратлиджу свободную руку.

Высокий и тощий, мужчина закутался в теплое пальто и шарф. Лицо его раскраснелось от ветра. Но ясные серые глаза казались живыми и проницательными.

— Моя фамилия Хендерсон. Наш отряд искал… — заметив лежащую на столе карту, он нагнулся и ткнул в нее пальцем, — вот здесь. Мы ничего не нашли. Поговорили с владельцами вон той фермы… и той, и еще той, и этой. Никто не видел и не слышал ничего подозрительного. Никаких чужаков не заметили. Зато все могут подробно рассказать, где были и что делали последние два дня. То есть уже три. И даже четыре.

— И вы им верите?

— Трудно не поверить, если все как один твердят одно и то же и прямо смотрят в глаза. Я лавочник, а не полицейский, если начну подозревать своих постоянных покупателей, это сразу скажется на выручке. И все же… по-моему, они говорили правду. — Хендерсон покосился на мисс Фрейзер и тут же снова посмотрел на Ратлиджа. — Вряд ли подобное злодейство пройдет для человека бесследно. У того, кто виновен в таком преступлении, наверняка что-то отразится во взгляде. Да и женщина вряд ли захочет покрывать убийцу, который прикончил маленьких детей!

Ратлидж подумал, что это проницательное замечание; полицейский наверняка должен принимать такие вещи в расчет, когда задает вопросы потенциальным подозреваемым. Даже если подозреваемый внешне невозмутим, его часто выдают глаза.

Правда, еще в Корнуолле он понял: совесть мучает далеко не всех убийц…

Хендерсон пробыл у них недолго, выпил горячего чаю и снова ушел. Следом за ним в гостиницу явились посланцы еще от трех поисковых отрядов. Каждый, склонившись над картой, указывал на свой участок поисков. Они подробно рассказывали, что видели, какие места осмотрели и на какие фермы заглянули на своем пути. Ратлидж подробно записывал их показания.

Один из мужчин устало сказал:

— Не подумайте, что мы не стараемся. Делаем, что можем. Просто приходится обыскивать большой район, а где может быть мальчик, мы понятия не имеем. Может, он прошел той же дорогой раньше нас. А может, прибежит потом, уже после того, как мы все осмотрим. Нам приходится все время озираться — вдруг убийца следит за нами из-за валуна или прячется в овраге! Особенно жутко ночью. Кажется, что злодей совсем рядом, выслеживает маленького Джоша. А может, следит за нами, рассчитывает, что мы приведем его к парнишке. Всем нам не по себе. Мы идем вместе, стараемся не отставать друг от друга.

— Никто не отбился от отряда? — спрашивал Ратлидж. — Все ваши на месте?

И каждый раз слышал неизменный ответ:

— Нет, никто не отбился, все на месте… пока.

Другой добровольный помощник сообщил:

— Впервые за много лет наши люди запирают двери и даже баррикадируются. Все боятся. Входя во дворы, мы нарочно шумим, показываем, что свои. Хозяева следят за прохожими из окон. Никому не хочется открыть дверь и увидеть ружейный ствол!

Хэмиш сказал: «Они знают местность. И знают всех мужчин, живущих в округе. Если убийца местный и если никто не пропал, значит, он должен быть в одном из поисковых отрядов!»

Ратлидж отмечал на карте маршруты поисковых отрядов, подписывал фамилии владельцев отдаленных ферм, наносил на карту контуры пастбищ и развалин, которые были уже осмотрены. Хэмиш напомнил ему, что такая информация бесполезна для человека, который сидит на кухне и греется у очага. Хэмиш подначивал его, но Ратлидж старался не поддаваться.

Лучше всех общую мысль выразила Элизабет Фрейзер, когда мужчины ушли:

— Вы не в Лондоне. Здесь все по-другому, и ваши прежние знания вряд ли вам пригодятся.

— Знаю.

Но Хэмиш, все больше оживлявшийся от волнения Ратлиджа, продолжал будоражить его. «Там, на морозе, маленький мальчик…» — твердил он.

Неожиданно он споткнулся о невидимую в снегу преграду. Ощупывая ее руками, он пытался понять, что мешает ему идти дальше. Тяжелые, обледеневшие камни… А дальше как будто раскинулось снежное море, и белые волны ходят ходуном.

Но здесь нет моря — до моря очень далеко. Значит, он набрел на овчарню, сложенную для отары, которая зимует в горах. Овцы совсем близко — в ноздри ему ударил тяжелый запах мокрой шерсти. Когда погода портится, баран-вожак сам приводит отару в укрытие. Или фермер с собакой гонит овец туда, где они могут спастись от холода, сгрудившись вместе. Это куда лучше, чем гоняться за ними по горным склонам, где они почти невидимы под снегом.

Напрягая последние силы, он перевалил через грубую каменную стену и очутился среди них. Мокрый, замерзший, он свернулся в комок. Здесь можно немного переждать, пока не утихнет ветер и не кончится снегопад. А если за ним погоня, овцы заранее предупредят его об опасности.

Смутные белые тени, стоящие ближе всего к нему, почуяли незнакомый запах и тревожно зафыркали. Но он сидел неподвижно, а овцы привыкли к людям. Скоро они смирились с присутствием чужака. Он сидел у самой стены, где не было ветра, и овцы обступили его. Они поняли, что он им ничем не угрожает.

Они спасли ему жизнь.

В доме гуляли сквозняки. В нетопленых комнатах для постояльцев было сыро и промозгло. Ратлидж зашел в малую гостиную и увидел, что в камине лежат дрова. Не зажечь ли огонь?

Но на кухне было теплее, Элизабет Фрейзер как будто не тяготилась его обществом, а посланцы поисковых партий по привычке входили на кухню со двора. Их тяжелые сапоги и грубая одежда не подходили для гостиной.

Ратлидж вышел на улицу, оставив парадную дверь приоткрытой, и, ежась от холода, окинул взглядом озеро. От гостиницы до него примерно четверть мили. У берегов озеро сковало льдом, но посередине виднелась черная, холодная вода. Едва ли мальчик сумел бы добраться от фермы Элкоттов к озеру. Если только его туда не притащил убийца. Если он утопил труп, когда его вынесет на поверхность?

Где Джош Робинсон?!

Может, убийца применил отвлекающий маневр? Убил мальчика вместе со всеми и спрятал труп, а сам вернулся к обычной жизни. Или ушел в горы, перебрался на ту сторону и спрятался в таких местах, где никто и не подумает его искать?

Если мальчика найдут живым, что он может рассказать? Он свидетель, очевидец…

А может, он вернулся домой уже после того, как всех его родных убили, а потом побежал искать помощь, но заблудился в снегу?

Возможностей масса, но он ничего не узнает наверняка, пока не найдется Джош Робинсон.

Страшные вопросы не давали ему покоя. Элкотты — случайные жертвы? Последние ли? Если убийца — чужак, что толкнуло его на такое злодеяние? В самом ли деле он мстил за что-то, или его обиды вымышленные? Что повлекло за собой такую вспышку гнева? И не вломится ли он на другую отдаленную ферму, если ему снова померещится оскорбление, обида? А может, у убийцы есть тайна, которую ему необходимо сохранить любой ценой? Узнал ли Джералд Элкотт что-то настолько зловещее, что молчать оказалось невозможно? Убийца долго не решался отомстить, но тут началась метель, и у него появился отличный предлог выйти из дому. Отличный предлог для убийства.

«Пойду взгляну на овец, пока не стало еще хуже…»

Но в таком случае убийца должен жить совсем рядом с Элкоттами. Тогда ему даже не пришлось объяснять причину своей отлучки. А может, он живет один и не обязан ни перед кем отчитываться?

Ратлидж вспомнил, что говорила ему Элизабет Фрейзер о местных жителях несколько часов назад.

«Им почти нечего дарить друг другу, кроме, может быть, доверия, и, если их доверие предано, они умеют ненавидеть…»

Чье доверие предал Джералд Элкотт? Что он сделал? Почему убийца застрелил не только самого фермера, но и его жену и даже детей?

Пока он своими глазами не увидит кухню, на которой совершилось кровавое злодеяние, ему придется опираться лишь на показания других людей. А сведениям, полученным опосредованно, из вторых рук, нельзя доверять.

Почему Грили до сих пор нет? Неужели он избегает представителя Скотленд-Ярда, хотя раньше отчаянно молил о помощи?