Сон в красном тереме. Том 2

Цао Сюэцинь, 1791

Роман «Сон в красном тереме», впервые целиком изданный в 1791 году, не просто входит в золотую сокровищницу китайской классической литературы (наряду с «Троецарствием», «Речными заводями» и «Путешествием на Запад»), – по стилю написания и принципу построения сюжета он сильно приближен к современному роману и, возможно, поэтому пользуется особой симпатией среди читателей. В книге рассказана история расцвета и разорения большой богатой семьи, бездумно растратившей свои богатства, что навлекло на нее множество бед и невзгод. Широкую популярность роману принесли изящный слог, фантастические события, любовные приключения и подробные описания быта. В настоящем издании «Сон в красном тереме» печатается по двухтомнику 1958 года, однако переводы многочисленных стихотворений, составляющих важную часть романа, печатаются по изданию 1997 года, для которого переводчик Лев Николаевич Меньшиков заново пересмотрел и поправил свои тексты. Роман сопровождается оригинальными иллюстрациями китайских художников. Во второй том вошли последние шестьдесят глав романа.

Глава шестьдесят седьмая, из которой читатель узнает о том, как, глядя на подарки, Дай-юй вспоминала о родных краях и как, раскрыв тайну, Фын-цзе допрашивала слугу

Нечего и рассказывать о том, как скорбели и горевали старуха Ю, Эр-цзе, Цзя Чжэнь и Цзя Лянь, после того как Ю Сань-цзе покончила с собой. Девушку положили в гроб, отвезли за город и похоронили.

Смерть Сань-цзе потрясла Лю Сян-ляня: только теперь он почувствовал, как сильно полюбил ее, и ходил словно помешанный. Однако даос несколькими холодными словами рассеял его заблуждение. Лю Сян-лянь обрил голову и следом за безумным монахом отправился странствовать невесть куда. Но об этом мы рассказывать не будем.

А тетушка Сюэ радовалась, узнав, что Ю Сань-цзе просватана за Лю Сян-ляня, намеревалась купить дом, справить всю необходимую утварь и выбирала счастливый день для переезда невесты в дом жениха. Этим самым она хотела отблагодарить Лю Сян-ляня за спасение жизни ее сына.

Неожиданно в комнату вбежал мальчик-слуга с криком:

— Ю Сань-цзе покончила с собой!

Девочки-служанки побежали докладывать об этом тетушке Сюэ. Не зная причины самоубийства, тетушка Сюэ только охала и вздыхала, теряясь в догадках и терзаясь сомнениями. В это время из сада пришла Бао-чай.

— Дитя мое, какое горе, — сказала тетушка Сюэ. — Разве третья барышня Ю, младшая сестра супруги господина Цзя Чжэня, не была помолвлена с названым братом Сюэ Паня? Не понимаю, почему она вдруг покончила с собой. Да и Сян-лянь ушел неизвестно куда. Поистине, странно и непостижимо!

Бао-чай не стала принимать близко к сердцу слова матери и только сказала:

— Правильно гласит пословица: «Даже ветер и тучи появляются неожиданно, а человек, счастливый утром, может стать несчастным к вечеру». Видимо, в их прежней жизни так предопределила судьба! Я понимаю, мама, что вам хотелось отблагодарить его, но, поскольку невеста его умерла, а сам он ушел, мне кажется, не остается ничего иного, как предать дело забвению. И не стоит расстраиваться! Прошло почти двадцать дней, как старший брат вернулся из Цзяннани, необходимо подумать о том, как распродать закупленные им товары. Приказчики, которые несколько месяцев провели в дороге с братом, не щадили сил, помогая ему, и вам следовало бы посоветоваться с братом, как их отблагодарить. Нужно устроить угощение и пригласить их. Нельзя допустить, чтобы люди говорили, будто мы неблагодарны.

В это время в комнату вошел Сюэ Пань. На лице его были заметны следы слез.

— Мама, ты уже слышала эту историю со вторым братом Сян-лянем и Сань-цзе? — воскликнул он, всплеснув руками.

— Только что узнала, — ответила тетушка Сюэ, — мы с Бао-чай как раз беседуем об этом.

— А тебе известно, мама, что Сян-лянь ушел из дому с каким-то монахом? — спросил Сюэ Пань.

— Это еще более странно! — удивилась тетушка Сюэ. — Я всегда считала господина Лю Сян-ляня рассудительным человеком, неужели он оказался столь глупым, что ушел с каким-то монахом? Вы с ним были друзьями, у него здесь нет ни родителей, ни братьев, и мне кажется, что тебе следовало бы заняться его розысками. Не думаю, чтобы они с монахом могли уйти далеко. Без сомнения, они находятся в каком-нибудь ближайшем храме или кумирне.

— Как бы не так! — усмехнулся Сюэ Пань. — Едва узнав об исчезновении Сян-ляня, я вместе со слугами бросился на розыски, но его и след простыл. Кого я только ни расспрашивал, все говорят, что не видели его.

— Раз ты искал его, твой долг по отношению к другу исполнен, — заметила тетушка Сюэ. — Как знать, может быть, он обрел себе надежное убежище? Теперь тебе надо всецело заняться торговлей, да и позаботиться о собственной женитьбе. У нас в семье фактически нет хозяина, ведь под лежачий камень вода не течет, нужно все предусмотреть заранее, чтобы потом не хвататься то за одно, то за другое и чтобы люди не смеялись над нами. Твоя сестра напомнила мне, что прошло уже более полумесяца, как ты вернулся, так что следует подумать, как распродать привезенные товары и устроить угощение для твоих приказчиков в благодарность за их труды. Ведь эти люди проехали с тобой по крайней мере две-три тысячи ли, в течение нескольких месяцев не щадили своих сил и ради тебя испытали в пути столько страхов и опасностей!

— Ты права, мама, — согласился Сюэ Пань. — Моя сестрица предусмотрительна! Я об этом и сам думал. В последние дни, когда я рассылал товары по лавкам, у меня от шума и хлопот голова распухла. Да и история с Лю Сян-лянем отвлекла меня от дел. Мои старания разыскать его оказались тщетными, и я лишь затянул свои дела. Но раз так, давайте сейчас же назначим время и разошлем приглашения приказчикам.

— Делай все по своему усмотрению, — сказала тетушка Сюэ.

Не успела она произнести эти слова, как появился мальчик-слуга и доложил Сюэ Паню:

— Старший управляющий господин Чжан прислал два сундука с вещами и велел передать: «Это вещи, купленные господином лично для себя, они не входят в список товаров. Их давно следовало бы прислать, но сундуки были заложены тюками с товарами и достать их было невозможно. Вчера все товары были разосланы, и сейчас мы посылаем сундуки».

Два мальчика втащили в комнату большие сундуки из пальмового дерева.

— А-а-а! — вскричал Сюэ Пань. — И как я забыл! Совершенно вылетело из головы, что я купил подарки для тебя, мама, и для сестрицы. Но я не взял их сразу домой и, наверное, так бы и не вспомнил о них, если бы приказчик не прислал!

— Спасибо тебе, братец! — насмешливо воскликнула Бао-чай. — Наше счастье, что ты привез подарки специально для нас, иначе нам пришлось бы ждать до конца года! Теперь я убедилась, как ты внимателен!

— Наверное, в дороге у меня вытрясло всю память! — отшутился Сюэ Пань. — До сих пор еще не могу прийти в себя!

Все посмеялись над ним, затем Сюэ Пань приказал девочке-служанке:

— Скажи слугам, чтобы они оставили вещи в комнате.

— Что ж это так тщательно упаковано и перевязано? — поинтересовалась тетушка Сюэ.

Сюэ Пань приказал мальчикам-слугам развязать веревки, открыть замок и приподнять крышку. В сундуке оказались шелка, атлас, сатин, парча, всевозможные предметы, привезенные из других стран, имеющие самое разнообразное применение в хозяйстве.

— А другой сундук я привез для сестренки, — объявил Сюэ Пань, открывая крышку сундука.

Мать и дочь заглянули внутрь. Сундук был наполнен кистями, тушью, бумагой для письма, мешочками для благовоний, четками, веерами, подвесками для вееров, пудрой, помадой и тому подобными вещами. Кроме того, там были самодвижущиеся человечки, привезенные из Хуцю, застольные игры, наполненные ртутью фигурки, сами поднимающиеся, если их положить набок, фонарики, кукольный театр в ящике, обтянутом черным шелком, и небольшая глиняная статуэтка, сделанная в Хуцю, изображавшая Сюэ Паня. Сходство с Сюэ Панем было настолько сильно, что Бао-чай была совершенно очарована и утратила интерес ко всему остальному. Она держала статуэтку в руке, смотрела то на нее, то на брата и заливалась смехом.

Затем она позвала Ин-эр, велела ей привести нескольких служанок, чтобы они отнесли сундук с подарками в «сад Роскошных зрелищ». Поболтав с матерью и братом, Бао-чай вернулась в сад.

А тетушка Сюэ вынула из сундука все вещи, разобрала их и аккуратно разложила, потом позвала Тун-си и велела ей отнести кое-что матушке Цзя, госпоже Ван и другим. Но это уже не относится к нашему повествованию.

Сейчас речь пойдет о том, что Бао-чай, вернувшись в сад, разобрала сундук, часть вещей оставила для себя, а все остальное решила подарить сестрам. Одним она послала тушь, кисти и бумагу, другим — мешочки для благовоний, веера и подвески к ним, третьим — помаду, пудру и масло для волос, а некоторым — разные безделушки. Дай-юй получила подарков вдвое больше, чем другие сестры. Подарки разносили Ин-эр и старуха, которую Бао-чай дала ей в помощь.

Вскоре к Бао-чай стали приходить служанки от ее сестер, они благодарили за подарки и говорили:

— Наши барышни очень довольны подарками и непременно придут лично благодарить вас.

Только Дай-юй, получив в подарок вещи, привезенные из ее родных краев, расстроилась, вспомнив о покойных родителях и о том, что у нее нет братьев и ей приходится жить у родственников.

«Кому пришло в голову привезти вещи с моей родины?» — думала она с грустью.

Цзы-цзюань, научившаяся читать в душе Дай-юй, принялась осторожно укорять ее:

— У вас слабое здоровье, барышня, утром и вечером вы принимаете лекарство и лишь в последние дни чувствуете себя лучше. Но вы еще не совсем окрепли, вам нужно поправляться. Барышня Бао-чай прислала вам подарки, так как очень вас уважает. Вы должны были бы этому только радоваться! А вы загрустили! Неужели барышня Бао-чай хотела расстроить вас? Если она узнает, ей будет неудобно. Наши госпожи беспокоятся о вашем здоровье, приглашают врачей и делают все, чтобы вы поправились. Едва вам стало немного лучше, вы опять плачете! Этим вы губите свое здоровье да еще добавляете беспокойство старой госпоже. Ваша болезнь происходит от постоянных тревог и расстройств и подрывает ваши жизненные силы. Вы должны беречь свое здоровье, барышня!

Вдруг со двора послышался голос девочки-служанки:

— Пришел второй господин Бао-юй.

— Проси его! — крикнула Цзы-цзюань, но Бао-юй уже появился в дверях.

Дай-юй пригласила его сесть. Заметив слезы на лице девушки, Бао-юй спросил:

— Кто тебя опять расстроил, сестрица?

— Откуда ты взял, что я расстроена? — улыбнулась Дай-юй.

Цзы-цзюань, стоявшая рядом с Дай-юй, вытянула губы и незаметно показала на столик, стоявший возле кровати. Бао-юй обернулся и, увидев лежавшие на столике вещи, догадался, что это подарки от Бао-чай.

— О! Сколько у тебя всякой всячины! — воскликнул он. — Не собираешься ли ты открыть лавку?

Дай-юй ничего не ответила.

— И вы еще завели разговор об этих вещах! — засмеялась Цзы-цзюань. — Все это прислала барышня Бао-чай, а моя барышня при виде их расстроилась. Я ее как раз утешала, а тут пришли вы. Попробуйте сами с ней поговорить!

Бао-юй и так понимал, что Дай-юй расстроилась именно из-за этих вещей, но ему не хотелось вмешиваться, и он лишь с улыбкой сказал:

— А я думаю, твоя барышня расстроилась потому, что ей прислали мало подарков… Сестрица, успокойся! На будущий год я пошлю людей в Цзяннань, они привезут тебе целых два корабля всяких подарков, и ты не будешь плакать.

Дай-юй понимала, что Бао-юй искренне желает утешить ее и нехорошо его отталкивать, но все же она не хотела поощрять его:

— Какой бы я ни была невежественной, я еще не дошла до того, чтобы расстраиваться из-за каких-то подарков. Я не ребенок, а ты думаешь, я мелочная… Я горюю по особой причине. Откуда тебе знать?!

Из глаз ее хлынули слезы.

Бао-юй присел на краешек кровати возле Дай-юй и, одну за другой беря со столика вещи, осматривал их, восхищался и нарочно задавал ничего не значащие вопросы:

— Что это? Как называется? А это для чего? Какая тонкая работа! А что это такое? Для чего служит эта вещь? — И тут же добавлял: — Это надо поставить на виду. А эту вещицу можно поставить на столике, она выглядит лучше некоторых старинных безделушек.

Речь его была пересыпана восклицаниями, восхищениями, шутками, замечаниями. Дай-юй улыбнулась:

— Хватит болтать, лучше пойдем к сестре Бао-чай!

— Да, да, — обрадовался он, понимая, что Дай-юй необходимо рассеяться и отвлечься от грустных мыслей. — Сестра Бао-чай прислала подарки, нужно поблагодарить ее.

— Среди сестер это необязательно, — возразила Дай-юй. — Но хочется послушать, что рассказывает Сюэ Пань о прославленных исторических местах на юге, которые он посетил. Для меня это все равно что самой побывать на родине!

Глаза ее снова покраснели. Бао-юй поднялся с места, ожидая ее. Дай-юй ничего не оставалось, как вместе с ним отправиться к Бао-чай.

После разговора с матерью Сюэ Пань разослал приглашения и сделал необходимые приготовления к пиршеству.

На следующий день он пригласил четырех приказчиков и поговорил с ними о счетах, продаже товаров и о других торговых делах. Потом все сели за стол, Сюэ Пань налил каждому по кубку вина, тетушка Сюэ передала им свои поздравления, а после этого все стали пить и болтать, кто о чем хотел.

— За столом не хватает двух добрых друзей, — заметил один из присутствующих.

— Кого? — удивились все.

— Как кого? Господина Цзя Ляня и господина Лю Сян-ляня, названого младшего брата нашего хозяина.

Тут все вспомнили о них и обратились к Сюэ Паню:

— Почему бы не пригласить второго господина Цзя Ляня и вашего младшего брата Лю Сян-ляня?

Сюэ Пань нахмурил брови и со вздохом произнес:

— Второй господин Цзя Лянь уехал в округ Пинъань два дня назад. А о Лю Сян-ляне не вспоминайте — с ним произошло, может быть, самое странное происшествие, какое только когда-либо случалось в Поднебесной! Господин Лю обретается неизвестно где, и его, наверное, теперь именуют «праведником Лю».

— Что вы говорите! — удивленно воскликнули гости.

Тогда Сюэ Пань подробно рассказал им о том, что произошло с Лю Сян-лянем. Все были поражены.

— Вот оно что! А мы недавно в лавке мельком слышали, как кто-то говорил: «Приходил монах, что-то сказал и увел с собой человека». Другие шептали: «Словно ветром сдуло…» Мы не знали, о ком идет речь. А разузнавать об этом не было времени — слишком мы были заняты отправкой товаров. До сегодняшнего дня мы не знали, действительно ли произошло что-либо подобное, или это все лишь болтовня. Кто мог предположить, что речь шла о втором господине Лю Сян-ляне? Если б мы знали об этом, мы постарались бы отговорить его от этой затеи, даже если б он не захотел нас слушать!

— Зачем вы говорите глупости! — возмутился один из приказчиков.

— Почему глупости? — удивились гости.

— Второй господин Лю Сян-лянь человек умный, и неизвестно, ушел ли он с монахом, — продолжал тот. — Он силен, прекрасно владеет оружием; может быть, он просто решил где-нибудь разделаться с тем монахом, когда понял, что тот смущает его своим колдовством.

— Вполне возможно! — согласился Сюэ Пань. — Неужели нет людей, которые могли бы справиться с этими колдунами?

— А вы не искали названого брата, когда узнали об его исчезновении? — спросили Сюэ Паня.

— Искал и в городе и за городом, — со вздохом отвечал он. — Можете смеяться, но признаюсь вам, что найти его я так и не смог! Я даже плакал с досады!

Он сидел за столом грустный и молчаливый, не такой, как в прежние дни. Приказчикам неудобно было долго оставаться за столом, они осушили еще по нескольку кубков вина, поели и стали расходиться.

Между тем Бао-юй и Дай-юй пришли к Бао-чай. Бао-юй первый обратился к ней и сказал:

— Сестра, твой старший брат с таким трудом приобрел эти вещи и привез тебе в подарок, а ты раздаешь их…

— Эти вещи не представляют ничего особенного, — перебила Бао-чай. — Это изделия из тех краев, где побывал брат, и нам они кажутся интересными, так как мы их никогда не видели.

— В детстве на такие вещи я совершенно не обращала внимания, — заметила Дай-юй, — но сейчас, когда я увидела их, они действительно показались мне новыми.

— Что ж тут удивительного! — воскликнула Бао-чай. — Ты же знаешь пословицу: «Когда живешь вдали от родины, дорого все, что привезено оттуда!» На самом же деле это мелочь.

— Если в будущем году твой старший брат снова туда поедет, пусть привезет побольше разных вещичек! — попросил Бао-юй, перебивая ее, так как заметил, что слова Бао-чай усугубляют грусть Дай-юй.

— Можешь просить что угодно для себя, но не впутывай других! — поглядев на него в упор, крикнула Дай-юй. — Оказывается, он пришел не благодарить тебя, сестра, а заказать для меня подарки на будущий год!

Сказано это было таким тоном, что Бао-чай и Бао-юй невольно рассмеялись.

После этой шутки беседа приняла веселый и непринужденный характер. Потом разговор зашел о болезни Дай-юй, и Бао-чай принялась уговаривать ее:

— Когда ты чувствуешь себя плохо, сестрица, превозмоги недомогание и прогуляйся немного, это полезнее, чем сидеть в комнате. Помнишь, у меня недавно от слабости начался жар и я пролежала два дня? Только теперь я чувствую себя немного лучше. Погода нынче нездоровая, и, чтобы не заболеть, советую тебе побольше двигаться!

— Кто же против этого возражает, сестра? — сказала Дай-юй. — Точно так думаю и я!

Они посидели еще немного и разошлись. Бао-юй проводил Дай-юй до «павильона реки Сяосян», а затем вернулся к себе.

Когда Бао-чай прислала кое-какие подарки Цзя Хуаню, наложница Чжао в душе обрадовалась и подумала:

«Недаром все твердят, что Бао-чай добрая девушка, очень щедрая и умеет обходиться с людьми. Сейчас я сама в этом убедилась! Сколько же вещей привез ее старший брат? Ведь она сделала подарки всем, никого не пропустила, и не объявила, кому дарит больше, кому меньше. Даже о нас, несчастных, и то вспомнила! Если б на ее месте оказалась эта девчонка Линь Дай-юй, она не только не прислала бы подарки, но даже взглянуть в нашу сторону не захотела бы!»

Она принялась разглядывать подарки. И вдруг ей в голову пришла мысль, что Бао-чай приходится родственницей госпоже Ван. Почему бы ей не пойти к госпоже Ван и не похвалить ее племянницу за доброту? Вместе с тем ей хотелось чем-нибудь напакостить другим девушкам, ужалить их, подобно скорпиону. Она собрала подарки, побежала к госпоже Ван и сказала ей:

— Вот видите, все это барышня Бао-чай прислала Цзя Хуаню! Я так благодарна ей! Она молода, но внимательна и заботлива, как и полагается дочери богатых родителей! Она так щедра и великодушна, что нельзя ее не уважать! Неудивительно, что старая госпожа и вы сами целыми днями хвалите ее! Я самовольно не осмелилась принять от нее подарки, а решила сначала показать их вам, чтобы и вы порадовались!

Госпожа Ван сразу догадалась о цели ее прихода, но, несмотря на то что наложница Чжао говорила всякую чушь, ей неудобно было отмахнуться от нее.

— Можешь принять подарки, — сказала она. — Отдай их Цзя Хуаню, пусть он играет.

Наложница Чжао пришла к госпоже Ван в веселом настроении, но когда ей, как говорится, «вымазали нос известью», она вскипела от гнева. Не решаясь высказать недовольство открыто, она покинула комнату, мысленно проклиная всех на свете.

Вернувшись к себе, она швырнула вещи на пол и возмущенно крикнула:

— Ну как все это назвать!..

Потом опустилась на стул и погрузилась в печальные размышления.

К этому времени Ин-эр со старухой служанкой успели разнести все подарки, вернулись домой, передали Бао-чай благодарности и ответные подарки. Затем старуха ушла. Тогда Ин-эр приблизилась к Бао-чай, наклонилась к ее уху и прошептала:

— Я только что была у второй госпожи — супруги господина Цзя Ляня — и заметила, что она чем-то страшно разгневана. Я вручила ей подарки, а когда выходила из дому, постаралась потихоньку расспросить Сяо-хун, в чем дело, и та мне сказала: «Не знаю. Вторая госпожа только что пришла от старой госпожи в плохом настроении, позвала Пин-эр и о чем-то с ней разговаривала». Судя по всему, произошло что-то важное. Вы, барышня, не слышали, что случилось у старой госпожи?

Бао-чай задумалась, но никак не могла себе представить, почему так расстроилась Фын-цзе.

— У каждого свое, — сказала она. — Какое нам до этого дело? Пойди-ка лучше налей мне чаю!

Ин-эр молча отправилась наливать чай, но это уже не столь важно.

Теперь речь пойдет о Бао-юе. Проводив Дай-юй, он вдруг подумал о том, что она сирота и никого у нее нет. Он расстроился и решил пойти домой, чтобы рассказать Си-жэнь все, что произошло.

Но дома оказались только Шэ-юэ и Цю-вэнь.

— А где Си-жэнь? — спросил он.

— Где-нибудь во дворе, — ответила Шэ-юэ. — Куда ей деваться? Стоит ей куда-нибудь отойти, ты сразу ее ищешь!

— Я не боюсь, что она пропадет! — улыбаясь, возразил Бао-юй. — Просто я только что был у барышни Линь Дай-юй и заметил, что она очень огорчена. Я расспросил, что случилось, и оказалось, что всему виною подарки, которые ей прислала барышня Бао-чай, — все эти вещи привезены с ее родины, и воспоминания расстроили ее. Вот я и хотел рассказать об этом Си-жэнь, чтобы она пошла и утешила сестрицу Линь Дай-юй.

В это время в комнату вошла Цин-вэнь. Заметив Бао-юя, она спросила:

— Вы уже вернулись? Кого это вы опять собираетесь утешать?

Бао-юй рассказал ей все, что произошло между ним и Дай-юй.

— Си-жэнь только что вышла, — промолвила Цин-вэнь. — Она говорила, что собирается к супруге Цзя Ляня, а после этого, может быть, зайдет к барышне Линь Дай-юй.

Услышав это, Бао-юй немного успокоился. Цю-вэнь налила чаю. Бао-юй отхлебнул глоток, потом отдал чашку девочке-служанке, а сам прилег на кровать. На душе у него было тревожно.

Что касается Си-жэнь, то после ухода Бао-юя она стала заниматься вышиванием, но неожиданно вспомнила, что Фын-цзе нездоровится и они несколько дней не виделись, да и Цзя Лянь снова уехал; поэтому она решила навестить Фын-цзе.

— Присматривай за домом, — наказала она Цин-вэнь, — не отпускай сразу всех служанок, чтобы Бао-юю не пришлось их искать, когда он вернется.

— Здорово! — воскликнула Цин-вэнь. — Выходит, в этом доме ты одна о нем заботишься, а мы даром едим хлеб!

Си-жэнь только засмеялась и вышла.

Когда она дошла до «моста Струящихся ароматов», взор ее привлекли лотосы. Это было в конце лета, лотосы разрослись и покрыли пруд; одни из них уже отцвели, другие лишь распускались и краснели на фоне зелени.

Си-жэнь шла вдоль дамбы и любовалась ими, но случайно подняла голову и заметила, что под виноградной решеткой на другом берегу кто-то размахивает метелкой. Подойдя поближе, она узнала мамку Чжу.

Старуха тоже заметила девушку, выбежала ей навстречу и захихикала:

— Что это вы, барышня, избрали такое время для гуляния?

— А почему бы мне не погулять? — возразила Си-жэнь. — Я иду ко второй госпоже — супруге Цзя Ляня. А ты здесь что делаешь?

— Гоняю пчел, — ответила старуха. — Последнее время совсем нет дождей, и на плодовых деревьях появились насекомые, которые изъели часть плодов настолько, что они опали. Вы, барышня, не знаете, что такое слепни. Они особенно вредные! Сядут на гроздь, прогрызут кожуру у двух-трех виноградинок, сок из них капает на другие плоды, и они гниют! Вот вся гроздь и испорчена! Вон поглядите, барышня, пока лясы точили, сколько ягод опало!

— А мне кажется, ты напрасно стараешься — всех насекомых не разгонишь, — возразила Си-жэнь. — Лучше бы попросила какого-нибудь торговца, чтоб он принес мешочки из тонкой материи. Ты бы их надела на каждую гроздь, сквозь них легко проникал бы ветер, и никакой плод не портился бы!

— Вы, конечно, правы, барышня, — согласилась старуха. — Но откуда мне знать все эти хитрости, если я только в этом году начала заниматься хозяйством?!

Она улыбнулась и продолжала:

— Хотя фрукты немного подпорчены, они очень вкусны. Хотите попробовать?

— Да что ты! — с серьезным видом воскликнула Си-жэнь. — Даже несозревшие фрукты нельзя пробовать до хозяев. А созревшие тем более. Разве мы вправе пробовать их первыми?! Ты давно служишь в этом доме, а не знаешь правил!

— Я так рада, что повстречала вас, барышня, — заметила мамка Чжу. — Только поэтому я осмелилась предложить вам. А выходит, я нарушила правила! Как же я глупа!

— Ничего, — успокоила ее Си-жэнь, — только бы вы, пожилые, не подавали дурной пример другим!

С этими словами она покинула старуху, вышла из сада и направилась к Фын-цзе. Но едва она вошла во двор, как через окно услышала голос Фын-цзе:

— Милосердное Небо! Я томлюсь в комнате, а меня еще называют злодейкой!

Си-жэнь сразу поняла, что произошла какая-то неприятность. Возвращаться домой было неудобно, но и входить она не решалась, поэтому, нарочито громко топая ногами, она наклонилась к окну и позвала:

— Сестра Пин-эр!

Пин-эр тотчас же откликнулась и вышла к ней.

— Вторая госпожа Фын-цзе дома? — осведомилась у нее Си-жэнь. — Как она себя чувствует?

Они вместе вошли в комнату. Фын-цзе лежала на кровати, притворяясь спящей. Но, увидев Си-жэнь, она приподнялась с кровати и с улыбкой сказала:

— Мне немного лучше. Спасибо, что ты обо мне побеспокоилась. Почему ты не приходишь поболтать со мной?

— Если бы вы были здоровы, я приходила бы каждый день, — ответила Си-жэнь. — Но я думала, что вы чувствуете себя плохо и нуждаетесь в отдыхе. Если все начнут навещать вас, вы совершенно потеряете покой.

— Не важно, — возразила Фын-цзе. — Плохо только, что тебе нельзя уходить из комнат Бао-юя! Хотя там много служанок, но все дела лежат на тебе! Я часто слышу от Пин-эр, что ты беспокоишься и расспрашиваешь обо мне. В этом и проявляется твоя любовь ко мне!

Она подозвала Пин-эр, велела ей поставить скамеечку возле кровати и пригласила Си-жэнь сесть. Фын-эр подала чай.

— Садись, сестрица! — скромно произнесла Си-жэнь, обращаясь к Пин-эр, и приподнялась со своего места.

Завязалась беседа. Но тут вошла девочка-служанка и на ухо шепнула Пин-эр:

— Приехал Ван-эр, ждет у вторых ворот!

— Знаю, — так же тихо ответила Пин-эр. — Пусть ждет! Но только не нужно стоять у ворот!

Си-жэнь поняла, что произошло что-то важное, произнесла еще несколько фраз и собралась уходить.

— Будет время, приходи поговорим, — пригласила ее Фын-цзе, — да и я развлекусь! Пин-эр! — немного помолчав, позвала она. — Проводи сестру!

Пин-эр поддакнула ей. Выходя, она заметила в комнате двух девочек-служанок, которые затаили дыхание, словно что-то выжидали. Си-жэнь вышла, не зная, что здесь происходит.

Проводив Си-жэнь, Пин-эр вернулась к Фын-цзе и доложила:

— Только что приходил Ван-эр, но, так как Си-жэнь была у нас, я не стала его звать, а велела подождать. Как вы распорядитесь, госпожа?

— Пусть войдет! — небрежно бросила Фын-цзе.

Пин-эр приказала девочкам-служанкам позвать Ван-эра.

— Что же ты все-таки слышала? — спросила Фын-цзе, продолжая прерванный разговор.

— Передаю вам в точности слова служанки, — отвечала Пин-эр. — Она говорила, что находилась у вторых ворот, когда услышала разговор наших слуг: «Новая наша госпожа намного красивее госпожи Фын-цзе! Да и характер у нее замечательный». Только Ван-эр или кто-то другой прикрикнул на них: «Какая там новая госпожа! Берегитесь! Если в доме узнают, вам язык отрежут!»

— Ван-эр ждет! — доложила девочка-служанка.

— Пусть войдет! — усмехнулась Фын-цзе.

— Госпожа ждет! — крикнула девочка, откинув дверную занавеску.

Ван-эр вошел. Он остановился у входа, поклонился Фын-цзе, справился о ее здоровье и встал навытяжку.

— Подойди-ка сюда! — поманила его Фын-цзе. — Я хочу кое-что узнать у тебя.

Ван-эр приблизился к ней.

— Тебе известно, что твой господин взял себе наложницу? — спросила Фын-цзе.

— Никак нет, — отвечал Ван-эр, опускаясь перед ней на колено. — Я только дежурю у вторых ворот, откуда мне знать, что делает второй господин?

— Ты ничего не знаешь! — ухмыльнулась Фын-цзе. — Да если бы и знал, разве посмел бы мешать ему?

Ван-эр сразу понял, что Фын-цзе известно все, о чем он недавно говорил, и, решив, что обмануть ее не удастся, поклонился и сказал:

— Я ничего не знал и догадался обо всем только из разговора Син-эра и Си-эра, когда я прикрикнул на них, чтобы они не болтали лишнего. Больше я ничего не знаю и не смею ни на кого клеветать. Если вы хотите узнать подробности, госпожа, спросите у Син-эра: он сопровождает нашего господина во всех его поездках.

— Все эти негодяи связаны одной веревочкой! — выругалась Фын-цзе. — Думаешь, мне ничего не известно?! Позови сюда этого подлеца Син-эра, но только не уходи! Я допрошу его, а потом поговорю с тобой! Вот здорово! Хороших же слуг я держу!

— Слушаюсь, слушаюсь, госпожа! — поддакнул Ван-эр, несколько раз поклонившись ей, потом поднялся и побежал звать Син-эра.

В это время Син-эр сидел в конторе и играл в кости со слугами. Когда он услышал, что его зовет Фын-цзе, он подскочил от испуга, но догадаться, в чем дело, не мог и только последовал за Ван-эром.

— Син-эр здесь! — доложил Ван-эр, входя в комнату Фын-цзе.

— Давай его сюда! — крикнула Фын-цзе.

Услышав ее голос, Син-эр пал духом, но у него не оставалось иного выхода, как набраться храбрости и войти.

— Хорош малый! — воскликнула Фын-цзе, как только он появился. — Ну-ка отвечай, что вы там устраиваете со своим господином! Но только смотри, не врать!

Видя гневное выражение лица Фын-цзе и ее служанок, Син-эр затрепетал от страха и упал перед Фын-цзе на колени.

— Я слышала, что это дело не имеет к тебе никакого отношения, — стараясь успокоить его, говорила Фын-цзе, — ты виноват только в том, что не пришел ко мне и не сообщил раньше. Скажешь правду — я тебя прощу, но если вздумаешь врать, не снести тебе своей головы!

Син-эр, дрожа всем телом, снова поклонился и сказал:

— О чем вы спрашиваете, госпожа? Что мы с моим господином сделали плохого?

— И ты еще притворяешься! — вспыхнув от гнева, закричала Фын-цзе. — Надо всыпать ему как следует!

Ван-эр подбежал к нему и хотел бить, но Фын-цзе вышла из себя.

— Дурак! Пусть он бьет себя сам. Придет время, и ты станешь хлестать себя по щекам!

Син-эр, плача, стал колотить себя по щекам.

— Хватит! — крикнула Фын-цзе и приступила к допросу: — Надеюсь, ты знаешь, что твой господин взял себе новую «госпожу»?

Син-эр еще больше переполошился, сдернул с головы шапку и, громко отбивая поклоны, взмолился:

— Госпожа, пощадите! Больше не совру вам ни слова!

— Говори скорее! — прикрикнула на него Фын-цзе.

— Раньше мне и вправду ничего об этом не было известно, — начал Син-эр, неуклюже переминаясь на коленях. — Однажды, когда старший господин Цзя Чжэнь сопровождал в кумирню гроб своего батюшки, к нему приехал управляющий Юй Лу за деньгами. Оттуда второй господин Цзя Лянь вместе со своим племянником Цзя Жуном отправились во дворец Нинго. Дорогой между ними происходил разговор о двух младших сестрах супруги господина Цзя Чжэня, и наш второй господин принялся расхваливать вторую сестру Эр-цзе. Тогда Цзя Жун пообещал сосватать за него Эр-цзе…

— Тьфу! — не вытерпев, плюнула Фын-цзе. — Сволочь! Она госпожа из той же породы, что и ты!

— Виноват! — поспешно воскликнул Син-эр, снова отвешивая земной поклон. Он поднял глаза и молча поглядел на Фын-цзе.

— Все? — нетерпеливо спросила Фын-цзе. — Что ты замолчал?

— Если только вы меня простите, госпожа, я осмелюсь продолжать, — произнес Син-эр.

— Глупости! Какое может быть прощение? Рассказывай все, для тебя же будет лучше!

— Когда наш второй господин услышал слова Цзя Жуна, он очень обрадовался, — продолжал Син-эр. — Но как они все устроили, я не знаю…

— Само собой разумеется! — с иронией произнесла Фын-цзе. — Откуда тебе знать? Тебе достаются одни хлопоты да беспокойства!.. Ладно! Дальше!

— Затем брат Цзя Жун подыскал для второго господина дом… — снова начал Син-эр.

— Где? — перебила его Фын-цзе.

— Позади дворца.

— А-а! — Фын-цзе обернулась к Пин-эр. — Все мы оказались в дураках! Ты только послушай!

Пин-эр промолчала.

— Потом старший господин Цзя Чжэнь дал Чжану не знаю сколько денег, и Чжан не стал мешать, — продолжал Син-эр.

— Что ты приплетаешь какого-то Чжана? — вышла из себя Фын-цзе.

— Вы не знаете, госпожа, — сказал Син-эр. — Эта вторая госпожа…

Тут он спохватился и дал себе пощечину. Это рассмешило Фын-цзе и всех ее служанок.

— Младшая сестра супруги господина Цзя Чжэня… — подумав немного, поправился Син-эр.

— Ну, что дальше? — снова перебила его Фын-цзе. — Говори скорее!

— Младшая сестра супруги господина Цзя Чжэня с детства была помолвлена с Чжаном, — объяснил Син-эр. — Полностью его зовут вроде Чжан Хуа. Сейчас он обеднел настолько, что вынужден жить подаянием. Старший господин Цзя Чжэнь дал ему денег, и он согласился расторгнуть брачный договор…

Фын-цзе кивнула головой и обернулась к служанкам:

— Слышали? Какой мерзавец! А еще говорил, будто ничего не знает!

— После этого наш второй господин велел обставить тот дом и привез жену!

— Откуда? — спросила Фын-цзе;

— Из дома ее матери.

— Так-так! — сказала Фын-цзе. — Кто-либо из родных провожал невесту в дом жениха?

— Почти никто, если не считать брата Цзя Жуна да нескольких старух, — ответил Син-эр.

— А вашей старшей госпожи Ю разве не было? — вновь спросила Фын-цзе.

— Она приезжала через два дня и привезла подарки, — ответил Син-эр.

— Так вот почему второй господин не закрывая рта хвалит ее! — усмехнулась Фын-цзе, глядя на Пин-эр, и затем снова спросила Син-эра: — Кто там прислуживает? Наверное, ты?

Син-эр поспешил отвесить поклон, но ничего не ответил.

— Когда второй господин говорил, что едет по делам во дворец Нинго, он ездил туда? — допытывалась Фын-цзе.

— Иногда у него и вправду бывали дела во дворце Нинго, — сказал Син-эр, — а иногда он просто ездил в новый дом.

— Кто там живет?

— Мать. Младшая сестра недавно покончила с собой.

— Почему? — заинтересовалась Фын-цзе.

Тогда Син-эр рассказал ей об истории с Лю Сян-лянем.

— Лю Сян-ляню повезло! — кивнула головой Фын-цзе. — А то прослыть бы ему рогоносцем!.. И больше ничего не было?

— Ни о чем другом я не знаю, — отвечал Син-эр. — Но в том, что я вам рассказал, каждое слово — правда. Если я хоть немного соврал, убейте меня — я безропотно приму смерть!

Фын-цзе на мгновение задумалась, но вдруг вскинула голову и, тыча пальцем в Син-эра, закричала:

— Такого мерзавца, как ты, на самом деле следовало бы убить! Почему ты до сих пор меня обманывал? Неужто думал, что, обманывая меня, приобретешь расположение своего глупого господина и благосклонность новой госпожи?! Я же знаю, что ты только из страха передо мной не осмеливаешься врать! Ноги тебе стоит переломать за это. Встань!

Син-эр поклонился еще раз, поднялся с колен и вышел в прихожую, но уйти не осмелился.

— Иди сюда! — вдруг позвала его Фын-цзе. — Я хочу еще кое-что тебе сказать!

Син-эр почтительно вытянулся, приготовившись слушать.

— Куда заторопился? — усмехнулась Фын-цзе. — Или новая госпожа тебя ждет, чтобы наградить?

Син-эр молча потупил голову.

— Отныне не смей туда ходить! — приказала Фын-цзе. — Как только я тебя позову, сейчас же будь на месте! Опоздаешь на секунду — берегись!.. Иди!

— Слушаюсь! — несколько раз ответил Син-эр и вышел.

— Син-эр! — снова крикнула вслед ему Фын-цзе.

Син-эр отозвался и бросился обратно в комнату.

— Ты собрался докладывать обо всем своему господину? — спросила Фын-цзе.

— Не посмею!

— Вот так лучше! Если обмолвишься хоть словом о том, что здесь говорилось, береги свою шкуру! — пригрозила Фын-цзе.

Син-эр поспешно поддакнул ей и вышел.

— Где Ван-эр? — спросила Фын-цзе.

Ван-эр тотчас откликнулся и подбежал к ней. Фын-цзе долго и пристально глядела на него и наконец произнесла:

— Ладно, Ван-эр, ладно! Можешь идти! Но смотри, если кому-нибудь проболтаешься, пеняй на себя!

Ван-эр закивал головой и осторожно вышел.

— Налейте мне чаю, — приказала Фын-цзе девочкам-служанкам. Девочки поняли, что Фын-цзе хочет, чтобы они удалились, и мгновенно исчезли. Тогда Фын-цзе спросила Пин-эр:

— Ты все слышала? Как тебе нравится?

Пин-эр не осмелилась ничего ответить и только улыбнулась.

Чем больше Фын-цзе думала о случившемся, тем больше выходила из себя. Она прилегла на кровать и задумалась, но вдруг в голове ее мелькнула мысль. Она нахмурила брови и позвала Пин-эр.

— Я кое-что придумала, — сообщила она Пин-эр. — Так и сделаем, незачем дожидаться возвращения второго господина…

Если вам любопытно узнать, как решила действовать Фын-цзе, прочтите следующую главу.