Цена. Ощущения сутенёра

Фиержа Fierzha, 2010

Анна в силу обстоятельств – совпали денежные затруднения и разлад в семье, становится девушкой по вызову. При этом для окружающих сохраняется видимость брака. Ее затягивают легкие деньги, встречи с людьми, с которыми она бы никогда не познакомилась иначе. Анна переезжает в большой город, становится сутенёром. Судьбы, скользящие мимо, материальное благополучие, подменяющее моральные ценности, любовник, «положенный по штату», сложные взаимоотношения с мужем, который осознает гибельность ситуации. Но Анну всё устраивает…Всё рушится в один миг вместе со смертью мужа.Содержит нецензурную брань.

Глава 3

На мой первый заказ мы попали втроем. В машине, в кустах, над речным обрывом, с тучами комаров. Нет, вру, в машине хватило места только двум парам, и мы устроились на коврике, который заботливый Юра, наш водитель, специально для таких случаев возил в багажнике.

Я впервые в жизни надевала резинку, сначала, конечно, неправильно. Впервые делала минет. Была в шоке, что он кончил. Впервые видела пенис другого мужчины. Насколько все различается.

В тот день я сделала еще три часа. Я не знала, как приложить к сердцу эти деньги.

Через неделю Стас приехал с калыма в Ижевске. Как обычно, его накололи, заплатили не полностью. Причем человек, надувший работяг, оказался генералом МВД. Слава богу, это уже не моя головная боль.

Мы сидим друг против друга.

— Я ухожу, Стас.

— Я вроде не пью, — он поднимает бровь.

— Но тебе же не нужна жена-шлюха.

— Ты что, трахаться начала?

— Да. За деньги.

— А, понятно.

Я попробовала снять квартиру, содержать няню. Стало жалко денег. Я вернулась. Молча. Я приходила утром — Стас вставал и уходил на работу. Я ложилась под нагретое им одеяло, и мне становилось стыдно. Стыдно, что пользуюсь той же ванной, пью из тех же чашек. Целую ребенка.

То, что происходит, не обсуждалось.

Своим друзьям-собутыльникам Стас объяснил, что я устроилась в круглосуточный киоск, сутки через сутки. Поскольку я никогда не привечала гостей, и принесенные ими бутылки периодически вылетали в форточку, думаю, они не имели ничего против такого графика. Подружек у меня не было — я придерживаюсь той мысли, что, пока тебя интересуют подруги, замужем делать нечего. Нет подружек — нет чужих длинных волос на ковре. Поговорить по душам я вполне могла и со Стасом.

Потом все восстановилось. Даже сексуальные отношения. Я бы даже сказала, что он стал относиться ко мне лучше. Внимательней. Странно. Мы прожили вместе три года, я оставалась ему верна, у меня не было мужчин до него — и все-таки во время ссор Стас обзывал меня блядью. Сейчас он тщательно избегал этого слова.

Мои взгляды на жизнь вообще полетели в тартары. Я знаю, это называется потеря системы ценностей. Но я шла по улице и думала: вот идет женщина. Порядочная. Почему она одета хуже меня? Она придет домой после работы — ей еще готовить и ухаживать за детьми и мужем — а у меня все приготовлено, Стас даже с ребенком сам сходит погуляет, чтоб дать мне выспаться. Вы скажете, Стас альфонс, живет на мои деньги? Но ведь жила же я на его заработок, когда он ходил разгружать вагоны с цементом, потому что в нашем городке, где все зависят от оборонного заказа, нет никакой другой работы. Есть контракты — шикуем, нет — извиняйте. Отхаркивать потом серую пыль из легких — тоже, наверное, не самая приятная вещь в мире.

Меня прикалывало, наверное, как Мессалину, то, что ночью я совсем другая, и никто из идущих мне навстречу ничего не подозревает… Стоп, а этот пацан зачем на меня так вылупился? Я его знать не знаю.

И только минут через пять до меня доходит — я вчера была у него на заказе! Ну что ж, их много, я одна. Иллюстрация к поговорке «девичья память коротка, забыла, кому давала». Терпеть не могу русский фольклор.

Собираясь на работу, девушки красились и одевались нейтрально. «Агрессивность отталкивает клиента», — учила Настя. А потом едешь днем в автобусе, смотришь по сторонам и думаешь: то ли они тоже проститутки, то ли обычные студентки, просто так одеты.

«От девушки не должно пахнуть духами, чтоб жена, вернувшись, не просекла, что в квартиру кто-то приходил». «Вы не шлюхи, переспавшие со всем кварталом за просто так, со скуки. У вас работа такая. Психо-логи-ческая раз-груз-ка». «Я могу расклеить листовки, чтоб человек позвонил, даже могу убедить его заплатить за вас деньги. Один раз. Но это фигня, не работа. Я не смогу сделать так, чтоб клиент захотел продлить время, а потом звонить еще и еще, и спрашивать Машу и никого, кроме нее, — вот это ваша работа». Настя обожала подобные рассуждения в паузах между заказами.

Она объясняла, что мужчина в доли секунды решает — да или нет. Человеческий глаз устроен так, что замечает только движение, и девица, что медлит выйти из машины, сомневаясь — а стоит ли вообще? — имеет больше шансов на успех, чем те, которые уже выскочили и стоят теперь столбами.

Настя делала все, чтобы студентки продолжали учиться, как-то раз даже сама съездила припугнуть слишком болтливых подружек, чтоб они не портили девушке репутацию в колледже… Это не помешало ей отобрать у этой девушки телефон, в то время редкость и символ роскоши, особенно для деревенских, — в залог того, что после каникул та вернется к ней работать.