Ну, допустим

Феликс Мухоморов, 2020

Никто никому ничего не должен. Казалось бы, в этой универсальной формуле – сокровенный смысл бытия. Но не для героя этого романа – обыкновенного подкаблучника.Будучи заботливым отцом и верным мужем, он совсем не хочет быть спасителем мира. Ему нравится варить на уютной кухне наваристый борщ, ведя неспешные беседы со своим отличающимся оригинальностью суждений внутренним обитателем.Но однажды ему пришлось встать на защиту тех, кого он любит. Могущественные артефакты – Хрустальные Черепа, случайно доставшиеся землянам от древней и таинственно исчезнувшей тысячи лет назад цивилизации ольмеков, оказались в опасных руках.Ждут читателя и встречи с Древними Богами, внезапно проснувшимися из тысячелетней дремоты, и исследования Пирамид Центральной Америки в неожиданном ракурсе, и лёгкое соприкосновение с тайнами Ордена Вольных Каменщиков, равно как и знакомство с другими весьма влиятельными в этом вероятностном измерении силами, далеко не всегда оказывающимися на стороне героя этого романа.

Глава 7. Без спешки не выловишь и одышки

Снизивший скорость у остановки автобус не успел ещё остановиться полностью, как мужчины спешно оказались внутри него. На протянутую двадцатку с изображением седьмого президента северного соседа водитель, не моргнув глазом, сунул им сдачу в виде нескольких напоминающих пластиковые местных купюр и горсти металлических песо.

— Неплохо бы языка из тех шестерых, — пробормотал коренастый, засовывая сдачу в карман широких и слегка уже мятых штанов белого цвета, — лучше пончика.

— Он у них типа босс, — рассудительно ответил сухощавый, — значит, они его и берегут лучше, и умнее он всех их может оказаться. Вот того бы с серьгой поспрашивать… Тот попроще, но тоже может знать кое-что. Они же с их боссом типа… как муж и жена… по-своему…

Тут автобус резанул слух скрипом изношенных тормозов, останавливаясь на перекрёстке перед светофором, дверь открылась, и в него буквально впрыгнул как раз обсуждаемый сейчас смуглый с той самой серьгой. Цепко оглядевшись и даже не подумав расплачиваться за проезд, он пружинистой, по-кошачьи мягкой походкой двинулся к двум мужчинам.

— Привьет! — сказал он, приблизившись, — как дэлья?

— Вацап?³³ — дружелюбно-удивлённо поинтересовался коренастый.

— Ай, зачэм? Я училь ваш на Куба. Пайдьом таварыщ! — тут смуглый ткнул пальцем в образовавшийся невесть откуда позади автобуса давно и явно намеренно немытый большой внедорожник с изображением двурогого барана на решётке радиатора.

— What are you talking about with this gorilla?!³⁴ — ревниво вопросил сухощавый у своего товарища, по мере сил изображая в голосе сплав нежности с негодованием.

— I don’t know, what is he talking about, my love!³⁵ — томно проворкотал в ответ коренастый, приближая губы к уху компаньона. — Рубану? — шепнул он едва слышно.

— Позже, — одними глазами ответил сухощавый. — What are you looking for, puppy?³⁶ — громко обратился он к смуглому с истеричной ноткой в голосе. Все присутствующие в автобусе уставились на них, наслаждаясь возможностью бесплатно развлечься.

— Follow me, please³⁷, — разродился наконец после довольно длительной паузы смуглый уже не столь уверенным голосом, вынимая из кармана удостоверение с изображением орла со змеёй в когтях.

— What’s your problem? We are the United States citizens! We demand to see the Consul!³⁸ — только глухой в радиусе квартала от притормозившего автобуса с опущенными стёклами не услышал этот дружный негодующий вопль.

— Follow me, please, — уже совсем неуверенным голосом пробормотал опять смуглый властелин своего вставленного в ухо кольца и направился к находящемуся в начале автобуса выходу. — Vamos a salir³⁹, — произнёс он себе в область воротника.

— Время! — показал глазами сухощавый, — окольцованный — твой! Я — к водителю!

В течение пяти последующих секунд оцепеневшие пассажиры автобуса имели неповторимую и совершенно бесплатную возможность увидеть сцену из голливудского боевика в режиме онлайн.

Смуглый с кольцом в ухе, подойдя упруго к водителю и начав было формулировать тому свысока не терпящим возражения голосом какую-то команду, вдруг превратился в смуглого без кольца. Недоумённо хрюкнув, он начал судорожно щупать свой слегка надорванный причиндал. И это вместо того, чтобы быстро достать один из имевшихся у него двух стволов: Smith&Wesson SD9 в наплечной кобуре и компактный Ruger LCP2, уютно пристроившийся над правой лодыжкой.

Менее чем через секунду шанса это сделать у него уже не было — оба ствола были ловко позаимствованы. Первый он ощутил невинно прикасающимся срезом дула к своему собственному позвоночнику в районе поясницы, второй прыгнул в ладонь сухощавого.

Затем им была не менее быстро утрачена гарнитура от находящейся во внутреннем кармане портативной радиостанции с прищепленной к воротнику пуговкой микрофона.

Одновременно с этим водителю автобуса метко упала на колени стодолларовая купюра. «Не пора ли нам ехать уже по маршруту, сеньор? Вы разве не видите, зелёный давно горит?» — вкрадчиво произнёс по-испански сухощавый, невозмутимо засовывая компактный Ругер в карман своих брюк на глазах не привыкшего к обращению на «Вы» и именованию сеньором водителя с застарелым шрамом на правой щеке.

Тот в ответ продемонстрировал удивительную способность сохранять довольно-таки спартанское спокойствие.

Автобус тут же довольно ретиво тронулся с места и, кашлянув пепельным облаком дыма, стал бодро удаляться от стоявшего позади давно не мытого Доджа. Что интересно, ни один из пары дюжин набившихся в общественный транспорт пассажиров не предпринял ни малейшей попытки покинуть его — все дружно получали удовольствие от наблюдения за происходящим.

«Сразу за поворотом притормозите, пожалуйста, мы выйдем!» — на колени водителя снова метко упала стодолларовая купюра.

Автобус притормозил, как было заказано, а вот догоняющий впопыхах Додж манёвра автобуса не угадал и ткнулся тому в задний бампер. А эта часть шасси у автобусов, в прошлой жизни служивших северным соседям скулбасами⁴⁰ и развозивших техасских детишек по школам, обыкновенно бывает необыкновенно жёсткой. От неё, бывало, крышу сносило хвалёным Хаммерам, не то что каким-то Доджам.

Следует отметить, что пассажиров видавшего виды автобуса лишь немного тряхнуло, чего нельзя сказать о находившихся в нерасторопно управляемом внедорожнике.

Из-под скулбаса торчала задняя половина Доджа, недовольно испускавшего откуда-то скорее снизу, чем сзади, громкое шипение, скрежет, клубы пара и нечётко слышимую ненормативную лексику на умеющем быть сочным в подобных ситуациях кастильском наречии испанского языка. Особую выразительность ей придавала приправленность местным, довольно пикантным мексиканским лингвистическим колоритом.

— Теперь рубану? — прозвучал снова негромкий, почти на уровне мысленного посыла вопрос, на который был немедленно дан практически неслышимый положительный ответ. Смуглый без кольца, до того ошеломлённо наблюдавший за происходящим, внезапно обмяк и сполз на руки двум его новообретённым спутникам.

— Camino! Tenemos un herido!⁴¹ — взревели оба хором и энергично поволокли свою бесчувственную ношу вон из транспортного средства. Благо не далее, чем в паре сотен метров ими была замечена вывеска с красным крестом над входом в здание очевидно медицинского назначения.

Спустя шесть минут из двора того же здания неторопливо выехала далеко не новая машина местной скорой помощи с красными крестами на облупившемся борту и выключенными сигнальными атрибутами.

Рулём автомобиля лихо правил сухощавый мужчина чуть более, чем среднего возраста, бодро напевающий себе под нос что-то про старую джинсу и изменчивый мир, под который не стоит прогибаться. В кузове уютно поскрипывающей развалюхи коренастый заботливо пеленал по рукам и ногам языка, недовольно ворча себе под нос что-то вроде: «Столько баксов разбросали! Я такого бабла и за месяц не поднимаю!».

— Вы даже вообразить не можете, как вы накосячили и кому дорогу перешли, парни! — на безукоризненно чистом русском языке прорезался вдруг очухавшийся смуглый обладатель начавшего распухать уха уже без серьги, до этого момента представлявший бесчувственное тело, то и дело безропотно переворачиваемое в процессе пеленания конечностей найденными в машине сначала жгутами, а затем и пластырем.

— Так дорогу перешли или накосячили, малыш? Это очень разные вещи, дитятко. Ты бы сначала у мамки поспрашивал о подобных тонкостях, а уж потом лез к старшим со своими непрошеными оценками, — спокойно бормотнул коренастый, продолжая своё дело.

— Вам обоим теперь настоящий… — брызнуло из пеленаемого нервной слюной.

Спустя менее четверти часа немолодая уже машина неотложной помощи остановилась на неприметной боковой улочке в паре сотен метров от пункта проката автомобилей.

Там, после оплаты нескромного депозита в четыреста баксов и пары минут отборной нецензурной брани в ответ на предложение невозмутимого менеджера оплатить страховку и франшизу, из давно не крашеных решётчатых ворот выехал мягко говоря немолодой Форд Топаз всё с тем же сухощавого телосложения мужчиной в капитанском кресле.

Ещё через три с половиной минуты автомобиль неотложки был тихо припаркован на заранее оговорённом с её водителем месте, а пара её пассажиров молча перекочевала в новообретённый неприметный транспорт.

Несколько позднее тем же вечером в полупустом придорожном мотеле их встретил не отличающийся многочисленностью персонал.

Состоял он из одного сонно-длинноволосого менеджера, его юной очаровательной племянницы, сосредоточенно что-то рисующей, слегка высунув кончик языка, в своём розово-жемчужной окраски блокнотике, и собаки — излучающей искреннюю слюнявую любовь и готовность облизать всех появляющихся в поле её зрения ещё совсем юной девочки от папы почти овчарки и мамы неизвестных кровей.

Ни пошарпанное авто, ни его пассажиры, ни их объёмный багаж не вызвали у встречающей стороны ни малейшей озабоченности.

— Давай, я поработаю сначала по костно-мышечному для начала, раз он такой типа профи! — не мудрствуя лукаво, вкратце изложил по существу свой алгоритм пристрастного допроса коренастый, автоматически начав разминать суставы рук по привычной схеме «пальцы — лучезапястный — локтевой — плечевой».

— Значит, подозрение о наличии некоторого налёта профессионализма у захваченного в плен Вас всё же гложет, коллега?

— Пока не выпотрошим, не узнаем. — не сдавался коренастый.

— Есть вероятность, что, когда узнаем, может быть поздно.

— Поздно для кого? Для нас или для него?

— Иногда бывает поздно для всех.

— На нём упущенный нами маяк и мы сейчас подвергнемся атаке беспилотника? — удивился коренастый.

— Такое развитие событий не исключено, но не это сейчас важно.

— А что важно?

— Важно в первую очередь добыть нужную нам информацию.

— Так давай я его помассирую маненько…

— Это никуда не убежит, — ответил сухощавый, — а вот контроль прилегающей территории неплохо бы наладить хотя бы на ближних подступах, да и разведка путей эвакуации в случае чего не помешает.

— Понял, выдвигаюсь на разведку, — вздохнул коренастый, — шпингалет на фанерке за мной задвинь. Возвращаюсь по условному сигналу.

Помогающая сохранять природу на нашей планете безмерно экологичная дверь, изготовленная из пропитанных ядовитым эпоксидным компаундом отходов мебельной промышленности, сначала негодующе скрипнула заржавленным шпингалетом, а затем проскрежетала ворчливо давно не смазываемыми петлями.

Спустя мгновение широкая тень неслышно скользнула во двор мотеля и тут же исчезла из видимости где-то на фоне ближайших туй.

— Так кому мы что перешли? — спросил деловито сухощавый, задвинув на хлипкой двери шпингалет и резким движением отлепляя пластырь от ротового отверстия смуглого.

— Гррр… — прорычал пленный, — вам всем…

— Тсс! Здесь шуметь не надо. Здесь надо торговать.

— Чем торговать?! Да вас на… — на этом слоге смуглый вдруг захлебнулся от короткого тычка в солнечное сплетение.

— Терпеть не могу бить людей… особенно связанных… информацией Вам, молодой человек, надо бы сейчас начинать торговать… от этого зависит Ваше весьма туманное пока будущее… как и Вашей несостоявшейся ещё семьи… в которой Вы сможете стать заботливым мужем и любящим отцом… если поведёте себя сейчас правильно… — мягко увещевал пленного сухощавый, внимательно отмеряя длительность совсем не случайно появляющихся в его речи пауз.

— Итак, вас было шестеро до зубов вооружённых бойцов против нас двоих, безоружных, и вы проявили ничем не спровоцированную агрессию. И теперь все вы — наша добыча по праву ветхозаветному. Кстати, откуда так хорошо знаете русский?

Последовали ровно шестьдесят секунд обоюдной тишины.

— Ладно, сейчас мы поиграем в хорошего и плохого, раз Вы так настаиваете — тяжело вздохнул сухощавый, так и не дождавшись ответа на заданный им вопрос.

— Сначала — десять минут общения со мной — хорошим. Затем — с плохим, он уже возвращается. Потом снова десять минут со мной… и каждый раз со всё меньшими шансами для Вас доковылять отсюда до местной больницы. Итак, я Вас внимательно слушаю: изложите мне, пожалуйста, максимально подробно всё, что Вам известно о нас и Вашем нынешнем задании.

— Каких безоружных?! Кому вы заливаете?! Думаете, мы не нашли ваши револьверы в корзине той многодетной мамаши и триста баксов, что вы ей дали?! И нас было не шестеро! — брызнул вдруг слюной смуглый.

— Так вы ещё и женщин грабите, позорники… И сколько вас было, таких?

— Шестой — не наш. Он…

— Ну?

— Он… от заказчика, в общем, — неохотно пробурчал допрашиваемый.

— Хорошее начало, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить! — одобрительно хмыкнул сухощавый. — Теперь я хочу знать всё, что Вам известно о заказчике. До мельчайшей детали.

— Я ничего не знаю.

— Сглазил… — сухощавый на долю секунды прислушался, затем стремительно подошёл к двери и открыл её за несколько секунд до условного сигнала.

— Чёрт, как ты узнал, что я уже здесь? — просигналил одними губами коренастый, быстро проскальзывая внутрь помещения.

— Почувствовал.

— Как ты почувствовал то, что другие не чувствуют?!

— Я в этом не уверен.

— В чём ты не уверен? Что ты меня почувствовал на подходе к двери?

— Нет…

— А в чём же?!

— В том, что другие не чувствуют.

— Ну ты инопланетянин какой-то! — со сдержанным восхищением в голосе пробурчал коренастый. Докладываю: снаружи всё вроде чисто, новых машин на стоянке мотеля и в окрестностях не обнаружено, через три двери справа — пьянка, громкая, с петардами, но довольно безобидная на вид… продавцы из местной сети супермаркетов барагозят…

Тут он ненадолго задумался…

— В дальнем конце правее секвойи — торчки, трое. Нервные. Сейчас вроде спать начинают укладываться. Вот у них есть железо… солидный калибр. Неясно его назначение. Да, я поменялся с дальней халупой номерами на дверях. Теперь у нас фазенда номер 9.

— Принял. Тебя ждёт работа. Твоя очередь, плохой. Десять минут. Пойду огляжусь, заодно поищу чай приемлемого качества. Запри за мной и сразу начинай. Потише постарайся. Вернусь по условному сигналу.

— Ну что-ж, начнём, — согласно вздохнув, сказал коренастый, быстро запер вслед вышедшему хлипкую дверь на шпингалет и начал энергично залеплять рот допрашиваемому остатками пластыря. — Не боись, пластырь стерильный, яйца глистов тебе не грозят.

— Мм… ммм…

— Так надо. А то ты разорёшься тут громко… а сейчас нельзя… по закону штата Веракрус уже наступил режим тишины, понимаешь? — рассудительно и даже в некоторой степени дружелюбно объяснял он уже надёжно примотанному к стулу человеку с залепленным ртом и связанными руками, сноровисто подстилая под стул несколько слоёв полиэтиленовой плёнки, нарезанной из пары больших пластиковых мешков, найденных в кузове неотложки.

— Сейчас нам с тобой запрещено нарушать покой налогоплательщиков… мирно дремлющих у телевизора… вещающего им о колосящихся надоях местного правительства… будем уважать права соседей… стул жалко, добротная мебель… придётся потом утилизировать.

— Ммым…

— Да не переживай ты так… — вытирая выступивший на лбу пот влажной салфеткой, предусмотрительно затем спрятанной в карман, с некоторым намёком на сочувствие заметил коренастый. — Мне то, что ты знаешь, не особо интересно… вон ему, хорошему, расскажешь, когда вернётся. Если сможешь. А я сегодня — плохой. Моя, блин, очередь. Он тебе что, не сказал?

— Ммммым… мууууумым… мммыыыым… муууыыыуууыыымм… мууууум!..……

«Улетай на крыльях ветра» — мелодично убаюкивал окружающую действительность звуками оперы «Князь Игорь» предусмотрительно включенный на половину громкости плеер.

В данном случае своеобразная трактовка бессмертного произведения Бородина не рисковала чрезмерно привлечь внимание окружающих, так как звучала она совсем не по-русски в исполнении дуэта североамериканца Уоррена и носящей имя Сиссель стройной норвежской девушки.

— А теперь сделаем паузу, если ты не против. Ты ведь не против, правда? Сейчас я тебе немножко рот распечатаю, и ты мне всё расскажешь, хорошо? Тихо, внятно и без нервов. — дружелюбно предложил обвисшему на стуле пленнику коренастый, вытирая себе пот с лица очередной салфеткой и снова аккуратно пряча её в карман. — Все болезни — от нервов…

Примечания

33

What΄s up? (анг.) — что происходит?

34

О чём это ты говоришь с этой гориллой?! (анг.)

35

Я не знаю, о чём это он, моя любовь! (анг.)

36

На что ты нарываешься, щеночек? (анг.)

37

Следуйте за мной, пожалуйста (анг.)

38

В чём твоя проблема? Мы — граждане Соединённых Штатов! Мы требуем встречи с Консулом! (анг.)

39

Мы выходим (исп.)

40

Schoolbus (анг.) — школьный автобус

41

Дорогу, у нас раненый! (исп.)