Драма актерской семьи

Федор Нилович Абрамов, 2023

Повесть Федора Абрамова «Драма актерской семьи» основана в основном на реальных событиях, происходивших в советское время на Украине, Белоруссии и потом России. За основу ее сюжета взяты некоторые страницы жизни талантливой актерской семьи из Белоруссии, судьба которой вначале была успешной и счастливой, но потом, к сожалению, стала очень драматичной и даже трагичной. Но это не документальное, а художественное произведение, написанное от лица ее героя. В сюжете повести есть как реальные события, связанные с этой семьей, так и вымысел. Поэтому имена ее героев изменены. На примере этой семьи автор пытается показать, какой иногда бывает сложной и драматичной актерская профессия. За блеском рампы, громкими аплодисментами и популярностью часто скрываются тяжкий актерский труд, рабская зависимость актеров от режиссеров, непредсказуемость и ненадежность их работы и многие другие сложности этой профессии. Так что за блеском актерской профессии иногда может скрываться драматичность, горечь и нищета артистов. Об этом должны знать молодые люди, желающие получить актерскую профессию, и надеющиеся в дальнейшем стать знаменитыми артистами. В реальной жизни все бывает не так просто и быстро, как это кажется со стороны. Им и посвящена в первую очередь эта книга.

Драма актерской семьи

«Театр для актера — храм. Это его святилище! Твоя жизнь, твоя честь — все принадлежит бесповоротно сцене, которой ты отдал себя. Твоя судьба зависит от этих подмостков. Относись с уважением к этому храму и заставь уважать его других, священнодействуй или убирайся вон».

Михаил Семенович Щепкин

I

Был теплый осенний воскресный вечер. Я с удовольствием погулял по Киевскому парку над Днепром и возвращался домой на метро. Войдя в вагон поезда, сел на свободное место и погрузился в приятные воспоминания о только что состоявшейся прогулке. В осеннем парке многие деревья уже были ярко раскрашены в желтый и золотистый цвета, вызывая у меня какое-то благоговейное душевное состояние. Но мои радужные мысли прервал нежный женский голос, раздавшийся сбоку от меня:

— Здравствуйте!

— Здравствуйте! — машинально ответил я и повернул голову в сторону прозвучавшего женского голоса. И, о боже! В сидевшей рядом со мной женщине я узнал Полину — младшую дочь артистической семьи Бакаевых, с которой в недалеком прошлом был близко знаком, много общался, обсуждал театральные проблемы и решал обычные житейские вопросы.

Мы тут же, не обращая внимания на попутчиков, едущих с нами в вагоне поезда метро, расцеловались в щеки. Полина улыбнулась и спросила:

— Откуда и куда едете, дядя Женя?

— Еду из Приднепровского парка, куда я приезжал специально отдохнуть и подышать свежим воздухом, к себе домой. А где сейчас пролегал твой путь? — спросил я Полину.

— Я ездила в центр города по своим личным делам и сейчас тоже возвращаюсь домой, — сказала она, потом быстро добавила:

— Я, дядя Женя, к сожалению, сейчас вынуждена буду выходить из метро, поэтому хочу сообщить Вам свой новый номер мобильного телефона и попросить обязательно позвонить мне, как только появится у Вас возможность.

После этого она написала на листке бумаги свой номер телефона и, передав его мне, сказала:

— Обещайте, дядя Женя, что Вы обязательно позвоните мне. Я с мамой буду очень ждать Вашего звонка.

— Поля! Я обязательно постараюсь в ближайшее время связаться с вами и при первой возможности навестить вас. Я так давно не виделся с вами и поэтому очень хочу встретиться и пообщаться в спокойной обстановке. Передай маме большой привет от меня.

— Мы с мамой будем очень рады видеть Вас у себя.

После этого Полина мило попрощалась со мной и покинула вагон поезда. Я ехал домой, и в голове роились мысли о встречах, которые произошли в недалеком прошлом с удивительной артистической семьей Бакаевых. Захотелось продолжить с ними добрые, дружеские отношения, прерванные объективными и субъективными обстоятельствами.

II

А мое знакомство с этой семьей произошло еще в советское время — в 1983 году. В этом году я получил новую квартиру в доме, построенном Киевским политехническим институтом для своего профессорско-преподавательского состава. Учитывая контингент будущих жильцов, дом изначально предполагался быть элитным. С учетом этого его внешняя архитектура и особенно планировка квартир были заранее согласованы с ответственными властями г. Киева, включая ЦК Компартии Украины. В доме были только двух-, трех-и четырехкомнатные квартиры с увеличенной полезной жилой площадью и повышенным комфортом.

По действующему в советское время законодательству 10 % квартир дома, строящегося за счет любой организации города, передавалось городским властям для заселения их городскими очередниками. В числе этих очередников и оказалась артистическая семья Бакаевых.

Непосредственное знакомство наших семей состоялось следующим образом. Как-то, после получения квартиры я с супругой был на спектакле в Киевском театре русской драмы им. Леси Украинки. В нем принимал участие заслуженный артист Украины Валерий Михайлович Бакаев, которого мы уже неоднократно видели до этого в других спектаклях, но не знали, что он живет в нашем доме, и даже в одном с нами подъезде. Это был спектакль по пьесе Льва Толстого «Власть тьмы». Спектакль сложный и поэтому его редко ставили в театрах Советского Союза. Но в Киеве в этом театре он был поставлен в 1974 году и шел до сих пор.

Возвращаясь после спектакля домой, мы с женой решили прогуляться по институтскому парку. Был теплый осенний вечер, располагавший к душевному покою и мечтательности. Войдя после прогулки в наш дом, мы остановились у лифта и стали ждать его. В это время к лифту подошел Валерий Михайлович и поприветствовал нас. Только тогда мы поняли, что он живет в нашем доме и в нашем подъезде. Видя его улыбающееся лицо, я сказал:

— А мы только что были в театре на спектакле, где Вы играли.

— А вам спектакль понравился? — спросил он заинтересованно.

— Очень! — дружно ответили мы.

— Да, пьеса интересная, но очень сложная. Я после каждого спектакля худею примерно на 3 килограмма, так много сил и энергии отнимает он у меня.

— А мы сейчас прогуливались по нашему парку и обсуждали этот спектакль. Хорошо б было как-то обсудить его с Вами, — высказал я бесцеремонно свое желание.

— Так это можно просто сделать — договориться о встрече в свободное для меня и вас время и побеседовать.

— В таком случае мы приглашаем Вас и всю Вашу семью к нам в гости в свободное для Вас время. Мы в вечернее время практически всегда свободны, — сказал я и назвал ему номера квартиры и домашнего телефона.

Валерий Михайлович мило улыбнулся и сказал:

— А давайте не будем откладывать это дело в «долгий ящик», а организуем нашу встречу, скажем, завтра. Вас это устроит?

— Вполне, — сказали мы и предложили встретиться завтра у нас в квартире в 8 часов вечера.

К встрече мы, естественно, подготовились — купили к чаю торт, разных пирожных, сухариков и конфет. На случай, если появится желание произнести тост за нашу первую встречу, у нас в серванте был целый набор всяких алкогольных напитков и, в первую очередь, хороших марочных крымских вин.

На следующий день ровно в 8 часов вечера раздался звонок в дверь, и мы с женой вышли встречать дорогих гостей. Открыв дверь, увидели четырех улыбающихся людей — двух взрослых и двух девочек-подростков. Я вежливо предложил им войти в прихожую и затем в комнату. Там я решил, что нам следует представиться друг другу, и поэтому произнес — официально меня величают Евгений Петрович, но можно называть просто Евгений или Женя. Я — кандидат технических наук, доцент кафедры технологии машиностроения Киевского политехнического института. А это — моя супруга, которая, по-моему, тоже не будет возражать, чтобы ее величали просто по имени — Алиной. Она — кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка Киевского университета имени Тараса Шевченко.

После этого нам представился артист, назвав себя по имени, отчеству и фамилии, добавив при этом, что его тоже можно будет называть просто по имени, то есть Валерием. При этом он умолчал, что является Заслуженным артистом Украины, полагая, что нам это уже известно. Потом он представил нам свою жену, назвав ее просто по имени — Ириной, добавив при этом, что она тоже артистка, но, к сожалению, в настоящее время не работает, а является хранительницей домашнего очага. В ее обязанность входит забота о благе всей нашей семьи. И наконец, он познакомил нас со своими дочерями. Старшую из них он назвал Кариной, а младшую — Полиной, пояснив при этом, что обе они учатся в средней школе, расположенной недалеко от нашего дома. Старшая — уже в шестом классе, а младшая — в третьем.

Представившись друг другу, я предложил всем садиться там, где кто захочет.

Как только все сели, я невольно поинтересовался:

— А Ваши дочери что, планируют в будущем поступать учиться в какой-то технический вуз? Ведь эта школа с углубленным изучением математики. Ее выпускники в основном поступают учиться в наш институт.

— Нет, не планируют. Но мы определили их учиться в нее по двум причинам. Во-первых, она рядом с нашим домом, и поэтому их не надо было куда-то возить, во-вторых, в ней очень хороший учительский состав. В городе она считается элитной. А с математикой девочки справляются легко.

Бегло осмотрев содержимое комнаты, Ирина сказала:

— У вас очень большая библиотека. Причем, кроме книг по вашей профессиональной деятельности, много художественной литературы известных русских и зарубежных авторов. Вы, наверное, увлекаетесь чтением художественной литературы?

— Да, чтение книг и посещение культурных мероприятий города является для нас с мужем неотъемлемой частью нашей духовной жизни, — сказала моя супруга. — Это, можно сказать, наша вторая часть жизни, то есть духовная ее часть.

— А как вам удалось собрать такую большую библиотеку? Ведь это в наше время — большая проблема.

— В этом деле нам помогает родственник, у которого в Пскове, где он живет, есть, как принято говорить, блат в центральном книжном магазине, — сказал я, улыбаясь.

— А мы, к сожалению, в жизни несколько раз переезжали из одного города в другой, да и фактически до последнего времени не было постоянного жилья. А в Киеве еще не успели собрать хорошую библиотеку, но стараемся.

После этого мы показали гостям всю свою квартиру, которая им понравилась. Особенно им понравилось то, что ее окна выходят на красивый институтский парк, расположенный через дорогу.

Прежде чем начать какой-то разговор, я предложил организовать кофе или чаепитие. Никто не возражал, и мы с женой быстро накрыли стол скатертью и выставили на него все необходимые для трапезы принадлежности, а также приобретенные для этого случая торт, всякие прочие сладости. Я, улыбаясь, спросил:

— А по случаю нашей первой встречи мы не можем выпить по полбокала какого-то вина или чего-то покрепче?

Валерий улыбнулся и сказал:

— Мы не только можем, а должны отметить это событие в нашей жизни именно таким образом.

Я тут же из серванта водрузил на стол несколько бутылок всяких алкогольных напитков — от сухого вина до коньяка. При этом сообщил, что для девочек у нас найдется виноградный сок. И мы начали отмечать первую нашу встречу. С этого вечера, как потом показало время, началась долгая, интересная для всех нас дружба.

На правах хозяина квартиры я наполнил всем присутствующим по полбокала напитков по их желанию и произнес тост:

— Предлагаю первый тост за встречу любителей театра в лице меня с женой, с представителями артистической среды в лице вас, дорогие наши гости. Надеюсь, наша дружба будет продолжительной и плодотворной.

Все дружно осушили свои бокалы. Потом началось кофе и чаепитие, периодически прерываемое тостами за здоровье всех присутствующих, за успехи в работе и учебе и так далее. После трапезы моя супруга села рядом с Валерием, и они начали о чем-то задушевную беседу. Я с Ириной и ее дочерями сел в другом месте комнаты и спросил:

— Вы, если я правильно понял, не киевляне. Скажите, пожалуйста, как попали в Киев?

— У нас был сложный путь до Киева, — сказала Ирина. — Мы оба родом из Белоруссии, только Валерий из Полесья Гомельской области, а я — из Могилевской области. А судьба нас свела вместе вот каким образом. Мы оба одновременно поступили учиться в Белорусский театрально-художественный институт, но к разным преподавателям. Тогда-то мы и познакомились. Перед окончанием института мы поженились, чтобы распределиться на работу вместе. Валерию сразу предложили место в Минске в драмтеатре им. Янки Купалы. А вот для меня ни в одном Минском театре места, к сожалению, не нашлось. Работа на двоих нашлась только в Средней Азии, в Фергане. Но вскоре по состоянию моего здоровья мы вынуждены были покинуть Фергану и переехать жить и работать в Николаевский драмтеатр. Театр провинциальный и поэтому не очень востребованный местными зрителями. Мы быстро освоились в нем и стали участвовать в спектаклях. В качестве жилья нам выделили комнату в театральном общежитии, обещая в дальнейшем отдельную квартиру. Начало было хорошим. Валерий быстро занял ведущее место в труппе.

Вскоре наш театр поехал на гастроли в Днепропетровск, где наши выступления прошли с большим успехом. Руководству этого театра очень понравилась игра Валерия, и оно пригласило нас обоих в свою труппу, пообещав в будущем пробить для Валерия звание Заслуженного артиста республики и для нас — отдельную квартиру. Так мы оказались в Днепропетровске. Сначала мы жили на съемной квартире, стоимость которой оплачивал театр. Потом нам предоставили двухкомнатную квартиру, причем в центре города. Все было прекрасно. И здесь мы оба были постоянно заняты в спектаклях, а Валера занимал ведущее место в труппе. Вскоре ему присвоили первое почетное театральное звание — Заслуженного артиста Украины. Все складывалось хорошо, и мы уже думали закрепиться навсегда в Днепропетровске и работать в этом театре. Но опять в нашу жизнь вмешались гастроли. Наш театр пригласили на гастроли в столицу Украины — город Киев. Гастроли проходили в здании русской драмы. И здесь Валера получил высокую оценку зрителей и театральной общественности города. Руководству театра тоже понравилась игра Валеры, и поэтому оно решило перетянуть нас в Киев. И, конечно, нас тоже заманивали обещанием решить в будущем вопрос присвоения Валере звания Народного артиста республики и предоставления хорошей квартиры. Предложение было очень заманчивым, поскольку появлялась возможность, во-первых, жить в столице Украины и, во-вторых работать в одном из лучших театров страны. Поэтому мы, взвесив все за и против, решились еще раз сменить место проживания и работы. Так мы оказались в Киеве и стали служить в этом театре, — закончила Ирина свой длинный рассказ.

— А Щербицкий не мог приложить к этому делу свою руку? Ведь получить прописку в столице республики в советское время было очень сложно. Требовалось решение на самом высоком уровне.

— Вполне возможно это, поскольку до того, как стать Первым секретарем ЦК Компартии Украины, он работал первым секретарем сначала Днепропетровского горкома, а потом обкома партии. В то время он бывал на спектаклях нашего театра и хорошо знал нас. Но мы этой кухни не знаем. В Киеве я уже вскоре перестала работать в театре, так как стала матерью сначала одной, а потом вскоре и второй дочерей. Поскольку в Киеве у нас не было дедушек и бабушек, то я вынуждена была все время посвящать семье.

— Вас не расстраивало то, что лишились любимой работы?

— Да, в первое время сильно страдала от этого, но, понимая, что это необходимо делать в жизни каждой женщине, я мужественно переносила эти тяготы, полагая, что это в моей жизни временно. Я не понимаю женщин творческих профессий, которые ради успехов в работе, то есть карьерного роста, отказываются иметь детей. Рожать детей — это святая, я бы даже сказала, божественная обязанность всех женщин. Это, по моему глубокому убеждению, основное предназначение их на Земле!

— Я согласен с Вами, Ирина, — сказал я. — А как быть в тех случаях, когда Бог не дал женщине возможности иметь детей? Ведь такое случается нередко?

— Это, наверное, какое-то наказание женщине свыше, — сказала Ирина, как мне показалось, не очень уверенно и добавила. — Но это, может быть, связано со здоровьем женщины или мужчины. В любом случае надо бороться с этим несчастьем, и успех бывает возможен. Кстати, многие женщины лишаются возможности иметь детей из-за элементарной безответственности или легкомыслия. Я имею в виду согласие их на аборт до рождения, хотя бы, одного ребенка. Потом они кусают локти, но уже поздно. Нередко мужчины потом бросают таких женщин. Это одно из несчастий, которое люди всегда обеспечивают себе «по собственному желанию», то есть по глупости или недомыслию. Нередко такие женщины оказываются в конце своей жизни никому не нужными, глубоко несчастными людьми.

После этого Ирина спросила меня:

— А вы коренные киевляне?

— Нет, Ирина, мы — тоже приезжие, и попали сюда окольными путями. Я после окончания института в Ленинграде был распределен на работу в г. Херсон, где проработал более 8 лет. Потом, совершив обмен своей однокомнатной херсонской квартиры на равнозначную квартиру в Киеве, я переехал жить сюда. Сразу устроился работать на указанную выше кафедру младшим научным сотрудником. После защиты кандидатской диссертации в 1972 году продолжил работать на ней, но уже в качестве преподавателя. На ней, к счастью, тружусь по сей день.

— А как Ваша супруга оказалась в Киеве? — спросила Ирина.

— Она в мае 1970 года вышла за меня замуж и переехала жить ко мне в Киев.

— А как она попала на работу в Киевский университет им. Тараса Шевченко? Ведь туда берут на работу только своих людей или по блату! — спросила меня Ирина.

— Сначала она работала преподавателем русского языка на одноименной кафедре политехнического института. Здесь она учила иностранных студентов знанию русского языка. Но после защиты кандидатской диссертации перешла работать на кафедру русского языка Киевского университета. Туда она действительно попала по рекомендации одной нашей хорошей знакомой женщины. Она рекомендовала ее зав кафедрой русского языка как очень хорошего специалиста. Там она стала доцентом кафедры. Сначала мы жили в моей однокомнатной квартире, а потом получили квартиру в этом доме, где и живем по сей день.

— А дети у вас есть? — спросила Ирина.

— Да, есть дочь, но она живет отдельно от нас, и уже успела подарить нам внука.

— Ну, значит, вы — счастливые дедушка и бабушка!

— Да, это так. Но и вы — счастливые родители, коль скоро у вас есть две такие симпатичные дочери! Но мне показалось, что они все время сейчас скучали, пока мы беседовали о своих семейных делах, — сказал я, глядя на девочек.

Девочки мило заулыбались, и Карина сказала:

— Наоборот, мы с большим интересом выслушали ваши рассказы. Ведь нам об этом ни разу не рассказывали наши родители. Мы теперь многое узнали об их прошлой жизни, и Вашей тоже! Спасибо Вам за это!

Я посмотрел на часы и обнаружил, что мы беседуем уже почти час. Поэтому с улыбкой сказал:

— Пошли, узнаем, о чем беседовали так долго покинутые нами родственники.

Все заулыбались и направились к весело беседующим Валерию и моей жене. Подойдя к ним, я спросил:

— Так, о чем вы здесь секретничали?

— Мы обсуждали вопросы театральной жизни и высшего образования в настоящее время, а также о жизни современной молодежи в нашей стране, — сказала вполне серьезно моя жена.

— А мы думали, что вы обсуждали вопросы дружбы и любви современной молодежи. Ведь совсем скоро, как у вас, так и у нас эти вопросы станут актуальными для наших детей, а потом и внуков, — сказал я в шутку. — Скоро они начнут интересоваться этими непростыми вопросами.

— Когда они станут их волновать, тогда и будем их обсуждать, — сказала моя жена. — Сейчас много проблем в тех сферах, в которых мы трудимся. Вот нам и было интересно их обсудить. А что обсуждали вы?

— Выясняли, кто мы такие, как оказались в Киеве, где и чем занимаемся в настоящее время. То есть просвещали друг друга о том, как мы оказались в Киеве. Было очень интересно, особенно девочкам! — сказал я, весело улыбаясь.

— Ну, они любят слушать разговоры взрослых людей, особенно, если они связаны не с политикой или работой, а с человеческими взаимоотношениями.

После этого я предложил выпить, как принято говорить, «на посошок», отведать еще по чашечке кофе и закончить нашу милую беседу. Так мы и сделали. Договорились в скором времени опять встретиться у нас и обсудить спектакль «Власть тьмы», в котором мы видели игру Валерия.

III

Наша следующая встреча состоялась примерно через неделю. В гости к нам пришел только Валерий, а Ирина с девочками осталась дома делать уроки. Как только мы сели, я спросил Валерия:

— Вы давно играете в этом спектакле?

— С 1974 года.

— В этом году он и был поставлен?

— Нет, он был поставлен, кажется, в 1951 году, а я был введен в него в 1974 году вместо выбывшего из него артиста, игравшего в нем роль слуги Никиты.

— Понятно. А скажите, почему эту пьесу очень редко ставят в театрах СССР? Я ни разу не видел ее в афишах Ленинграда, когда там учился, не встречал ее в Москве, когда бывал там по несколько месяцев во время повышения квалификации, и только в Киеве впервые увидел ее на сцене с Вашим участием. В чем дело? Она что, не интересна зрителям и не пользуется у них спросом? — спросил я. — А вот нам она очень понравилась. Очень сильная в психологическом плане пьеса. Мы смотрели ее, затаив дыхание.

— Эта пьеса сложная с точки зрения игры артистов и не очень приятная зрителям из-за драматичности сюжета и большой ее продолжительности. В ней 5 действий, и она идет больше трех часов. Игра в ней требует у артистов много сил, выдержки и нервов. Я, например, за время этого спектакля худею примерно на 3 килограмма. Она, можно сказать, эффективнее любой диеты, используемой для похудения. Три раза ее сыграешь, и около 10 килограммов, «как ветром сдует»! — сказал Валерий, улыбаясь.

— Но смотрится она легко и не вызывает усталости от продолжительности, поскольку сильно привязывает внимание зрителей к сюжету и игре артистов, — сказала моя жена.

— Да, это так. Но вы обратили внимание на состав зрителей? Это в основном люди среднего и старшего возрастов. Значит, молодежи она не интересна, — заключил Валерий.

— Это и понятно. Ей интересны комедии и спектакли о дружбе и любви. Как говорится, каждому возрасту свое, и с этим надо считаться! Им еще надо дорасти до понимания таких серьезных спектаклей, — заключил я в шутку и добавил. — А объясните мне, пожалуйста, такую деталь, — почему на сцене в качестве декорации представлено из досок довольно высокое (примерно 3 метра) сооружение, на верху которого Вы лежите в момент открытия занавеса?

— Это режиссер решил показать таким вот способом лень героя пьесы — работника Никиты. Он ведь оттуда очень медленно спускается, когда его зовут. Можно, конечно, было положить его на печь или где-то еще, но так, по мнению режиссера, оригинальнее, — сказал Валерий, улыбаясь.

— Понятно, — сказал я и добавил. — У меня есть к Вам еще один, интересный для меня вопрос. В пьесе используется очень богатый, красочный простонародный язык. Почему Толстой, будучи дворянином, так хорошо его знал? Ведь в его семье, естественно, все общались на хорошем русском литературном языке. Да и прислуга, вероятно, старалась разговаривать на более-менее правильном русском языке.

— Исследователи его литературного творчества говорят, что у него была специальная тетрадка, в которую он записывал услышанные им оригинальные народные выражения и слова. Возможно, именно этой тетрадкой он воспользовался при написании данной пьесы. Он хорошо знал жизнь простых крестьян, поскольку часто общался с ними.

— С Вами в паре играет великолепная артистка — Ирина Бунина. Очень обаятельная и талантливая актриса. Вы не расскажете нам, как она оказалась в нашем театре? — спросил я.

— Конечно, расскажу. Ирина Бунина действительно необыкновенно обаятельная, женственная и талантливая актриса. Она сибирячка, так как родилась в Магнитогорске. Позже ее семья перебралась жить сначала в Москву, а потом в Киев. Живя в Киеве, Ирина поступила учиться в Московское Щукинское училище.

— А почему не в Киевский театральный институт?

— Потому что получить образование в московском театральном учебном заведении было предпочтительней. После окончания его можно было попасть на работу в какой-то столичный театр. Только по этой причине ей сразу после окончания училища удалось устроиться на работу в театр им. Вахтангова.

В это время она вышла замуж за артиста этого театра, Николая Гриценко. Но брак был неудачным, и они скоро расстались по ее инициативе. Обиженный на нее Гриценко добился того, что она вынуждена была не только уволиться из этого театра, но и покинуть Москву. Воспользовавшись своими связями, бывший супруг лишил ее возможности устроиться на работу в другие театры Москвы. Вот так некрасиво поступил когда-то известный актер и ее бывший муж. В результате она вернулась к родителям в Киев и устроилась на работу в наш театр. Она очень востребованная актриса, но звание Заслуженной и тем более Народной артистки Украины ей до сих пор не дали — некому похлопотать за нее.

— Она является одной из моих любимых актрис этого театра. Я всегда с удовольствием смотрю спектакли с ее участием, — сказал я искренно.

Немного помолчав, я спросил:

— А можно Вам задать сложный и, возможно, провокационный вопрос?

— Конечно, можно. Если я знаю на него ответ, то обязательно удовлетворю Ваше любопытство! — сказал Валерий, хитро улыбаясь.

— Изложите, пожалуйста, Ваше отношение к профессии актера. Оцените ее положительные и отрицательные стороны. Все ли Вас устраивает в этой профессии или есть что-то такое, что обязательно надо менять…

— Стоп, Евгений, на сегодня хватит задавать таких сложных вопросов, иначе я не смогу на них ответить до конца нашей встречи! — сказал Валерий доброжелательно и на несколько секунд замолчал, вероятно, соображая, с чего начать. Потом спокойным голосом стал излагать свое видение профессии артиста.

С одной стороны эта профессия очень популярна и востребована в человеческом обществе, но с другой стороны она чрезвычайно специфична, сложна и даже в какой-то степени драматична и коварна. Многие люди, и в первую очередь молодежь, наивно полагают, что достаточно выучить наизусть слова своей роли и проговорить их на сцене, и ты уже артист. А дальше будут огни рампы, аплодисменты, известность, почет, звания, премии и многое другое, приятное в жизни. Короче говоря, думают, что артистическая жизнь похожа на сказку. Но это далеко не так, вернее, совсем не так! Эта профессия требует от артиста не только таланта, но и напряженного, порой изнурительного труда. Более того, успех артиста часто зависит не только от его таланта и отношения к работе, но и ряда объективных и субъективных причин.

— Но есть еще одна категория людей, думающих, что, чтобы стать артистом, достаточно иметь внешнюю привлекательность. Я имею в виду красоток и красавчиков, — сказал я, улыбаясь. — По их мнению, для актерской профессии достаточно иметь это внешнее качество, а талант совсем не обязателен. Он, так сказать «сбоку-припеку». По-моему, в Вашей профессии такое бытует, — закончил я свой спич.

— Да, есть и такое мнение претендентов на эту профессию. Но это — иллюзии молодого возраста, наивность и заблуждение молодых людей. Конечно, при отборе претендентов на эту профессию учитывается и этот фактор. Но все же во время вступительных экзаменов проводится тщательная проверка претендентов на профпригодность. В результате оканчивают театральные учебные заведения и потом успешно работают в театрах, можно сказать, единицы. Талантливым выпускникам, как правило, уже во время учебы удается найти место своей будущей работы. А остальные оказываются там, куда их распределят после окончания учебы. Очень часто такие «талантливые выпускники» так и прозябают всю жизнь в провинциальных театрах.

В любом театре есть «театральная элита» и прочая серая масса актеров. В крупных театрах элиту обычно составляют Заслуженные и Народные артисты, а также лауреаты всяких премий. Их участие в любом спектакле обычно обеспечивает его успех у зрителей. Ведь хорошо известно, что часто зрители идут в театр не на пьесу, а на артиста. Элитные артисты обычно хорошо, а иногда и слишком хорошо задействованы в репертуаре театра. А загрузка остальных артистов — как получится, вернее, как захочет режиссер театра. Бывают артисты, которые заняты в театральном сезоне всего в одном спектакле, идущем к тому же один-два раза в месяц, а иногда и реже. Хорошо, если такой артист задействован в готовящейся новой постановке и ходит на репетиции. А если нет? То тогда он изнемогает от скуки и безделья.

— Но ведь это же ужасно для любого артиста, и, тем более, для артиста одаренного, мечтающего всю свою жизнь посвятить театру? — сказал я с горечью в голосе.

— Совершенно верно, Евгений. Большинство артистов мечтает много работать и получать честно заработанную зарплату, а не подачку за вынужденный простой! Артист без игры и перспективы профессионального роста увядает, теряет профессиональные навыки!

— Вероятно, это и является одной из причин драматизма вашей профессии, — сказал я и продолжил. — Может быть, невостребованность артистов возникает потому, что их много в труппе театра, и всех просто нечем загрузить? Ведь главные и прочие режиссеры театра не семижильные, и не могут ставить в каждом театральном сезоне много премьерных спектаклей, чтобы все артисты труппы были заняты? Наверное, по этой причине в некоторых спектаклях предусматривают по два состава исполнителей главных ролей?

— Да, это иногда делается, но оно, как правило, сопряжено с этикой артистов. Один состав артистов может пользоваться у зрителей большой популярностью, и спектакли с его участием всегда проходят с аншлагом. И наоборот, спектакли с другим составом артистов могут не вызывать у зрителей должного интереса, и это, естественно, вызывает вопросы у руководства театра.

— А какие еще есть проблемы артистической профессии?

— А вот какие. Состав артистов для каждого спектакля подбирает режиссер, и он в этом деле — Бог и Царь одновременно. Кто-то из артистов для участия в спектакле ему может подходить, а кто-то нет. К тому же он может кого-то любить, а кого-то нет…

— Так, может быть, он поступает так из соображений пользы дела? Зачем ему задействовать в спектакле артиста, который явно не подходит для роли и будет плохо ее играть? Ведь известно, что вся ответственность за успех спектакля возлагается в первую очередь на него.

— Да, бывает и так. Но иногда режиссер просто недолюбливает по каким-то причинам артиста и поэтому не приглашает его в свои спектакли. Не зря в кино проводятся кастинги с целью отбора претендентов на главные роли? Правда, в свою очередь, говорят, что хороший режиссер может сделать из любого артиста вполне хорошего исполнителя порученной ему роли.

— Да, это так, но в этом случае ему приходится много возиться с таким артистом, а ему это не всегда хочется делать.

— Понял Вас, Валерий Михайлович. Еще один вопрос к Вам, причем, очень непростой. Я имею в виду взаимоотношения режиссера и артиста во время работы над ролью в спектакле. Может ли артист высказывать свое видение порученной ему роли, или он должен беспрекословно выполнять взгляд на нее режиссера?

— Я уже говорил Вам, что режиссер спектакля — Бог и Царь во время подготовки его к постановке. Он хорошо знает свою ответственность за успех спектакля. Если провалился спектакль, то, в первую очередь, винят режиссера — плохо поставил спектакль. Плохо играли артисты — он плохо подобрал их состав или плохо репетировал порученные им роли.

— А артист имеет право высказывать свое видение исполняемой им роли?

— Конечно, может. Более того талантливый, и тем более мудрый и опытный артист даже должен быть в какой-то степени сорежиссером своей роли. Но это совсем не значит, что режиссер обязан прислушиваться к его мнению. А, если артист начинает слишком часто излагать свое мнение по исполняемым ролям, то это может вызвать у режиссера негативную реакцию. В таких случаях он может сказать надоедливому артисту: «Становись на мое место и веди репетицию!». У настырного артиста сразу отпадет охота слишком часто излагать свое мнение на исполняемые роли. А вот отношения между режиссером и артистом после нескольких таких «дружеских» разговоров могут испортиться надолго и даже навсегда. В таком случае этому артисту придется уйти из театра. Так что лучше прислушиваться к мнению режиссера и добросовестно выполнять все его требования.

— А если режиссер глуп и бездарен, то все равно ему подчиняться?

— К сожалению, да. Такие режиссеры обычно требуют от артиста неукоснительного выполнения его требований.

— Но ведь это напоминает взаимоотношения раба со своим владельцем или рядового военнослужащего со своим командиром в армии! — сказал я, улыбаясь, и добавил. — Известно, что в армии существует такой унизительный для любого человека слоган: «Я начальник — ты дурак, ты начальник — я дурак».

— К сожалению, это и есть еще одна неприятная сторона актерской профессии! — сказал Валерий как-то загадочно и продолжил. — Такое положение дел исторически сложилось в артистической профессии. Но если артист уже давно работает с каким-то режиссером, то обычно хорошо знает все его требования и поэтому исполняет их без всякого недовольства.

— Это значит, что артисты относятся к числу биологических существ, виноват, людей, легко поддающихся, своего рода, «дрессировке»? — сказал я с хитрой улыбкой на лице.

— Но они обычно с этим легко смиряются и не ропщут, — выдал Валерий сокровенную артистическую тайну.

— Тогда я задам Вам, Валерий Михайлович, каверзный вопрос. Не возражаете?

— Нет, конечно, задавайте.

— Скажите, как у Вас лично складывались взаимоотношения с режиссерами, которых в Вашей работе явно было несколько? Все было гладко?

— Да, в основном было гладко. Я получил блестящее профессиональное образование в Минском театральном институте и занимаюсь этой профессией по призванию. Мне даже иногда казалось, что режиссеры провинциальных театров учились у меня ставить должным образом роли героев, поручаемых мне. И в Киевском театре у меня все гладко с режиссерами. Да и с артистами театров у меня, как правило, хорошие, доверительные отношения. А это очень важно в работе артиста. Но друзей среди них у меня нет. Мир взаимоотношений в артистической среде весьма не прост и специфичен. Не всегда следует открывать свою душу перед коллегами. Бывает, это идет во вред откровенному человеку.

После этого разговора я посмотрел на часы и с улыбкой сказал:

— Ну, Валерий Михайлович, мы сегодня так долго с Вами беседовали, что скоро сюда явится Ваша супруга и принудительно уведет Вас домой!

Валерий улыбнулся и спросил:

— Так мы все вопросы о театральной профессии выяснили?

— Нет, конечно, но об этом мы поговорим с Вами в другой раз.

— Хорошо, Евгений, — доброжелательно сказал Валерий.

После этого я проводил его до лифта, и мы распрощались.

IV

Следующая наша встреча произошла не совсем обычно. Валерий позвонил мне утром по телефону и сказал:

— Сегодня будет закрытая сдача спектакля, поставленного по пьесе Виктора Розова «Гнездо глухаря». Его будет принимать специальная, очень серьезная комиссия, состоящая из работников органов культуры Киева, а также Министерства культуры Украины и представителей различных идеологических служб города и республики. Возможно, это будет первое и последнее представление этой пьесы на нашей сцене. Велика вероятность того, что они его зарубят раз и навсегда. Вы не хотите посмотреть этот спектакль, поскольку потом вряд ли удастся увидеть его на сцене нашего театра?

— Хочу, конечно. А это возможно? — спросил я.

— Возможно, но только тайно, поскольку во время таких сдач спектаклей в зале категорически запрещено находиться посторонним лицам.

— А работа этой комиссии не будет походить на цензуру Вашей работы?

— Конечно, в какой-то степени это будет являться цензурой. Но кроме идеологической оценки пьесы, комиссия будет рассматривать и художественную сторону ее. Ведь не секрет, что не все пьесы — особенно современные — бывают высокохудожественными произведениями, и не все режиссеры бывают талантливыми постановщиками спектаклей. Комиссия и старается устранить недостатки подобного рода.

— А комиссия и режиссеры имеют право вмешиваться в текст пьесы?

— Вообще-то по закону нет, но в действительности бывает всякое. Конечно, живой драматург, узнав об изменениях текста его пьесы без его согласия, может опротестовать постановку спектакля, но до этого обычно дело не доходит. Режиссеры стараются заблаговременно решить этот вопрос с автором.

Конец ознакомительного фрагмента.