За кулисами

Лина Бес, 2021

Это небольшая история из жизни трех людей, которых объединяет актерская студия. Любовь, Соперничество, Желание найти выход. Это вы найдете в этой истории. Вместе с героями вы окунетесь в актерскую студию. В место, где стены пропитаны актерской игрой, в воздухе пахнет печеньем "светлячок", а вход охраняется черным котом.

Дарья.

В буфете. (9 октября) Шоколад «monster» 20 рублей, печенье «Светлячок» 10 рублей, жвачки поштучно 3 рубля… В кармане рублей 15 от силы. Подходит моя очередь, а я все еще бегаю глазами по полкам со сладостями.

— Говорите, что будете. — Произносит добрая буфетчица. Каждый раз становится неловко. Мне было бы намного легче, если бы на меня злобно покосились и недовольно сказали те же слова.

— Можно… чай. — Растеряно протягиваю я.

Женщина отходит за кружкой.

— С сахаром, без?

— С сахаром. — Отвечаю я, все еще разглядывая полки прилавка.

— Ну конечно! — Произносит резко мужской, незнакомый голос. — Какой чай без сахара?

Какое-то время этот мужчина славно разговаривал с буфетчицей. Я их особо не слушаю, но разговор идет чисто о чае, ничего лишнего.

Меня берет за плечо чья-то рука. Оборачиваюсь. Это Ксюша: темные волосы в длинном хвосте, толстые стрелки на глазах и сумочка — неотъемлемый аксессуар жизни Ксеньи.

— Возьми мне булочку с маком. — Просит она и протягивает 30 рублей.

Женщина ставит кружку чая. Я прошу булочку, даю деньги и иду к Ксюше за столик у окна. Каждый день один и тот же столик, один и тот же чай, только люди меняются.

В буфет заходит Олег. Ксюша кивает на его обувь: ядовито-желтые кеды. И были бы еще ядовитее, если бы не этот ком грязи на них. Автоматически смотрю в окно. Серое осеннее небо, лужи грязи, накрытые одеялом из листьев, в основном гнилого мертвого цвета. Тоска.

Какое-то время мы молчим. Ксюша быстро ест булочку, я медленно пью чай. Можно сказать, мы подстраиваемся друг-под-друга. Если кто-то поменяет темп, то закончим трапезу мы в разное время. Это ни к чему.

— Дашь. — Окликает меня подруга, вытаскивая из мыслей и дожевывая булочку. — Елена Александровна предложила мне попробовать выступить с моноспектаклем. (Моноспектакль — это постановка с участием одного актера. В таких спектаклях, как правило, не используют сложные декорации и реквизит.) — Ксюша залезает в сумочку. — Как думаешь согласиться?

Невольно распахиваю небесной чистоты глаза и смотрю на невозмутимую Ксенью. Вот бы мне хоть кто-нибудь такое предложил, уже молчу про Елену А.

— Да, почему бы и нет. — Сдерживаясь от восторга, отвечаю я.

Ксюша достает оранжево-розовую и ярко алую помаду. И вертит их в руках.

— Вот я тоже так думаю. — Деловито с намеком на радость отвечает она. — Тебе какой цвет больше нравится?

— Оранжевый.

— А мне красный. — Ксюша как-то азартно смотрит на помаду. Быстро достает зеркало и начинает красить губы в огненный цвет. — Хочешь?

Через минуту мы обе сидим накрашенные. По контрасту наших губ, сразу видно кто здесь кто. Тигрица и я. Удивительно, что два контраста смогли, так неплохо сдружиться. Очень даже неплохо…

— Смотри. — Ко мне подвигается Ксюша. Она кокетливо кивает головой на девушку рядом с Олегом. Они о чем-то говорят стоя в очереди.

— Ее зовут Аня? — Шепчу я.

Ксюша кивает. Олег покупает упаковку жвачек. Он всегда приходит в буфет именно за ними. Мне кажется, он больше ничего и никогда здесь не брал. На секунду его взгляд падает на меня. Яркие кеды уходят прочь. Анна покупает два «светлячка» и садится неподалеку от нас. Ксюша сидит к ней спиной, а вот я могу хорошо ее разглядеть. Волосы на свету рыжеватые, они похожи на что-то острое и крайне прямые, в тоже время воздушные, нос очень прямой, уши большие, подбородок слегка вытянутый, обтягивающая кофта, теплые черные джинсы и прыщи, прыщи, прыщи. Но я бы не назвала ее некрасивой, наоборот.

Покапал дождь…

9 октября. На улице стучит, колотит об окна белоснежный град и лишь пушистый, как облако снег приглушает шум зимних «снарядов». Даже в актерской студии чувствуется мороз. Он будто окутал тело, но напрямую не прикасается к нему. Помещение словно пропиталось этим холодом. Чтобы не замерзнуть (без верхней одежды) придется держаться ближе к центру, подальше от ледяных стен, но на верхних этажах дела обстоят лучше.

Жду Ксюшу с репетиций. Она готовиться к моноспектаклю. С талантом и амбициями Ксеньи, вовсе не удивительно, что Елена Александровна выбрала именно ее.

Я сижу у входа, на теплой, от моего тела, скамье. Когда кто-то изредка заходит, холод бьет по лицу.

Глаза медленно слипаются. Град поет свою колыбельную, и я засыпаю, но ненадолго. Вскоре я слышу цоканье в знакомом ритме. Приоткрыв глаза, я увидела обладателя этого звука — Анастасию Петровну.

Я в очередной раз прикрываю глаза.

— Здравствуй, Даша. — Здоровается оживленная Анастасия П.

Я кивнула в ответ. Но, не услышав цоканье обуви, поняла, что здоровались со мной не просто ради приличия. Но тогда зачем? Открываю глаза и сажусь более «элегантно». Передо мной стоит двадцати семи летняя Анастасия Петровна. Она одета в очередное яркое, необычное платье, а в качестве прически шишка в виде банта из волос.

— Ксюшу ждешь? Ой, как замечательно! — Чуть ли не прыгая говорит она.

Я неловко улыбаюсь и оглядываюсь за помощью, ведь знаю, что Анастасия П. еще не скоро оставит меня наедине со стуками разъяренного града. Но все же интерес она разбудила. Я знаю, что эта леди не так проста, как кажется. И любое значимое слово, которое она захочет тебе сказать, прибудет из дальних, дальних морей, что уже это самое значимое слово станет лишним, а не те, истории и вопросы о погоде.

— Ой, а погодка-то сегодня! — продолжала разговорчивая особа. — Прямо как… Точно! Атмосфера прямо, как в спектакле Андрея Михайловича! Ты с ним уже знакома, да? — Ее взгляд перестал гулять туда-сюда. Анастасия П. смотрела мне в глаза.

— Нет, не знакома. Кто это? — Вежливо интересуюсь я, в ожидании того самого слова.

— Неужели? Андрея Михайловича не знаешь? А он новый учитель по актерскому мастерству. И представляешь, он спектакль написал, про новогоднее настроение! — Тут она замолкает.

Взгляд ее перемещается в бок. Хочешь, не хочешь, а удержаться сложно и я поворачиваю голову туда же. Мой взгляд тут же ловит папоротник над дверью. Как я раньше его не замечала? Но Анастасию П. привлек далеко не папоротник. Из двери, над которой и висело растения, вышел незнакомый мне мужчина, тот самый из буфета. Но я не смогла отвести взгляда от яркого папоротника в этих теплых по цвету но, холодных по ощущениям стенах. В каком-то смысле, мне было это растение жаль.

— А у тебя не новогоднее настроение?! — Очнулась Анастасия П.

Кто сюда притащил папоротник? Елена А. Определенно она. У нее у самой в кабинете этих папоротников…

— Ой, не порядок! Октябрь на дворе, а у тебя не новогоднее настроение! Ты прямо, как в спектакле! Ты, Дашенька, как принцесса Эрика!

Я невозмутимо сидела дальше и уже особо не слушала Анастасию П., как вдруг она воскликнула:

— Я дам тебе эту главную роль!

Меня переклинило. Папоротник отошел на второй план. Впервые в жизни мне дали главную роль.

Вот то самое слово…

— Хм… — Задумалась Анастасия П. — А кто же будет играть Лео? — Наиграно задала она явно риторический вопрос. Ответ для нее самой был очевиден, а мне лишь оставалось подождать.

В этот момент как раз мимо проходит лохматый, уставший Олег. Он торопясь застегивает куртку и вот уже почти ушел. В его руках упаковка со жвачками. Он всегда их носит с собой, а я часто вижу его жующим очередную из них.

— Олег! — Зовет его Анастасия П.

— М-м? — Спокойно протягивает он в ответ.

И вот мы уже оба сидим на скамье и слушаем планы и идеи о спектакле разговорчивой дамы. Кто бы мог подумать! Я — Эрика, а Олег — Лео! С этого все всегда и начинается…

Весь остаток дня я могла думать только об этой роли. Анастасия П. выдала нам с Олегом сценарий. И я все вглядывалась, и вглядывалась в эти строки:

Э р и к а: Нет Лео! Это я должна вам сказать… мое настроение создали не эти мандарины, не эта елка, а вы!

Л е о делает шаг к Э р и к е

Л е о: Принцесса, я люблю вас!

Л е о обнимает Э р и к у

Я вдумываюсь в каждое слово, укладываю все в голове по полочкам. Стоя перед зеркалом, раз за разом произношу свои слова, которые так непослушно путаются между собой.

Андрей М.

В буфете. (9 октября) Остывший чай, малое освещение. Красота. Первый рабочий день ни как не мешает вдохновению. Строчка за строчкой, буква за буквой. Но все же бывают моменты остановок и тогда длинные пальцы начинают постукивать по столу. Стучат именно пальцы правой руки, ей надо передохнуть, развеяться, а левая запускается в волосы, видимо в поисках новых рифм, идей.

Целые полотна

Нам рисуют мир опять.

Чем же ты довольна,

Если нечего нам взять?

И сколько раз услышу я, Надежда,

О любви до гроба, что не исчерпать?

Пойми, кончилась надежда.

Здесь мне нечего искать.

Сижу. Тоскливо и погода туда же. Беру кружку в руку. Ложка дребезжит, а глоток не удался. Чай исчерпан, как и вдохновение. Я встаю, подхожу к буфетчице.

— С сахаром, без? — Спрашивает милая женщина маленького роста, полновата, кудряшки. Люблю кудряшки.

— С сахаром. — Отвечает ей девушка, что заказывала чай. Блондинка.

— Ну конечно! Какой чай без сахара? — Заявляю я. — Вы вот какой предпочитаете? — Обращаюсь к буфетчице.

— Знаете, вот я без сахара пью. — Отвечает милая дама, наливая в кружку кипяток. Она явно не торопится.

— Почему же? Сахар вдохновляет. Когда он в чае, конечно же. — Я опираюсь локтем на стойку, ноги скрещиваю.

— А вы черный пьете? — Буфетчица улыбается и переводит взгляд с кружки на меня.

— Да, черный. Он кажется теплым, будто я под одеялом.

— А вы зеленый попейте. Вдохновляет еще как.

— А вы нальете?

Буфетчица кладет заварку черного чая в кружку, сверху сахар и ложку, но девушке не отдает. Видимо совсем отвлеклась.

— Налью, конечно. Но без сахара. А то вдохновение потеряете.

К блондинке подбегает подружка. Высокая, высокая. Я даже начал комплектовать. Почти, конечно, начал. Брюнетка что-то попросила и ускакала за столик. Я еще поглядел на буфетчицу. Получив чай, сел за столик. Пальцы постукивают, рука в голове. Через какое-то время, поднимаю взгляд с листа на окружение. Буфет теплых оттенков, столы круглые, стулья мягкие. В общем, я доволен. А если о людях, то смотреть особо нечего. Паренек в яркой обуви, его видимо рыжая подружка и блондинка с брюнеткой.

Раз глоток, два, три. Мысли путаются, пальцы не пишут. Небо за окном серое, серое. Света мало. Начинаю засыпать. А дождь и вовсе убаюкал.

9 октября

— Здесь у нас буфет. — Полная дама, с весьма вызывающими формами лет пятидесяти, показывает на право. — Вы там уже были, насколько я помню. А вот дальше ваш кабинет. — Елена А. вновь протягивает правую руку.

Мы останавливаемся у очередной двери. Все они слишком одинаковые. Легко запутаться. Над дверью торжественно весит папоротник.

— Вы любите папоротники? — Уточняю я. Вся студия кишит этими растениями.

— Можете пройти, осмотреть ваше рабочее место. Если появятся вопросы, то я на втором этаже, двадцатый кабинет. — Елена А. уходит.

Мой вопрос проигнорировали, но я этим не сильно озабочен. Меня уже познакомили с коллегами, а с детьми еще предстоит. Хотя моя работа, наверное, это не совсем подразумевает. Я же все-таки писатель. И моя задача ставить, писать постановки, спектакли, декор и прочее.

Захожу в кабинет. Не густо. Стол, диван (за него отдельное спасибо) окно, подобие шкафа и в целом все. Не считая стен, потолка и пола, конечно. Пагубная привычка грызть ногти, дала о себе знать. Я кладу свой набитый, сумасшедших размеров рюкзак на стул. Пальто сюда, блокнот здесь, моя кружка и, конечно же, одеяло с подушкой сюда. Мне крайне повезло, что такая строгая и даже может злая слегка директор, разрешила мне здесь и жить и работать.

Мне просто нужно время.

Снег. За спиной до смерти набитый рюкзак. Туда поместилась бы собака весьма впечатляющих размеров. Если ее хорошо сложить, конечно. Иду я в любимом пальто (оно глубокого синего цвета), на ногах не самые теплые башмаки (тоже глубокого, но не синего цвета), на голове шляпа. Весьма странное зимнее решение, но я не мог ее не взять. Под ногами снег. Я бы сказал снежок. Он воздушный, невесомый. Но я не впечатлен. Если бы еще чуточку больше снега, то не было бы видно ни земли, ни асфальта. Тогда бы я сказал: «вау», а так обычное явление. Еще пару часиков и здесь просто будет куча снега. Как говорит Надежда: «Волшебство заканчивается там, где включается мозг». Правда, ей самой эти слава теперь не очень нравятся. В этом и отличие. Я в облаках, но здесь, а она здесь, но в облаках. Собственно чего это я о ней? О человеке, который любит делать вид и притворятся. Но можно отдать должное. Надя это делает, что бы самой поверить, а уже потом чтобы остальные поверили.

Я не могу назвать себя трусом, но сейчас я именно он. Я стою перед дверьми здания, где буду работать. Заведение не коммерческое и особых денег можно не ждать. Это актерская студия. Место, где я буду учителем актерского мастерства. Но все же по большей части писатель. И что-то не дает мне сделать шаг, что-то не дает мне войти. Я глубоко вдыхаю и так же выдыхаю. Дергаю ручку. И правда, что-то не дает мне войти. Очнувшись, вижу табличку. С весьма русским языком. Очень даже с русским.

«от себя»

Даже эта малютка говорит, что хватит все на себя. От себя, Андрюш. От себя!

Если без шуток, я все-таки зашел. Не без совета таблички, конечно. Стены темно красные, пол деревянный. Над одной из дверей папоротник. Я вижу очередную подсказку в виде стрелки направо и надпись «гардероб». Я признателен, но сказать что здесь тепло, сложно и пальто я оставлю при себе. Лестницу, я не вижу. А кабинет директора на втором этаже. Но мне не сложно догадаться, где здесь примерно лестница. Иду я по узенькому коридору, под ногами красный ковер, длинный, длинный. Вдоль всего коридора. Второй этаж теплее. Я даже пожалел, что пальто не оставил. Но уже не до него.

«Кабинет №20»

Анна.

В буфете. (9 октября)

— Знаешь, если все время молчать, то в какой-то момент тебя затопчут.

Худые пальцы гладят кота. Я сижу на подоконнике вместе с пушистым созданием. Немного дует. Все-таки первый этаж. Еще немного нашего общения и моя черная одежда будет в шерсти. Кот спокоен. Мне бы его спокойствие.

— Если бы здесь был еще кот, ты бы меня понял. — Договорив, я облегчено смотрю в окно.

— Сомневаюсь. — Резко встревает кто-то, но, кажется, я знаю кто. Подобный стиль речи далеко не у каждого.

Я поворачиваю голову. Лиза.

— Подслушиваешь?

— Слышу. — Лиза садится на другой конец подоконника. — Не морочь Джулио голову. — Она начинает гладить кота.

— Ему вовсе не идет это имя! — Противлюсь я.

— Его не я выбрала. Большинство решили назвать так.

Кот начал ластиться к Лизе. Между ними всегда была такая связь. Может из-за цвета волос и шерсти Джулио. Оба черные, а может, потому что Лизка сама на кошку смахивает. Нос у Лизы проколот (я ей помогала), темный макияж, каре, черная юбка с поясом с шипами, красный свитер (что очень интересно. Она так просто красные вещи не одевает). В общем, сплошной пафос.

— Ленка сказала, что новый учитель пришел. — Начала Лиза. — Но я не это хотела сказать.

Я пытаюсь вызвать, внимание у кота с помощью рук. Рыжие пряди волос мешают, и в какой-то момент я убираю их в хвост. Попытки поиграть с котом не обвенчались успехом. Лиза молча смотрит на меня, как на маленького цыплёнка, что пытается взлететь. Выдержав паузу, говорит:

— Короче, моноспектакль решили дать все-таки Ксюше. — Лиза на этих словах отводит взгляд, видимо зная мою реакцию.

От возмущения, я слезаю, нет, спрыгиваю с подоконника. Внутри все кипит.

— Ей? — Возмущенно говорю я. — Это же меня хвалили! Она вообще играть не умеет. Только ходит и своими глазками хлопает. Она не выразительная! — Я активно жестикулирую и ударяюсь рукой об стену. После чего хватаюсь за ушибленное место, корчу лицо от боли.

Лиза гладит кота.

— Может и так. Но уже все решили. Я слышала. — Лиза спокойна, а вот Джулио уже не очень, после моих громких реплик.

Я нервно облокачиваюсь об стену. Этой выскочке всегда дают что надо и не надо. Но в этом мире есть не только она. Я даже не знаю, кто виноват. Ксюша со своими: «Ой. Елена Александровна, а может мне здесь вот так вздохнуть? Ой, Елена Александровна, а может мне здесь задышать?» или Ленка, которой это все нравится.

— Может в буфет? — Предлагаю я спустя минуту молчания.

— Я не. Мне идти надо, на актерское мастерство. — Отвечает Лиза и слазит с подоконника.

Иду одна и все оборачиваюсь за Джулио, но он решил видимо уединиться. Захожу в буфет. Папоротники атаковали и это место. Я заметила Ксюшу и ее подружку. Они уселись у окна. Я автоматически начинаю вслушиваться. Вдруг речь зайдет обо мне. Подойдя к стойке, я замечаю Олега в ярких кроссовках.

— О, привет. Знаешь что? Моя мама решила стать вегетарианкой! И хочет, чтобы я тоже. — Высказался Олег, который видимо уже давненько хотел это рассказать. Он изобразил уставшее лицо. Будто который раз проиграл.

— Да,… но я тетю свою знаю. Передумает. Уверяю.

— А у тебя что?

— А ты еще не в курсе? Задыхающаяся играет в моноспектакле.

— Это плохо?

— Вообще-то Ленка его мне хотела дать. Она меня раздражает.

— Кто?

— Господи, Ленка! — Не выдерживаю я.

— Что будете? — Спрашивает буфетчица — Марина.

— Упаковку жвачек, пожалуйста. — Просит Олег.

— А это кто? — шепчу я, а глазами показываю в сторону мужчины лет тридцати пяти. Он сидит в шляпе и стучит пальцами по столу. — Странный тип.

— Наверное, учитель новый. Ленка что-то говорила об этом. — Олег берет жвачки. — До встречи. Я на актерское если что. Там Лиза тоже.

— Знаю, знаю. Подойду потом. — Я машу ему вслед.

— Говорите, что будете.

— Два светлячка. — Говорю я и облокачиваюсь об стойку.

Забрав печенье, Сажусь за соседний столик от Ксюши. Чтобы все слышать, но ничего интересного ни одна, ни другая не говорят. Покапал дождь.

Дарья.

В парке. Олега часто можно увидеть после репетиций в парке. На улице может быть любая погода, а он все гуляет и гуляет. И почти всегда один. Ему в эти моменты никто явно не нужен. И это кажется чем-то чужим, неправильным. Олег душа компании и совершенно не похож на одиночку, гуляющего в парке. Мне интересно, о чем он думает, ведь Олег, очевидно, что-то, да обдумывает, а может и мечтает… Я даже уже об этом и забыла, но сегодня мы вновь шли «вместе». Олег по одной стороне дороги, я по другой. И мне пришлось об этом вспомнить. И ощутить это чувство. Чувство будто мы настолько далеко, что холодно где-то там. Там, где живет душа. Там, куда ни один человек не осмелиться, кого то впустить. Но в то же время мне пришлось вспомнить чувство того тепла, той некой близости, которая окутывает и заставляет улыбаться. Но все-таки расстояние наших рук, сердец, намного сильнее и ярче. К моему сожалению.

Парк сам по себе небольшой. В его центре стоит фонтан, но сейчас холодно и он не работает. Кроме фонтана в парке сплошные деревья, кусты, цветы, что в зимне-осеннее время выглядит угнетающе, и скамейки, скамейки, скамейки.

Когда было тепло, я замечала Олега рисующего что-то. Но никогда не узнавала, что же он такое рисует. Вообще о нем сложно, что-либо узнать. Олег-человек следящий за своими словами. Но знакомы мы давно, и я знаю Олега не так уж и плохо. Его темные глаза на свету отдают янтарным цветом, темные лохматые волосы, еле заметные темные веснушки, ядовитые кеды все это лишь оболочка того самого Олега, которого я знаю, а может и не знаю…

В кабинете. Елену А. я бы описала, как человека с подвохом. Конечно, так можно говорить про всех, но даже если бы и начиналось перечисление таких людей, то эта дама была бы одной из первых. Да, Елена А. справедлива, но эта справедливость кончается, когда на горизонте вырастают деньги, выгода или личная неприязнь. Судить со стороны не просто, но я это могу заявить с уверенностью.

Кабинет Елены А. место такое же тяжелое, как и ее взгляд. Мебель темна, стол завален бумагами и прочим хламом, стены еще темнее и лишь пол подает надежды. О том, что здесь есть окно, забываешь, оно завешано темно-зелеными шторами и не впускает даже надежды о свете. Иногда мне кажется, что здесь и вовсе нет воздуха. Но есть здесь нечто облегчающие душу — это папоротники. Пусть они и опускают вниз свои зеленые лапки и в полумраке не столь яркие, но папоротники живые. Раз живы они, то выживу и я.

Конец ознакомительного фрагмента.