Новые Фантастические путешествия Даши и её друзей. Книга вторая. В гостях у Леонардо

Фарра Мурр

Ура! Невероятные путешествия Даши с друзьями продолжаются! Катастрофа на Ату Лантисе заставила срочно переместиться во времени и пространстве. Но их ждёт новая смертельная опасность! Друзья едва не становятся жертвами динозавров! Хорошо, что Бурулька пришёл в себя. Удача вновь улыбается ребятам, после того как они оказываются в средневековой Флоренции. Здесь их знания, смекалка и отзывчивость помогают подружиться с самим Леонардом да Винчи! Как это произошло? Давайте узнаем!

Глава 3. Немного о генетике и эволюции

Даже вернувшись на уже ставшую родной летающую тарелку, Даше было не по себе. Чувство какой-то досады и неудовлетворённости не покидало. Синее небо уже не казалось необыкновенно ярким, да и изумрудная зелень вокруг потускнела в её глазах. Так же, скорей всего, ощущали и остальные. Во всяком случае, несколько минут на корабле они провели в полном молчании.

— Оля, это кто был? Тираннозавр? — спросила Даша.

— Не думаю, насколько я знаю, тираннозавры появились на много миллионов лет позже. Скорее всего, это были гигантозавры, они как раз жили в это время рядом с аргентинозаврами. Их правильно называть гиганотозавры, но мне больше нравится гигантозавр.

— По-моему, это больше подходит, — согласился Равиль.

— Одно дело читать, а другое — видеть своими глазами, — глубокомысленно сказал Кеша.

— Ты о чём? — спросила Даша.

— Да вот о борьбе за существование. Я читал о ней в детской энциклопедии, но не представлял себе её так. Вернее, совсем себе не представлял.

— И тем не менее благодаря ей мы все существуем, — тихо заметила Оля.

— А у вас на планете тоже есть такая борьба? — спросила Даша у Бурульки.

— Да, конечно. Хотя у нас никогда не было таких гигантских животных. Как я уже вам говорил, наша планета довольно скудна, так что всё на ней гораздо мельче и скромнее. И очень многие виды вместо борьбы даже объединяются вместе, взаимно помогая друг другу существовать.

— У нас тоже такое есть. Это называется симбиоз, — сказала Даша.

— Симбиоз? Первый раз слышу. Это что ещё такое? — пробормотал Равиль.

— Взаимно полезное сосуществование разных видов. Вот, например, деревья и грибы. Деревьям, у которых недостаточно развита корневая система, помогают грибы. Мицелий грибов добывает для растений воду из окружающей среды, а растения дают грибам органические вещества, — пояснила Даша. — Или пчёлы и цветы. Цветы специально создают нектар, привлекающий пчёл, для того, чтобы они переносили пыльцу от одного растения к другому.

— Вот это мне не совсем понятно. Насчёт нектара ясно, из него пчёлы мёд делают, а вот на черта эту пыльцу туда-сюда таскать? — спросил Равиль.

— Чтобы ответить на этот вопрос, нужно будет залезть вглубь клетки. Вы ведь знаете, что мы построены из множества клеток. Кстати, знаете, как она устроена? — спросила Оля.

— Да. Проходили. Клетка — это единица всего живого. Снаружи она окружена мембраной, а внутри есть ядро и органеллы, — без запинки быстро и чётко ответил Женя.

— В целом прав. Хотя и существуют исключения из этого правила, но мы сейчас не будем о них пока говорить.

— А что, есть исключения? — удивилась Умка.

— У всех правил есть исключения! — с ухмылкой сказал Кеша.

— Клетка — это как город в миниатюре, — продолжила своё объяснение Оля, — здесь есть свои цеха по переработке пищи, своя канализация, свои дороги и электростанции. Есть и центр, откуда организуется и управляется работа всей клетки. Там же хранится информация о её строении и функции, ведь без этого клетки не смогли бы воспроизводить себе подобных.

— Знаю, знаю, ты говоришь о ДНК, — гордо оглядывая всех, сказала Умка.

— Правильно. Именно в ДНК хранится информация о наших белках. А РНК считывает эту информацию и переносит её из ядра к органеллам, где и происходит синтез веществ. Но сейчас речь идёт не об этом. Вопрос был о том, зачем нужна пыльца. Ведь так?

— Точно, — подтвердил Равиль.

— Как я уже сказала, вся информация о строении клетки хранится в ДНК. ДНК собирается в хромосомы. Когда клетки не делятся, хромосом не видно, а перед делением и во время его мы легко можем увидеть их.

— А зачем они нужны, эти хромосомы? — поинтересовалась Даша.

— Представь себе, что тебе нужно переезжать. Я в твоей комнате бывала не раз. Если схватить охапкой вещи, как они валяются где попало, то наверняка что-нибудь потеряется. Поэтому мы укладываем вещи в чемоданы перед переездом. Так же и в клетке. Только для большего порядка в каждый чемодан-хромосому идут определённые вещи, так что легко найти нужную, если вдруг понадобится. Перед тем, как клетке поделиться, её ДНК удваивается, а затем по новым клеткам расходятся точные копии. Это понятно?

— Да, — хором сказали дети.

— Но если бы существовало только простое деление клеток, нас с вами бы не было на свете!

— Чего это вдруг? — возмутился Равиль.

— Потому что при обычном делении — митозе, клетка создаёт всего лишь свою точную копию. Все были бы одинаковые, и не было бы никакого разнообразия. Не было бы разнообразия — не было бы разных видов, не было бы эволюции и, в конце концов, не было бы человека.

— А как же обеспечивается разнообразие? — поинтересовалась Даша.

— ДНК, как известно, — это двойная спираль двух длинных-предлинных цепочек нуклеиновых кислот. В этих цепочках в виде генов записана информация. И одна цепочка соответствует другой.

— Как зеркальное отображение?

— Да. Или как две половинки одной молнии — каждому выступу и зубчику одной соответствует выемка в другой.

— Как в типографии! — воскликнул Женя и пояснил: — Я недавно был в музее полиграфии. Так вот там узнал, что раньше на печатных станках стояли матрицы. Если на них посмотришь — чёрт-те что, ничего не поймёшь, всё наоборот, всё навыворот, а если отпечатать с матрицы страницу — всё точно, как надо!

— Верно. Поэтому даже ДНК называют матричной ДНК. Так вот, когда обычные клетки делятся, они получают по обе копии ДНК. Учёные ещё в девятнадцатом веке заметили, что при митозе каждая хромосома создаёт свою копию, и они расходятся по дочерним. А вот при мейозе — процессе созревания половых клеток, количество хромосом уменьшается вдвое — у человека, например, в обычных клетках 46 хромосом, а в половых 23.

— А, поняла! И когда половые клетки от родителей сливаются во время полового акта, количество хромосом восстанавливается! — догадалась Дашка. — Вот почему я и на маму похожа, и на папу.

— Так вот зачем нужен половой процесс, а вовсе не для того, что ты подумал, Рав! — сказала Умка.

— А чё я? Я ничё.

— Тогда перестань глупо ухмыляться.

— А почему я похож ещё и на дедушку с бабушкой, да притом с разных сторон? — удивился Кеша.

— Дело в том, что при мейозе происходит ещё один процесс — обмен информацией. Две половинки хромосом склеиваются во многих местах между собой, и их кусочки меняются местами, то есть переходят из одной хромосомы в другую. И поэтому в каждой отдельной хромосоме оказываются гены и от мам, и пап, от дедушек и бабушек и, вообще, от всех предков. А потом к этой, по сути дела, новой хромосоме приходит другая с похожим набором генов, но от партнёра. И это, в свою очередь, приводит к ещё большему отличию следующего поколения от предыдущего. Так и обеспечивается разнообразие внутри вида. Поэтому мы так не похожи друг на друга.

— Вот вам теория Дарвина в кратком изложении, — с ухмылкой сказал Женя.

— Нет. Это не теория Дарвина. Всё, что я рассказала до сих пор, это клеточная теория и начало генетики. Об эволюции мы ещё практически не говорили. Скажите, кто из вас знает об этой теории?

— Нам этого не задавали, — оправдалась Умка.

— Я читал что-то об этом… — туманно пробормотал Кеша.

— Теория о том, как произошли виды, — бодро сказала Даша, но потом добавила: — Однако это всё, что знаю…

— Всё с вами ясно. Нет ничего ужасного в том, что вы не знаете. Как, впрочем, и, на мой взгляд, девяносто процентов человечества, которые тоже с ней не знакомы. Плохо то, что, не зная деталей, не понимая сущности и не вникая, люди рассуждают о теории и даже отмахиваются от неё как неправильной, — заметила Оля.

— Я слышал, что в теории Дарвина было много недостатков? — выразил сомнение Кеша.

— Вот-вот, об этом я и говорю. А в какой теории их нет? А что остаётся, если отвергнуть её? Вера в божественное создание всего живого за семь дней? Останутся только эти религиозные догмы, не имеющие ни малейшего подтверждения, кроме «святой книги», якобы написанной под диктовку самого Бога. Вот уж где недостатков и ошибок на каждом шагу.

— Я согласен, что в этой книге полно недочётов, но ведь её писали люди, что с них взять. А главное — всё вокруг так сложно устроено, что даже трудно представить, что это могло произойти само по себе, без вмешательства Высшего Разума, — возразил Кеша.

— Конечно, гораздо проще принять, что всё создано Всевышним. И спокойней. Где-то в душе теплится надежда, что там есть кто-то, кто поможет и защитит, рассудит и воздаст по заслугам. Так и было на протяжении многих веков. Все просто верили. Но люди всегда были любознательны. Им всегда хотелось знать, что будет, как это устроено, из чего сделано и так далее. И, по мере развития общества и науки, благодаря человеческой любознательности, стали накапливаться факты, которые трудно было уложить в общепринятую версию божественного происхождения. А Дарвин собирал эти факты по всему миру. И хотя он сам был верующим человеком, огромное количество данных его исследований говорило о другой возможности, о другом пути развития. Поэтому он ждал и накапливал свои данные целых двадцать лет, прежде чем опубликовать их. Он опасался эффекта, который его книга произведёт на мыслящих людей. Что его теория может отвернуть многих от идеи о божественном сотворении мира… И это несмотря на то, что он не первый стал говорить об эволюции.

— Нет? А кто же был первым? — удивилась Умка.

— Подобные взгляды высказывали многие, но в оформленную теорию осуществил это Ламарк. Он впервые сказал, что всё произошло постепенно, от примитивных форм жизни к более сложным.

— Тогда почему создателем современной теории считают Дарвина? — спросила Даша.

— Дело в том, что Ламарк не смог найти убедительного объяснения, почему происходит эволюция. Он считал, что в живом заложено некое стремление к совершенству и это приводит к эволюции.

— А на самом деле?

— На самом деле эксперименты Дарвина и накопленные им во время путешествия данные приводили совсем к другим выводам.

— О каких, собственно, данных и опытах ты говоришь? — спросила Даша.

— Ладно, об этом чуть позже. А пока скажите, что будет, если всё потомство одной-единственной бактерии будет выживать?

— Да ничего. Бактерии такие маленькие, их даже простым глазом не увидишь, — заявил Равиль.

— Женя, ты у нас с математикой дружишь. Подсчитай, сколько будет потомства через сутки, если известно, что бактерия в среднем делится каждые двадцать минут.

— Ну, так… а потом на три… в степени… У-у-у! Что-то очень много получается! Без калькулятора сразу и не скажешь.

— Так вот, умные люди подсчитали, что уже через месяц вся Земля будет покрыта метровым слоем бактериальной слизи! — торжествуя, сказал Оля.

— Брр. Ну и примерчики у тебя, — пробормотала Умка.

— Если каждое зёрнышко пшеницы прорастёт и даст урожай, то всего через пару лет на Земле не будет ничего, кроме пшеницы! То же самое произойдёт, если прорастут все семена из шишек — ни для чего другого просто не хватит места.

— Ничего себе! А это характерно только для растений? — спросила поражённая Дашка.

— Нет, конечно. Если всё потомство бобров будет выживать, то уже через несколько десятков лет на Земле не останется лесов! И подобные примеры можно перечислять без конца.

— Ну, это чисто умозрительно. В жизни такого не происходит, — возразил Кеша.

— И да, и нет. Вы знаете, что случилось в Австралии, когда туда привезли для тамошних детей несколько кроликов на забаву? Несколько из них убежало из клетки.

— И что?

— А то, что в Австралии у кроликов не оказалось естественных врагов. Они так размножились, что уже через несколько лет правительству пришлось объявить войну кроликам — ведь они уничтожили все посевы!

— Ага! Я понял! Значит, выжить в дикой природе могут не все, только сильнейшие! — обрадовался Равиль своей догадке.

— Выживают наиболее приспособленные, — поправила его Ольга. — Борьба с условиями окружающей среды — один из трёх видов борьбы за существование.

— А остальных два? — спросил Женя.

— Борьба с другими видами. Ну как зайцы и волки, львы и антилопы. Но самой жестокой, самой беспощадной борьбой является борьба с себе подобными. Ведь волки могут, например, съесть не зайца, а белку или енота, зайцы же между собой борются за одни и те же продукты питания, за одни и те же подходящие для них условия внешней среды. Именно в этой борьбе гибнет самое большое количество живых существ.

— А разнообразие нужно, чтобы в борьбе было из кого выбирать… — задумчиво прошептал Кеша.

— Правильно! Вот до этого и додумался Дарвин. И на сотнях примеров он показал, что условия внешней среды вынуждают животных и растения приспосабливаться, используя подходящие к этим условиям признаки и свойства. Так происходит естественный отбор. Он и является, наряду с разнообразием, движущей силой эволюции видов. Но я вам ещё не сказала об одной движущей силе — мутагенезе.

— Муда чего? — переспросил Равиль.

— Не муда, а мутагенезе, процессе образования мутаций. Мутация — это изменение строения генов. Ведь разнообразие само по себе не может обеспечить появление новых видов.

— Почему?

— Потому что при простом разнообразии перемешиваются уже существующие гены. Как в колоде карт. Но новых карт при этом не образуется! Для этого и существует мутагенез.

— Вот его-то и создал Бог! — заявила Умка.

— Не факт. Мутации происходят сами собой. Вот скажи, когда ты много пишешь, ты совершаешь ошибки?

— Ну да, случайно бывает.

— Так и в природе. Перед делением клетки информация удваивается. Это значит, что на каждой половинке ДНК создается новая, соответствующая ей половинка. Но так как речь идёт о миллионах и миллионах последовательностей, с неизбежностью случайно происходят ошибки. В большинстве случаев они проходят бесследно, их находят контролирующие процесс деления белки, вырезают эти ошибки и вносят поправку. Но всё же, всё же какая-то часть ошибок проходит незамеченной. Учёные подсчитали, что в среднем происходит одна ошибка на миллион делений.

— Подумаешь. Всего одна, — разочарованно протянул Женя.

— А знаете, сколько каждый день образуется новых клеток крови у человека? Около десяти миллиардов.

— То есть около десяти тысяч ошибок в день… — пробормотал Женя.

— И это только кровь. А ведь каждый день слущиваются и вновь наращиваются миллиарды клеток кожи, кишечный эпителий, волосы, ногти — представляете, сколько ошибок происходит в нас только за один день!

— Как же мы живы ещё? — испуганно прошептала Умка.

— Для этого у нас существует иммунитет. Но это тема для другого рассказа, а сейчас вернёмся, как говорится, к нашим баранам. Благодаря мутациям появляются новые белки, они выполняют свои действия уже по-другому, а иногда вообще приобретают новые функции. У существ появляются новые свойства, и, если они дают данному существу какое-то преимущество перед другими, то оно выживет и даст потомство, которому передаст эти полезные признаки. Так появляются новые виды, так от простейших животных, от одноклеточных организмов за миллиарды лет произошёл человек! — закончила торжественно Оля.

Ребята захлопали в ладоши, а Даша сказала:

— Тебе, Оля, надо учителкой быть. Если бы мне так рассказывали на уроках — я бы давно уже всё знала.

Покраснев от смущения, довольная Ольга решила перевести внимание и спросила Бурульку:

— А у вас так же происходила эволюция?

— В общих чертах да. Думаю, это вообще общий принцип для всех живых существ во всей Вселенной. Одного не могу понять — как такие могучие существа, как динозавры, погибли, исчезли в процессе эволюции, а такие малышки, как млекопитающие, выжили и заняли весь мир?

— Точная причина не известна. Большинство учёных считают, что это произошло из-за глобальной катастрофы — падения метеорита.

— Я видела метеорит в музее. Это такой чёрный-пречёрный камешек. Неужели из-за него могли вымереть такие гиганты? — удивилась Даша.

— Могли. Ведь метеориты бывают разными: большими и маленькими, а тот, что упал шестьдесят пять миллионов лет назад, был громадным. От него даже в земле образовался кратер размером в несколько километров, который и сейчас можно увидеть из космоса, на полуострове Юкатан. Считают, что в результате этого падения в небо поднялось много тысяч тонн пыли, которые закрыли солнце на несколько месяцев, а может быть, даже лет. Солнечная энергия больше не доходила до поверхности Земли, и наступило всемирное охлаждение. Из-за недостатка солнца стали гибнуть деревья, а вслед за ними травоядные динозавры. Не стало травоядных динозавров — исчезли и хищные, ведь им уже не было на кого охотиться.

— А как же выжили млекопитающие?

— Вот тут-то и вступили в силу те приспособления, которые у них были, а у динозавров нет. Ведь появившись в эпоху господства динозавров, млекопитающие вынуждены были прятаться днём, а питаться и охотиться по ночам. Ночью температура была ниже, чем днём, и животным, у кого температура тела зависела от окружающей среды, было трудно функционировать — слишком много энергии надо было тратить, поэтому динозавры были более активны днём. А у млекопитающих температура тела была постоянной и практически не зависела от внешней. Кроме того, от холода их защищал мех. По ночам они могли нападать на мелких динозавров, а у крупных разорять гнёзда с яйцами, таким образом уничтожая их потомство. Так млекопитающие в течение нескольких сотен лет вытеснили динозавров. Хотя не все динозавры вымерли окончательно. Их потомки живут и сейчас, — заявила в конце Оля.

— Что? Динозавры… сейчас? — испугалась Умка.

— Да. Среди динозавров были и те, кто был покрыт перьями. Это помогало сохранить тепло в тени густой листвы, с другой стороны, помогало преодолевать расстояния между ветками и деревьями. Считается, что птицы — это прямые потомки этих динозавров.

— Что, и воробушки тоже?

— И воробушки, и курочки, и орлы, и страусы.

— Да… завидую я тебе, Оля, — вдруг ни с того ни с сего сказал Женя.

— Чего вдруг?

— Так ведь у тебя мечта исполнилась — ты живых динозавров видела.

— И правда, я об этом и не подумала, — прошептала Оля.

— Друзья! У меня пальцы выросли до нормальных размеров, а это значит, что мы можем отправляться в путь, — сказал Буруль.

— Ура! Давно пора. Куда мы теперь? — спросил Равиль.

— Я предлагаю в средние века, в эпоху Возрождения, — сказала Даша.

— Почему туда? — полюбопытствовал Кеша.

— Я видела на «Дискавери» одну передачу об инопланетянах. Так вот там показывали картину одного художника, на которой вроде бы была изображена летающая тарелка. Этот художник жил во Флоренции как раз в это время.

— Ну что ж, раз мы ищем следы визитов с других планет, то почему бы и нет, — согласился Женя.

— На всякий случай скажите, были ли на то время какие-нибудь известные личности? — спросил Бурулька.

— Да, конечно. Леонардо да Винчи, Микеланджело, Боттичелли… — стала перечислять Дашка, а Буруль тем временем стал проверять свой компьютер.

— Да, такие личности нам были известны. Насколько я могу судить, они были одновременно во Флоренции в 1501 году по вашему летоисчислению.

— Ну что ж, 1501-й, так 1501-й, — утвердительно сказала Оля, и все заняли свои места.

Буруль быстро задал нужные координаты и включил двигатель.

— Поехали! — крикнул Равиль, и всё закружилось перед глазами.