Фантасофия. Выпуск 6. Трэш

Коллектив авторов, 2005

Шестой выпуск альманаха «Фантасофия» составлен на основе произведений малой и средней литературных форм – рассказов, повестей и новелл – писателей Республики Башкортостан, работающих в жанре «альтернативно-маргинального мэйнстрима».

Эдуард Байков

Вариации на тему стиля

— Черта с два читающей публике нужны все эти экивоки, метафоры и разные там аллюзии! — вскричал писатель, восседавший верхом на стуле. Руки его покоились на спинке.

Утопающий в глубоком кресле собеседник лишь ухмыльнулся в ответ. Затем покачал головой и ответствовал:

— Что ж, можно писать без двусмысленностей, просто и динамично. Например: «Он вошел в комнату, полную народа, громко пукнул и как ни в чем не бывало вышел».

— Весьма лаконично, — одобрительно отозвался Первый.

Тут проснулся сидевший за столом третий писатель, обвел приятелей осоловелым взглядом и заплетающимся языком поведал:

— Каков стиль, таков и автор.

После чего уронил голову на руки и захрапел.

Второй писатель снисходительно усмехнулся и продолжил:

— А можно написать и так: «Раскрылись ворота адовы и выпустили рассерженного шмеля. Он злобным Азраилом с мстительным взором влетел в светелку… Раскаты грома невыносимым грохотом потрясли пространство. Газовая атака на Ипре — запасайтесь противогазами!.. О, кроткие фараоны речных долин! Разве ведом вам, познавшим вонь гуртового скота, столь яростные волны вселенского смрада?! Мучитель невозмутимо прогудел и вылетел вон. В запотевших окнах заалела огненно-рыжая Аврора. В воздухе бесчисленными вонючими мотыльками запорхали невидимые клубы испущенного газа…». А, каково?..

— Недурственно, но… — пожал плечами Первый и закончил свою мысль — …непонятно для большинства. Ибо публика как была дурой, так ею и осталась, а наш читатель, в основном — быдловчанин, прости меня, Господи!..

— Это вы зря, коллега, — поморщился Второй.

Снова ожил Третий и просипел:

— Каков стиль — таков и автор…

— Но вот, послушайте, — Второй вдохновенно возвестил очи горе, — можно ведь еще и вот как: «Веселье было в полном разгаре, когда двери, ведущие в апартаменты, распахнулись, и в просторную залу стремительным шагом вошел господин в черном фраке, с тросточкой в правой руке и моноклем в левом глазу. Общество на мгновение замерло, десятки пар глаз с любопытством уставились на вновь прибывшего незнакомца, затем гул голосов и звук, извлекаемый из притулившегося в углу рояля, возобновились. Между тем господин, ни мало не смущаясь, прошествовал на середину залы и приподняв фалды сюртука, испустил газы. Раздавшийся звук был столь громким и резким, что некоторые из дам упали в обморок, а сидевший за роялем офицер вскочил, рывком выхватил из портупеи пистолет и, укрывшись за шкапом, приготовился отстреливаться. Наступила немая сцена… Наглец же, ничтоже сумнящеся в своем праве на столь дикую выходку, хмыкнул и размеренным шагом направился к выходу. Едва закрылась за ним дверь, все бросились к окнам — скорее распахнуть оные, дабы избавиться от удушающей и гнетущей атмосферы, кою нагнал хамоватый господин N. Дамы принялись за визг, мужчины чертыхались, а офицер, уразумев суть произошедшего, стал размахивать пистолетом, грозясь подстрелить „этого анфан террибля“. Шум мало-помалу стихал, улетучиваясь из комнаты совместно с вонью. Но настроение у всех было вконец испорчено. Вскоре гости стали потихоньку разъезжаться…».

— Н-да, — глубокомысленно изрек Первый, — это годится разве что для той самой публики-дуры из времен Чехова, а то и Пушкина, но никак не…

— Каков стиль, таков и автор! — прерывая товарища на полуслове, почему-то злобно вскричал очнувшийся на мгновение Третий и вновь впал в пьяное забытье.

Больше в тот вечер они не спорили. Вместо этого отдали должное зеленому змию. А вскоре, неделю спустя в одном толстом литературном журнале вышла повесть в авторстве Третьего. И между прочим, там имелся такой эпизод: «В дверь Колонного зала, где проходило заседание Президиума Верховного Совета СССР, бесцеремонно протиснулся Крокодил Гена и, смачно шлепая по мраморным плитам с паркетными вкраплениями в середине, прошел к трибуне, поклонился и шумно пернул. Затем с довольным видом осклабился, разинув огромную клыкастую пасть, раскатисто рыгнул и со смехом выбежал обратно.

— Кто приказал?! — багровея, воскликнул Леонид Ильич.

— Это вы, батенька у Виссарионыча спросите, — хихикнул Владимир Ильич.

— Поймать стервеца и засунуть ему в гудок этот, как его — консенсус, — витийственно и самодовольно заявил Миша Меченый.

— Ша, потатчики! — цыкнул на них суровый Вождь, коего все кликали Лучшим Другом Авиации. — Гена — наша корова и мы ее доим.

Тем временем оперативники КГБ пылесосами и вакуумными установками откачали крокодилий смрад из зала заседаний, и собрание благородных мужей продолжилось».

Сентябрь 2004 г.