Под солнцем Африки. Военные и охотничьи приключения, описания туземных племен

Уильям Ансордж

В данной книге автор повествует о тревожном для британцев начальном периоде колонизации Кении и Уганды. Ему приходилось командовать фортами, участвовать в сражениях с разбойными племенами и пособниками работорговцев, конвоировать свергнутого короля Уганды с его гаремом, организовать эвакуацию оружия и боеприпасов из охваченных мятежами фортов. Наряду с этим Ансордж с юмором описывает комические ситуации в его встречах с правителями Восточной Африки и простыми туземцами.

ГЛАВА V. ПРОВИНЦИЯ РАВАЙН

Район Равайн включает территорию между Кикуйю и Кавирондо (в современном понимании от Найроби до северо-восточного побережья озера Виктория). Примерно на половине пути между ними лежит Эльдама Равайн (0° 30» N 35° 43» E), где была построена станция Равайн, которая теперь является штаб-квартирой района. Между Кикую и Эльфийским ущельем встречаются только блуждающие кочевые племена. Я проезжал по этой дороге не один раз, не встретив ни одного человека, а в последний раз я обнаружил здесь множество туземцев временно поселившихся, построивших краали и пасущих огромные стада. До того, как покойный капитан Склатер проложил здесь проселочную дорогу, перевозка грузов из Форт-Смита в ущелье была непростым делом. Настойчивый чиновник из Кикуйю, организовал регулярную службу перевозки с помощью людей вакикуйю, все больше и больше из которых предлагали себя носильщиками, пока, наконец, караваны в несколько сотен людей не стали постоянно двигаться по дороге.

До установления протектората вакикуйю были враждебным и коварным племенем. Постепенно они подчинились неизбежному и признали верховенство британского правления. Вакамба, сражающиеся с луками и стрелами, живут на одной стороне от них, а с другой — масаи, которые используют копья и мечи. Вакикуйю приняли оба метода вооруженной борьбы. Группа, которая посетила мой лагерь в моем последнем путешествии, дает этому хорошую иллюстрацию. Наконечники копий вакикуйю широкие и листовидные. Меч — типичный для масаев, тяжелее к остроконечному концу, чем у рукоятки. Стрелы переносятся в кожаном колчане, который украшается пучком страусиных перьев и закреплен на спине. Один из мужчин носил короткий фартук, но большинство приняло масаиский стиль обертывания куска хлопчатобумажной ткани вокруг тела, перекидывая его через одно плечо и позволяя ему свисать до бедер. Вакикуйю очень любят украшения в виде бисера, железной и латунной проволоки, серег, ожерелий, ручных и ножных браслетов. Их хижины спрятаны в лесу в целях защиты от врагов; и по той же причине они не держат птицу, так как опасаются, что крики петухов могут выдать местонахождение их жилищ.

Люди народа вакикуйю

Они всегда расчищают лес, чтобы засадить поляны различными видами местной кукурузы, сладким картофелем и ямсом; но такое постоянное и безжалостное уничтожение лесов должно однажды обернуться наказанием.

В моем последнем путешествии я отправился на побережье с компаньоном, который провел один год в этой местности; он сообщил, что тоже заметил большое разрушение лесов даже за этот короткий промежуток времени. Недавно были приняты лесные законы. Они тяжело нависли над белым человеком, который должен посадить десять молодых деревьев за каждое срубленное дерево, но эти законы не действуют против массовой и бессмысленной рубки леса, которую практикуют туземцы. Хорошо организованный Департамент лесного хозяйства, охватывающий все протектораты, несомненно, добавит еще одну статью к расходам, но, несомненно, принесет неисчислимые выгоды в будущем.

Женщины вакикуйю несут свою ношу, надевая прикрепленный к ней кожаный ремешок на голову. Они также помогают носильщикам и носят европейские грузы и коробки весом 40 фунтов и больше. Они одеваются, как масайки, и чрезмерно нагружают себя украшениями; увидеть от двадцати до тридцати огромных колец из бусин, продетых через одно ухо — совсем не необычное зрелище. Они всегда замкнуты и неразговорчивы, потому и кажутся скромными и послушными.

Воин вакикуйю

Во второй половине 1895 года из Равайна в Форт-Смит возвращался большой караван из людей вакикуйю и суахили; он достиг долины Кедонга и наткнулся на деревню масаев. Как возникло последующее кровопролитие, точно не известно, так как только нескольким оставшимся в живых, удалось убежать. Согласно одной истории, суахили вели себя агрессивно по отношению к масаям, рассчитывая на свое численное превосходство. Масаи этим возмутились, и через мгновение началась жестокая бойня. Более 400 несчастных вакикуйю и суахили были убиты; невинные и виновные без разбора. Известие о катастрофе дошло до Форт-Смита, и за ним последовала еще одна трагедия.

Офицерам форта было известно, что торговец по фамилии Дик, в настоящее время был на пути сюда. Здесь же находилась французская научная экспедиция, прибывшая в Форт-Смит по пути в Уганду, двое военных из числа участников экспедиции вызвалась предупредить Дика об опасности. Они нашли его; но вместо того, чтобы убедить его вернуться с ними в безопасный форт, они поддались его уговорам сопровождать его через Кэдонг. Каковы были мотивы, побудившие трейдера рисковать, никто никогда не узнает. По мнению некоторых, он хотел отомстить масаям за разгромленный караван; по мнению других, он считал бойню хорошим предлогом для захвата их ценных стад. Ему удалось захватить много скота; несколько сотен голов были приведены французами в Форт.

Танцующие женщины вакикуйю

Несколько недель спустя я встретил этих джентльменов в Уганде и, так как я лично знал Дика, узнал у них некоторые подробности битвы. Они сказали мне, что Дик сражался бесстрашно и, будучи превосходным стрелком, укладывал одного масая за другим. Он пошел поднять щит и копье масая, которого только что убил, когда противник предпринял отчаянную контратаку, и в критический момент пуля в винтовке Дика заклинила ствол. Он повернулся к своим людям, чтобы взять другую винтовку, когда один масай бросился вперед и пронзил его копьем в спину, убив на месте. Французы убили нападавшего, но, сражаясь с подавляющим большинством туземцев, были вынуждены отступить в Форт. Через пару дней они вернулись на место боя, чтобы похоронить Дика. Французы обнаружили, что тело обнажено, и похоронили его на откосе Кедонга. Они установили простой деревянный крест над могилой, который все еще стоял во время моего последнего путешествовия. В надписи просто говорилось, что крест был установлен его товарищами по оружию в память об убитом масаем. После этого один из этих двух французов направился в Конго, по пути заболел лихорадкой, но сумел вернуться в Париж, где и умер.

Бедный Дик! Мне жаль его. Он был самым энергичным и решительным человеком, так что суахили окрестили его «Симба улейей», что означает «европеец-лев». Он был слишком независимым человеком, чтобы ладить со всеми. Я смог оказать ему небольшую услугу, когда у него была лихорадка; и когда я отказался принять оплату, он отправил все две сотни своих людей на пару дней на работу в то место, которое я тогда очистил для возведения некоторых правительственных зданий. Я не думал, когда он прощался со мной в Кавирондо, что он собирался присоединиться к числу тех, кто нашел свою могилу в Африке.

В течение нескольких месяцев долина Кедонг сохраняла свидетельства об ужасной резне. Когда я прошел этот путь через несколько месяцев, на обочине дороги лежали пропитанные кровью обрывки одежды и скелеты. Они принадлежали смертельно раненным мужчинам, которые пытались убежать, но пали от ран. Дойдя до места побоища я увидел уже не единичные скелеты, как на обочине дороги, здесь они лежали в некоторых местах дюжинами.

Женщина вакикуйю с ребенком

Женщины вакикуйю

Воины вакикуйю

В Кампи Мбарук я встретил одно из временных поселений кочевых масаев. Хижины, увиденные издалека, напоминают хлеб из хлебопекарни. Они оштукатурены коровьим навозом, почти касаются друг друга и расположены в круглых краалах со свободным внутренним пространством для молодых телят. Огромные стада, которыми владеют эти скромные кочевники, — это впечатляющее зрелище! Равнина была усеяна черными пятнами, показывающими плотно сгрудившиеся стада тысяч голов крупного рогатого скота, овец и коз, а также сотни и сотни ослов. Когда племя меняет свое жилье, ослы несут предметы домашнего обихода, особенно тяжелые предметы, такие как длинные столбы и шкуры. Женщины несут более хрупкие вещи, такие как глиняные кулинарные горшки. Один из мужчин, которого я видел, был, очевидно, старейшиной и человеком богатым и властным; он был завернут в толстую шубу из обезьяньих шкур. Его жены были обвешаны украшениями из латуни, бус и железной проволоки. Женщины-масайки уродуют себя, вставляя тяжелые цепи из железной проволоки из верхнюю часть уха, чтобы она нависла над нижней. Таким образом они меняют себя в худшую сторону, делая свои приятные овальные лица непривлекательными.

Масаи имеют ужасную привычку пить теплую кровь, которая течет из только-что убитого животного, а также они питаются застывшими комками крови. Если мне приходилось убивать овец или коз для приготовления пищи для каравана, а масаи находились рядом, мальчишки и девочки приходили с чашами, чтобы наполнить их кровью и отнести к краалю; их окровавленные рты и руки были отвратительным зрелищем.

Масаи у своего крааля

Хижины масаев

Хорошо известно использование масаями тыкв всех мыслимых форм в соответствии с потребностями или фантазией пользователя; и, как и следовало ожидать, тыквы, которые наиболее популярны у масаев, напоминают бутылки с длинным горлом. Некоторые из них имеют любопытную форму, напоминающую бутылки с шампанским. Тыквы часто украшены рядами ракушек-каури или бусин; на других нанесен орнамент.

Масайки — опытные доярки, они при дойке никогда не используют обе руки; они обычно держат бутылку из тыквы, которая очень легкая, в левой руке и доят правой.

Ветеринарная хирургия, ими практикуемая, заключается в кровотечении. Однажды я был свидетелем операции, когда туземец, опасаясь, что его ослик заболел, вызвал ветеринара-масая, который был снабжен игрушечным луком и выглядевшей, как игрушка, но очень острой стрелой. Этот масай с расстояния около восьми или десяти дюймов стрелял в шею животного, и поток темной венозной крови сразу же потек. Он позволил выйти от трех до четырех унций крови, а затем, извлек стрелу, кровотечение прекратилось почти сразу. На время операция, безусловно, облегчила осла; Я не могу сказать, получил ли он какое-либо долгосрочное облегчение, поскольку я должен был продолжить свой марш на следующий день.

Вдоль линии озер Наиваша, Эльментейта и Накуру, коровы, которые сопровождают караван, производят в определенные сезоны года молоко с самым своеобразным запахом и вкусом — на самом деле, «рыбный запах» — самое близкое сходство. Негры не возражают против этого неприятного вкуса; но я еще не встречал европейца, которому это нравится. Мне сказали, что это связано с каким-то растением, которое коровы едят без какого-либо вредного воздействия на их здоровье, хотя оно придает этот очень своеобразный гнусный аромат их молоку.

Первой правительственной станцией, на которую путешественник прибывает в протекторате Уганда, является станция Найваша. Она построена на плато с видом на озеро. Местность изобилует плоскими плитами из камня; это сделало сравнительно легким создание каменной стены вокруг форта. Ров вокруг стен и подъемный мост обеспечивают дополнительную безопасность. Исрользовалась также хорошая строительная древесина, хотя она и была доставлена издалека.

Большинство путешественников, которые жили в стране в течение нескольких лет заявляют, что озеро Найваша растет; Я придерживаюсь того же мнения. У видел, что здесь находится роща терновых кустов, которые сейчас стоят в воде, в том месте, где наш караван располагался четыре года назад. У озера Найваша нет видимого выхода, и все же некоторые довольно крупные реки, такие как Морендат и

Гилгил, впадают в него.

Озеро Найваша 0°46′S 36°21′E

Озеро Найваша

Стоит увидеть водоплавающих птиц, которые часто посещают озеро. В моем первом путешествии, хотя мы приехали сюда вечером и уехали на следующее утро, у меня было время, чтобы добыть несколько экземпляров. Самым тонким деликатесом для стола были чирок и бекас. Фламинго, ибис и огромное количество других водных птиц густо покрывают берега. В одном путешествии я видел диких гусей, которые питались на прилегающих травянистых равнинах тысячами.

На юго-восточном конце озера Найваша находится потухший вулкан Лонгонот с огромным кратером на вершине.

Озеро Эльментейта и озеро Накуру оба солоноватые; и хотя на них обитает много водоплавающих птиц, их число незначительно по сравнению с тем, что я видел на озере Найваша. На озере Накуру я застрелил цесарку и ибиса.

Озеро Накуру является домом для фламинго; они, кажется, всегда присутствуют здесь в большом количестве. Я был очень удивлен, когда сравнивал некоторых, которых подстрелил здесь в своем последнем путешествии и привез домой, с другими, которых добыл в предыдущем путешествии. Птицы принадлежали двум совершенно разным видам. Один вид — маленькая редкая птица с совершенно другой формой клюва по сравнению с той птицей, которая считается обычным фламинго.

Хотя вода озера Накуру солоновата, в него поступает вода из мелких ручьев. В нескольких ярдах от озера из-под земли на поверхность вырывается ряд пресноводных источников. Есть много бегемотов, но в них трудно стрелять. Они очень пугливы и, вероятно, были приучены проходящими караванами держаться подальше от людей.

Озеро Накуру

Фламинго на озере Накуру

Двухдневный марш отделяет озеро Накуру от станции Равайн. Примерно в двенадцати милях от станции маршрут пересекает экватор. Хотя станция Равайн находится практически на экваторе, она является самой прохладной станцией во всем протекторате Уганда.

Я встретил мужчин вандеробо возле Найваши, первая женщина андеробо (единственное число от «вандеробо»), которую я увидел у Равайна, была одета в обезьяньи шкуры. Ванднробо — племя охотников на слонов. Те, кого я видел, напоминали масаев по одежде и украшениям. В горном массиве Эльдома обитает народ под названием камасия.

Пеликаны и носорог на озере Накуру

Там, где раньше проходили караваны, у ущелья Равайна крутые склоны, а в глубине внизу есть горный ручей. Раньше караваны теряли день на пересечение Равайна. По нынешнему караванному маршруту, в нескольких сотнях метров выше реки, караваны могут пройти без каких-либо трудностей.

Из Равайна путешественник переходит далее к холодному и ветренному хребту Мау, на высоте 9000 футов (2700 м) над уровнем моря. Иногда здесь очень холодно. Я видел иней на земле и тонкий лед на краю мелких источников. В моем четвертом путешествии было так холодно ночью, что мой «бой» ранним утром, к его изумлению, обнаружил, воду в ведерке в виде куска льда. Он видел мокрый снег, но никогда ничего подобного.

Именно на Мау я поймал новый вид бабочки — «зеленый ласточкин хвост». У Равайна оранжево-желтый «ласточкин хвост капитана Прингла» довольно распространен в марте, а другие виды, одинаково ценные, в определенные сезоны встречаются здесь дюжинами.

Караванная дорога через Мау была недавно завалена мертвыми и умирающими быками, принадлежащими правительственному гужевому транспорту, который, следовательно, перестал существовать. Правительственный ветеринарный хирург, которого я встретил в Мачакосе, сказал, что не может быть никаких сомнений, что это была чума крупного рогатого скота.

Покидая мрачный Мау, путешественник спускается в страну Нанди, только недавно открытую для движения за последние три года. Раньше туземцы здесь были жестокими и вероломными. Подтверждением этому была трагедия, которая постигла г-на Уэста, английского торговца, от рук вананди.

В последний раз я видел живого мистера Уэста у Мумии. Затем он отправился в страну Нанди, чтобы купить слоновую кость в обмен на коров. Я спросил его, не боится ли он рисковать с таким небольшим количеством людей, всего двадцать носильщиков, путешествовать на территории племени, которое еще не подверглось усмирению и считалось враждебным. Он ответил, что может быть это опасно для любого другого белого человека, но не для него, поскольку он уже однажды посетил эту страну, и хотя он был только в приграничной деревне, он завел дружбу с ее вождем. Носильщики, которых он выбрал, были из лучших, с которыми я совсем недавно прибыл с побережья. Я не знал, когда мы пожали друг другу руки и попрощались, что это было последней нашей встречей.

Он очень гордился своим маленьким садом в Мумии. Он не раз щедро одаривал менгя зелеными овощами, и последние его слова для меня заключались в том, что он оставил инструкции своим садовником, снабжать меня из своего сада, пока он не вернется. Он сказал, что надеется вернуться через две недели.

Следующая новость, которую мы услышали, была принесена несколькими оставшимися в живых из его каравана, покрытыми ужасными ранами, которые мне пришлось лечить. Согласно их рассказу, Уэст получил явно дружеское устное послание от его друга-вождя. Затем он отправил несколько своих людей в близлежащие деревни, чтобы скупить слоновые бивни, которые, как говорили, там продавались. Уэст чувствовал себя так уверенно, что он оставил все свои винтовки внутри своей палатки. Без какой-либо провокации с его стороны и просто с целью грабежа, вероломные туземцы ночью напали на караван и убили всех, включая бедного Уэста. Они просто проткнули копьями палатку и пронзили его и лежащую рядом негритянку, которая была его верной подругой и помощницей. Дикари унесли все, оставив только обнаженные тела убитых на съедение гиенам.

Любопытное продолжение этой истории я услышал много месяцев спустя. Это во время моего возвращения на побережье. Один из чиновников, с которым я познакомился, попросил меня взять с собой на берег человека, который сообщил, что он принадлежал каравану покойного Уэста и который заверял, что ему только сейчас удалось бежать из плена вананди.

Когда я увидел этого человека, я сразу же узнал его. Это был «Бом-бом», один из моих носильщиков-ваньямбези, которые сопровождали злополучный караван Уэста. Мужчина, конечно, тоже меня узнал и был рад снова меня видеть. Сейчас он пришел ко мне в лохмотьях, и я, помня старые добрые времена, одел его в новую хлопчатобумажную ткань.

Он поведал мне некоторые интересные события. Уэст послал его и двух других негров в какую-то деревню, чтобы купить слоновые бивни. Прибыв в деревню, один из троих остался в хижине, выделенной им туземцами-вананди, а двум другим сказали сопровождать двух стариков к реке. Там два туземца искали ничтожную сухую веточку, раскачиваемую течением. Эта веточка была указателем места, где прятали слоновую кость. Потянув за нее, старики вытащили из реки два великолепных бивня, каждый из которых был около пяти футов длиной. «Бом-бома» и его спутника попросили нести клыки в деревню. Они были обременены тяжелой слоновой костью, когда внезапно их окружили молодые воины вананди в полной боевой раскраске из красной глины, которые сразу отобрали их ружья, а затем угрожали им смертью. «Бом-бом» говорил мне, что если бы не двое стариков, ходатайствовавших за них у молодых воинов, он и его суахилийский спутник были бы убиты на месте. Но один из стариков объявил «Бом-бома» своим рабом, а суахили взял в качестве раба другой старик.

Затем они вернулись в деревню. Здесь пленники увидели лужу крови — это третий человек, которого они оставили в деревне, был убит во время их отсутствия. «Бом-бом» полагал, что у него есть шанс убежать, когда никто не наблюдал за ним, но молодые воины были начеку, и «Бом-бом» вернулся в хижину старика, где убийцы с трудом сдерживались от желания его убить.

«Бом-бом» и суахили теперь смирились со своим рабством. Они жили отдельно, каждый у своего хозяина. Старик, который владел суахили, решил в один прекрасный день продать его, и для этого привел его в другое село; но ему была предложена такая ничтожная сумма, что продажа не состоялась. Суахили был очень веселым человеком, который с величайшим равнодушием воспринял свое рабство. Дочь старика была вдовой с детьми, а раб-суахили произвел на нее такое впечатление, что она вышла за него замуж. Теперь его больше не считали рабом, а почитали, как зятя.

«Бом-бому» не так повезло, как его спутнику. Он был другим по характеру и не смирился с рабством. Ему также не нравилось, когда его отправляли для работ в поле в компании с женщинами. Ни одна местная леди не влюбилась в него и не пожелала его в качестве мужа. В отчаянии он решил бежать, и его хозяин явно помог ему; но «Бом-бом» не знал дороги и чуть не умер от голода, и, пробродив несколько дней, после чего он был вынужден вернуться в деревню. Здесь он был сразу связан по рукам и ногам, и подготовлен к казни. Его суахилийский друг прибыл на место происшествия и сказал вананди, что он знает действенное волшебство, чтобы в дальнейшем предотвратить побег захваченного раба. Он заявлял, что готов разгласить секрет при торжественном обещании, что жизнь «Бом-бома» будет ему дарована, чтобы проверить эффективность волшебства. Туземцы очень суеверны и любопытны, слушая любую чушь о чем-то сверхъестественном. Поэтому обещание было легко дано. «Бом-бом» был оставлен в живых, и пригоршня воды была вылита на его ноги суахили, который объявили это волшебством. Конечно, это был всего лишь трюк.

Сам суахили тайно жаждал свободы, а его жена решила помочь ему и сопровож-дать, оставив своих детей на попечении старого деда. Благодаря ее знанию страны, эта преданная женщина благополучно вывела суахили в безопасное место. Оба жили некоторое время в деревне на территории Кавирондо, а затем жена решила вернуться в деревню своего отца, чтобы привезти своих детей в новый дом и, вероятно, привезла в него и своего старого отца. При этом, соплеменники не причинили ей никакого вреда.

«Бом-бом», обнаружив, что суахили сумел бежать, решил сделать еще одну попытку. Он в этом преуспел и пришел, чтобы сопровождать меня до побережья.

Впоследствии страна Нанди была приведена к покорности успешной кампанией под командованием майора Каннингема, в ходе которой несколько упорных боев были выиграны дисциплиной и храбростью его суданских солдат. В одном из этих сражений 200 вананди были убиты. Туземцы запросили мира. Была построена станция Нанди, и караванный маршрут был проложен через их страну.

Нанди — восхитительная страна с густыми лесистыми холмами и с открытыми долинами, подходящими для пастбищ и обработки почвы. Здесь не так прохладно по ночам, хотя страна находится довольно высоко над уровнем моря.

Воины вананди носят луки и стрелы, а также копья с широким лезвием и масайские мечи. Они обычно предлагали нам для продажи горшки с медом или шкуры черно-белой обезьяны-колобуса. Чудовищно большой кусок дерева, который они носят в виде кольца, продетого через нижнюю часть уха, показывает, что тирания моды существует и среди дикарей.

Мужчины народа ваквави

Женщины вананди напоминают масаек в одежде, но они носят другие серьги. Каждое ушное кольцо представляет собой плоскую спираль, размером с ладонь и состоящую из сплошной латунной проволоки. Оно подвешено к уху кожаной петлей. Две тяжелые серьги обычно свисают до груди и крепятся вместе соединительной полоской из кожи. Нижняя мочка уха оттягивается весом латуни, и со временем она почти касается плеча.

От Кавирондо до станции Нанди меня сопровождал ваквави, который поставлен следить за стадом правительственного скота. Эти ваквави относятся к ветви народа масаи и напоминают их и в одежде, и в оружии и в украшениях. Они живут разбросанными группами среди вакавирондо. Во время сильных ливневых дождей эти люди пришли и присели под моим тентом. Мои ребята хотели прогнать их, но я не мог найти в моем сердце столько жестокости, чтобы отказать им в приюте, пока шел дождь. Однако я был рад избавиться от них, как только дождь прекратился; природный смрад их собственной кожи, смешанный с запахом прогорклой смазки и немытой одежды, объединились в такой букет, который не выносим для европейских ноздрей.