Под солнцем Африки. Военные и охотничьи приключения, описания туземных племен

Уильям Ансордж

В данной книге автор повествует о тревожном для британцев начальном периоде колонизации Кении и Уганды. Ему приходилось командовать фортами, участвовать в сражениях с разбойными племенами и пособниками работорговцев, конвоировать свергнутого короля Уганды с его гаремом, организовать эвакуацию оружия и боеприпасов из охваченных мятежами фортов. Наряду с этим Ансордж с юмором описывает комические ситуации в его встречах с правителями Восточной Африки и простыми туземцами.

ГЛАВА II. ЗАНЗИБАР И МОМБАСА

Путешественник в Уганду должен сначала добраться до Момбасы; и для этого он отправляется либо французским пароходом с тем, чтобы пересесть на другое судно в Занзибаре, либо английским пароходом, и пересаживаться в Адене. В настоящее время нет прямого сообщения между Англией и Момбасой.*

* Пароходы немецкой компании «Ост Африкан Лайн» выходят из Гамбурга в Момбасу, по пути заходя в Неаполь.

Те, кто предпочитают садиться на пароход в Лондоне, кто презирают пассажиров второго класса, кто не любят французскую кухню и которые абсолютно не знают французского языка, не должны ехать французским пароходом. Тем, кто хочет спасти себя от долгого морского путешествие через бурный Бискайский залив и Гибралтар, кто предпочитает, чтобы плата за проезд включала определенную скидку на вино и пиво на борту и кто хочет сократить свои расходы, могут предпочесть французскую линию.

Если путешественник выбирает английскую линию, а деньги его не очень интересуют, он может избежать качки в Бискайском заливе, проехав по суше и догоняя свой пароход в Бриндизи. Если путешественник выбирает французский маршрут, он должен отправиться в Марсель — на одном из пароходов Messageries Maritimes Company, направляющихся в Занзибар.

Путь от Лондона до Марселя занимает двадцать четыре часа. Те, кто предпочитает пересекать Ла-Манш в течение дня, должны покинуть Лондон утром, чтобы через Дувр добраться до Кале. Те, кто не против переправы через Канал ночью, и хотели бы увидеть что-то вроде утреннего пейзажа Франции, должны покинуть Лондон вечером.

В путешествии по Франции пассажир должен иметь в виду, что даже с билетом первого класса только 56 фунтов (25 кг) багажа можно провозить бесплатно, и что за чрезмерную массу груза взимается очень непомерная плата. Но нет необходимости, чтобы кто-то обременял себя, взяв весь свой багаж с собой во Францию. Агент французской компании в Лондоне возьмет на себя ответственность за весь ваш багаж, чтобы доставить его за две недели до даты, установленной для отправления парохода из Марселя. Ваш багаж отправится морем, и вы найдете его в Марселе, когда прибудете туда.

Путешествие из Марселя в Занзибар занимает восемнадцать дней; это включает в себя неизбежную потерю времени из-за бункеровки углем в Порт-Саиде и Джибути. Французские пароходы отмечены своей замечательной пунктуальностью в отношении заявленных дат отправления и прибытия. В пароходном сервисе произошли значительные изменения, так как я впервые отправился в Красное море до открытия Суэцкого канала. В те дни мы ехали пароходом из Марселя в Александрию, затем поездом из Александрии через Каир в Суэц, а оттуда пароходом к месту назначения. Когда Суэцкий канал был открыт, суда компании Messageries Maritimes еще заходили в Аден, Мессину и Неаполь; но они не делают этого сейчас.

Плавание от Марселя до Порт-Саида занимает пять дней. Порт Саид стал оживленным центром; он привлек богатство и в то же время подонков, которые всегда роятся там, где есть коммерция. Здесь пароходы бункеруются углем; и поскольку погрузка угля подразумевает грязь и дискомфорт, пассажиры укрываются на берегу. Если вы уже видели это место или нет, возможность прогуляться по берегу — это всегда приятное занятие, нарушающее однообразие долгого морского путешествия.

Пароход проходит Суэцкий канал за пятнадцать часов. Есть немногие кусочки экзотики и странные проблески Восточной жизни, но в основном, судно медленно проплывает мимо бесконечного пространства песка.

Чаще всего апатичный пассажир просто «убивает время». Его блаженному глазу красивые станции канала неинтересны; для него египетские оборванные уродцы, дерущиеся между собой за апельсин или монету, являются абсолютной скукой, а белое облако ибисов, связка верблюдов, песчаные дюны, соленые озера — все вызывает скуку.

На суэцком конце канала пароход останавливается только за почтовыми отправлениями; здесь нет времени, чтобы отправиться на берег и посетить «колодец Моисея» и другие достопримечательности. Тем не менее, назойливые торговцы непременно появляются на борту, чтобы сделать хоть какой-то бизнес.

Путь от Суэца до Джибути занимает шесть дней. Пароход, как правило, находится очень далеко от берега, поэтому долгое путешествие на открытой судне под жарким солнцем слишком неинтересно, чтобы соблазнить многих пассажиров выйти на палубу. В моем последнем путешествии большинство пассажиров испытало легкое волнение, когда наблюдали, как огромный скат-монстр крутился вокруг корабля, до тех пор, пока двое моряков не спустились в лодку и успешно забили его гарпуном. У него был нитевидный хвост длиной в несколько футов и чудовищные челюсти. Именно в таких случаях хотелось бы иметь несколько лишних фунтов, чтобы купить такое чудо для музея. Я не видел ничего подобного в любом музее; и, насколько мне известно, это был неизвестный вид. Его вскоре разделали, большая часть его тела была выброшена за борт как «отходы». Мясо считалась слишком грубым для стола для пассажиров и его передали матросам.

В Джибути путешественник слышит знакомый крик «Ныряйте!», как и в Адене. Несколько туземцев подходят к борту на своих крошечных долбленках и прыгают в воду, приглашая зрителей бросать монеты, за которыми они ныряют.

Путь от Джибути до Занзибара занимает шесть дней. Летучие рыбы иногда падают на палубу. Это довольно любопытное зрелище, когда стайка летающих рыб скользит по поверхности воды. Если пароход плывет недалеко от берега, можно увидеть контуры «спящего льва» — скалистого побережья мыса Гвардафуи.

Когда пароход приближается к острову Занзибар, пассажиры видят плотную стену кокосовых пальм и другой зелени; но сам город — это масса зданий, сгрудившихся без всякого порядка. Узкие извилистые улицы, переполненный местный базар, дворец султана, британское консульство, все это уже многократно описано разными путешественниками.

Большая часть богатства Занзибара заключается в его плантациях гвоздики, и было бы ошибкой не посетить одну из них

Гвоздики, большинство из которых старые, высаживаются в ряды значительной длины и образуют живописные рощи.

Пройдя через туземный квартал, я наткнулся на арабскую школу. Учитель и ученики сидели скрестив ноги на матах; каждый ученик использовал вместо грифельной доски лопаточную кость какого-то животного.

На обочине дороги я увидел, как местный врач ставил банки пациенту, а две женщины ждали своей очереди. Он использовал рог козла, перфорированный сверху, с небольшим отверстием, которое он затыкал кусочком воска. Сделав два или три крошечных разреза на коже пациента, врач подержал рог над огнем, а затем хлопнул им по ране. Через несколько минут, удалив восковую пробку, знахарь снял рог, и в нем находился большой сгусток крови.

Мыс Гвардафуи

Во время моего второго визита на Занзибар остров только что перенес сильную эпидемию оспы; немецкий врач пал ее жертвой, а английский врач заболел. Мне пришлось отнести в мастерскую свои часы, чтобы отремонтировать. Часовщик-европеец был покрыт фурункулами с головы до ног. Он не знал, что я имею медицинское образование, когда он объяснял мне, что лечится сам, обнаружив в какой-то старой брошюре «отличный рецепт для изъятия плохой крови». «Какая польза от посещения врачей? — сказал он, — они не могут даже себя вылечить, немецкий врач мертв, а другой врач очень болен!» Он заверил меня, что у него не появилось ни одной новой язвы с тех пор, как он начал лечить себя; «А теперь посмотрите!» — воскликнул он, торжествующе указывая на свое пятнистое лицо, которое могло бы быть примером повторения серьезной атаки оспы. Он, как не удовлетворился, по-видимому, успехом на своем собственном лице, но пробовал лечение и на его несчастной жене и ребенке, которых вызвали, чтобы также показать мне. Учитывая, что он представлял крайне тяжелую степень поражения, его семья представляла собой сравнительно лучший результат. В следующий раз, когда я посетил Занзибар, он и его семья исчезли; возможно, он отправился куда-нибудь, чтобы выбить патент на таблетку, «чтобы изъять плохую кровь».

В Занзибаре есть несколько отелей и ресторанов; но большинство из них — просто алкогольные салоны. Большой недостаток всех этих заведений заключается в их очень неприятном обычае позволять посетителям справлять нужду сразу же за порогом помещения.

В одном из этих отелей в 1894 году я встретил некоторых странных клиентов. Из Индии прибыла труппа исполнителей, стремящаяся показать полет на воздушном шаре перед предыдущим султаном. Султан, однако, отказался заплатить сумму, которую они просили. Их лидером был молодой человек, но зависимый от алкоголя, и что хуже всего, он напивался каждый вечер. Поскольку перегородки, разделяющие спальни, были только тонкими досками, я стал нежелательным слушателем ночных супружеских перебранок между ним и его женой. Партнер в этом шоу выдал мне через тонкую стену информацию о том, что его дама была уже четвертой женой, ее три предшественницы пришли к несвоевременному и неудачному концу, упав с воздушного шара. Теперь четвертая жена тренировалась, чтобы выполнить полет на шаре и, будем надеяться, выполнит более успешный спуск. Труппа покинула Занзибар в течение нескольких дней — место следующего назначения неизвестно.

Наслаждаясь вежливым гостеприимством сэра Артура Хардинга в британском консульстве, я имел возможность присутствовать на очень грандиозном арабском ужине, данном им всей арабской знати и элите в честь дня рождения королевы. Султан был представлен его братом, наследником трона. Этикет запрещает его высочеству есть на публике со своими подданными. Также присутствовал знаменитый работорговец Типпу-Тиб. Хотя всего было сорок гостей, более трехсот блюд подали на стол в арабском стиле и с арабскими деликатесами. Жареное мясо, печенье, рис, сладости, фрукты, щедро заполнили стол. Для европейцев были положены ножи и вилки; но арабы использовали пальцы, помогая себе ими без разбора при потреблении любого блюда. Знатные арабы поели немного, и пили щербет, как того требовал их этикет, но как только они отошли от стола, сопровождавшие их помощники и чиновники меньшего ранга бросились к столу и уничтожили все съестное в мгновение ока.

Очень внушительной церемонией стало награждение его высочества Сейида Хамуда, султана Занзибара, знаками Ордена Великого Командора Звезды Индии. Церемония проходила в зале Виктории, первоклассном здании для общественных церемоний такого рода. Зал находится в султанском саду, где всего за несколько дней до установления британского протектората процветал рабовладельческий рынок. Сэр Артур Хардинг, генеральный консул и дипломатический агент Британского Величества, сидел по правую руку султана; бригадный генерал А. Е. Райки, командующий султанской армией, находился слева от султана. Другими высокопоставленными представителями на церемонии были Базиль Кейв, эсквайр и консул; Генри Дандас, эсквайр, вице-консул; рядом с последним сидел П. Ф. Тиллард, капитан 16-пушечного парового фрегата «Magicienne». За капитаном сидела миссис Базиль Кейв.

Сэр Артур заслуженно популярен во всех протекторатах. Его изысканные манеры и речь выдают классического эрудированного ученого Оксфорда и выдающегося арабского лингвиста.

Базиль Кейв известен тем, что он сыграл ведущую роль в подавлении узурпатора, который пытался захватить султанат после смерти законного султана.

Занзибар — один из приходов Англиканской Миссии; список ее служителей здесь ужасен. Я обнаружил, что из четырех человек, которые были здесь в 1896 году, остался один; один умер, двое были постоянно больны и покинули миссию. В 1893 году я посетил остров Ликома в озере Ньясса, еще один из их приходов, где список мертвых и негодных еще тяжелее; епископа, который оказал нам дружеское гостеприимство, сменил его архидиакон; когда последний умер, медик-миссионер стал епископом.

Английский клуб в Занзибаре — очень популярное заведение, известное своим таинственным сообществом и другими тайнами, которые не должны быть разглашены непосвященным; однако, последние без труда эти тайны узнают.

От Занзибара до Момбасы — около пятнадцати часов пароходом. В настоящее время существует неопределенность, как долго придется ждать в Занзибаре парохода, чтобы перебраться в Момбасу. Существует, однако, ежемесячное сообщение с помощью немецкой линии и британской индийской линии. Кроме того, пароход протектората «Джуба» курсирует здесь между островами. В прошлый раз, когда я добирался из Момбасы в Занзибар, я плыл на «Джубе», и у нас было арабское доу на буксире, которое тащили до Васина. Васин — это южная оконечность береговой линии британского восточноафриканского протектората (80 км на SSW от Момбасы, на границе с Танганьикой). Напротив него — большой остров, который считается излюбленной резиденцией благочестивых и богатых арабов и местом обучения арабов.

Его высочество Сейид Хамуд, султан Занзибара

Момбаса является столицей Британской Восточной Африки. Остров также называется Момбаса, и он примыкает к материку, который на северо-востоке образует вокруг него защитную преграду в виде мыса, называемого «Английским мысом». Пространство между мысом и островом образует гавань Момбасы. Коралловые рифы сужают устье гавани, и время от времени какое-то судно находит здесь свой конец. Южнее острова есть еще одна гавань — Килиндини, которая, как говорят, лучше. Остров отделен от материка узкой полосой моря, которую при низкой воде можно преодолеть, пробираясь через нее пешком.

Коралловые породы снабжают население отличным строительным материалом, и правительство возводит красивые и внушительные здания, которые служат резиденциями для руководителей разных ведомств.

Темная и мрачная старая португальская крепость расположена на краю воды и охраняет вход в гавань Момбасы.

Португальская крепость в Момбасе

Какие зловещие сцены видели эти старые стены, когда рабство и тирания были необузданными, когда требовалось шесть месяцев, чтобы совершить кругосветное путешествие вокруг Африки через мыс Доброй Надежды в Лиссабон, когда португальский губернатор был полным хозяином жизни, чести и собственности жителей, и был более абсолютным правителем, чем русский самодержец! Старые стены разрушаются, вокруг разбросаны ржавые демонтированные пушки, некоторые из них еще покоятся в мрачных казематах.

Подчеркивается незначительность человеческого величия! Мелкий тиран, волей случая назначенный владеть провинцией в этих отдаленных регионах, забывает, что он столь же ничтожен, как пузырь на могучем гребне бушующих волн океана; его имя и слово грозны сегодня, а завтра забыты!

Португальская крепость в Момбасе

Узкие извилистые улочки старой части города Момбаса не очень привлекательны. Что касается более новой части, где вали (арабский губернатор или магистрат города) строит ряды туземных зданий для размещения быстро растущего населения, широкая прямая дорога остается открытой для движения и ведет к плантациям какао-ореха и остаткам великолепных старых деревьев манго.

Негритянские дамы восхищаются тем, что на их головах мелкое количество жесткой шерсти тщательно прочесывается профессиональным парикмахером. Высокая мода заключается в том, чтобы шерсть расходилась в продольных грядках от лба до затылка, чтобы придать черепу сходство с ребристой дыней. Вместо того, чтобы удовлетвориться одним отверстием через мочку уха, они протыкают ряд отверстий, расположенных полукругом по всему внешнему краю уха. Серьги затем вставляют в форме маленьких колец, а аналогичное кольцо в хряще правой или левой ноздре носа, завершает украшение. Что касается одежды, чем более кричащий образ и более яркие цвета хлопчатобумажной ткани, тем больше это нравится модницам суахили.

Путешественник может увидеть, как негритянка носит блестящую желтую ткань с отражаемым раскаленным красным солнцем, или еще одну черную леди, щеголяющую в платье с огромным геометрическим рисунком, видимым на расстоянии нескольких миль.

Гостиница «Момбаса-клуб» заслуживает всяческих успехов; она предоставляет спальные места для путешественников в Уганду или из нее. Ибо, хотя есть несколько отелей второго или третьего класса, которые в основном содержатся греками, тенденция всех их состоит в том, чтобы переродиться в притоны для теневого класса мужчин, встречающихся во всех морских портах. До недавнего времени должностное лицо правительства Уганды, прибывающее в Момбасу, должно было зависеть от доброты личного друга, чтобы быть принятым на ночь. У меня была комната в больнице, благодаря любезности доктора Макдональда, главного врача. И если бы не он, мне пришлось бы разбить палатку, как цыгану, на кусочке пустыни, как это было весной 1895 года, когда я выехал из Уганды с пациентом, которому было невозможно помочь дома.

Яркой особенностью острова является дерево баобаб. Когда он теряет свои листья, он стоит голый и изможденной, и выглядит так, будто протягивает подагрические пальцы в апоплексическом приступе. У этого есть любопытный твердый плод, который, будучи разрезанным, поставляет туземцам чаши для воды, таким же образом, как и кокосовый орех поставляет дозаторы для некоторых арабских розничных торговцев.

На острове по-прежнему встречается очень крошечный вид карликовой антилопы; но это красивое и изящное маленькое существо близко к истреблению. Птицы и насекомые хорошо представлены; но, трудно встретить, а скорее невозможно встретить, что-то новое.

В Момбасе есть несколько религиозных миссий. Жаль, что новообращенный туземец так часто приносит позор религии, которую он исповедует. Во многих случаях он учится читать, писать и говорить по-английски более или менее свободно, но становится в силу этого «по-настоящему тщеславным». Новая маленькая английская церковь в Момбасе выглядит очень примитивной.

В моем последнем путешествии на побережье я впервые воспользовался поездкой по железной дороге Уганды. Линия была построена до Кинани, в 170 милях от побережья; но открыта для движения до Вои, в 100 милях от побережья, а затем действовала только в определенные дни недели. Чтобы избежать задержки, я принял предложение продолжить путь в товарном вагоне. Мы покинули Кинани в 21.30. и прибыл в Вои в 03.30; здесь нам пришлось подождать до 8:30 утра, чтобы затем прибыть на станцию Килиндини, на острове Момбаса, в 16.30.

Эта смена поездов и вагонов спасла нас от утомительного марша через пустыню Тарн; но путешественники в Уганду, хотя и избежали самой неприятной части маршрута караванов, все еще испытывают более или менее караванную жизнь до того, как они достигнут своей цели.