С тобой

Тори Майрон, 2023

Достаточно ли одной любви, чтобы сделать друг друга счастливыми?Когда-то я поняла, что нет. Мой брак с Полом Дэвенпортом закончился на ужасной ноте. И всё по моей вине.С тех пор мужчина, которого я любила всем сердцем, презирает и ненавидит меня. Я исчезла из его жизни и научилась жить без него, искренне веря, что наши пути больше не пересекутся.Но спустя годы судьба сбросила на меня такую сокрушительную проблему, с которой мне одной никак не справиться. И только бывший муж способен мне помочь. Однако захочет ли он это сделать после всего, что между нами произошло? Не знаю. Но я готова пойти на всё ради его согласия…Продолжение книги «Без тебя».

Глава 7

Пол

Кортни не успевает договорить, как я уже крепче сжимаю её задницу и вскакиваю с кресла. Она обвивает меня и руками, и ногами. Промежностью вжимается в член, грудью льнёт к торсу, дразня кожу острыми сосками и обжигая губы дыханием. Её карие глаза стали практически чёрными, вконец неадекватными. Тело горячее, податливое, до смерти желанное.

Я вообще не понимаю, как сумел так долго продержаться? Я хотел нагнуть Кортни и трахнуть с первых же секунд, как вошёл в гостиную и увидел её в шикарном образе обольстительницы. Эта стерва неотразима. И не важно — при полном параде она или же без грамма макияжа. А голая Кортни — вообще влажная мечта любого мужчины. Манящая, сексапильная, до неприличия красивая. С сочными губами и дерзким взглядом, в котором ярко горят все её эротические фантазии.

И это в женщинах меня всегда особенно цепляет — отсутствие смущения, раскрепощённость, умение доставить удовольствие как себе, так и мужчине и самое главное — естественность.

Кортни никого из себя не строит. Не встаёт в выгодные позы, чтобы казаться сексуальней. Не прибегает к кокетству и пошлостям с целью завести нас обоих. Она просто делает, что ей хочется. И наслаждается этим. Таких девушек, на самом деле, не так уж много. Но Кортни именно такая. И она чуть до инфаркта меня не довела своим ёрзаньем по члену. Он так стоит, что аж больно. Яйца ноют, головка горит от сильного прилива крови, а всё моё нутро изнемогает от жажды ворваться в эту стерву до самого основания.

Не знаю, каким чудом добираюсь до спальни, не врезавшись ни во что. Ничего ведь не вижу, кроме повисшей на мне бестии. Кроме её поплывшего взгляда, румяного лица и порочного пухлого рта, находящегося слишком близко от меня. Одна моя часть, заплывшая похотью, до дрожи хочет впиться в него с жадностью и сминать его до привкуса крови. Но другая — более рациональная — удерживает меня от этого секундного порыва.

Не нужны нам поцелуи. Мне они не нужны. Как и нежность, романтика и любые другие проявления эмоций. Да и нет никаких эмоций. Кроме ненормального возбуждения и злости, Кортни ничего во мне больше не вызывает. Уже давно. Так что мне вполне хватит просто трахать её. Долго, грубо, жёстко, до полного изнеможения и её громких стонов.

Мне требуется не больше десяти секунд, чтобы донести Кортни до постели. Расслабляю руки и бросаю её на кровать, укрытую чёрным покрывалом. Кортни тут же приподнимается на локтях, красиво прогибается и широко раздвигает ноги, открывая мне очешуенный вид на её мокрую, гладкую киску.

Любуюсь ею в приглушённом свете спальни, и в груди раздаётся глухое рычание. В который раз за этот вечер. Не могу полноценно сдерживать свои реакции. Кортни всегда пробуждала во мне зверя, и сейчас при виде её раскрытой промежности он прямо-таки рвётся на волю. Особенно когда мозг против моей воли вдруг подкидывает абсолютно ненужные вопросы.

Перед сколькими мужиками она так же раздвигала ноги? Со сколькими так же извивалась от желания быть оттраханной за эти годы? А со сколькими она вела себя так, пока мы были в браке? С одним? Двумя? Десятью? А, может, больше?

С-с-сука! Мне нельзя об этом думать. Это бессмысленно.

— Презерватив! — выпаливает Кортни, когда я встаю коленями на матрас.

— Ты же сказала, что у тебя вставлена спираль.

— Да, но я не собираюсь трахаться без защиты с тем, у кого я не единственная женщина, — поясняет чертовка раздражённым голосом.

Опять ревность свою мне показывает. Дурная. Неужели не понимает, что не имеет на это никакого права? К тому же ей ли не знать, кто из нас двоих ветреный и безрассудный товарищ?

Но ладно. Так уж и быть. В этот раз спорить не стану. Уж очень сильно я хочу в ней оказаться, а, судя по категоричному взгляду Кортни, она всерьёз намерена препираться, если я начну настаивать на сексе без резинки. А я не хочу тратить на это время. И так затянули с прелюдией и бессмысленными беседами.

Быстро встаю с кровати и добираюсь до пиджака, оставленного мной на кресле возле ванной комнаты. Достаю презерватив и возвращаюсь к негодующей ведьме. Кажется, пока она наблюдает, как я раскатываю латекс по влажному от её смазки члену, она начинает злиться ещё сильнее. Реально потешная. И типичная баба. Нет презерватива — плохо, есть — ещё хуже. Ведь теперь она стопроцентно убедилась в своих домыслах о других женщинах. А я не стану её убеждать в обратном.

Во-первых, моя личная жизнь — не её собачье дело. Во-вторых, минувший месяц я действительно не жил жизнью евнуха. Но никогда не забывал о защите. Реально никогда. Только с ней мне хотелось не париться об этом. Не потому, что она особенная или что-то вроде этого, а потому что я, можно сказать, купил Кортни, и хотел получить от этого приобретения максимальное удовольствие.

Но ладно. Не страшно. В другой раз возможно. А, может, и нет. Ведь я тоже не могу быть уверенным, что сучка не трахалась ни с кем, пока я не звонил ей. Доверия к ней ноль. Но я не собираюсь больше думать об этом. Все дебильные, вызывающие во мне лютый гнев вопросы оставлю на потом, а сейчас…

Хватаю Кортни за щиколотки и резко притягиваю ближе к себе, откровенно забавляясь её молчаливым, но ощутимым негодованием.

— Лицо попроще сделай и прекрати злиться. Это сейчас лишнее, — ухмыляясь, несколько раз провожу пальцами по мокрым складочкам, и Кортни вздрагивает, губы сжимает, чтобы не застонать.

Я сам делаю то же, офигевая с мягкости её плоти и количества влаги. Течёт так, словно давно не трахалась. И это, мать её, воодушевляет.

— Повторяю: прекрати злиться, — требую строже, одновременно проталкивая два пальца в горячую развилку. Член дёргается в нетерпении ворваться в этот тесный рай, и я не собираюсь больше с этим затягивать.

Вытаскиваю мокрые пальцы и подношу их к женскому рту. Раскрываю его, проталкиваю внутрь, давая Кортни испробовать себя на вкус. Но эта сучка не облизывает их, как в первый раз, а опять показывает свои зубки. В прямом смысле. Кусает мои пальцы, вызывая резкую боль, за что тут же получает новую пощёчину.

Под звук её болезненного стона, я врываюсь в стерву до упора. И вот теперь мы стонем оба. Громко, несдержанно, протяжно. От кайфа искры из глаз, дыхание обрывается. С трудом вбираю воздух сквозь сжатые зубы и прикрываю веки, позволяя удовольствию разлиться в каждой мышце и вене.

Чёрт… Это слишком сильно. Остро, жарко, туго, обалденно. Не удерживаюсь и наваливаюсь всем телом на стонущую бестию, точно куполом накрываю её миниатюрное тельце. Она жёстко зарывается пальцами в мои волосы и обхватывает ногами бёдра, пятками подталкивая меня начать двигаться.

И я начинаю. Больше не торможу, а словно с цепи срываюсь. Вдалбливаюсь в тесную бархатную глубину как поршень. Без единой возможности остановиться или хоть немного сбавить темп. По крайней мере, не прямо сейчас. Не могу. Хочу вытрахать из нас обоих все силы и усмирить неадекватную похоть, чтобы мне наконец полегчало. С другими это сделать не получалось. Хотя я пытался. Неоднократно. Всё надеялся, что обуздаю возбуждение, разыгравшееся после встречи с бывшей, и передумаю трахаться с ней. Но нет. Ни черта не вышло. С другими женщинами было хорошо, приятно, но им не сравниться с Кортни. Даже виртуозная красавица Ева не сумела затмить её. Только эта сука способна полностью удовлетворить меня, пробив всё тело сокрушительным кайфом. Причём даже без моего оргазма.

Именно это и происходит, когда всего через пару минут Кортни повышает громкость своих стонов, до боли вонзается ногтями в мою спину и кончает. Тугие мышцы активно сокращаются вокруг моего члена, обостряя все ощущения до предела.

Очуметь, как мощно. И до жути быстро. Неожиданно. В мозг опять влетает мысль, что она давно не трахалась. Или же её так распалили наши тёрки в гостиной. Не знаю. Да и подумать нормально я не в состоянии. Мне слишком нравятся ощущения и то, что я вижу. В момент оргазма и после Кортни особенно шикарна. Я даже замедляюсь и приподнимаюсь на колени, чтобы в полной мере оценить представшую передо мной картину.

Кортни дышит часто и рвано, порочные губы растягивает довольная улыбка. Кожа блестит от испарины, длинные густые волосы разметались чёрным облаком на кровати. Твёрдые соски призывно торчат, промежность сочится обилием смазки, вязкими каплями стекающей по внутренней стороне бедра. Охуенная просто. Бесящая до тремора, но охуенная. Чувственная. Страстная. Податливая. Горячая.

Однако это была бы не Кортни, если бы она не решила сбить градус кайфа:

— Поцелуй меня, — сквозь тяжёлые выдохи просит она и так смотрит, будто реально надеется, что я выполню её просьбу. Прямо как раньше, когда после оргазма мы целовались до боли в губах.

Но я не стану этого делать. И хочу, чтобы она как можно быстрее уяснила, что мои слова — не пустой звук. Как раньше между нами ничего не будет.

— Нет, — твёрдо отвечаю и рывком переворачиваю её на живот. От неожиданности она охает, но больше не произносит ни слова. Может, злится опять, может, обижается. Мне по хер. Я приподнимаю её за задницу, вынуждая встать в колено-локтевую позу. Очерчиваю ладонями изгибы тела и жадно оглаживаю ягодицы, пожирая помутневшим взглядом хрупкие плечи, изящную спину с торчащими лопатками и осиную талию.

Кортни стала такой маленькой, хрупкой, даже стрёмно слишком сильно сжимать. Не дай бог, сломается. Но стрёмно мне не дольше нескольких секунд. Когда я бесцеремонно толкаюсь между её складок, животная похоть напрочь вытесняет все остальные эмоции. Я с остервенением сжимаю женскую попку и вновь начинаю вдалбливаться в Кортни на сумасшедшей скорости, наплевав на то, сможет она выдержать мой бешеный натиск или нет. Но уверен, сможет. Куда она денется? Кортни всегда любила по-жёсткому. Не думаю, что за четыре года что-то изменилось. Тем более она сама просила её выебать, а за пару минут я этого сделать не успел. Теперь пусть наслаждается. В отличие от поцелуев, это её желание я выполню с превеликим удовольствием.

Я двигаюсь быстро, мощно, с толикой боли. Кортни вскрикивает на каждом толчке и опускает голову вниз, утыкаясь лицом в подушку. Сгребает пальцами покрывало, прогибает поясницу и что-то там мямлит. А что? Не имею понятия. Мне крышу рвёт от экстаза. От громких шлепков плоти о плоть, от терпкого запаха секса, витающего в воздухе, от обалденного вида сзади, от хлёстких сильных ударов, которые я наношу по покрасневшей заднице.

Эта безумная гонка навстречу наслаждению длится очень долго. Кортни успевает кончить ещё раз, а я специально растягиваю момент разрядки. Стоит почувствовать приближение оргазма, как я чуть сбавляю обороты, а затем вновь вбиваюсь в Кортни так, что, кажется, она даже срывает голос от стонов и криков с просьбами дать ей передохнуть.

Но я не дам ей отдыха. И себе тоже. Мне нужно больше. Хочу выжать из нас всё по максимуму. Я пребываю в раю, пока член врывается в мягкую плоть, утопает в белесой влаге. Сердце работает на пределах своих возможностей. Пот стекает по вискам и телу, мышцы каменеют, гудят от напряжения.

— Пол… Чёрт… Кончай же наконец! — спустя неизвестно сколько времени требует она зло и устало, но пусть ворчит, сколько хочет. Я не прекращу её трахать, пока она не кончит в третий раз.

— Сначала ты.

— Нет, я устала.

— Уже? Куда делась вся твоя выносливость? — спрашиваю, смачно шлёпая её по попке.

— Испарилась без ежедневной практики.

— Что, твой дружок тебя редко трахает?

Зачем спросил? Непонятно. Слова сами сорвались с языка.

— Ну ты же запретил мне секс с другими мужчинами.

— А ты типа в кои-то веки послушалась меня?

— В виде исключения, — рычит дерзко сучка, и я сильнее начинаю вгонять в неё член, чтобы поумерить её язвительность. И у меня получается. Голос Кортни срывается на череду стонов и криков, а после она снова жалобно скулит: — Пол… Пожалуйста… Закругляйся. Я больше не смогу кончить.

— Конечно сможешь, — усмехнувшись, произношу я и заваливаюсь на затраханную крошку. Одной рукой вжимаю её голову в матрас, второй ныряю под влажное горячее тело и нащупаю клитор. — Ты же сама хотела быть выебанной. За язык тебя никто не тянул, — хрипло шепчу я и смыкаю зубы на её плече. Оставлю укусы на нежной коже и тут же накрываю их языком, непрерывно описывая круги по набухшему холмику.

Кортни ничего мне не отвечает. Не может. Вместо слов из её приоткрытого рта выбираются новые стоны.

Несколько минут движений пальца по клитору, несколько десятков глубоких проникновений внутрь, и тело Кортни снова начинает содрогаться от оргазма, а она — сыпать проклятиями и в то же время упоминать Бога.

— Я же сказал, что сможешь, — с удовлетворением шепчу я и, упиваясь тем, как её внутренние мышцы сдавливают член, ускоряюсь, подгоняя необходимую как воздух разрядку. Матерюсь и рычу, как одичавший, когда долгожданный оргазм вышибает в голове все пробки, простреливая поясницу убийственно-острым удовольствием.

Кончив, я полностью опадаю на Кортни, не в силах удерживать вес тела на предплечьях. Зарываюсь носом в её спутанные волосы и тяжело вбираю воздух в лёгкие. Только вместо кислорода глотаю её сладкий запах. Не приторный, а такой нежный, до боли знакомый, с нотками ванили. Раньше я надышаться им не мог, а сейчас… Тоже не могу, даже несмотря на то, что он, словно яд, отравляет мне все внутренние органы.

Всё! Достаточно. Понюхал — и хватит. Пора с этим завязывать. К тому же Кортни явно тяжело лежать под грузом моего стокилограммового тела.

— Ты как? Живая? — с трудом шевелю языком. Кажется, даже он онемел от пережитого кайфа.

Кортни не издаёт ни звука. Не стонет, не мычит и не бормочет о том, что я её знатно придавил. Впрочем, и не двигается тоже.

Убираю влажные волосы с её лица и понимаю, что она отрубилась. Ноль реакций. Полная отключка. Лишь мерное дыхание сообщает о том, что она не померла.

Вот это да! Сил у неё за годы поубавилось. Но ничего. Мы это исправим. Со временем. Сейчас же пусть спит. И, по правде говоря, я бы многое сейчас отдал, чтобы завалиться рядом и отключиться до самого утра. Но этому не бывать. Ночевать вместе с ней я не собираюсь.

Дав себе ещё около минуты, чтобы прийти в себя, я заставляю себя приподняться и встать с кровати. Избавляюсь от презерватива и в темпе принимаю душ, а когда возвращаюсь в спальню, вижу, что Кортни по-прежнему лежит в том же положении, в каком я её оставил: на животе, горячая и потная, с растрёпанными волосами, искусанными плечами и избитыми до синяков ягодицами.

Во мне на миг зарождается чувство вины из-за своей несдержанности, а вот член от этой картины снова порывается восстать, будто я и не трахался только что долго и мощно. Однако насиловать полуживое тело — точно не моё. К тому же мне завтра нужно рано вставать и ехать на важную встречу. Я должен вернуться домой и поскорее лечь спать, чтобы успеть выспаться.

Я аккуратно вытаскиваю из-под Кортни одеяло и накрываю её обнажённую фигуру, дабы скрыть с глаз соблазн. А затем быстро одеваюсь, покидаю квартиру, вылетаю на улицу и закуриваю.

Свежий ночной воздух охлаждает кожу, никотиновый дым бьёт по горлу, однако привычного наслаждения не приносит. Несмотря на улётный секс, я почему-то чувствую себя напряжённым. Тело вроде получило желанное расслабление, но вот морально… В груди назойливо свербит непонятное чувство, и мне никак его ни унять, ни дать ему точное определение. Остаётся лишь игнорировать, надеясь, что оно пройдёт само по себе.