Криминальная тайна века. Дело Ракстона: хроника расследования одного из самых жестоких преступлений в истории криминалистики

Том Вуд (2020)

Два расчлененных и изуродованных до неузнаваемости тела, выброшенные на границе Англии и Шотландии. Сорок три куска гниющей плоти и костей, завернутые в тряпки и газеты. Головоломка из разлагающихся человеческих останков… Красавец доктор, безумно ревнующий свою очаровательную жену, мать своих родных детей к ее многочисленным друзьям. Неожиданное исчезновение молодой жены и ее верной служанки… Перед вами — история убийства, с которого началась новая эра в криминалистике. Жестокость и хладнокровие, с которыми было совершено преступление, безусловно, шокируют. Однако больше впечатляет в этой истории потрясающая работа судмедэкспертов, чьи инновационные методы сыграли ключевую роль не только в раскрытии преступления, но и в дальнейшем развитии криминалистики. Автор этой книги — признанный специалист в расследовании тяжких насильственных преступлений, — опираясь на ранее не публиковавшиеся документы, представляет вашему вниманию новый взгляд на это знаменитое дело и впервые раскрывает впечатляющие подробности его расследования. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Глава 2

Страсти капитана Хакима

Начало биографии Ракстона было очень многообещающим. Он родился в Бомбее в 1899 году и при рождении получил имя Бактияр Рустомджи Ратанджи Хаким, сокращенно — Бак Хаким. Его отец был индусом-парсом, чьи предки бежали от преследований из Персии много столетий назад, а мать — француженкой. Свою смуглую кожу и привлекательную внешность он унаследовал от отца, честолюбие и вспыльчивый характер — от матери. Благодаря парсийскому происхождению для него всегда были на первом месте дисциплина и чистота, столь важные для профессионального кредо врача. Он был просто создан для медицины: получил диплом бакалавра хирургии в Бомбейском университете, а потом прошел обязательную военную службу в качестве врача в индийской армии. Когда закончилась Первая мировая война, он, молодой капитан, вернулся на родину своего отца, получив назначение в Багдад, а затем в Басру, где его свободное владение фарси, местным диалектом, было огромным преимуществом.

Послевоенная Персия как нельзя лучше подходила для молодого врача, жаждущего применить свои профессиональные знания на практике, а служба в армии позволила ему отточить навыки хирурга. В условиях отсутствия анестезии скорость и точность имели особую важность. Резать смело и точно — вот девиз хорошего хирурга, а капитан Хаким был очень хорошим хирургом.

Время, проведенное на родине предков, убедило его в двух вещах: ему нужно заниматься хирургией и найти возможность проявить себя. Это, в свою очередь, означало, что нужно переезжать в Европу. У него была степень бакалавра хирургии, ему еще не исполнилось и тридцати лет, и, отправляясь в Англию, он мечтал достичь двух целей: стать знаменитым и внести свой вклад в развитие медицины.

Хотя он всегда знал, что красив, в Бомбее его смуглая внешность не была чем-то необычным, зато в Лондоне Хаким с удовлетворением замечал тайком брошенные на него взгляды красиво одетых англичанок, которые толпились на улицах, казалось бы, без сопровождающих — это было совсем непохоже на его родину, где женщины всегда целомудренно прикрывали лицо покрывалом, были скромны и подобострастны. Его воспитание было традиционным и консервативным. Никакие отвлекающие факторы не должны были помешать ему достичь того, чего для него хотела его семья. В общине парсов существовал культ успеха: от детей ожидали, что они полностью посвятят себя карьере, а удовольствия жизни будут для них второстепенными.

Теперь, оказавшись среди ярких огней Лондона в разгар «ревущих двадцатых», Хаким понял, что он имеет полное право на все эти удовольствия. Благодаря своей внешности он выделялся из толпы, а звание капитана придавало его образу романтический ореол: прошло всего десять лет после окончания Первой мировой войны, и воинское звание все еще что-то да значило.

Преисполненный решимости использовать свои возможности по максимуму, он изучил последние новинки лондонской моды и решил, что, каких бы это ни потребовало затрат, он всегда будет одеваться по последнему слову моды — так, чтобы выглядеть не безвкусным, а до мозга костей английским джентльменом. Если он хотел пробиться в высшую лигу британской медицины, ему нужны были все преимущества, которые можно было приобрести. Он был хорошим врачом и хорошим хирургом, он был уверен в этом, но как цветной человек также знал, что все равно столкнется с предрассудками, каким бы талантливым ни был. В Индии он был членом привилегированной социальной группы: парсы считались хорошо образованными и утонченными людьми. В Англии он был просто еще одним цветным, иностранцем, которого многие считали человеком второго сорта. Ему нужно было вписаться в британское общество, быть принятым им, чтобы реализовать свои амбиции. Ему нужно было сделать себе имя, так что окружавшим его удовольствиям, решил он, придется подождать.

Для врача, желавшего сделать карьеру в области хирургии, выбор был очевиден — Эдинбург. Шотландские медики были известны во всем мире, а шотландские хирурги и вовсе считались лучшими. Стипендия Королевского колледжа хирургов в Шотландии стала бы лучшим подтверждением его квалификации, которое только можно было представить.

Холодные серые улицы Эдинбурга 1920-х годов не шли ни в какое сравнение с яркими огнями Лондона, но для Хакима это было не главное. Он взялся за подготовку к экзаменам на получение стипендии. Практические аспекты общей хирургии давались Хакиму легко — опыт службы в армии помог ему отточить навыки, — а вот с теорией все обстояло иначе. По-английски он по-прежнему говорил недостаточно бегло, да к тому же, как он ни старался, ему не удавалось контролировать свою легковозбудимую натуру. Если он расстраивался или беспокоился, то сразу начинал говорить с ошибками и к тому же слишком высоким голосом. Он вновь и вновь пытался взять себя в руки, но безуспешно. Хаким хорошо понимал, что это серьезный недостаток, который ставит его в невыгодное положение по сравнению с уверенными в себе англоговорящими конкурентами.

Экзамены на получение стипендии проводились в строгом соответствии с принципом трех пересдач. Ни одному претенденту, каким бы он ни был одаренным, не разрешалось сдавать экзамен в четвертый раз. Хаким не допускал и мысли о том, что может провалить экзамен, однако именно это и произошло — впервые в его жизни. Проще всего было бы списать это на расовые предрассудки экзаменаторов, но в глубине души он знал, что это неправда — он просто недостаточно хорошо проявил себя в тот день. Во второй раз результат был тот же. У него оставался один шанс, но уверенность покидала его, хотя, как оказалось, к тому времени, когда он потерпел неудачу в третий и последний раз, его жизнь уже начала принимать совершенно иное, неожиданное направление.

В перерывах между бесконечной работой и учебой он нередко проводил время в каком-нибудь из ставших в последнее время многочисленных ресторанов Эдинбурга, но один ресторан привлекал его больше других, потому что управляющей в нем была Белла Керр. Белла не была красавицей по меркам кинематографа. Ее вряд ли можно было назвать даже хорошенькой — у нее был большой нос и выступающие вперед зубы, — однако все, кто встречался с ней, говорили о том, что она особенная. В ней был какой-то особый магнетизм, который Хаким нашел неотразимым. Элегантно одетые женщины, которых он видел в Лондоне, были привлекательны, но слишком надменны. Белла же была совершенно другой, не похожей ни на одну женщину, которую он встречал раньше. Впервые в своей жизни Хаким по уши влюбился, и это чувство было взаимным.

Белла была очарована эффектным, хорошо одетым молодым врачом с безупречными манерами и перспективной профессией — все это сулило тот образ жизни, о котором она всегда мечтала. В своей жизни она уже совершала ошибки, главной из которых был необдуманный брак с голландским моряком, у которого, как выяснилось, в каждом порту было по девушке, а по крайней мере в одном — другая жена. Белле на тот момент было всего девятнадцать, и брак продлился ровно две недели. Для девушки это стало тяжелым потрясением, к которому добавлялось осуждение со стороны ее старших сестер, но она быстро взяла себя в руки. У Беллы была мотивация, неуемная энергия и уверенность в том, что она ничем не хуже любого мужчины. Она была амбициозной деловой женщиной, прекрасно водила машину, что было редкостью для женщины 1920-х годов, и много и достаточно успешно играла на деньги, особенно в очень популярных в то время футбольных клубах. Она намеревалась открыть собственное букмекерское агентство и, учитывая ее неугомонность, непременно добилась бы своего.

Белла Керр и Бак Хаким казались идеальной парой — оба были умными и амбициозными людьми и вдобавок испытывали сильное влечение друг к другу. Неудивительно, что очень скоро они стали страстными любовниками.

Жить в гражданском браке в пресвитерианском Эдинбурге 1920-х годов было невозможно, и поскольку мечте Хакима о выдающейся карьере хирурга сбыться все равно было не суждено, пара переехала в Лондон. Белла быстро оформила развод со своим голландским мужем-двоеженцем, и влюбленные стали выдавать себя за супругов. В довершение к этой метаморфозе Хаким решил сменить фамилию. Он был готов отказаться от звания капитана, только бы сменить свою индийскую фамилию на звучный английский вариант. Он выбрал фамилию Ракстон. Отныне он представлялся всем как доктор Бак Ракстон, а Белла — как миссис Ракстон, хотя официально они так и не поженились.