Криминальная тайна века. Дело Ракстона: хроника расследования одного из самых жестоких преступлений в истории криминалистики

Том Вуд (2020)

Два расчлененных и изуродованных до неузнаваемости тела, выброшенные на границе Англии и Шотландии. Сорок три куска гниющей плоти и костей, завернутые в тряпки и газеты. Головоломка из разлагающихся человеческих останков… Красавец доктор, безумно ревнующий свою очаровательную жену, мать своих родных детей к ее многочисленным друзьям. Неожиданное исчезновение молодой жены и ее верной служанки… Перед вами — история убийства, с которого началась новая эра в криминалистике. Жестокость и хладнокровие, с которыми было совершено преступление, безусловно, шокируют. Однако больше впечатляет в этой истории потрясающая работа судмедэкспертов, чьи инновационные методы сыграли ключевую роль не только в раскрытии преступления, но и в дальнейшем развитии криминалистики. Автор этой книги — признанный специалист в расследовании тяжких насильственных преступлений, — опираясь на ранее не публиковавшиеся документы, представляет вашему вниманию новый взгляд на это знаменитое дело и впервые раскрывает впечатляющие подробности его расследования. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

От автора

Когда в конце 60-х я поступил кадетом на службу в городскую полицию Эдинбурга, нам усердно вдалбливали в голову подробности расследования самых известных преступлений в истории Шотландии: это была часть нашей программы обучения и заодно, как я подозреваю, культурно-идеологической обработки.

В старом учебном корпусе на Чемберс-стрит седовласые сержанты, все как один бывшие военнослужащие, снова и снова твердили нам про ключевые элементы самых важных дел, пока мы не выучили их наизусть. Дело Чалмерса, «доктрина Мурова», знаменитые расследования убийств Берка и Хэйра, Питера Мануэля и, конечно, доктора Бака Ракстона.

Уроки были весьма наглядными, наши учителя не жалели кровавых подробностей, и через их рассказ всегда красной нитью проходили две важных идеи. Первая — о том, что если уж мы решили стать офицерами шотландской полиции, то все эти знаменитые дела — наше наследие, и нам остается либо принять его, либо убираться из полиции. Вторая — о том, что мы должны носить свою форму с гордостью, потому что до нас ее носили люди куда более выдающиеся. Все это нам говорили с тайной надеждой на то, что мы — очередная партия никчемных новобранцев — однажды станем достойной сменой полицейским предыдущих поколений. И, конечно, все это мы запомнили крепко-накрепко.

Об убийствах Ракстона я знал с детства. Мне о них рассказывала мать. В 1935 году она была подростком, и этот случай произвел на нее неизгладимое впечатление. Она даже могла напеть пару песенок, которые люди сочинили в честь этого происшествия. Убийства запомнились людям своей кровавостью и жестокостью, но, помимо этого, — тем, что их раскрытие стало триумфом криминалистики. Поэтому, когда много лет спустя в мои руки попала папка с архивными документами по делу Ракстона, я не мог не заинтересоваться.

Бумаги мне передали родственники одного из легендарных эдинбургских детективов — лейтенанта Джона Шида, умершего незадолго до этого. В папке были оригиналы полицейских рапортов, протоколы допросов, расшифровки телефонограмм, старые пожелтевшие фотографии, выцветшие страницы писчей бумаги, на которых официальным, старомодным, но хорошо знакомым мне языком рассказывалась история этого знаменитого преступления — куда более запутанная, чем широко известная публике версия, а в чем-то и заметно отличная от нее.

Это была впечатляющая история о новых злодеях и забытых героях, которая заслуживала того, чтобы стать достоянием общественности.