Затянутое королевство: Приговор Лазаря

Томас Мьюр (2024)

Их имена покрыты позором. Их поступки темны в глазах людей. Им нет места у тёплого очага и за пиршественным столом, а честный труд и собственная семья — недостижимая роскошь для них. Они изгнанники — худшие из худших. Дезертир, клятвопреступник, непрощенный, иной и еретичка. Боги отвернулись от них, однако благоволение удачи на их стороне. Пятерым, заклейменным алым сигилом изгнания, был дан шанс на искупление — шанс оправдаться в глазах простого народа.Чтобы снять клеймо, они должны совершить четыре великих подвига во имя четырех королевств народа гин. Но сделать это будет нелегко, ибо в гонке исполнения желаний их соперником станет само зло, имя которому Обугленный Пасынок. В его груди горит пламя древней скверны. Оно способно ранить даже тех, кто проклят изгнанием… Оно ищет способ напомнить гордецам о том, кто они есть на самом деле.Прислушайтесь к словам прорицателей. Станьте частью великого путешествия. Или сгорите в своей нерешительности! Выбор за вами.

Глава 4. Совет

Лавгут Орнийский и Доминес Клемент.

Пятый день пятого месяца.

События разворачиваются спустя некоторое время после разговора Равуса

и Короля Халлендора.

Выслушав просьбы народа и пообещав исполнить каждую, Лавгут с чувством исполненного долга направился ко дворцу вместо с Клементом. Советник говорил о значимости текущего дня и вскользь упомянул скорый ремонт западного крыла обители короля Халлендора. Краунфар представлял собой двенадцать башен, соединённых лестницами, мостами и высокими стенами. Он больше походил на оборонительный форт, нежели на замок, однако покрывавший его фасад золотой орнамент говорил о знатной принадлежности здания.

Павший тиран Арвольд был помешан на золоте и пытался украсить им всё вокруг себя. Потолки, стены, одежды и даже оружие — ничто не оставалось без его внимания. Когда Орнийский пришёл ко власти, он в первую очередь пожелал избавиться от блестящих слабостей своего предшественника. Благо, совет Халлендора быстро отговорил Лавгута, якобы образ Краунфара стал для людей привычным и негоже отбирать у них чувство осознанности. Мудрый король, разумеется, согласился. Он вырвал драгоценные камни из своей короны в знак нерушимости принципов, приказал расплавить золотой трон Арвольда и отлить себе новый — из рабочего железа. Так узурпатор показал, что ничем не отличается от простого народа и своей царской мантией соприкасается с грязным инструментом кузнецов и землепашцев.

Эта же мантия тащилась по полу из расписной мозаики, кой Орнийский ругал каждый божий день. Письмена о былых заслугах старых гинов на языке Якора Дул’Атанджа, украшали комнаты Краунфара и били по самолюбию Лавгута. Ему было привычнее считаться с принципами новых гинов — просвещённых о добродетели высшего бога Солнцеликого Бастиона Ауроса. Его учения отражали мирские взгляды короля Халлендора: стремление к свободе церкви, доблестный бой, где всем носителям волшбы найдётся законное место, и уважение к чистым помыслам, положенным самим Бастионом. Всё это Лавгут без устали продвигал в массы, будучи старым гином, тем, чей род начался до гибели Граате-Корру. Близкий друг короля Доминес частенько подмечал оную деталь, но старался не давить слишком сильно, ибо шутки про родственников в стенах королевства не приветствовались.

Стоит отметить, что и самого Клемента не устраивали виды Краунфара, так полюбившиеся жителям столицы. Везде набившее оскомину золото, уродливые портреты предков Дул’Атанджа, коих больше сотни, и высокие потолки — даже великану до них не дотянуться. Слугам приходилось брать лестницы, дабы озарить помещения новым пламенем, когда жизненный цикл комнатных свечей подходил к концу.

И тем днём Лавгут заметил, как свой краткий путь заканчивало трио огоньков на длинном столе совета короны. Обширный зал в центральной башне замка был мрачным местом, ибо обсуждаемые дела не должны были его покинуть ни одним известным способом.

Орнийский занял место в конце стола, откуда мог разглядеть всех собеседников разом, кивнул Клементу, расположившемуся по правую руку от него, и поприветствовал присутствующих.

— Доброго дня, Мэйлор Янош, Гирник Тер’Йолиг и достопочтенная Леди Астарта Клемент.

Вглядываясь во фреску на потолке глазами цвета дымчатой бирюзы, она сидела по левую руку от короля и не обращала внимания на слова приветствия. Законная супруга Доминеса Клемента, прозванная Блаженной, — самая красивая женщина во всём Халлендоре. Астарта принадлежала к роду новых гинов, как и её муж. Она родилась в Мауторне и в возрасте семнадцати лет покинула родину город Мортримм — столицу горного королевства, став частью политического правления Сангерхъема. Спустя ещё два года в девичестве Рейдиант стала Клемент. Доминес долго добивался руки и сердца девушки, поскольку при данной ей красоте и семейных богатствах, та могла избрать любого мужчину.

Её длинные золотистые волосы казались даром самого Бастиона Ауроса, а манящие губы в форме сердца, безупречные в каждой детали, так и просили слиться с ними в страстном поцелуе. Когда знатные мужи Халлендора видели Астарту на королевских раутах, они с трудом сдерживали себя, пока разглядывали изящную мечту в шёлковых платьях. И нет более смысла подбирать громкие эпитеты, коих уже сказано с избытком, достаточно представить себе фигуру, лишённую любых изъянов. Эта была Леди Астарта Клемент, тем не менее… Блаженная.

Так её прозвали в народе. Отрешённая от мирских проблем, она всегда смотрела куда-то вдаль, и лицо её было лишено всяких эмоций. Однако в час нужды, когда государство приближалось к критической точке, Астарта могла заговорить всего один раз и тем самым спасти жизни тысяч граждан. Поэтому жена Клемента стала частью совета короля.

— Как твоё самочувствие, муж мой? — тихо молвила сладкоголосая.

— Сегодня я как восемнадцатилетний мальчишка. Спасибо за беспокойство, моя дорогая. Приступим к обсуждению, господа? Король не может тратить на нас много времени.

— Безусловно, приступим, — хором проговорили Гирник и Мэйлор.

Последний являлся уроженцем Тсандера и Всеотцом¹² Академии кудесничества Халлендора. Мужчина рода старых гинов сорока лет от роду, с чёрными волосами до плеч и карими глазами, неизменно одетый в шёлковую мантию с отблеском солнца. В ней он смотрелся даже солиднее Лавгута в королевских доспехах, однако не этим был знаменит облик Мэйлора. Его квадратный подбородок, ставший объектом легенд, выпирал вперёд, аки третий кулак, придавая силуэту Яноша излишнюю мужественность.

Все считались со мнением Всеотца, и все члены совета уважали его.

— Полагаю, мы будем обсуждать неприятную тему, — продолжил Орнийский. — Самоубийство Горни Балдура. Поистине ужасная новость… Я до сих пор пребываю в неверии. Он был моим хорошим другом и достойным союзником короны. Весть о столь жалкой и греховной смерти сводит меня с ума.

Дождавшись, пока король закончит, Мэйлор Янош молвил слово:

— Ваше Величество, мы собрались по другому поводу. Ваш давний товарищ герцог Мир’Ошерн найден мёртвым в собственной опочивальне. Он выпил яд, мой король.

Всё сказанное Всеотец произнёс без колебаний.

— Я решил поделиться новостью сразу, Ваше Величество. Нет смысла оттягивать неизбежное.

— Скажи это кто другой, я бы принял весть за плохую шутку, — ответил Лавгут с округлившимися от шока глазами. — Но ты, Мэйлор, не знаешь, что такое чувство юмора. О, Боги! Спаси нас, Бастион Аурос… Как такое могло случиться? Два представителя знатной крови убили себя? Кто-нибудь виделся с Мир’Ошерном накануне? Он говорил что-нибудь важное?

— Он сказал, что планирует съездить в Порт-Бьён по делам, — отозвался усач Тер’Йолиг, глашатай Сангерхъема. — Мир’Ошерн выглядел бодрым и жизнерадостным.

— А потом выпил яд?

Орнийский раскинул руками в стороны.

— Так не бывает! Люди не убивают себя просто так! Это явное убийство! Те, кто знали Мир’Ошерна, как я, точно скажут, что для его семьи это настоящий позор! Яд — оружие женщины! Славный муж скорее пронзил бы себя мечом!

— Это ещё не всё…

Тон голоса Мэйлора передавал его серьёзный настрой.

— Госпожа Ламивилла тоже мертва. Она на глазах у мужа сожгла себя в амбаре. Вместе с лошадьми, подаренными семье Бро’Керин на годовщину свадьбы Вашим Величеством.

— Ты сейчас пошутил? — Лавгут противоречил себе. — Я знаю, что сказал только что, но, Мэйлор, ты пошутил?

— Нет, Ваше Величество, — ответил тот, положив руки на стол. — Я уже не в том возрасте, чтобы отпускать шутки про смерть. Это третье загадочное самоубийство за последние три месяца. Мы крайне обеспокоены, но наши рты на замке, как и полагается. Мои кудесники бдят за тихим сном простого люда, однако скоро правда всплывёт наружу. Мы должны выработать стратегию дальнейшего поведения. В первую очередь, нельзя поддаваться панике.

— Именно поэтому я не дал вам ввязаться в авантюру с Вал’Гавсми, — вставил Клемент, слегка наклонившись к королю. — У нас есть куда более важные проблемы.

— Доминес прав, Ваше Величество. Я и мои соратники склонны полагать, что это только начало. Волна зла накрывает знатный род гинов. Некто затаил злобу на правление Халлендора и явно не отступит без боя.

Лавгут был не из робкого десятка и, встав из-за стола, обнажил Флерсенблад, готовый сразиться с любым врагом:

— Тогда мы дадим ему бой!

— Не всё так просто, — бросила Астарта и мгновенно привлекла к себе внимание совета. — Наш враг, если он существует, использует не грубую силу.

— Поясни, дорогая моя. Что ты имеешь в виду?

Тут Леди Клемент отвлеклась от любования фреской и посмотрела в глаза Доминесу.

— Он выставляет убийство как самоубийство, стало быть, не обладает достаточной силой, чтобы атаковать в открытую. Лишённый силы тела, он орудует силой разума. Мы должны выманить нашего врага, но для начала нам нужно связать три имеющиеся смерти воедино. А, может быть, даже больше…

— Больше жертв?!

— Да, мой Король. Напомню вам, что в районе Ветряных Мельниц пропало уже пять людей. Все исчезновения были накануне гибели наших добрых друзей, и если вы обратите внимание на эти инциденты, то поймёте, что каждый из погибших часто гостил в районе Донсо Четырёхпалого. Вероятно, наш преступник скрывается там.

— Хм… Ты сказала, что необходимо связать жертвы между собой, и уже дала нам неплохую зацепку, — подчеркнул Лавгут, заточив Флерсенблад в ножны. — Думаю, это по твоей части, Доминес. Я поручаю тебе поиск информации о переписках усопших. Я хочу знать, куда они отправляли письма и кому. Вороны Сангерхъема отмечены печатью кудесников, и если знать, как, то их можно отследить. Ты справишься?

Широкая улыбка на лице Клемента говорила о его настрое:

— Шутишь? Чтобы я не справился? Это лёгкое задание!

— Спасибо, мой друг. Не знаю, что бы я без тебя делал. Мэйлор, тебе я поручаю разобраться с ситуацией на Ветряных Мельницах. Астарта никогда не ошибается, и я уверен, что ты найдёшь связь между исчезновениями и самоубийствами.

— Слушаюсь, Ваше Величество.

— А теперь ты, Гирник.

Тер’Йолиг тотчас оживился, потеребив усы.

— Тебе необходимо составить список потенциальных жертв — всех представителей знатной крови в Сангерхъеме и их ближайших соратников. Если мы будем действовать на опережение, то, возможно, спасём жизни. Сколько времени у тебя займёт выполнение этого поручения?

— Два полных дня максимум. Я очень хорошо знаю город и быстро справлюсь. У меня как раз есть парочка хороших идей, и я хотел бы их реализовать.

— У всех есть задача, кроме Астарты, — подытожил Орнийский. — Но она и так уже слишком много сделала для нас. Она задала нам направление, как и всегда, поэтому я даю Доминесу дополнительное задание. Проследи за комфортным досугом, жены, мой друг.

Клемент было хотел прыснуть шуткой в ответ, но его опередила Блаженная:

— Это я слежу за комфортом моего единственного и неповторимого. В последнее время только сок ягоды марики может успокоить его нервы.

— Нервишки шалят, Доминес? — без промедления спросил Лавгут, улыбнувшись.

В ответ и сам советник оголил свои блестящие тридцать два зуба.

— Это всё возрастное. Вы проходили через это, и теперь я прохожу. Со всеми мужчинами это рано или поздно бывает. В любом случае я вечный слуга короны, и даже проблемы со здоровьем не помешают мне исполнить долг.

Воодушевившийся Лавгут стукнул себя кулаком по груди в знак признательности, и сел на положенное место. Он думал, что это конец собрания и можно распускать друзей по их делам, но не тут-то было. Предупредив совет короны тремя стуками в дверь, в комнату вошли двое. Пот ручьём стекал по их лбам, а веки нервно подёргивались — посетители явно пришли с плохими новостями.

Орнийскому снова пришлось встать.

— В чём дело, Локер?

Молодой человек, названный по имени, боялся заговорить. Одетый в белую мантию кудесника, коим он являлся с семи лет, как и все остальные ученики академии Мэйлора Яноша, он пытался укрыть эмоции за капюшоном, но тому не хватало длины, чтобы спрятать глаза. Спутник Локера, простой торговец большого рынка Сангерхъема, дёргал его за рукав, подначивая начать диалог.

— Ваше Величество!

Парень сделал низкий поклон.

— Умоляю простить меня за столь наглое вмешательство, но я пришёл к вам с двумя новостями, и обе плохие.

— Двумя плохими новостями… Что сегодня за день такой?

Лавгут посмотрел на Клемента, пожавшего плечами.

— Говори, Локер, я тебя слушаю. Кто твой спутник?

— Это Десмер, Ваше Величество, он торгует фруктами на большом рынке. Там сегодня бандиты Тулиса похитили женщину посреди бела дня! Они ворвались на рынок и забрали торговку рыбой Ламию!

— А ну-ка, не частите, молодой человек! — резко вклинился Доминес, голос которого напомнил тяжкий оползень.

Глаза его покраснели от злости, а ладони дрожали.

— Григоры разберутся с этой проблемой, как только выследят Тулиса! Никто его никогда вживую не видел! Это весьма проблематично — искать того, чьё лицо неизвестно!

— Но мы знаем, где скрывается Тулис, сэр Клемент. Он на Слезливой Топи. Мы были там весь день и случайно увидели отряд в капюшонах с нашивками. Мы проследили за ними почти до самого логова…

Агрессивно настроенный советник сам понял, что его гнев абсолютно неуместен. Приняв из рук жены чашу, до краёв наполненную ранее упомянутым соком марики, он сделал несколько глотков и вернул себе самообладание:

— Как интересно… Вы случайно увидели бандитов? — спокойно спросил Доминес. — И что же вы двое делали на Слезливой Топи весь день? Народ был у кольца Краунфара, а вы просто гуляли? Локер, ты ведь первый помощник Мэйлора. Почему ты был не с ним?

Тут двое вестников переглянулись, зная, что им придётся говорить только правду.

— Наверное, стоит сказать всё как есть. Мы охотились на клыкача, сэр Клемент.

— Выходит, у твоего друга свадьба и… — не закончив мысль, Доминес рассмеялся. — Хах-хах-ха! Ну, не может же кудесник первого кольца жениться?!

— Это не имеет значения, — заявил Лавгут. — Я верю Локеру и немедленно пошлю отряд вместе с ним. От прогулки по Слезливой Топи никому плохо не станет. Ну, поплачут чуток из-за испарений… Ничего страшного. Этот вопрос решён. Какая вторая новость?

— А она не для вас, Ваше Величество. Эта новость касается Всеотца.

Услышав своё громкое звание, Мэйлор тотчас пронзил юного кудесника взглядом.

— Объяснитесь, Локер из Сангерхъема.

— Разумеется, Всеотец, — молвил кудесник, склонив голову. — Тигиан Янош, кровный сын вашей святости. Он поднял шумиху недалеко от Церкви Солнцеликого Бастиона Ауроса и опять угодил в беду.

— Не опять, а снова, — отрезал глава академии. — Ну, и что на этот раз? Он кому-нибудь нагрубил? Выказал неуважение или ввязался в драку? Тигиан — мой сын и мой вечный позор… Если бы Солнцеликий Бастион Аурос наделил его хотя бы половиной мудрости его матери, мне бы не пришлось краснеть на наших собраниях. Прошу извинить меня, Ваше Величество… Я должен идти.

Мэйлор встал и аккуратно задвинул стул.

— Увы, но меня взывает семейный долг.

— И я отпускаю тебя, мой друг, — легко и непринуждённо ответил Орнийский. — Все роли распределены, и мы знаем, что нужно делать. Собрание окончено. Увидимся завтра, как положено. Всем спасибо.

Изображение 4: Леди Астарта Клемент

Примечания

12

Всеотец — высший церковный чин, даруемый главам академий кудесничества.