Демоны кушают кашу

Тимофей Царенко, 2020

Империя вновь призывает Палача народов и его верного Душехранителя! Небо потемнеет и заплачет кровью! Посевы истлеют, опадет почерневшая листва и воды рек станут алыми от крови демонов, приносимых в жертву! С неба раздастся трубный глас и разверзнуться врата бездны. И из самых глубин ада разнесется нездешний голос: «Дядя Салех! Я покакала!»

Глава 3

Ужин прошёл в уютной атмосфере нездорового сюрреализма. Нет, внешне всё было чинно-мирно. За большим столом в просторной гостиной сидели трое мужчин и маленькая девочка. В центре стола высилась большая кастрюля с черпаком. От неё поднимался ароматный пар. В кастрюле была манная каша, сваренная на сливках, с веточкой ванили и несколькими горстями копчёного изюма. Помимо кастрюли с кашей на столе стояли тарелки с холодной бужениной, плотным выдержанным сыром и свежим хлебом. Пузатый чайник гордо занимал центр стола. Завершало картину солидное блюдо с нарезанным колечками лимоном.

Кудрявая девочка, сжимающая в ладошке большую ложку, испачканную в каше, гипнотизировала бумажную коробку, в которой лежал торт, и вазочку с выпечкой. Ребёнку был поставлен ультиматум: или он ест кашу и потом получает доступ к сладостям, или дядя Салех всё съедает. Сам. Особенно сладости. Во взгляде Авроры сверкнул нездоровый огонёк, но мужчины его не заметили.

Сюрреалистическими и необычными были беседы. Впрочем, ужин в гостиной при наличии в доме столовой тоже не вполне соответствовал традициям. И даже весьма не соответствовал. Но эту деталь отметил лишь Гринривер, поскольку Салеху подобные тонкости были глубоко до свечки.

— Ричард, а не поделитесь в частном порядке секретом, как вам удалось так ошеломительно быстро развить второй атрибут? Одно время мне предлагали курировать направление работы с волшебниками, и я довольно плотно изучил информацию по вашей братии, — с этими словами маркиз Морцех поддёрнул манжету рубашки и продемонстрировал компаньонам небольшую татуировку на запястье, подтверждая свой уровень допуска к государственной тайне.

— А что вас интересует, Ваше Сиятельство? Поведаю, что в моих силах. История наших похождений на юге довольно… объёмная. По тому путешествию можно написать отдельную книгу.

— И почему же книга ещё не написана? — поинтересовался маркиз, накладывая себе кашу.

— Отчего же? Наш спутник в том приключении уже закончил текст. Только вот с издательством будут проблемы. Многие важные моменты представляют собой государственную тайну, а без них в истории будут зиять сюжетные дыры, — вздохнул Ричард, который надеялся заработать на публикации солидную сумму денег.

— Тогда прошу вас в частном порядке приоткрыть завесу тайны, — хозяин стола задал неформальный тон беседы, хотя обычно подобные разговоры ведутся после еды.

— О, тут все дело в тяжёлых битвах. Нам противостояли такие сущности, что поражение грозило гибелью даже мне… — Гринривер тянул фразы и размахивал вилкой, видимо, подбирая выражения.

— Врёт он всё, — буркнул Салех, свою порцию он уже успел прикончить и теперь накладывал добавки. Аврора, увидав, какой урон был нанесён содержимому кастрюли, принялась бодро работать ложкой. До неё явно дошло, что одной кашей громила не наестся, а при его аппетите от торта может не остаться даже коробки.

— Врёт? Мне?! — в голосе маркиза звякнуло нечто такое, от чего обоих компаньонов буквально пробило на суесловие.

— Не-не, говорит-то он правду, но не всю… Стесняется просто, там такая непотребщина…

— Ваше Сиятельство, не слушайте этого олуха! Надеюсь, он промолчит и не ляпнет…

— Джентльмены! Ценю вашу тактичность, но право, она тут не слишком уместна, — прокуратор положил ладонь на стол медленно и мягко, но всем показалось, что стол жалобно заскрипел. — Я не всегда успеваю изгнать очередную неприятность, что призывает Аврора, так что у нас нет с ней запретных тем. Она уже знает, как функционирует человек во всех аспектах своего существования, и о том, что человек смертен.

— Ну, тогда я всё вам расскажу! — радостно улыбнулся громила. Гринривера хозяин дома заткнул мимолётным взглядом, и тот обречённо уставился в тарелку, делая вид, что его тут нет. — У Ричарда, значит, была его способность — реальность стирать. В виде шара. Маленького шара. А потом, значит, нас в храм занесло, древний. Там дикие боги рождались. И рождались они, как оказалось, из той пустоты, что Ричарду покорна…

Как всегда, когда речь заходила о каком-либо событии, способном вогнать в краску и холодный пот большой публичный дом вкупе с полицейским участком, на Рея напало красноречие.

— Так вот… Там, в древнем храме способность мистера Гринривера стала сакральной. Местный бог, Великий О, загнал в маленькую дыру Ричарда свой большой божественный Дук-Дук и стал сношать через неё всё сущее. И, значит, дыру-то он… Развальцевал! — Салех откровенно ухмылялся. — И теперь у Ричарда вместо маленькой чёрной дырочки большая чёрная дырища! В отчёте, мы, разумеется, написали другое, — закончил Рей спокойным голосом. — Такую похабщину людям стыдно рассказывать.

Стоит добавить, что кроме бывшего лейтенанта никто даже не улыбнулся.

— Папа, а что такое Дук-Дук? — неожиданно подала голос девочка.

— Ну… Это… — замялся Рей.

Ричард бросил вопросительный взгляд на маркиза. Тот даже бровью не повёл и повернулся к ребёнку.

— Помнишь, дочка, ты призвала Астрафена, демона похоти?

— Помню! Ага, у него такая палка была между ног, длинная такая!

— Да, дочка, всё правильно. Это был орган размножения. Так вот, Дук-Дук — это орган размножения у того дикого бога, — маркиз начал давать пояснения спокойным голосом.

— И теперь у дяди Ричарда будет ребёночек?

Раздался громкий треск, и все посмотрели на Рея. Тот смущённо жевал фарфоровую чашку, стремясь сдержать совсем уж неприличный гогот.

— Извините… — Рей, не зная, куда деть отломанную ручку, на всякий случай проглотил и её тоже, старательно разжевав.

— Ничего, ничего, я понимаю. Бывают особенности метаболизма. Мы не держим дорогой посуды, так что угощайтесь. Можете и ложкой закусить, если пожелаете, — сгладил неловкость Морцех, которого обстановка за столом сильно забавляла.

Благо, вся эта ситуация отвлекла Аврору. Впрочем, ненадолго.

— Дядя Ричард, а почему ты платешко не носишь? Ты же красивый, как девочка!

— Я мужчина, мужчины не носят платья, — голос молодого человека стал холоден, насколько это мог позволить этикет.

— Неправда! Дядя Салех сказал, что у тебя есть дырочка! Значит, ты — девочка! А можно, я тебе косички заплету? У тебя очень красивые волосы! — ребёнок аж подпрыгивал.

— Э-э-э-э… — графёныш явно потерял дар речи.

— Папа, можно я дяде Ричарду косички заплету?

Рей доедал вторую чашку и всерьёз задумывался о ложках с ножами.

Клаус Морцех прятал улыбку и явно наслаждался ситуацией.

— Папа, папа, а изгони дядю Салеха, он нам все чашки скушает! И стол, и стул, как Бельфагол!

— Бельфагол? — осторожно поинтересовался Рей, который не терял надежду наладить контакт с ребёнком.

— Ага, Бельфагол, повелитель муравьёв и термитов. Владыка разложения и тлена! Стра-а-ашный! — охотно пояснила Аврора. — Он бы тут всё скушал. Но папа его сжёг в очищающем пламени! И тебя он тоже сожжёт, если ты плюшки мои скушаешь! — закончила девочка, недобро глядя на громилу.

— Так я тебе этих плюшек и принёс, между прочим, — обиженно буркнул громила. — В подарок. Ты кашу съела?

— Ага, вот! — девочка показала Салеху пустую тарелку и облизанную ложку.

— Тогда держи! — и Рей подвинул Авроре вазочку с выпечкой.

— А торт? — сразу же уточнил ребёнок, перехватив лакомство.

— А ты не лопнешь, дитятко? — благодушно уточнил бывший лейтенант.

— У нас контракт! Ты желаешь нарушить клятву, смертный? — прорычала Аврора инфернальным голосом, и в комнате запахло серой.

Ричард громко икнул.

— Слово дадено, и слово будет исполнено! — в тон ей ответил Рей, вспыхнув белым светом. Торт поднялся в воздух и перелетел девочке на колени, по дороге лишившись крышки. В темноте серебром сверкнула ложка.

— А нам по кусочку оставишь? Вкусный же, небось…

— А ты мне душу свою отдашь? — жадно подобралась девочка.

— Аврора, я тебе сколько раз говорил — плата должна быть соразмерна! Нельзя менять медяк на город, — Морцех переключил внимание на себя.

— Тогда пусть отдаст мне свою руку! Она крутая! — капризно заявила будущая владычица демонов.

— Дочка! Соразмерной!

— Хорошо! Хочу дяде Ричарду заплести косички!

Ричард хотел было возразить. Но потом наткнулся на взгляд своего душехранителя. В отчаянии повернул голову и встретил такой же взгляд маркиза.

После чего тяжело вздохнул — и протянул ребёнку тарелку.

— Юная леди, в таком случае прошу дать мне самый большой кусок.

Дальнейший ужин прошёл в молчании. Компаньоны косились на Аврору и боялись раскрыть рот. Впрочем, это их не спасло.

— Папа, а когда мы дядей в жертву приносить будем?

Салех чуть не подавился третьей чашкой.

— Аврора, а с чего ты решила, что мы будет приносить их в жертву? — удивлённо поинтересовался маркиз. По его выражению лица ничего нельзя было прочесть.

— Ну, вот этот — большой, сильный, могучий воин! — девочка ткнула пальцем в Рея, а потом поспешно сунула палец в рот, на нём оставался крем. — Голоса говорят, что жертвенная битва позволит призвать целый легион! А что такое легион?

— Очень много воинов, — ответил Морцех терпеливо. — А второй?

— А дядя Ричард — красивая девушка, мужчину не знавшая. Но похотливая. Его надо разложить на алтарь и… Ой, а можно, я тебе на ушко скажу, я такие слова говорить стесняюсь! — Клаус склонился к дочке, и та что-то зашептала ему на ухо. — …а потом построить зиккурат! — закончила мысль девочка.

— Дочка, что я тебе говорил насчёт жертвоприношений?

— Жертвоприношения совершать нельзя! — послушно отчеканила Аврора.

— А ещё что говорил?

— Голоса слушать нельзя. Но папочка, они обещают служить и повиноваться! И будут себя хорошо вести! И игрушки за мной убирать будут! И торт вкусный мне испекут! Из мяса… — Аврора запнулась и сморщила личико. — Тортов из мяса не делают! Глупые голоса! Дураки дурацкие!!

— Дядя Салех и дядя Ричард будут с тобой жить, пока папа уедет по делам.

Девочка замерла и растерянно огляделась. А потом подскочила из-за стола и прижалась к отцу.

— Папочка, не уезжай! Я себя буду очень хорошо вести, обещаю! — на глазах Авроры заблестели слёзы.

— Ты и так себя хорошо ведёшь, Кудрявушка! Лучше всех! — Морцех взлохматил дочке волосы и взял на руки. — И я сам не хочу уезжать. Но папа давал клятвы. Меня попросили спасти других кудрявушек. А если папа не поедет, дядя император сожжёт их.

— Зачем? Он такой злой? Может, тогда ты сожжёшь императора? И ехать никуда не надо! — хныкал ребёнок.

— Помнишь, дочка, я тебе рассказывал про Пандемию?

— Одну из предвечных? Она звала меня, папочка, но я рисовала стигм отрицания! Как ты и говорил!

— Она прорвала грань реальности, и только папа может изгнать болезнь из деток и взрослых. А если папа не изгонит, Пандемия создаст якорь в нашем мире. Помнишь, я тебе рассказывал, что будет, если в наш мир сойдёт один из предвечных? И почему ни в коем случае нельзя звать их?

— Они всех скушают?

— Именно! И теперь либо твой папа спасёт всех, либо это сделает император. Ведь его тоже ведут клятвы. Но он не умеет изгонять скверну, только выжигать. И если он это сделает, много тысяч людей сгорит. И взрослые, и дети.

— А может, скверну изгонит дядя Войцех? Он ведь тоже сильный…

— Дядя Войцех едет со мной. Мы все будем там, будем лечить кудрявушек и биться с Пандемией! А дядя Ричард и дядя Салех будут тут, с тобой.

— Папочка, а это, потому что ты — самый сильный?

— Да, доченька. И на самых сильных самый большой спрос. Но и ответственность на них тоже самая большая.

— Папочка, а голоса говорят, что самым сильным все служат! И что сильный властен править! Смирение побеждённым, и преклонят колени перед истинным властителем! — голос ребёнка снова приобрёл нечеловеческие интонации.

— А спроси свои голоса, дочка, почему тогда за те тысячи лет, что мы с ними бьёмся, у них ничего не изменилось? — голос маркиза Морцеха стал мелодичным, но от этой музыки мороз продирал даже Салеха. — Всё так же высшие грызутся за власть, всё так же пылают багровые небеса, всё так же кровь предвечных орошает их земли дождём. Почему они бедными родственниками и ночными татями стучатся в наш дом, но не строят свой? А мы, слабые людишки, что для высших лишь еда — мы бьёмся с демонами на равных! И наш мир становится всё прекраснее и сложнее. А небо делается всё ближе. Спроси, дочка, а знают ли твои голоса — что там, за их багровыми небесами?

Аврора уснула на руках Великого прокуратора, прижавшись щекой к его груди. Мужчина поднялся на ноги и вышел из гостиной.

Воцарилось очень задумчивое молчание.

— Мистер Салех! Я вас очень прошу, просто умоляю, заклинаю всем, во что вы верите — молчите.

— Но…

— Просто молчите.

Морцех вернулся через полчаса. И первым, что он сделал, зайдя в комнату — вогнал невесть откуда взявшийся кинжал в тарелку недоеденной манной кашей. Клинок расколол посуду и глубоко вонзился в столешницу.

Рей и Ричард наблюдали за этой картиной в полном изумлении, уверенно переходящем в ужас. Однако если при вас кто-то, похожий на Клауса Морцеха, начинает ехать крышей — в ваших интересах сделать вид, что ничего необычного не происходит. Ну, подумаешь, каша! Манная. Наверное, чем-то заслужила. В конце концов, вы ведь не хотите, чтобы с вами, как с манной кашей? Анализируйте её поведение! Она и только она виновата в произошедшем.

Тем временем маркиз огляделся и в недоумении уставился на компаньонов, словно видел их впервые.

Затем в глазах прокуратора сверкнул отблеск мысли. Он бросил взгляд на клинок, на разлетевшуюся по столу кашу — и тяжело вздохнул.

— Джентльмены, прошу меня извинить. Травма детства.

Джентльмены были готовы простить что угодно. Ричард тайком вытирал вспотевшие ладони.

— И не зададите никаких вопросов? — ухмыльнулся Морцех. Он снова стал самим собой, и оценил юмор ситуации в полной мере.

— А надо? — философски заметил Рей. — Самое важное, что я узнал о чужих тайнах за свои тридцать шесть лет — это то, что лучше не знать тайн. Оно так как-то… спокойнее. И целее, если уж начистоту.

— Да, вижу — вашими устами говорит богатый опыт. И всё же, это одна из тайн, которую следует раскрыть, дабы не вводить вас, господа, в излишнее смятение. Вам и так потребуется вся сила духа, чтобы пережить этот месяц. Вы сами видели…

Морцех осёкся и подошёл к окну, вглядываясь в темень. За стенами поместья тихо шептал дождь.

— То, что вы видели — всего лишь небольшая детская травма. Мой досточтимый батюшка, да пожрут все дьяволы бездны его душу, имел крайне специфическое представление о воспитании. Он учил меня, что настоящий воин света должен всегда быть готовым к схватке. А с его особыми талантами… На меня могла напасть подушка, моя ученическая тетрадь могла попробовать перерезать мне горло листом. Обувь норовила покусать, а зеркала… Как вы могли заметить, в моём доме нет зеркал. И если вдруг обнаружите, как можно скорее уничтожайте. Впрочем, я отвлёкся. Особенно меня страшила манная каша. Видимо, отца это забавляло. Каждый второй завтрак становился битвой за выживание. И с тех пор я… НЕНАВИЖУ МАННУЮ КАШУ! ОНА ХОЧЕТ МЕНЯ УБИТЬ! И Я УБЬЮ ЕЁ ПЕРВОЙ, УБЛЮДСКУЮ КАШУ!!!

Стол разлетелся в щепки. От удара огромного эспадона, который Великий прокуратор достал из воздуха. Челюсть отвисла даже у Рея, не говоря про Ричарда: таким оружием уже более трёх веков пользовались только палачи, да и то лишь для казни дворян. А маркиз орудовал двуручным чудовищем с редким искусством. В три удара он добил несчастный стол, а остатки еды оказались погребены под его руинами.

Некоторое время Морцех стоял в боевой стойке, и меч в его руках не двигался ни на волос. В гостиной царила мёртвая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием искорёженного дерева. Затем хозяин медленно выпрямился, разжал ладони… Компаньоны ожидали услышать оглушительный лязг пятнадцати фунтов стали, упавшей на каменный пол, но эспадон просто исчез. Так же внезапно, как и появился.

— К сожалению, манная каша — это единственная каша, которую ест Аврора, — закончил хозяин дома почти спокойно. — Предлагаю вернуться в кабинет.

— Может это… убраться? — осторожно поинтересовался Рей.

— О, не переживайте, есть кому. Слишком многие в этом доме готовы служить, — повторил маркиз непонятную фразу.

⁂

Дом был освещён газовыми рожками. Или чем-то очень похожим на газовые рожки. Рей остановился, разглядывая крошечного пылающего человечка, что бился в кристалле кварца. После чего задумчиво подвигал челюстью и догнал хозяина с Ричардом.

— Прошу! — маркиз отворил дверь и сделал приглашающий жест.

Компаньоны зашли в кабинет и расселись в креслах. После ужина они стали вести себя чуть свободнее. Клаус Морцех предстал перед ними живым человеком, это подкупило Рея и немного успокоило Ричарда.

— Господа, рад, что ваше знакомство с моей дочерью прошло нормально. Не уверен, что вы до конца осознали, с чем именно вам предстоит столкнуться, но, думаю, общее представление сложилось.

— Она славная девочка, — прогудел Рей.

— Прошу вас, говорите эти слова себе как можно чаще, — голос Морцеха налился чугуном. — Моя воля и моя сила уничтожают эманации бездны. И всё равно нечто постоянно прорывает реальность. Аврора слышит голоса. Они её искушают. Я бы мог, наверное, закалить её волю, и выжечь ей на коже руны благословения. Но она моя кудрявушка, свет моей жизни, так похожая на свою мать… — маркиз тряхнул головой. — Мы беззащитны перед теми, кого любим. Я не могу вам приказывать, могу лишь просить. Вы вольны заковать Аврору в кандалы, вольны очистить её разум, вольны делать что угодно, чтобы она жила. Но прошу вас, господа, полюбите её! Полюбите и не причиняйте боли… больше необходимого. Если у вас это получится, даю слово: не будет у вас более преданного друга, чем Клаус Морцех, Великий прокуратор, Воля Света.

— Да как можно-то… Мы же… Да как вы могли подумать… Да я клянусь… — прорвало Салеха.

Морцех махнул рукой, и Рей онемел.

— Прошу вас, мистер Салех, не надо поспешных клятв. Когда я уеду, тут откроется филиал бездны. И в доме будут тропы на все планы. Боюсь, вы можете передумать, повстречав некоторых гостей.

Рей взглянул на мужчину в угрюмой решимости.

— Сожру, — дёрнул щекой тот, и свет ударил из него во все стороны, заливая помещение. Словно что-то внутри самого громилы приняло клятву. — Ну, а что не сожру, то накормлю Ричардом. Отработанная методика, ещё ни разу не подводила.

Морцех посмотрел на Рея с теплотой, но промолчал.

— Ваше Сиятельство! Я лишён подобных сантиментов, — заговорил Ричард. — Меня не трогают слёзы детей, а от чужих страданий у меня случается эрекция. Я никого не люблю и боготворю лишь себя. Но я всё равно приложу все силы, чтобы вам было, куда и к кому возвращаться. Я склоняюсь перед вашей силой. Склонитесь ли вы перед моей? Перед моей ненавистью и злобой, что здесь и сейчас ставите себе на службу? Окажите мне эту честь — и я присоединюсь к словам мистера Салеха. Поверьте, я на многое пойду чтобы, доказать: все легионы бездны для меня — что для вас… манная каша, — голос Ричарда вибрировал.

Теперь уже Гринривер удостоился внимательного взгляда. А затем…

Маркиз встал и глубоко поклонился. Не как равный перед равным, не как слуга перед лордом, а третьим, совершенно необычным поклоном. Рей не понял смысл этого жеста, а вот Ричард…

— Клятва! — и свет окутал молодого человека.

Клаус Морцех выпрямился, выбросил перед собой правую руку с ладонью, развёрнутой к Ричарду. Весь свет, источаемый телом Гринривера, втянулся в ладонь маркиза.

— Клятва принята! — воскликнул он.

И наступила тишина.

⁂

— Рад, что могу оставить дом со спокойным сердцем, — маркиз словно помолодел на десяток лет, даже морщины немного разгладились, что ранее казалось невозможным.

— Итак, господа, запомните несколько простых правил в этом доме. А лучше запишите!

Раздался шорох. Ричард выудил из недр саквояжа блокнот, из кармана пиджака — самопишущее перо, и застыл в вежливом внимании.

— Никаких зеркал! Если что-то стало похожим на зеркало, если что-то заполировано, как зеркало, если вам показалось, что что-то может отражать свет — уничтожьте это немедленно и без колебаний. Сожгите, утопите, закрасьте, взорвите. Сотрите своим атрибутом, наконец.

— А стёкла? В доме? Они же это… отражают свет, — уточнил Рей.

— Стёкла освящены. Это, пожалуй, единственное, чему в этом доме можно доверять.

— А если что-то будет притворяться окном? — уточнил уже Ричард.

Теперь маркиз задумался надолго.

— Ваши слова резонны. Пожалуй, завтра мы пометим все окна, а вы постараетесь запомнить их местоположение. Если возникнут сомнения, разбивайте окна и заколачивайте досками.

Маркиз потёр лоб пальцами и еле заметно поморщился.

— Второе: никакой крови! Никакого свежего мяса!

— А если мы убьём кого-то из гостей? У демонов вполне себе кровь, — Салех по давней армейской привычке старался не допустить малейших противоречий и уточнить всё, что можно, причём заранее.

— Хоть купайтесь, — пожал плечами маркиз. — На доме специальное заклятие, что преобразует кровь демонов в чистую магию. А ещё оно подсвечивает истинную кровь, кровь этого мира. Чтобы можно было отличить. Если же пролили кровь… Я дам вам специальные амулеты. Если поспешить, можно успеть спалить, пока никто не пришёл, влекомый запахом. Постарайтесь не проверять, что будет, если вы нарушите это правило. Сэр Ричард! Не советую даже бриться в этом доме, к тому же зеркал всё равно нет. Либо придумайте, как будете ходить к цирюльнику, либо отпускайте бороду. Она вам, кстати, наверняка пойдёт. Если же всё-таки порежетесь… глотайте кровь сами, активируйте все амулеты — и молитесь всем богам!

Рей и Ричард кивнули.

— Третье: ничего живого в этом доме. Никаких кошек, собачек, птичек. Любая жизнь — это кровь и жертва. Аврора будет просить, умолять, требовать… Проявите твёрдость.

И снова согласные кивки.

— Четвёртое! Не слушайте голоса, не открывайте двери, если из-за них кто-то вас зовёт. Всегда держите друг друга в поле зрения. Спите по очереди, следите за сном. Если кто-то кричит…

— Так у нас это, тёмные сны… Старый Роберт того… только рад будет…

Маркиз счастливо улыбнулся и хлопнул себя по лбу.

— Да, этот пункт отметаем! Простите, забыл. Пока в ваших снах живёт Серый Палач, любым другим сущностям путь через них заказан. И последнее… — Морцех отодвинул шкаф, за которым оказалась ещё одна книжная полка. Там стояли десятки фолиантов, на которых были обозначены буквы алфавита, как в большой имперской энциклопедии. — Если что, тут есть алфавитный указатель, — мужчина ткнул пальцем в тонкую тетрадку на самом видном месте.

— Аврора талантливая девочка, очень талантливая. Надеюсь, вы не успеете выучить эти труды наизусть, хотя я бы не стал исключать такой вариант. Эти книги писали не люди. Один из высших сделал мне дар в обмен на… впрочем, неважно. Не горят, не тонут, всегда лежат на своём месте.

Рей подошёл к стеллажу и снял один из фолиантов с литерой «Б» на форзаце. И номером «1» ниже.

«Справочник по практической демонологии. Том шестой, издание сорок восьмое».

Бывший лейтенант раскрыл книгу на середине.

«Что делать, если ваш ребёнок призвал Балфамета, триста двадцать девятого князя ада, повелителя голода?

Пара простых советов…»