Гувернантка для герцога

Тесса Дэр, 2018

Независимая и гордая американка Александра Маунтбаттен не искала ни любви, ни мужа, ни – тем более – места гувернантки. Однако неожиданное и нелепое недоразумение заставило ее поневоле принять пост наставницы двух маленьких дьяволят в юбочках – Розамунды и Дейзи, подопечных самого скандального повесы лондонского света. Мир еще не видывал более легкомысленного холостяка, чем наследник герцогского титула и состояния Чейз Рено. Он равно безнадежен в качестве опекуна для девочек и в качестве потенциального жениха для светских девиц. А новая гувернантка немедленно вызывает у него одно желание – соблазнить ее. Однако Александра вовсе не собирается пасть очередной жертвой чар Чейза. Напротив, она намерена преподать герцогу хороший урок…

Глава 4

Вернувшись домой, Александра осторожно сняла сюртук мистера Рейно и повесила его на плечики, чтобы окончательно не испортить. Ткань пахла мятой и сандаловым деревом, когда герцог накинул сюртук ей на плечи, а теперь от него разило Темзой.

После ванны она надела свежую рубашку, чистое платье и пошла на запах бисквитов, доносившийся из кухни. Слава богу, у нее есть Никола и только что испеченные бисквиты.

Алекс села к столу и положила голову на скрещенные руки.

— Привет, Ник.

Подруга как раз вытаскивала из печи противень с бисквитами. Сдобный, сдобренный лимоном запах наполнил кухню.

— Господи, что, день уже кончился?

— Боюсь, что да. — Алекс подняла голову. — Ты помнишь того Повесу из Книжной Лавки?

— Повеса из Книжной Лавки? — Никола нахмурилась. — Это ведь не название романтической поэмы? А то я бесполезна в таких вещах.

— Нет, это человек. Мы встретили его у Хэтчарда прошлой осенью. Я держала на одной руке стопку твоих книг, а другой листала свою собственную. Он налетел на меня. Я вздрогнула и все уронила на пол. Тогда он помог мне собрать книги.

Разложив бисквиты на блюде, Никола поставила его на стол.

— Высокий, — напомнила Алекс. — Каштановые волосы, зеленые глаза. Прекрасно одет. Красив. Флиртует с готовностью. Мы все тогда решили, что он, должно быть, жуткий повеса. Пенни потом издевалась надо мной несколько месяцев… Ты должна была запомнить его.

Никола пересела в кресло и задумалась.

— Может, и вспомню. Я тогда покупала книги по естествознанию?

— По кулинарии и римской архитектуре.

— Хм… — С бисквитом в одной руке и с книгой — в другой Никола уже углубилась в свои мысли.

Смирившись, Александра тоже взяла бисквит и откусила кусочек. В этом была вся Никола. Она избавлялась от ненужной информации как от балласта. Ей требовалось свободное умственное пространство, чтобы не только помещать туда как можно больше фактов и теорий, как казалось Алекс, но и разрабатывать свои собственные.

Когда Никола сосредоточивалась, она забывала обо всем. Могла не заметить, как проходят часы и дни, если бы не запах сгоревших бисквитов с кухни или кукования двадцати трех…

Тут как раз и началось. Звоном, боем, скрипом и хрипом разразились часы, которые стояли, висели, лежали — даже танцевали! — по углам всего дома.

Шум, производимый ими, не мешал Александре. Часы Николы были единственной причиной, из-за которой она соглашалась жить в таком месте, как Блум-сквер. В обмен на комнату, предоставленную ей подругой, в расположенном в Мейфэре особняке, который достался той по наследству, Алекс следила за ее часами. Бой, производимый ими, был достаточно силен, когда они отбивали час в унисон… Но если синхронность хода часов нарушалась, грохот мог длиться целую вечность.

Когда последний удар отзвучал, Алекс обратилась к той части рассеянного внимания своей подруги, которую та еще могла контролировать.

— Он предложил мне место. Тот самый Повеса из Книжной Лавки.

— Повеса из Книжной Лавки? — В кухонную дверь впорхнула леди Пенелопа Кэмпион, раскрасневшаяся и запыхавшаяся. В одной руке она держала сумку, второй прижимала к груди сверток. — Ты действительно упомянула Повесу из Книжной Лавки?

С тихим стоном Алекс опять уронила голову на стол.

— Александра! — Отставив сумку в сторону, Пенни присела к Алекс и сжала ей руку. — Вы наконец нашли друг друга? Я знала это наперед.

— Все не так, как ты думаешь. Это совсем другое.

— Расскажи. Он такой же красавец, каким был у Хэтчарда?

— Пенни, пожалуйста! Я тебя умоляю! Выслушай меня, прежде чем начнешь придумывать имена нашим с ним детям.

— О! — Пенелопа щелкнула пальцами. — Чуть не забыла, зачем пришла. По поводу тележки для Биксби. Он погнался за гусенком и выбил ось. — Услышав свое имя, терьер высунул мордочку из одеяльца. Пенни закудахтала и засюсюкала: — Ах ты, маленький безобразник! Даже не представляю, что бы я с тобой делала, если бы у тебя были все четыре лапы.

Никола залезла в сумку Пенелопы и вытащила хитроумную штуку: маленькую тележку, которую приспособила для терьера вместо задних лап, — перевернула колесами вверх и осмотрела ось.

— Тут работы на пять минут.

— Так вот, Алекс, ты говорила…

— Алекс сказала, что Повеса предложил ей место. — Никола достала небольшой ящик с инструментами и стала рыться среди гаечных ключей, отверток и щипцов. — Вот и все.

— Понятно, что он предложил ей работу, — отозвалась Пенни. — В качестве предлога. Так он будет видеться с ней один раз в неделю. Надо же с чего-то начать.

Алекс положила ладони на стол.

— Если ты собираешься и дальше придумывать свои истории, я лучше пойду спать.

— Нет-нет! — Пенни сунула Биксби бисквит. — Мы тебя слушаем.

Александра налила себе чаю и начала свой рассказ заново. К тому времени, когда она дошла до конца своей истории, блюдо с бисквитами опустело, а Биксби уже нарезал круги на своей тележке вокруг стола.

— Он выбежал за тобой и предложил свой сюртук? — вздохнула Пенни. — Как романтично!

— Романтично? — Никола состроила гримасу. — Ты, наверно, пропустила такую мелочь: он запер двух маленьких девочек в мезонине и посадил на хлеб и воду.

— Совсем нет, — возразила Пенни. — Еще одна причина согласиться на работу. Только представь, как эти две приемные крошки нуждаются в воспитательнице.

Алекс сжала виски. О, как ей не хватало Эммы! Она обожала всех трех своих подруг, но Эмма была среди них самой понимающей. Бывшая портниха — ей когда-то тоже приходилось самой зарабатывать себе на жизнь, — в настоящий момент Эмма на последнем сроке беременности с удовольствием проводила время на природе.

Никола недовольно прищелкнула языком.

— Алекс, не могу поверить, что ты согласилась на эту работу.

— Я не могу отказаться. Он предложил астрономическую сумму. За два месяца я получу столько, сколько не смогу заработать за два года, подводя часы. Кроме того, после истории с лодкой у меня нет другого способа зарабатывать на жизнь.

— Ты могла бы обратиться за помощью к своим подругам, — заявила Пенни. — Мы всегда рядом, когда нужны тебе.

— И могли бы вместе наскрести денег, чтобы купить тебе новый хронометр. — Никола оторвалась от лужения, которым занималась. — Ты прекрасно знаешь, что можешь оставаться здесь, у меня, столько, сколько захочешь.

— Все это очень мило с вашей стороны, но что, если вы ссудите мне деньги, а я не смогу их вернуть? — Алекс повернулась к Николе. — Что, если вдруг ты решишь выйти замуж, а твой муж не захочет присутствия в доме незамужней женщины?

Никола хмыкнула.

— Я? Замуж? Смех, да и только.

— Нет, это не так, — запротестовала Пенни. — Это абсолютно естественно, если полный жизненных сил джентльмен влюбится в тебя и сделает предложение.

— Думаешь, я захочу его принять? Это еще вопрос.

Александра порадовалась, что разговор перешел на Николу. Риск, который она брала на себя, был громаден, и она не могла не думать об этом. Если она не получит работу у мистера Рейно, то потеряет возможность зарабатывать себе на жизнь. Как бы Алекс ни преклонялась перед своими подругами, она мечтала о своем собственном уголке… О собственном доме!

Пусть это будет маленький коттедж где-нибудь в сельской местности, главное, чтобы он принадлежал ей. Она мечтала чувствовать под ногами настоящую, свою землю, врастать в почву, как дерево, корнями.

И чтобы больше никакого дрейфа по воле волн!

Однако для осуществления ее плана требовались деньги. Большие деньги. Она внимательно пролистывала газеты, надеясь найти объявление о сдаче дома внаем, чтобы узнать, сколько это стоит. Расписала свой бюджет и определила то количество денег, которое ей нужно положить в банк, чтобы жить на проценты.

Четыреста фунтов!

За три года ей удалось бы отложить не больше пятидесяти семи.

Сейчас у нее появился шанс к Михайлову дню получить двести пятьдесят фунтов. За такие деньги она готова очистить от мусора всю базарную площадь Шеперд-маркет под палящим солнцем.

— Я пойду наверх, мне нужно собрать вещи. Я пообещала приступить к работе завтра утром.

— Поосторожней с ним, Алекс, — предостерегла Никола. — Если он и в самом деле повеса, как ты говоришь…

— Поверь мне, тут нечего бояться. Я ему неинтересна. Он даже не вспомнил, что мы уже встречались. Судя по всему, я человек незаметный.

— Подожди! — Пенни схватила подругу за руку. — Не желаю больше слышать такое. Все как раз наоборот.

Чудесная, милая Пенни! Сердце ее открыто для всех потерянных и потерпевших крушение созданий. Можно не сомневаться, она знает имя и повадки каждой мышки в кладовке. Но большинство людей не похожи на Пенни. Уже в который раз Александра, доверившись своим надеждам, испытывала жестокое разочарование.

— Это неважно — вспомнил он меня или нет. Я буду заниматься его подопечными. Может, даже и вовсе не буду с ним видеться.

— О, ты увидишься с ним, — пообещала Пенни. — В особенности если выйдешь из своей комнаты побродить по дому ночью. Начни с библиотеки.

— Запирайся в своей комнате, — подхватила тему Никола. — Я сделаю тебе задвижку.

— Прекратите, обе! Я согласилась занять высокооплачиваемое место всего до конца лета. До вчерашнего дня я подводила часы, с завтрашнего дня стану гувернанткой. В этом нет никакой романтики. И опасности никакой нет. Это просто работа.

— Нельзя быть такой здравомыслящей постоянно, — заметила Пенни.

Легко ей говорить, имея собственный особняк и тысячу фунтов годового дохода. Подруги могли позволить себе не быть здравомыслящими постоянно, но Александра — нет. Терять голову ей непозволительно.

К счастью, такого шанса больше не представится. И дело не в том, что Рейно может очаровать любую женщину в Лондоне. Все намного проще. Сейчас, когда она убедилась в бесстыдстве его натуры, он перестал быть для нее привлекательным. Ее больше не тянуло к нему.

И его улыбка не влекла.

И глаза не завораживали.

И не возбуждала — уж это совершенно точно — его обнаженная грудь.

И голос, и крепкие руки, и остроумие, и шарм — ничто ее не интересовало.

О, Алекс, какая ты все-таки глупая!